— У нас с Гарри было то же самое, — сказала она. — На самом деле, это был Хэллоуин. С тех пор он стал мне как брат.
— Не могу сказать, что у нас с Райаном все было по-другому... Пару лет я была по уши влюблена в него, но преодолела это, когда мне было пятнадцать, и теперь он для меня как член семьи. Удивительно, как сильно все изменилось — я уже не могу воспринимать его по-другому.
Гермиона не была уверена, как реагировать на признание Энни, но решила, что это хорошо, что его лучший друг больше не тоскует по нему. Наконец она сказала:
— Я рада, что вы смогли сохранить дружбу.
— О, определенно. Почти все хорошие качества, из-за которых он мне изначально понравился, по-прежнему присущи мне как другу, но без какой-либо драмы.
— Он драматичен? — обеспокоено спросила Гермиона. -Я не уверена, что замечала это.
— Нет, но они должны вот-вот прибыть.
— Ты хочешь сказать, что он просто свел вас вместе, не вмешиваясь?
— Ты снова напугала меня, — сказала Гермиона. — Что они могут со мной сделать?
— Вам нужно беспокоиться не о его отце, особенно если вы привыкли к магглам. Это его мама. Ее можно назвать такой, какая она есть... настойчивая.
— О боже. Хотя, полагаю, меня и саму так описывали.
Энни рассмеялась и сказала:
— Это правда. Если кто и может справиться с Люсиндой Спунвокет, так это Гермиона Грейнджер.
— Она все еще носит свою девичью фамилию?
— Мерлин, нет! Она бросила это, как только вышла замуж. Но у нас у всех вошло в привычку обращаться к ней именно так. Ты поймешь почему — Она посмотрела мимо Гермионы и сказала: — А вот и они.
— Боже мой, вовсе нет! Нет, это я драматизирую — Райан тверд, как земля.
— Ты меня на мгновение напугала, — сказала Гермиона.
— Ты уже встречалась с его родителями?
Гермиона обернулась и увидела пару лет сорока, проходившую мимо других зрителей, чтобы занять свои места.
— Энни! — позвал мужчина, которого Гермиона приняла за отца Райана. — Рад тебя видеть. Ты хорошо выглядишь.
— спасибо. Вам понравилась поездка во Францию?
— да. Мы взяли напрокат велосипеды и отправились в тур по Провансу. Это была тренировка для моего французского, который я уже порядком подзабыл, но Люсинда не захотела записываться в туристическую группу, поэтому мы сделали это самостоятельно.
— Тебе тоже не понравилась эта экскурсия, Уолтер, — сказала женщина, которая могла быть только матерью Райана. — Несколько лет назад мы отправились в велосипедный тур по Бретани с одной из таких групп, но нас всегда останавливали люди, которые никогда раньше не поднимались на холм и не учились переключать передачи.
Люсинда и Уолтер Беллами оба были высокими, как и их сын, но Райан унаследовал от матери властную осанку. Она была почти ста восьмидесяти сантиметров ростом, с короткими светлыми волосами и квадратной челюстью. Гермиона вспомнила женщину, которая пыталась научить ее верховой езде, когда ей было девять.
— Вы, должно быть, Гермиона, — сказала Люсинда, протягивая руку. — Я Люсинда Беллами, а это мой муж Уолтер.
Гермиона пожала им руки и сказала:
— Приятно с вами познакомиться. Райан так много о вас рассказывал. — Люсинда села рядом с Гермионой, а Уолтер — рядом со своей женой.
— Мы еще мало что слышали о тебе от него, — сказал Уолтер, — но его нельзя винить, поскольку мы вернулись домой всего два дня назад.
— Не то чтобы мы уже многого о ней не знали, — сказала Люсинда. — Нам не нужно беспокоиться о том, что ты, например, симпатизируешь пожирателям смерти, как та девушка, которую Райан привел домой.
Гермиона была шокирована — Райан не говорил ей об этом.
