— Дай? — То ли попросил, то ли спросил грифон.
Развеиваю телекинез, позволяя чакрозверям самим стоять на своих ногах, из-за чего они едва не упали, но все же смогли удержать равновесие. Тяжелее всего пришлось крылатому минотавру, у которого было всего две опорных точки.
— Хорошо. — Киваю и посмотрев на псевдоаликорна объявляю. — Нарекаю тебя Венера: будь милосердной и справедливой.
— Хорошо... — Синяя крылато-рогатая кобыла, (рост которой слегка уступает Каденс, но превосходит среднестатистических пони), наклонила голову, а затем подумала и добавила. — Папа.
Вернув свое внимание грифону, произношу с нотками торжественности:
— Твое имя — Марс: воплощай доблесть и отвагу.
— Да, отец. — Крылатый хищник гордо вскинулся. — Я не подведу.
— Ну и наконец ты... — Перевожу свой взгляд на крылатого минотавра, до сего момента не произнесшего ни звука. — Юпитер: назначаешься хранителем знаний.
В ответ, двурогий чакрозверь только склонил голову и прикрыл глаза в согласии.
За время разговора, микроорганизмы задачей которых является создание системы каналов чакры, заполнили собой все свободное пространство зала и проникли в тела "Безымянных", где внедрились в уже существующие СЦЧ. Теперь, для того чтобы распространить новую энергию по Эквусу, необходимо лишь выпустить Венеру, Марса и Юпитера из "Пещеры чудес", а так же проследить за их интеграцией в общество.
От идеи создания живых сосудов для демонов, пока что было решено отказаться, так как эффективность подобного подхода крайне мала. Для начала следует попытаться правильно воспитать наших питомцев, и только если это не получится, можно будет думать о методах удержания и насильственного использования.
До того момента, когда чакрозвери наберут сколько-нибудь серьезную силу, должно пройти не меньше десяти-пятнадцати лет, чего более чем достаточно для обучения и создания привязанностей.
— Ну а теперь, дети, познакомьтесь с остальными членами нашей семьи. — При помощи магического выброса, заставляю свет в помещении гореть чуть ярче, благодаря чему "Безымянных" выхватило из темноты.
* * *
В малой гостиной Кантерлотского дворца, украшенной гобеленами с видами природы, красным ковром и цветами в глиняных горшках расставленными по углам, был накрыт чайный столик. На белой кружевной скатерти стояли фарфоровый чайничек на подносе, ваза с свежими кексами и две чашки с блюдцами.
Когда я попросил о личной встрече с принцессой ночи, (на следующий день после ее возвращения из заточения на луне), то совершенно не ожидал, что мое желание удовлетворят буквально через сутки. По правде, после всего пережитого, мне казалось что покровительница снов должна некоторое время проходить реабилитацию...
"В своем дворце, где для этого обустроена целая башня".
Однако же, жаловаться на быстрое исполнение просьбы было бы глупо, а потому я сижу в гордом одиночестве перед чайным столиком, одетый в темно-красную рубашку с символом "инь-янь" окруженным языками черного пламени на груди, в черных штанах и плаще с алой подкладкой, всем своим видом излучая смирение и готовность ждать. Богиня дня, выступавшая в роли посредника, обещала что не будет подслушивать нашу беседу, но только если получит клятву о ненанесении вреда своей сестре.
"Разве я мог отказать?".
Входная дверь бесшумно открылась и на пороге появилась высокая, (выше Каденс, но все же ниже Селестии), темно-синяя аликорн. На ней красовались серебряные накопытники, а так же изящный обруч украшенный алмазами и сапфирами, обхватывающий лоб чуть ниже витого рога.
— Ваше высочество. — Поднявшись на ноги, склоняюсь в уважительном поклоне, впрочем не столь глубоком как если бы был ее подданным.
— Гранд-магистр. — Богиня луны благосклонно кивнула и грациозно вышагивая стройными ножками, направилась к противоположной от меня стороне чайного столика.
