— И что тогда было?
— Отец в очередной раз разозлился, выгнал на мороз в домашнем и запретил папе идти за мной. В конце концов папа пришёл за мной, забрал домой, отец его опять избил... Переохлаждение я тогда получил сильное, долго болел, но выздоровел благодаря папиной заботе. Салли очень сожалеет, что так подвёл нас, а я говорю, что это нестрашно. Пусть побыстрее сил набирается.
— Ну и правильно. В конце концов, никто не мог знать, что так всё получится. — Дон опустил свои пакеты на кровать и сел. — Как себя чувствуешь?
— Ничего... только слабый очень, — чуть слышно ответил омега. — Прости, Дон...
— Отдыхай лучше. У тебя ничего не болит? Спазмы ещё были?
— Да, два, но я таблетки принял. Вроде отпустило.
— Денз, с прокладкой разобрался?
— Да, Салли объяснил, как с ней обращаться. К вечеру сменим.
— Голова не кружится? — продолжал расспрашивать омегу Дон.
— Нет. А почему ты спрашиваешь?
— Ну... на третий день мы старались быть осторожнее...
— Ничего такого. Жаль, что я не смог вам отвечать... последние два дня просто лежал, как бревно... Я исправлю это, когда поправлюсь.
— Обязательно. Ты есть хочешь?
— Да, съел бы чего-нибудь.
— Тогда сразу после обеда примешь лекарства. И надо будет сделать укол для общего укрепления. И вечером тоже.
— А в аптеке тебе ничего не говорили? Что там док в рецепте написал?
— Аптекарь сказал... — Дон помялся и всё-таки решился. — Короче, у него был муж-омега. "Ненормал", как и ты. Он отказался рожать детей сам и после сорока у него начались серьёзные проблемы со здоровьем, из-за чего он довольно рано умер. Может, это индивидуальное что-то, но аптекарь настоятельно советовал, чтобы ты хотя бы одного ребёнка сам родил.
— Ну... об этом ещё рано думать. — Салли попытался сесть, и Дензел подхватил его под плечи, попутно взбивая и подкладывая под спину подушку. — До конца моего репродуктивного периода ещё примерно семнадцать лет осталось, успею. Сначала я отыщу родителей, потом помогу им по мере сил и способностей, а там определюсь окончательно. В конце концов, у меня два отличных кандидата в мужья.
Альфа и бета довольно переглянулись.
— А если захочешь ребёнка от какого-нибудь омеги? — хмыкнул Дон.
— Может, попросить Алекса? — в тон ему ответил Салли. — Он наш друг, ещё не так стар...
— Отличная мысль, — одобрил Дон. — Если начнёт кочевряжиться — зови меня. Вдвоём мы его быстро уломаем.
Салли тихо рассмеялся, но в его смехе была грусть.
— Думаете, он уже там, на базе?
— Уверен, что да, — кивнул бета. — Скучаешь?
— Да. Он стал для меня хорошим другом. И Ронни... Мне его очень не хватает... наших разговоров обо всём подряд...
— Ты полегче, а то мы ревновать начнём, — почти серьёзно нахмурился Дон.
— К Алексу? Зря. Он мне, конечно, дорог, но не так, как вы. Вы для меня особенные.
— Ладно, пойду разогревать наш обед.
— Уже четвёртый "ненормал", о котором мы слышим, — задумчиво проговорил Дензел. — Рейган, Салли, твой знакомый Адриан, муж аптекаря...
— Ты не забывай про Аполло, который в официальной порнухе снимается, — напомнил Дон. — Он, пожалуй, самый известный "ненормал", причём не только в нашей стране. А ещё Орион из Альхейна, из-за которого у нас едва не случился дворцовый переворот в эпоху колониализма.
— Ах, да... Чуть не забыл про него. А как часто вообще рождаются эти "ненормалы"?
