— Очень приятно, Ксана.
— Взаимно. Я провожу вас до студенческих кварталов и все объясню. По возможности.
Щуплый чудик, и впрямь ведающий, Ростислав родился и вырос в "столице" в маленькой семье, которую номинально из-за древности происхождения и чистоты крови причисляли к роду, но фактически таковым не воспринимали. В каждом поколении в его семье появлялся всегда только один ребенок, а потому многочисленностью, от которой напрямую зависело и могущество рода в сообществе ведающих "столицы", похвастаться они не могли.
— Вы ведь тоже ведающая, так? — закономерно полюбопытствовал мужчина, пружиня на ходу при каждом шаге.
— Да. Но я не из местных. И честно говоря, даже не из какого-либо рода. Моя мать была ведающей. Отец — человек, — интуиция посоветовала быть откровенной. — Мама умерла, когда мне было пять, потому я не то чтобы во всем разобралась. Обращения, сигиллы, отвары. Сила. У меня на руках остались только ее личные записи, по которым я и пыталась освоить эту... науку. Но упоминаний печати, какой либо... я никогда не встречала.
В упрощенной версии, естественно, канули в лету факты про подружку с жуткими личными способностями, случайную встречу с ведающими в десять лет, подростковые поиски какой-либо информации и эксперименты с несложными обращениями и отварами.
— Конечно. Потому что это — не область действия Силы. Ксана, наверное, мне все-таки стоит рассказать вам свою историю целиком, чтобы стало понятнее.
Я спешно кивнула.
Источник низкой рождаемости в роде волновал Ростислава с детства. Сначала, по причине детского желания обзавестись братиком или сестричкой, позже — с точки зрения любопытства, а с некоторого времени — из-за личной трагедии, толкнувшей на новые изыскания с невероятной упорностью.
Род щуплого чудика не обладал типичной для всех ведающей жаждой власти и алчностью к могуществу. Родители Ростислава жили по средствам, в том числе и в сфере применения Силы, по примеру своих родителей и родителей их родителей. На все вопросы и просьбы ребенка подарить ему братика или сестричку они всегда только отшучивались, а позже, когда детская непосредственность сменилась юношеским зудом к поиску ответов — отмалчивались и просили смириться, заняться образованием, а не борьбой с ветряными мельницами. Естественно бунтующий дух Ростислава не собирался сдаваться.
Щуплый чудик изучил все возможные и доступные ему трактаты ведающих, записи рода, обращения и отвары. Не получив помощи со стороны Силы, Ростислав загорелся человеческими идеями проклятий, порчи, кармы — всем тем, что обещало ответы на вопрос, покрытый толстым слоем семейной пыли и тайны.
— Моя увлеченность не знала границ, — щуплый чудик вспоминал юношеские годы с нежной улыбкой. — Я довольно быстро разумел, насколько связана Сила своими правилами и законами. Ни одному ведающему прежде не приходило подобное в голову. И сейчас бы не пришло. Все слишком зациклены на своем превосходстве перед людьми и исключительности; довольствуются обращениями, придуманными и написанными предками, и принимают как данность, что сами не могут создать и одного.
— Разве?
— Конечно. Один из главных постулатов Учения о Силе. Это вроде Библии для ведающих, — пояснил мужчина в ответ на мой недоуменный взгляд. — Невозможность создавать новые рецепты отваров, придумывать слова и ритуалы обращений.
Я припомнила, что в тетради матери уже находила строки, подписанные неким Учением, но разобраться в них самостоятельно не смогла. Предложения рассказывали происхождение Силы, словно детская сказка на ночь, потому поначалу показались мне не заслуживающими внимание. Сейчас я загорелась желанием заново их перечитать.
— Как же тогда сами предки придумали все отвары и обращения? — задалась закономерным вопросом.
— Вот что выдает в вас, Ксана, нетипичное воспитание ведающей, непринадлежность к какому-либо роду. Вы смотрите на вещи, как смотрел я — с незамутненной точки зрения. Если бы вы выросли в семье каких-нибудь Комаровых, то с молоком матери впитали бы в себя знание об использовании уже написанных обращений из семейных хранилищ и книг. У вас бы не возникло вопроса: "А почему так?". Двадцать четыре часа в сутки вы бы гордились своей принадлежностью к великому роду и от скуки плели интриги в отношении других ведающих.
— Кажется, Ростислав, вы только что избавили меня от серьезного комплекса неполноценности, — неловко попыталась отшутиться.
— Вот почему я решил обратиться к человеческим теориям. Их идеи показались мне гибче, адаптивнее. Большинство объясняло проблему моего рода в той или иной степени, — продолжил рассказ щуплый чудик. — Только на практике ни одна не сработала. В этом заключалась комичность ситуации: Сила ни черта не растолковывала, но действовала, а человечески теории — объясняли, но ни гроша не стоили в практике.
