— Возрадуйтесь, ибо вас почтил своим вниманием лучезарный хан Баянбек! — провозгласил один из жеребцов, выступив вперёд и изобразив поклон в сторону своего предводителя.
— Я в восторге, — ровным голосом отозвался визирь, своими рубиновыми глазами посмотрев в тёмно-коричневые, почти чёрные глаза коня. — Каков будет твой ответ, хан?
— Твой чемпион, принц Сомбра, честно победил моего, — сильным, глубоким голосом отозвался вождь кочевников. — Традиции соблюдены и теперь... мы можем приступить к торговле, обмену слухами и кобылами. Что же касается дани: на сегодняшний день, для любого племени моего народа, наивысшей ценностью являются воины, сумевшие пробудить особую силу. Одного из таких жеребцов я и передаю в твоё племя, пони. Челубей — славный воин и хорошо послужит тебе.
Жеребец, всё ещё живой невзирая на разрубленную грудную клетку, что-то булькнул на эти слова, после чего как-то обречённо смежил веки. Джафар не понимал, как он вообще остаётся в сознании, но на данный момент это было и не важно.
— Очень щедрый дар, — не моргнув и глазом отозвался визирь. — Не уверен, что могу принять его.
— То есть, принц, ты считаешь лучшего моего воина недостойной платой? — нахмурился Баянбек, в глазах коего появилось выражение, буквально кричащее о том, что если он скажет "Да", то кони получат уважительную причину, чтобы наплевать на традиции (ибо оскорбление хана и всего народа смывается только кровью... либо богатыми дарами).
— Не смею отказаться от столь щедрого дара, — растянул губы в улыбке тёмно-серый единорог. — И раз мы уладили формальности, то пусть наши помощники договариваются о торгах. Уверен в том, что у вас, как и у меня, хан, есть немало срочных дел.
— Пожалуй, принц, — кивнул вождь кочевников. — Мир тебе и твоему племени.
...
Уже шагая назад к своим соплеменникам, Баянбек был окликнут младшей из своих жён:
— Лучезарный, почему ты отдал чужакам Челубея?
— Он подвёл меня, — отозвался червонный конь. — Кроме того, его рана очень серьёзна и вряд ли наши лекари справятся с лечением. Если пони сумеют ему помочь, то Челубей сам сможет решить то, оставаться ли с ними, либо вернуться к нам. Ты же не думаешь, что кто-то сможет остановить самого быстрого бегуна, Алтантуяа?
— Вы как всегда правы, Лучезарный, — согласилась кобыла, опустив свой взгляд к земле.
— Кроме того, это будет наказанием за поражение, ну и проверкой на верность, — хмыкнул хан. — Если Челубей не вернётся, это будет означать лишь то, что он погиб... или предал нас. Довольно об этом. Лучше займитесь делом: нам нужно выменять оружие и артефакты, которыми так славятся чужаки с севера...
...
Вернувшись в центр лагеря, где на импровизированном троне-артефакте сидела четвероногая аликорница, главнокомандующий с удовлетворением увидел оцепление из стражи, а также очищенный от посторонних круг свободного пространства. Впрочем, впечатление изрядно подпортило осознание того, что готовы они к уже свершившемуся покушению, которое только чудом не завершилось успехом. Принятые же меры, с высокой долей вероятности, нужны разве что для самоуспокоения, так как вряд ли среди подданных найдётся ещё одна убийца, которая решит пойти напролом.
Миновав два кольца оцепления, Джафар подошёл к крылато-рогатой кобылке, которая сидела закрыв глаза и напряжённо сопела, при этом исторгая из рога ровное магическое сияние, впитывающееся в кристаллические кольца, при помощи гибких проводников соединяющиеся с прозрачными полусферами. Вид у живого источника энергии был такой, будто бы она готова вот-вот начать искрить молниями во все стороны, стоит только кому-нибудь к ней прикоснуться.
— Сирень, — мягко позвал визирь.