— Нет, конечно, нет. Я не могу представить, что есть магглорожденные, подходящие под это описание.
— Нет, — ответила Люсинда, — но есть удивительное количество полукровок, которые верят, особенно те, кто всего на одно-два поколения старше магглов. Долорес Амбридж, например — ее мать была магглкой, вы знаете.
— Да, я слышала об этом, — сказала Гермиона, удивленная тем, что она заговорила об Амбридж всего через пять минут после знакомства с родителями Райана.
Диктор на стадионе что-то бубнил, и Гермиона не обращала на него внимания, но он привлек ее внимание, сказав:
— А теперь мы с гордостью представляем вам... Пушки Педл! — Он объявил игроков одного за другим, начав с Райана. Естественно, его одноклассники громко закричали, и Гермиона сделала то же самое, но была удивлена, увидев, что его родители только вежливо хлопают в ладоши. Она предположила, что они привыкли видеть, как он летает.
Когда объявили имя Гарри, раздались оглушительные аплодисменты, и Гермиона почувствовала прилив гордости за него. Когда аплодисменты наконец стихли, Люсинда сказала:
— Ну вот и он, собственной персоной.
— Ты имеешь в виду Гарри? — спросила Гермиона.
— Кто еще? — Спасителем Волшебного мира. Кем же тогда это делает тебя? Спасителем Спасителя Волшебного мира? Насколько я слышал, он не смог бы этого сделать без тебя.
— И мы бы не справились без Гарри, — сказала Гермиона, чувствуя необходимость защитить его.
— Нет, конечно, нет. Это потрясающе, чего он добился, преодолев столько препятствий. Нет, меня поражает то, как сильно взрослые в его жизни его подвели.
Гермиона вряд ли могла с этим не согласиться.
— Да, моим родителям тоже было трудно с этим смириться. Они до сих пор не понимают, почему Гарри должен был полагаться на нас с Роном с самого первого года обучения в Хогвартсе.
— Вы правильно определили половину проблемы: Хогвартс. Каждый год новый преподаватель защиты? Призрак, преподающий историю? Мастер зелий, которому приходилось издеваться над учениками, чтобы сохранить свое шпионское прикрытие? Может, у Уиджингтона и нет репутации Хогвартса, но я в любой день недели предпочту образование, полученное там, хогвартскому диплому.
Гермиона разрывалась на части. Она соглашалась со всем, что говорила Люсинда, но также чувствовала преданность Хогвартсу и Минерве в частности.
— На самом деле, за последний год ситуация значительно улучшилась, — сказала она. — Я вернулась после войны, чтобы закончить учебу, и это похоже на совершенно другую школу. Минерва Макгонагалл, новая директриса, насильно отправила в отставку профессора Биннса-призрака, и его преемник великолепен. А профессор защиты должен вернуться в сентябре.
Люсинда коротко кивнула и сказала:
— Я рада это слышать. Но это не отменяет того факта, что Альбус Дамблдор, помимо всего прочего, был крайне небрежен на посту директора.
И снова Гермиона не смогла возразить.
— Вы, конечно, правы. Но мне трудно представить себе альтернативу, поскольку это тот расклад, который нам выпал. Теперь я понимаю, что для меня, вероятно, были школы получше, чем Хогвартс, но именно туда я попал, по чистой случайности, я полагаю.
— Случайность тут ни при чем, — сказала Люсинда. — Отдел тайн решает, какие школы посещать магглорожденным.
— Простите, что?
— Вам никто никогда этого не говорил? Да, ни для кого не секрет, что ДОМ назначает школы для магглорожденных и всех остальных, у кого нет семейной истории.
Гермиона была ошарашена. Как она могла не слышать об этом раньше?
— Еще две недели назад вы не знали о существовании других школ, — последовал ответ.
Но почему ее направили в Хогвартс, когда все шансы были в пользу того, что ее отправят в одну из других школ? Было ли ей суждено помогать Гарри? Могло ли вообще существовать пророчество? Выяснить это было невозможно — большинство пророчеств было уничтожено еще в 96-м, так что, вероятно, это так и осталось тайной.