Грива и хвост принцессы ночи развивались на неощутимом ветру, между прядями то и дело вспыхивали и гасли едва заметные иллюзорные звезды складывающиеся в целые созвездия, (на мой взгляд, это было гораздо красивее, нежели любые украшения из металла и драгоценных камней). Сама же кобыла была красива, словно мечта романтичного жеребца, вышедшая прямо из снов, оставляющих после себя приятную сердцу легкую тоску о несбыточном.
Сравнивая трех богинь Эквестрии, сложно отдать предпочтение красоте одной из них. При взгляде на Селестию создается ощущение строгости и мягкости, которые могут сочетаться лишь в заботливой матери, готовой зубами вцепиться в горло наглеца, посмевшего покуситься на ее дитя. В чертах мордочки богини солнца временами мелькает нечто хищное, скрываемое ото всех за маской всепонимания и доброты, давно ставшей привычной, так что ее даже нельзя назвать фальшивой.
Красота Каденс более "теплая" и "приземленная", (если такое вообще можно сказать о богине любви). Она ближе и понятнее для пони, возможно потому, что сравнительно недавно была одной из самых обыкновенных смертных кобыл.
Луна в свою очередь воплощает мечты, которые жеребцы порой сами от себя скрывают, подсознательно пытаясь их увидеть в окружающих кобылках. Даже сидя напротив нее и рассматривая мордочку, я осознаю что вижу нечто прекрасное, но при этом вряд ли смогу перенести образ темно-синей аликорна на бумагу, так как портрет не сможет отразить и десятой части мистического обаяния принцессы ночи.
Из всего выше сказанного можно сделать простой, но спорный вывод: Селестией жеребцы готовы восхищаться, но лишь с некоторого расстояния, по Луне многие будут истекать слюной, пряча в своих мыслях постыдные мечты и лишь на Каденс любой подданный был бы готов жениться.
"И о чем я только думаю...".
В молчании, получив разрешающий кивок от темно-синей аликорна, разливаю чай по чашкам. После того как мы сделали по первому глотку, принцесса ночи наполовину прикрыла глаза и произнесла:
— Моя сестра сообщила, что вы о чем-то хотели со мной поговорить, гранд-магистр. — Голос Луны был звонким и одновременно мягким, завораживающим и убаюкивающим словно колыбельная.
— Это правда, ваше высочество. — Сделав второй глоток, отставляю чашку на блюдце.
— Луна. — Принцесса ночи улыбнулась уголками губ и подмигнула. — С Селестией вы уже перешли на "ты", а мне бы не хотелось от нее отставать... К тому же, когда правители соседних стран обращаются ко мне "ваше высочество", я начинаю чувствовать себя старой.
— Как скажете... — Я начал было говорить, но был прерван обиженным выражением мордочки собеседницы, в этот момент ставшей похожей на взрослого жеребенка. — Как скажешь, Луна. Тогда и ты обращайся ко мне по имени.
— Вот и договорились. — Искренне, (по крайней мере мне так показалось), обрадовалась богиня луны. — Так что ты хотел обсудить, Мозенрат?
— Гхм. — Прочистив горло, встаю в полный рост и склоняю голову. — Я признаю за собой долг перед принцессой Луной и обещаю, что приложу все возможные усилия, дабы вернуть его.
Магический и духовный фон колыхнулись и замерли, а в комнате повисла недоуменная тишина, которую нарушила темно-синяя крылато-рогатая кобыла:
— Это неожиданно и лестно, но я не могу принять твое обещание.
— Луна. — Подняв морду, встречаюсь взглядом с глазами собеседницы. — Однажды ты спасла если не мою жизнь, то разум. Если я не смогу отплатить тебе за это...
Меня прервали слабые хихиканья, которые постепенно переросли в сдавленный смех. Утерев воображаемую слезу, принцесса ночи состроила виноватую мордашку и произнесла:
— Извини, просто вид у тебя был уж больно официальный и одухотворенный. Совсем как у жреца во время молитвы.