— Официальная медицинская статистика фиксирует примерно одного "ненормала" на семьдесят тысяч обычных омег, — ответил Салли, — но не исключено, что их может быть и больше. Нет твёрдой уверенности, что такие омеги не скрывают своё отличие от остальных, поскольку являются хорошим плевком в лицо официальной теории развития нашей расы. Если старик Реймонд прав, и в своей теории Рейган предугадал, что омеги-"ненормалы" являются своего рода спасателями для нашего генофонда за счёт чистокровных, то властям невыгодно, чтобы о них много знали. Ведь Оливье, когда осматривал меня перед предыдущей течкой, говорил о гипотезах и теориях, а не о твёрдых медицинских фактах, а ведь он закончил институт и получил диплом.
— Надо будет спросить в подполье об их статистике, — подвёл итог Дон. — Я тут подумал, и мне пришло в голову, что некоторые положения теории Рейгана, только неправильно истолкованные, используются властями, чтобы продолжать морочить головы населению, а отдельные его находки активно используются, выдаваемые за открытия других учёных.
— Почему ты так решил? — удивился альфа.
— Наши тренировки в училище. С тобой было иначе — ты начинал учиться с головы, а не с инстинктов, но ведь остальных учили укрощать свои боевые инстинкты. Да и воспитательные меры в школе, призванные поддерживать дисциплину хоть как-то... Есть методики, и часть их вполне укладывается в наше недавнее открытие.
— Какое открытие? — нахмурился Салли.
— Психологические установки личности и общее нервное состояние влияют на самоконтроль при активном срабатывании инстинктов. Мы тебе не говорили, но когда у тебя началась вспышка, и Денз снова попытался тебя пометить, его проснувшиеся инстинкты обернулись другой стороной, и он чуть не убил меня, когда я попытался ему помешать. — Глаза Салли потрясённо расширились. — Да, Салли, я был буквально на волосок от гибели. Но если бы наш альфа действительно хотел меня убить, то сделал бы это без лишних проволочек, а он всего лишь заломил мне руку за спину и прижал к полу. Мне удалось его успокоить, и всё обошлось. Подсознательно Дензел не воспринимает меня как врага, поэтому и не стал убивать ни тогда ни теперь. Он не хотел этого делать. Он просто защищал тебя от меня, поскольку тебя не так давно похищали. Плюс он перенервничал и сдерживался до последнего, пока мы эту комнату искали. В результате Денз занимался тобой всю вспышку и, когда я его останавливал, не давая пометить тебя и что бы сменить презерватив, только рычал, но больше не нападал. А когда мы на следующий день тобой занимались по очереди, он себе все руки расцарапал и искусал, пока ждал своей очереди, но позволил мне быть первым. — Дензел смущённо засучил рукава, и Салли вздрогнул, увидев припухшие заживающие рубцы. — Так что есть мнение, что кто-то в курсе полного текста диссертации Рейгана, потихоньку оттуда подворовывает и при этом скрывает всю правду. Теория Рейгана — это реальный способ изменить наше общество, но поскольку кое-кому это невыгодно, они будут препятствовать обнародованию этой информации до последнего. А повстанцы наоборот — руководствуются этой теорией, чтобы изменить всё. Потому-то их и пытаются так безжалостно давить. Власти воспользовались какой-то ошибкой, разгромили старое подполье, но Риан сумел уйти и всё возродить. Сейчас, по словам Стефана, между подпольем и властями установилось равновесие, которое способно опрокинуть что угодно.
— В "Хранителе истории" говорилось, что боевое крыло старого подполья возглавлял омега Гейл Робинсон, который выполнял самую грязную работу, — вспомнил Дензел. — В конце концов он и его бойцы были схвачены отрядом полковника Бейли в восемьдесят четвёртом году, через них внутренняя разведка вышла на всех остальных, а потом был арестован и сам Рейган.