К двадцати пяти годам Ростислав поумерил свой пыл и пересмотрел жизненные приоритеты — щуплый чудик встретил свою жену и влюбился. Теории и изыскания отошли на второй план, юношеское любопытство на время стихло. Вопросы, которыми щуплый чудик задавался прежде, стали казаться ничтожными, все более приходило понимание и принятие позиции родителей — отпустить и смириться.
Через полтора года у Ростислава родился ребенок — любимый сын, будущий наследник их маленького рода.
Щуплый чудик запнулся, тяжело сглотнул и выдал максимально скомкано и быстро:
— Они с моей женой погибли через три года. Попали в авиакатастрофу. Самолет сбили ракетой, приняв за иностранный истребитель...
— Мне жаль.
— Это было давно. Все уже отболело. А после — пришло осознание. Других детей у меня больше никогда не будет. Существование нашего рода закончиться с моей смертью.
В желании отвлечься от горя, Ростислав вернулся к своим юношеским изысканиям и давним вопросам, которые оставил без ответа, как незначительные, пустые и в тот период ничего для него не значащие.
— Я будто начал заново, только без прежней увлеченности, со взрослой матерой основательностью. Теперь меня волновали скорее не проблемы рода, а все дилеммы и нестыковки, которые заключала Сила. Я принялся перебирать постулаты Учения: спуская деньги в течение десяти лет, мотался по всем возможным родам ведающих мира, просил консультации, читал их родовые записи, беседовал с матерями и отцами. Мне нужны были самые древние семьи, самые могущественные. За одно приглашение в их дом приходилось платить баснословные суммы. Мои родители потому умерли в нищете, беспамятстве и безнадеге.
— Сочувствую...
— Не стоит. Я нашел желанные ответы. Или точнее — приблизился к ним. Это стало утешением. Например, как наши предки придумали все рецепты отваров и обращений?
— Как?
— Сестра и брат, написавшие Учение о Силе, обладали личными способностями к сочинению обращений и отваров! Часть их детей из основателей родов также переняли эти личные способности. Вот почему в некоторых семьях ведающих существуют тайные обращения, знания о которых они хранят, как величайшую ценность. В следующих поколениях, однако, эти личные способности ни у кого не проявились, потому как остались заключенными в Духах родов. Это по одной теории. По другой — раз в несколько столетий, или тысячелетий, еще продолжают рождаться ведающие с личной способностью к сочинительству обращений. Истинная кладезь могущества! Впрочем, это также объяснило бы тот дурацкий бесполезный рецепт отравы, который позже добавил в Учение один гурман-мясоед... Не важно, в общем. Все равно мне с таким ведающим встретиться не удалось, а потому как именно исчез или почему рассеялся в поколениях этот вид личных способностей, или существуют ли и в самом деле эти ведающие сейчас, я достоверно все-таки не знаю.
— Ростислав, ваши объяснения вызывают у меня больше вопросов, — с легкой ноткой обиды, вызванной непониманием некоторых терминов и ощущением собственной необразованности, заметила я, — чем дают ответов. Что все-таки вы узнали про печать? Или Печать?! Что это такое?
— Ксана, все потому, что Учение о Силе само по себе полно противоречий: ограничений, которых у могущественного явления, создавшего все сущее, не должно быть по факту, — назидательно выговорил щуплый чудик. — И любой бы ведающий это давно заметил, если бы посмотрел через призму критического мышления. Сила — словно кость, кинутая нам в утешение, чтобы на целую тушу не смели заглядываться!
Мне подумалось, что речь свою Ростислав заготовил заранее: тщательно выверил каждое слово, каждое сравнение, десяток раз отрепетировал перед зеркалом, чтобы случае первой заинтересованности со стороны точно выступить в лучшем свете и удачном ракурсе.
— Что такое Печать? — настояла я, подустав от окольных теологических размышлений, в которых не могла поучаствовать.
— Это подчиняющая темница-проводник.
— Что?!
— Когда я сам сообразил, насколько несовершенна Сила, то предположил — должно существовать что-то еще. Что-то высшее. Более могущественное. Без рамок и условностей, — градус азарта в щуплом чудике ощутимо подрос. Ростислав непроизвольно зашагал быстрее, заговорил запальчивее, — и я нашел это, кажется. Изначальное. Именно оно создало наш мир! Именно оно стало источником Силы, которую получили когда-то первые ведающие, сестра и брат!
Я заспешила вслед, боясь пропустить слово или даже какой звук.
— На самом деле, упоминаний об Изначальном, — продолжал Ростислав, — еще меньше, чем о тех же теориях про создание отваров и обращений. Крупицы и сплошные недомолвки в сотнях источниках. Ничего однозначного. Как будто кто-то давным-давно стер все сведения, намеренно скрыл правду. Остатки знаний отдали в бесполезные руки людей-слизняков, а те закопали их еще глубже — исковеркали в мифах, преданиях и религиях. Но я не позволил себе сдаться и в конце поисков — даже получил доказательство существования Изначального! Я решился и провел эксперимент! Он сработал! Я призвал ЕГО!