Кобылка вздрогнула и распахнула глаза, но сияние её рога не угасло. Взгляд необычно больших глаз сфокусировался на тёмно-сером единороге, а затем она произнесла:
— Я... что?..
— Можешь прекратить напитывать кольца магией, — ответил Сомбра, после чего изобразил на морде улыбку и добавил: — Ты великолепно справилась.
С явным облегчением четвероногая аликорница прекратила фонтанировать энергией, при этом на её мордочке появилось выражение лёгкого смущения. Она хотела сказать что-то ещё, но главнокомандующий успел заговорить первым:
— Переговоры затягиваются, так что я бы хотел тебя попросить побыть здесь ещё какое-то время, а в случае если ты услышишь зов боевой трубы — снова активировать защиту. Можем мы на тебя рассчитывать?
— ... — кобылка немного поёрзала, скользнула взглядом из стороны в сторону, а затем произнесла: — Хорошо.
"Вот и чудно", — визирь искренне улыбнулся.
— Ты хочешь чего-нибудь? — решил проявить чуть больше участия тёмно-серый единорог, слегка наклоняя голову.
— Пить, — отозвалась Сирень.
Фляжку со сладким травяным сбором принесли буквально за минуту, и Сомбра лично взялся поить аликорночку. К удивлению охраны, кобылка выпила всё содержимое сосуда, после чего у неё на мордочке появилось очень смущённое и обеспокоенное выражение, а ушки прижались к голове, придавая хозяйке крайне жалобный вид.
— Я... — четвероногая пони осеклась, снова осматриваясь вокруг, на что-то решилась и изобразила правой передней ногой жест, просящий жеребца наклониться ближе.
Визирь слегка удивился, но не видя особой угрозы наклонился к мордочке кобылки. Бывшая пленница чейнджлингов же, потемнев не только мордочкой, но ещё и ушами, а также частично и шеей, прошептала:
— Пи-пи...
"В ней хоть что-то задержалось?", — осознав услышанное, на что потребовалось несколько долгих секунд, как-то отстранёно подумал главнокомандующий вооружённых сил кристальных пони, которому срочно следовало решить ещё одну важную проблему (ну или спихнуть её решение на кого-нибудь более подходящего).
Сама Сирень, спрятавшись за собственными крыльями, всеми силами пыталась осуществить попытку воплотить в жизнь фразу "Сгореть со стыда".
...
Тем временем, Грим и его подчинённые, а также часть лошадей, которые всё же сняли круговую осаду лагеря, пытались организовать подобие рынка: кристалийцы выставляли на импровизированные прилавки добычу, захваченную у чейнджлингов, разбавив её небольшим количеством артефактов, одежды и оружия из личных запасов, тогда как аравийцы выкладывали шкуры животных, ткани, собственноручно изготовленные оружие и игрушки. Кроме того, часть кобыл развела костры, над которыми были подвешены котлы, где готовились угощения для всех желающих...
Пусть кочевники и были недовольны исходом поединка, но по их же традициям пони честно заслужили право считаться равными. И пусть некоторые жеребцы ворчали, фыркали при виде северных чужаков, кривили морды... но и они понимали, что прямое нападение слишком дорого обойдётся племени, а вот славы и прибыли не принесёт.
Несмотря на старания устроителей, торги как-то не задались: всё сколь-нибудь ценное и качественное было обменено в первые же минуты, ну а остальной "товар", который иначе чем хламом назвать язык не поворачивался, так и лежал до глубокого вечера на своих местах. Воины тоже продолжали стоять на постах, даже не думая ослаблять бдительность, жеребят и кобыл, которые не были бойцами, из лагерей вовсе не выпускали.
...
Каденс проснулась глубокой ночью, ощущая глухую боль в левом плече. Вокруг было темно, но она сразу поняла то, что находится в своём шатре, будучи укрытой тёплым одеялом.
"Какой жуткий был сон", — промелькнула мысль в голове, после чего принцесса любви попыталась перевернуться, но у неё это не получилось из-за повязки, плотно фиксирующей левую руку.