— Да, теперь и я вспомнил, — кивнул Дон. — Неважно, за счёт чего потерпело поражение старое подполье, но твоих родителей власти схватить не смогли. Они и Гиллиана-то смогли взять только потому, что он сдался сам, чтобы смог уйти Риан — наш полковник его отпустил аж дважды. Пока ты рос у папы в животе, Риан работал над подготовкой к дальнейшей работе, раз так активно добывал деньги и оружие. Потом родился ты, Риан нашёл в себе силы оставить тебя в приёмной семье, потом вытащил из лагеря Гиллиана и нескольких своих соратников и начал всё сначала. Сейчас власти вовсю показушничают, чтобы показать всем, что до полного разгрома подполья осталось всего ничего. А в это же время награда за голову Риана только растёт. Это тоже подтверждает, что власти не справляются со своей задачей, и устранение Риана для них сейчас — задача первостепенной важности. Он не просто новый вождь повстанцев, но и их лицо, голос и знамя.
— А поскольку папа при всех своих боевых качествах всё-таки простой омега, то меня собирались использовать в качестве наживки для него. — Салли устало закрыл глаза. — И дед на Ярмарке смотрел на меня так, будто как минимум где-то видел папу...
— Так, я пошёл. — Дон решительно поднялся с кровати. — Тебе надо поесть, Салли, потом примешь лекарства, а потом поспишь. Денз, присматривай за ним и смотри в оба. До базы Салли должен добраться во что бы то ни стало, а уж там он будет в полной безопасности. Риан всё сделает, чтобы уберечь единственного сына, и сможет довести своё дело до конца. А мы ему поможем всем, чем сможем.
— Ну, что там?
— Разговаривают. И этот омега действительно сын нашего вождя.
— А что по поводу их разговоров?
— Они уже сделали немало самостоятельных выводов, полностью согласующихся с нашей идеологией. И горят желанием вступить в наши ряды. Они точно свои. А если учесть, как эти двое опекают Ворона, они не подведут и на базе.
— Понятно. Я передам в штаб, что парни уже на подходе.
— Мне вот что интересно... Эти двое — любовники Ворона. Судя по всему, он выбрал их сам. А, может, даже родит ребёнка от одного из них когда-нибудь. Как ты думаешь, как на это отреагирует Риан?
— Как любой нормальный родитель, ребёнок которого омега, — с опасением. Так что по первости этим двоим придётся быть при нём тише воды ниже травы. Учитывая, как давно Риан не видел сына...
— Практически с самого рождения...
— Именно. Будем надеяться, что Салли сможет его успокоить, иначе наш любимый комиссар просто не сможет работать. А ведь наша победа как никогда близка.
Салли неторопливо шагал по улице, крепко держась за руку Дензела.
После течки он отлёживался почти неделю. Остаточная слабость и сейчас иногда давала о себе знать, но в целом он вполне оправился. Все эти дни альфа и бета заботливо ухаживали за ним — обмывали во время всех трёх дней очистки, кормили с ложки, таскали в туалет и обратно... Салли снова и снова убеждался, что не прогадал, выбрав их своими "хозяевами". Надо будет потом, как только наберётся сил, приласкать обоих как следует. Заслужили.
То, что рассказал Дон, вернувшись из аптеки, потрясло омегу не меньше, чем рассказ о том, как Дензел едва не убил самого бету. Выходит, что "ненормалам" всё же необходимо рожать детей самим... Услышав это, Салли внутренне сжался. Рождение ребёнка автоматически пробуждает родительские инстинкты на полную мощь... Салли отгонял от себя мысли о возможных последствиях, думая о Лексусе, который наверняка сейчас с ума сходит от беспокойства за него, об Алексе, потерявшем своего единственного ребёнка, о Гилле, решительно забравшем к себе осиротевшего Сандро, не колеблясь ни секунды, о Люциусе, который терпел побои Ригана ради сына, и о том, как все эти годы страдал в разлуке его родитель. Участь омеги тяжела и часто болезненна, как только у него рождается первый ребёнок. Салли боялся этой боли, как когда-то боялся, что его всё-таки изнасилуют в школе. От страха перед сексом его вылечили его любовники, а вот что делать со вторым, если ему всё-таки захочется иметь детей? Не время сейчас об этом думать. Впрочем, его родителям тяжесть положения не помешала зачать сына... и Риан был вынужден оставить его у Воронов.