— Это... — Усевшись на круп неопределенно взмахиваю правым передним копытом. — Довольно обидно.
— Я же извинилась. — Принцесса ночи насупилась. — Но все же... Я — Луна, диарх Эквестрии и покровительница снов, прощаю Мозенрату, гранд-магистру Блэксэндии, все его долги относящиеся ко мне напрямую или косвенно.
Ощущение, словно бы с моей души упал камень, (совсем небольшой и почти незаметный), на несколько мгновений заставило растеряться.
— Стало легче? — Богиня луны мягко улыбалась, глядя на меня покровительственным и слегка ехидным взглядом.
"И не скажешь, что общаешься с существом, которое живет несколько тысяч лет".
— Я хорошо сохранилась. — Хмыкнула темно-синяя аликорн и выпрямив спину распахнула широкие крылья, позволяя осмотреть себя во всей красе.
Перед внутренним взором промелькнуло несколько картинок, за попытку осуществления которых Астрал и Тантра сильно бы разозлились. Пришлось делать над собой волевое усилие чтобы продолжить разговор в прежнем тоне:
— Как ты узнала, о чем я думаю?
— Опыт и удача. — Луна вернулась в прошлое положение, левую переднюю ногу положив на край стола. — Иными словами: просто угадала. И никакой магии.
"А я лишь подтвердил ее догадку. М-да".
Выигрывая время, отпиваю немного чая. Собеседница в это время решила отдать должное закуске.
— Признаться честно: не ожидал того, что мы сможем встретиться так скоро. — Закончив говорить, приподнимаю брови в вопросительном жесте.
— Время — это понятие относительное. — Принцесса ночи с сожалением оторвалась от угощения и вернулась к диалогу. — Для жителей Эквестрии, с момента второго пришествия Найтмер Мун прошли дни, для меня же с момента освобождения от демона, миновали субъективные месяцы полные слез, разговоров с сестрой, работы...
Еще какое-то время мы говорили о разных пустяках, стараясь не затрагивать серьезные темы, но когда чаепитие подошло к концу богиня луны произнесла несколько смущенно:
— Мозенрат, мне нужны верующие.
Не дождавшись от меня уточняющих вопросов, она вздохнула и продолжила:
— Бог без паствы теряет большую часть своей силы и рискует деградировать. Селестия в течении тысячи лет поддерживала мой культ как могла, напирая на то что я — покровительница снов и защитница от кошмаров, а Найтмер Мун — это демон захвативший мое тело подлостью и обманом... Да-да, наивную принцессу Луну просто обвели вокруг копыта.
Последние слова были произнесены с обидой и злостью, из-за чего на миг даже развеялась та невесомая иллюзорная аура, придающая темно-синей кобыле ореол мистической таинственности. К сожалению, сохранить в памяти этот момент я не успел, (слишком уж мимолетной была вспышка).
Тем временем покровительница снов продолжила:
— После недавней акции, которую устроили "жрецы" Найтмер, многие пони окончательно отвернулись от меня, да и те кто остались сильно колеблются. Все это поправимо: жеребята выросшие на сказках об освобождении принцессы от чудовища, займут места своих родителей и будут судить обо мне опираясь на иной взгляд, но до этого...
— Хочешь чтобы я разрешил веру в тебя на территории Блэксэндии? — Изображать удивление не пришлось, просьба оказалась очень уж необычной из-за своей наглости, (все равно как если бы кто-то едва знакомый пришел в мой дом и сказал, что теперь он совладелец, а в будущем может стать и хозяином).
"Вот он — шанс отдать свой долг. А еще, возможность упрочить отношения с Эквестрией, с перспективой превратиться в ее придаток".
Мысли в голове начали носиться с утроенной скоростью, приводя доводы "за" и "против". Как бы удивительно это не казалось, но причин согласиться на подобное сотрудничество было довольно много, начиная от укрепления отношений с сильным соседом, заканчивая защитой божества, на мировоззрение которого вполне реально повлиять.