Более мягким голосом, чем раньше, Люсинда сказала:
— Я вижу, что расстроила тебя. Мне жаль, но, должно быть, это очень тяжело — узнать что-то подобное, особенно на трибунах во время матча по квиддичу. Уолтер всегда говорит мне, что я слишком прямолинейна.
— Нет, — сказал Уолтер, — я перестал тебе говорить. Похоже, это не возымело никакого эффекта. — Люсинда рассмеялась, и Уолтер продолжил. — Гермиона, ты не должна позволять Люсинде запугивать тебя. Она упустила свое призвание в качестве адвоката и вымещает это на всех нас.
— Я не запугивала ее — она явно сделана из более твердого материала, чем это. И, конечно же, Райану не нужна слабость.
— Это действительно необычный разговор, — подумала Гермиона. — Я должна поздравить тебя с Райаном, — сказала она. — Он не похож ни на одного другого волшебника, которого я встречала, особенно когда дело касалось общения с магглами. Жаль, что я не поддерживала равновесие так же хорошо, как он.
— Это было нелегко, как, я уверена, он вам уже сказал, — сказала Люсинда. — Но да, я горжусь тем, что он воплощает в себе лучшее из обеих культур. Я терпеть не могу, насколько праздными и интеллектуально неряшливыми являются большинство волшебников. Отчасти из-за этого мне пришлось искать мужа подальше, — добавила она, бросив восхищенный взгляд на Уолтера.
— Как это вообще произошло? Где вы двое познакомились?
— Я участвовала в совместном футбольном клубе, и благодаря этому мы познакомились, — сказала Люсинда. — Я отказываюсь признавать, что квиддич — это настоящий вид спорта, когда все время сидят на метлах. Охотники и загонщики не так уж плохи, но с таким же успехом можно сидеть на диване с пультом дистанционного управления в руках.
Гермиона заметила, что несколько других фанатов пристально смотрят на Люсинду. Это было не лучшее место для того, чтобы поносить Квиддич, и подразумеваемое оскорбление в адрес Гарри казалось особенно нежелательным — двое фанатов были одеты в майки с его номером.
Люсинда продолжила.
— Уолтер тогда еще заканчивал учебу в Тринити-колледже, который уже произвел на меня впечатление, и он был великолепен на футбольном поле. Я сказала себе, что достаточно просто встречаться с ним — отведать немного запретного плода, прежде чем встречаться с настоящим волшебником. Но не успел я опомниться, как попалась на крючок.
— Уолтер, как ты отреагировал, когда узнал, что она ведьма?
— Она долго не говорила мне об этом, пока у нас не начались серьезные отношения.
— Я ждала, пока мы не зашли слишком далеко, чтобы он пошел на попятную, — призналась Люсинда. — Я рассказала ему, что у меня есть страшная тайна, — сказала так, будто умираю от рака или чего-то в этом роде, — а потом выплеснула это на него. Он, конечно, был в ярости.
— В ярости, что ты ведьма? — в ужасе спросила Гермиона.
— Нет, я был в ярости от того, что магия полностью перевернула законы природы, — сказал Уолтер. — Взмахом волшебной палочки она полностью отменила принцип сохранения массы!
Гермиона рассмеялась.
— У моих родителей была такая же реакция на демонстрацию профессора Макгонагалл, когда я впервые получила письмо из Хогвартса.
— Я показала Уолтеру волшебную валюту, — продолжила Люсинда, — и он немедленно разработал адский план по обмену фунтов на галеоны, а затем золота на фунты стерлингов, и так до бесконечности. Но, очевидно, у гоблинов есть средства защиты от подобных вещей.
— Гребаные гоблины, — проворчал Уолтер. — Это помешало моим амбициям стать злодеем из "Бондианы". Знаешь, из меня вышел бы неплохой актер.