Воспоминания минувшего дня тут же ворвались в голову, заставляя заново пережить страх, ощущение беспомощности и...
— Лана! — вскрикнула нежно-розовая аликорница, с усилием принимая сидячее положение, но на этом её успехи и кончились.
— Тшшш, — кто-то тёплый обнял крылато-рогатую пони, прижимая к мягкой груди, а затем узкая ладонь стала гладить кобылку по гриве. — Всё хорошо... Всё позади...
— Р-Рубин? — с трудом узнав голос, в котором звучали искренние забота и беспокойство, спросила Каденс.
— Собственной персоной, ваше высочество, — изобразила весёлый тон кристалийка. — Сомбра недавно заходил, но вы спали, а потому он ушёл заниматься какими-то неотложными делами.
— Что произошло? — попытавшись освободиться, принцесса ощутила вспышку боли, после чего всё же обмякла в руках старшей кобылы, которая удобнее устроила её у себя на груди. — Лана... Она?..
— Тшшш... — нежно дунув в ушко аликорницы, Блиц подтянула на себя одеяло, укутывая подопечную до самой шеи. — Всё будет хорошо. Вам сейчас нужны тепло и покой. Ну а утром... Утром всё будет как раньше.
"Не будет", — ощутив, как на глазах наворачиваются слёзы, крылато-рогатая пони зажмурилась, носом утыкаясь в рубашку своей сиделки.
Кристалийка, сидя на краю постели подопечной, слегка покачиваясь и гладя её по голове и спине, чтобы хоть как-то отвлечь Каденс от дурных мыслей начала петь:
В небе снег кружится, ветер зло ярится,
Закрывай глаза поскорей...
Жеребята в доме, холод их не тронет,
Сны согреют добрых друзей.
Колыбельная, которую самой Рубин пела её мама, не слишком хорошо подходила ситуации. Однако же ничего лучше ей в голову в этот момент не пришло, а потому она старалась вкладывать в свой голос всё своё желание помочь и защитить аликорницу, в один миг оказавшуюся такой маленькой и хрупкой... Крылато-рогатая пони же, всё ещё не оправившаяся от ранения, постепенно пригрелась и уснула, а когда её дыхание выровнялось, кристалийка аккуратно уложила подопечную обратно на подушку, устроившись рядом с ней.
Так и закончился этот день...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Седьмая арка — 5
В рабочем кабинете Селестии царил полумрак, разгоняемый лишь мерным сиянием магического светлячка, зависшего над головой белой аликорницы. Сама принцесса дня была одета в шёлковую сорочку и свободные хлопковые штаны, сидела в глубоком бархатном кресле за массивным деревянным столом, и внимательно перечитывала доклады...
За окном стояла глубокая ночь, в небе перемигивались звёзды и сияла луна, а по улицам строящегося городка ходили патрули стражи. Магическая мощь буквально бурлила в крови, избавляя от физической усталости, однако же моральное утомление давало о себе знать всё сильнее.
Подписав очередной документ, обмакнув печать в чашу с воском, разогретую при помощи простенького заклинания, крылато-рогатая пони припечатала её внизу листа, тут же заставляя застыть мягкую массу. Пробежавшись взглядом по тексту указа, кобыла отложила его на край стола и откинулась назад, вытягивая вверх руки и спину, расправляя крылья и зажмуривая глаза...
"Лу, наверное, устраивает сейчас очередной облёт восточных земель", — на краткий миг Селестия ощутила зависть к сестре, которая сменилась глухой тоской от осознания, что они уже не смогут встретиться на рассвете, чтобы сидя на балконе выпить по чашечке чая, болтая о разных пустяках... как это было когда-то давно.
Поднявшись из-за стола, белая аликорница погасила магический светляк, взяла со стола графин с вишнёвым соком и пустой бокал, после чего направилась к окну. Поставив свою ношу на подоконник, она распахнула деревянные створки, впуская ночную прохладу в помещение, с наслаждением вдыхая полной грудью запахи свежести, приносимые с ближайших равнин.