Луна и сама немало рисковала, фактически просясь на должность бога Блэксэндии, так как из-за практически полного отсутствия почитателей в Эквестрии, зони могут изменить ее под свои желания, (пусть на это и потребуются десятки, а то и сотни лет). Однако, вряд ли Селестия не предусмотрела такую возможность, а вероятно и сама натолкнула сестру на нужное решение...
"Так что не удивлюсь, если в скором будущем Эквестрию ожидает всплеск религиозной активности. В количестве же верующих, которых может предоставить страна, Блэксэндия серьезно проигрывает, а Зебрика в этом участвовать не согласится".
— Луна? — Осторожно подбираю слова, стараясь ненароком не обидеть крылато-рогатую кобылу. — Ничего не могу обещать, но внесу эту идею на следующем собрании Магистров.
* * *
Как в очередной раз доказало происшествие, случившееся с Уно: жизнь — опасная и непредсказуемая штука. Она может оборваться в любой момент, навсегда лишив возможности достигнуть поставленной перед собой цели, восхождение к которой лишь усложняется из-за страхов и сомнений, порой надуманных и совершенно беспочвенных. Если же не рисковать, постоянно ища обходные, более легкие и безопасные пути, то до вершины можно вообще никогда не добраться, будь в запасе год или тысяча лет.
С чего меня вдруг потянуло на философию? Просто пришло время наконец решать, что же делать с Жизель, которая только пару часов назад выбралась из колбы и теперь подобно жеребенку, катается по ковру в отведенной для нее комнате, обустроенной внутри лаборатории, (ощущения жестких щетинок на собственной шкурке, приводят ее в состояние близкое к экстазу, из-за чего самые обычные и невинные действия лани, превращаются в нечто непристойное).
"Как бы я себя чувствовал, проведя хотя бы пару сотен лет в виде головы помещенной в банку? Нет, пожалуй я не хочу этого знать".
Разговор проведенный накануне вечером с Тантрой и Астрал, окончился на удивление спокойно: зебра потребовала чтобы и ее включили в ритуал равнозначного бракосочетания, (уступать свое место старшей жены какой-то оленихе, она категорически не собиралась), а черно-зеленая зеброжка только пожала плечами и пробормотала, что давно к чему-то подобному готовилась. В итоге, в ритуальном зале пришлось чертить фигуру, более всего похожую на четырехлистный клевер, в середине которого разместилась чаша из железного дерева, заполненная кровью всех четырех участников.
Помещение, в котором должна была проходить свадьба, какими-либо украшениями не отличалось: на стенах в железных кольцах горели факела, на полу магической силой сиял до неприличия простой, но при этом удивительно действенный узор, а в разных углах стояли я, Астрал, Тантра и Жизель.
Одежды или каких-то украшений на нас не было, гривы кобыл, (как и моя), были сострижены почти полностью, лань же и вовсе не успела озаботиться длинной прической.
— Никто не решил отступиться? — Открыто и радостно улыбаясь, белошерстая олениха, шкурку которой украшали разбросанные в хаотичном порядке черные пятнышки, многозначительно посмотрела сперва на зебру, затем на зеброжку, (они уже успели обмолвиться парой фраз и сразу же "поладили"). — Тогда, муж мой, начинай церемонию...
— Я — Мозенрат, владыка королевства черных песков, гранд-магистр Блэксэндии, маг жизни, духа и смерти...
Произнося эти слова, вхожу в один из "лепестков" магического рисунка и направляю в него магию и чакру. Следом за мной, свое место заняла Астрал, так же озвучившая свои титулы и имя. Третьей, к неудовольствию Тантры, на "лепесток" расположенный напротив моего, грациозно взошла Жизель, (ростом она оказалась равна мне и заметно превосходила обеих полосатых "подруг").