Гермиона не знала, как задать свой следующий вопрос — беспокоилась ли Люсинда, что их дети не будут волшебными, — когда их оглушил рев толпы.
Энни схватила Гермиону за руку.
— Что, во имя Мерлина, Гарри делает? Гарри, словно бладжер, пролетел сквозь толпу преследователей, а затем совершил крутой разворот вокруг одной из стоек ворот.
Голос диктора повысился примерно на октаву, когда он сказал:
— И Поттер совершает переворот — Роджерс отбирает квоффл! Клянусь Мерлином, это, должно быть, самый потрясающий финт, который я когда-либо видел!
— Это было впечатляюще, — сказала Люсинда. — Он определенно отложил пульт дистанционного управления.
Гермиона почувствовала себя оправданной — Гарри был не просто еще одним праздным волшебником. С тех пор они были слишком увлечены матчем, чтобы серьезно разговаривать. "Пушечный Чейзерс" под руководством Райана проделали великолепную работу, и каждые пять-десять минут Гарри поражал зрителей смертоносным финтом.
— У вашего Гарри все в порядке с головой? — спросила Люсинда. — Нормальный человек так не летает.
— Нет, с ним все в порядке. Райан предупредил меня об этом — это новая стратегия, над которой они работали всю неделю. Очевидно, Гарри — тот редкий Ловец, который может летать как сумасшедший, но при этом умудряется найти снитч, так что они используют это по максимуму.
Гермиона позволила себе насладиться матчем, как и неделей ранее, наслаждаясь энергией толпы и чистым адреналином от полета. У нее возникло искушение попросить Райана еще раз покатать ее на метле, но погода была унылой, и он, вероятно, все равно бы вымотался.
— Я должен сказать, что он сделал квиддич намного более увлекательным, — сказал Уолтер. — Если не обращать внимания на "полеты на метлах", то у игры остается немало недостатков. Но это на удивление увлекательно.
— Да, но все это будет напрасно, если Гарри не поймает снитч, — сказала Люсинда. — Какой нелепый вид спорта.
— Ты не одобряешь карьеру Райана? — спросила Гермиона. Она знала, что лезет не в свое дело, но Люсинда, казалось, была способна сказать ей, чтобы она не лезла не в свое дело.
— На какое-то время все в порядке, — сказала Люсинда. — Слава богу, это ненадолго, и я дам ему это, если он когда-нибудь превратится в одного из тех отставных игроков, которые напяливают на себя старые мантии, чтобы посещать квиддичные конференции.
Гермиона усмехнулась, подумав о Людо Бэгмене.
— Я действительно не могу себе этого представить. Он сказал мне, что хочет возобновить учебу.
— Да, — сказал Уолтер. — В этом отношении он ничуть не отличается от старого пройдохи. Люсинда на самом деле получила письмо от одного из его экзаменаторов по чарам, в котором он хвалил свои способности.
— Они не адресовали его и тебе? — спросила Гермиона.
— Нет, для Министерства магии я — дрессированная обезьяна. В один прекрасный день я мог бы швырнуть в них фекалиями, просто чтобы доказать их правоту.
Гермиона рассмеялась и сказала:
— Моему папе будет приятно с вами познакомиться. Он тоже жаловался на то, как к нему относятся волшебники, хотя, по-моему, он сравнивал себя с выставкой на Всемирной выставке.
— Волшебники на самом деле ужасно самонадеянны, — сказала Люсинда, — особенно учитывая, насколько мы беспомощны без волшебной палочки. Восхищаться нам следует гоблинами и домашними эльфами.
Люди снова уставились на мать Райана, но Гермиона была в восторге.
— Спасибо! Я мечтаю повысить статус домашних эльфов. Мы выиграли войну только благодаря свободному эльфу по имени Добби, который пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти нас.
— действительно? — спросила Люсинда. — Почему этого не было в "Пророке"?
— Не из-за недостатка стараний с моей стороны — я подробно описывала этот инцидент во время каждого интервью. Но, похоже, это никого не волнует.