Новоявленная столица Западной Эквестрии, получившая символическое название Санвилль, с каждым днём росла вширь и ввысь: тысячи пони трудились над возведением домов и башен, выкладывали из ровных плит дороги, высаживали в специальных местах деревья и украшали стены резьбой... На самом деле принцесса дня легко обошлась бы и куда менее вычурными строениями, однако же советники сумели её убедить, что народу сейчас нужно не просто ещё одно место, где можно переночевать и спрятаться от диких монстров, а символ, который будет олицетворять надежду и мечту. Тем более, что жеребцов и кобыл, выведенных из деревень и малых городков, которым грозила наибольшая опасность от чудовищ и "пробуждённых", не стесняющихся пользоваться своей силой для личного блага, всё равно нужно было чем-то занять...
"После расширения и укрепления поселений начнём ремонт дорог и мостов. К тому времени гильдия авантюристов будет готова выполнять заказы по охоте на мелких хищников, а также поиску и добыче материалов. Хорошо, что ремесленников удалось организовать так быстро", — налив немного сока, крылато-рогатая пони поднесла кубок к губам и сделала маленький глоток, устало прикрывая глаза.
Пока что в Западной Эквестрии существовали (в том числе и на бумаге) только три гильдии, официально считающиеся полностью самостоятельными, пусть и имеющими некоторые обязательства перед короной. Первым стало объединение ремесленников, куда вошли различные кузнецы, горшечники, каменщики, швеи, повара и многие другие: эта структура делится на множество отдельных ветвей, от каждой из которых в руководство назначается свой представитель. Вторыми стали авантюристы, которых вокруг себя собирают специально отобранные пони, служившие в страже и гвардии, в результате чего структура имеет сходство с армией, пусть и без единой формы (заменяемой специальным знаком, крепящимся на одежде), да и с куда более мягкими требованиями. Ну и третья гильдия была основана купцами, которые превращаются в связующий элемент между всеми слоями общества и городами. Государство же оставило за собой банковское дело, сохранило стражу и гвардию, а также монополизировало сельское хозяйство: плантации были окружены высокими заборами, со сторожевыми башнями и магической защитой, а работники туда доставляются под охраной вооружённых до зубов пони.
"Хорошо то, что нашлись заклинания для ускорения роста урожая, да и у земных пони обнаружились свои секреты. Хотя бы голод нам не грозит", — сделав очередной глоток и обнаружив, что кубок пуст, Селестия досадливо поморщилась.
Нет, принцесса дня вовсе не запрещала пони заниматься сельским хозяйством самостоятельно и планировала, что после зачистки территории Западной Эквестрии от монстров... хотя бы самых многочисленных и опасных... подданные смогут вернуться если не к старой жизни, то к более свободному существованию. Сейчас же было попросту опасно оставлять фермеров без присмотра, так как утром можно было найти только обглоданные косточки, ну а для обеспечения охраной каждой отдельной семьи не хватит никаких ресурсов.
Кроме того, контролируя поставки продуктов, а следовательно и цены на еду, ну и конечно же — сами деньги, можно было избежать многих неприятностей. К сожалению... гладко всё это выглядело только на бумаге.
"С такими темпами, гильдию художников я в этом году не открою", — хмуро подумала белая аликорница, вспоминая доклады о кражах, нападениях на продуктовые обозы, спекуляциях на местах...
Иногда принцессе дня хотелось поступить также, как поступила её сестра: объявить поголовную военную повинность, чтобы назначать пони на места несения службы самой, а наказывать за проступки по законам военного времени. К сожалению она понимала, что таким же авторитетом среди своих подданных, каким пользуется Мать Ночи у бэтпони, всё же не обладает, так что аристократы скорее уж решат свергнуть "Не выдержавшую бремени власти" кобылу, нежели с упорством, достойным всяческого поощрения, трудиться на благо будущего.