— Кого?
Щуплый чудик неожиданно остановился, крутанулся на месте с перестуком каблуков туфель, поправил очки и с самым вдохновленным видом произнес:
— Демона, конечно.
Я едва не споткнулась, также резко затормозив вслед.
Впервые за весь разговор в моей голове появились сомнения о наличие у Ростислава рассудка, а также собственной осмотрительности, поведшей вслед за щуплым незнакомым чудиком по ночной "столице". Как будто знакомства с Феликсом оказалось недостаточно?!
Взгляд, полыхающий нездоровым коктейлем из одержимости, азарта и шального безрассудства заставил сделать шаг назад. И еще. И еще.
Какие демоны? Какое Изначальное?!
Все — сказки воспаленного воображения, доведенного до точки кипения горечью потери.
Конечно, монстр из моего последнего падения выглядел... странно. И ответа на вопрос: "Почему?", в записях матери я после так и не нашла. На ведающего монстр был похож менее всего, более — на неудачный результат применения какого-нибудь отвара или обращения... Однако опознать его я не смогла. Впрочем, не то чтобы при этом являлась экспертом в вопросах Силы.
Но демон? Колоссальная глупость! Просто потому что... ну, не существовали они в природе! А если и обитали где-то, то явно выглядели... по канону... с рогами, копытами, вилами, хвостом и... что там еще приличествует каждому демону?!
Печать наверняка являлась разновидностью какого-нибудь специфического обращения-ритуала, которым могли пользоваться только ведающие с определенными личными способностями. Вроде истории с Зо, показавшей мне в ночь школьного выпускного эксперимент с кошками.
У всего находились простые объяснения, не включающие сверхмогущественного созидателя вселенной и религиозных чудовищ с рогами и копытами!
Когда я услышала от Ростислава упоминание о печати в библиотеке, решила, что чудик знаком с этим неизвестным обращением, понадеялась, что он сможет раскрыть интересующие подробности, ответить на вопросы. Это прояснило бы ситуацию с падением-кошмаром и непреклонно надвигающимся будущим. Меньше всего я ожидала услышать сказки и бредни, не подкрепленные фактами. Впрочем, щуплого чудика стоило остановить после упоминания растраченного семейного бюджета и гибели родителей в нищете, беспамятстве и безнадеги ради поисков сомнительной правды.
Мог ли примириться с таким мужчина в твердой памяти и разумности?
Я окончательно признала, что сглупила, согласившись на прогулку и беседу с незнакомым типом подозрительной адекватности, когда щуплый чудик безумно забормотал:
— Простая пентаграмма обращения о призыве сработала сразу... Надо было только подобать правильные сигиллы... А вот с контролем возникли проблемы... Я не смог им повелевать... Он вырвался... Теперь я знаю почему... Сила для него — пустой звук... У него самого есть навык обращения к этой Силе... Второй раз я, конечно, использовал уже управление сознанием... Но обращение снова оказалось неэффективным... Снова сбежал... Как и в третий раз... А надо было сразу ставить Печать Изначального... Чтобы не смог и дернуться...
Боком я наткнулась на что-то острое, тяжелое и холодное, спиной уперлась в пластиковую стенку контейнера, неосознанно подскочила на месте и обернулась. Металлическая труба опасно торчала в горе мусора в баке среди пакетов с продуктовыми отходами и пластиковыми бутылками разного калибра. Правая рука потянулась к ней машинально.
— Я не сошел с ума, Ксана! — в эмоциональном порыве воскликнул с шипением щуплый чудик. — Понимаю, как неправдоподобно выглядят эти объяснения... До встречи с тобой я пытался говорить с Азарковскими, Вороновыми, Можжельник... Даже в отчаянном порыве пошел к Феликсу... Но никто не стал слушать... А старик и вовсе — выкинул взашей из Червоточного квартала... Он решил, что я снова притащился просить денег в долг!
Я неосознанно перехватила трубу двумя руками, как в недавнем мыслеобразе, и снова лицом к лицу встала к Ростиславу. Ночная пустота незнакомого квартала в настороженном предупреждении вслушивалась в слова одержимого исследовательской страстью чудика. А Ростислав все продолжал:
— Изначальное — безграничные ресурс! Оно может... все, понимаешь?! Раз оно создало мир и Силу, то... оно может дать кому угодно, что угодно! Деньги, власть, могущество. Изначальное может дать мне ребенка! И не нужно будет больше сторониться женщин, боясь причинить каждой боль... Оно может дать ответы на любые вопросы... Все это — известно демонам!
Причудливая логическая цепочка его рассуждений вызвала у меня смятение, подкрепленное не менее странной реакцией интуиции. Внутренний голос как будто замер наизготовку, обострив рефлексы тела и резервы разума. В эту минуту из тьмы словно соткались... ОНИ. Ночная пустота перестала существовать.
Продолжение обязательно будет...