— Ребята... — Салли остановился. — Я... хочу отправить домой письмо, чтобы папа Лексус сильно не беспокоился.
— Может, не стоит? — засомневался Дон. — Вдруг внутренняя разведка проверяет всю почту? Что, если на адрес твоих родителей всё же пришла ориентировка, и письмо перехватят?
— Я попрошу Артура передать письмо, как только мы его найдём. Папа, наверно, с ума сходит от беспокойства...
— А позвонить? — предложил Дензел. — Хотя бы твоему отцу-бете в редакцию. Ты номер знаешь?
— Знаю, конечно. Но он, пусть и волнуется, всё-таки не омега. Для папы Лексуса особенно важно знать, что со мной всё в порядке.
Альфа и бета переглянулись. Они всё поняли.
— Да, для дяди Лексуса это особенно важно. — Дон вздохнул. — Зря что ли кто-то слух пустил, что он то ли на учёте у психиатра был то ли в дурке лежал?.. Я до сих пор помню, как он смотрел, когда я тебя притащил домой с выпускного. И как он на меня смотрел на следующий день, когда я пришёл тебя навестить. Хорошо, все вместе ему письмо напишем. Каждый понемножку, чтобы он знал, что Салли под надёжной защитой.
Вдруг Дон замер, осенённый внезапной мыслью. Лексус фанатично заботился о Салли вплоть до его отъезда в университет, а ведь Салли был его единственным ребёнком, да ещё и приёмным. Откуда могли взяться столь сильные родительские чувства? Неужели у Лексуса уже были дети, но по каким-то причинам он их потерял? Что же с ним случилось? Дон неплохо знал Воронов и был абсолютно уверен, что Майкар никогда бы не стал бить мужа — он обожал своего омегу настолько, что ни разу не тронул приёмного сына. Почему же бесплодный Лексус стал таким ласковым и любящим родителем?
— Салли, а как познакомились твои приёмные родители? Папа тебе не рассказывал?
— Папа тогда работал санитаром в роддоме. Папа Майкар случайно увидел его, когда приехал вместе с другом — забирать его мужа с ребёнком. Заметил папу Лексуса, потом пришёл ещё раз, чтобы познакомиться, они начали встречаться... А потом поженились. Но папа оказался бесплодным. Он очень хотел детей и потому сумел уговорить папу Риана оставить меня у них.
— А откуда взялось бесплодие? Судя по тому, как дядя Лексус любит тебя, хотя бы один ребёнок у него должен был родиться.
— Я не знаю. Почему-то эта тема в нашем доме была под запретом. — Салли помрачнел. — Помню, как я однажды подошёл к папе и попросил братика, но папа Лексус как-то смешался и сказал, что это невозможно, и отказался говорить об этом. Тогда я спросил папу Майкара, и он сказал, чтобы я больше никогда не заговаривал с папой на эту тему. И не стал ничего объяснять. Тогда я ещё не знал, что я приёмный, а потом мне начали на это намекать, но я не верил. Потом, тем же вечером, я случайно увидел, как папа Лексус плачет, а папа Майкар его утешает и раз за разом повторяет, что папа ни в чём не виноват. Похоже, что там была какая-то жуткая история, которая до сих пор не даёт папе покоя.
— Может, у Лексуса уже был ребёнок, но его отобрали? — предположил Дензел. — По молодости там или просто украли, при этом навредив ему настолько, что... Побили там, например... У омег же всё там очень уязвимо.
— Я не знаю. Я так ничего и не смог узнать, а во время учёбы было некогда. Так или иначе, я хочу послать папе письмо, чтобы он знал, что я в полном порядке.
— Напишем, — пообещал Дензел. — А если будет возможность, то один из нас как-нибудь навестит его и сам всё расскажет. Нельзя, чтобы он страдал.
После всех нервов в трущобах друзья выбрались в центр, чтобы отдохнуть и набраться сил перед новым рывком. Денег оставалось уже не так много — изрядную часть пришлось выложить в "Последнем приюте", однако Дон всё же заманил их в приличное кафе пообедать.
