На губах губернатора по-прежнему играла любезная улыбка, но теперь она казалась немного неестественной. Они оба знали, что реальная ситуация была на самом деле более сложной и неоднозначной, однако у Кэноэ были все основания выдвигать именно такие претензии и требовать ответа.
— Вы — наш сюзерен. Вы вправе карать и миловать, — губернатор на мгновение опустил взгляд. — Тот, кто лишился вашего доверия, должен уйти. Но покорнейше прошу проявить снисхождение к заблудшим и учесть все нюансы при выборе их преемников. Этот вопрос, как никакой другой, требует деликатности и подлинной государственной мудрости.
Кэноэ мысленно в восхищении покачал головой. Под видом вежливой и даже униженной просьбы ему только что выдвинули ультиматум. Губернатор, что называется, приподнял маску, продемонстрировав свое истинное лицо самодержавного властелина целой провинции с населением в пару сотен миллионов человек, привыкшего распоряжаться в ней как в собственной вотчине, умеющего заставлять людей делать то, что нужно ему, и навязывать им свою волю. Нужно было быть очень сильным, чтобы устоять и не отступить под таким давлением.
И все-таки, до бабушки Инноэне в гневе ему далеко, — эта внезапная мысль помогла Кэноэ выдержать и не согнуться под прессом.
— Итак, вы считаете, что главы провинций могут уйти в отставку, но сами провинции должны остаться под контролем кланов, — с внешней невозмутимостью выразил он предложение губернатора более простыми словами. — Простите, но такой подход я не могу принять, потому что проблема заключается не в отдельных персонах.
— Я вас очень внимательно слушаю, — губернатор остро взглянул на Кэноэ, но тут же снова превратился в приятного и любезного собеседника.
— Достойнейший, вы лично мне очень симпатичны, — со вздохом сказал Кэноэ. — Я хорошо помню, как вы помогли мне, когда я приехал в вашу провинцию после землетрясения. Помню ваши поздравления на моей свадьбе и не забыл, как вы сказали, пусть даже тогда это было шуткой, что хотели бы видеть меня своим сюзереном. Я знаю, что вы делаете очень много полезного для своей провинции и для живущих в ней людей. Но с некоторыми... аспектами вашей деятельности я никак не могу согласиться.
Губернатор молчал с каменным лицом. Но Кэноэ каким-то образом ощущал его растущее раздражение.
— Мне, например, известно, что рениевый комбинат, который возглавляет ваш брат, на самом деле выпускает почти на четверть больше продукции, чем официально сообщает, — решившись, продолжил Кэноэ, выкладывая на стол свой старший козырь. — Этот излишек идет на расположенный в вашей провинции завод, который изготовляет из него сердечники для гравитационных двигателей, а соседнее предприятие, расположенное на той же площадке, — сами двигатели для космических кораблей, не числящихся в имперском реестре. Совет Пятнадцати закрывал на это глаза, потому что все его члены занимались чем-то похожим, а некоторые из них, например, Гдоод, были вашими клиентами. Но согласитесь, что ни одно нормальное правительство не может терпеть наличия теневой экономики таких масштабов!
— Ваше величество! — губернатор с грустью покачал головой. — Поверьте, я тоже вам искренне симпатизирую. Поэтому позвольте дать вам дружеский совет. Отступитесь. Ни вы, ни даже Суорд не понимаете до конца, на что хотите поднять руку. Вы правильно сказали: все делают это. Если вы представляете, какие силы за этим стоят, и какие деньги крутятся в так называемой теневой экономике, смело увеличиваете сумму на порядок! Я и мои коллеги готовы честно служить вам, как служили Совету Пятнадцати, и не посягать на ваш трон и лично на вас. Но прошу вас, не трогайте механизм, который работает, и который может отреагировать на помехи самым... непредсказуемым образом. Пусть Суорд занимается тем, что делал в 26-й провинции, но не покушается на основы! Мне он тоже симпатичен, и я не хочу, чтобы он ввязывался в безнадежное противостояние, в котором он может очень легко сломать себе шею!
— Не торопитесь никого хоронить! — усмехнулся Кэноэ. — Тем более, что нынешняя ситуация выглядит не совсем так, как вы, возможно, себе представляете.
— Вы подразумеваете 26-ю провинцию в масштабах всей Империи? — понимающе хмыкнул губернатор.
— Скорее, планета Тэкэрэо в масштабах всей Империи. Но с более четким разделением бизнеса и власти.
— Суорд хочет лишить Старые кланы власти, но оставить им бизнес? — расслабленным тоном осведомился губернатор.
— Суорд, между нами говоря, — тот еще идеалист, — вздохнул Кэноэ. — Несмотря на всю свою бурную биографию он до сих пор не потерял веры в людей. Он считает, что среди Старых кланов найдутся те, кто смогут отказаться от неправедного богатства ради достойной службы Империи либо выбрать честный бизнес и не лезть в политику.
— Итак, Суорд взял на себя роль хорошего полицейского, — губернатор иронично улыбнулся. — Кто же тогда плохой?!
— Наверно, я, — без улыбки признался Кэноэ. — Не знаю, господа, отдаете ли в себе в этом отчет или нет, но сейчас в Империи вы лишние. Беда даже не в том, что Старые кланы, управляя Империей, на самом деле служили не ей, а своим кошелькам, а в том, что их управление оказалось плохим. Держава в кризисе! Ее законы превратились в инструмент для отбора избранных, которым позволено их нарушать, и серой массы, обязанной повиноваться! Государственные доходы падают, средств вечно не хватает, а Старые кланы, которых это должно было обеспокоить в первую очередь, делают деньги на бедности и нищете и самозабвенно пилят бюджеты! Скажите, разве это не так?!
— Вы во многом правы, ваше величество, — осторожно сказал губернатор. — Но это только один взгляд на проблему.
Кэноэ не дал ему перехватить инициативу.
— Вы знаете, что хотел сделать со Старыми кланами Оонк?! — в упор спросил он.
— Такая информация у меня есть, — губернатор очень внимательно посмотрел на Кэноэ. — Но я и мои коллеги склонны считать ее преднамеренной дезинформацией, направленной на то, чтобы столкнуть нас с вами.
— То, что утечка была намеренной, я не сомневаюсь, — Кэноэ изо всех сил старался скрыть облегчение. Наконец, ему удалось вывести непростой разговор на одну из ключевых тем, которые они согласовали вчера с Суордом. — Однако я склонен верить Оонку. Старые кланы были для него помехой. Препятствием в проведении любых реформ. А препятствия обычно отодвигают в сторону. Или убирают.
— Вы тоже хотите вернуться в недоброй памяти времена Тинкоу?!
Кэноэ не удержался, вздрогнул. Что же хотел сказать тот, кто устроил во Дворце пришествие призрака давно покойного диктатора?!
— Нет, не хочу! — может быть, даже слишком поспешно сказал он. — Тинкоу подверг чистке, как он ее понимал, все общество. Мы же ставим вопрос об обновлении элиты, но совершенно не против, если лучшие представители старой власти займут в ней достойные места.
— Как?! — коротко спросил губернатор.
Вот теперь начиналась самая важная часть разговора. Прежняя верхушка Империи не могла сохранить свое положение, а сила в данный момент была не на ее стороне. Они оба это понимали. Но губернатор и те, чьи интересы он здесь представлял, не собирались уходить просто так.
— Есть два пути, — лаконично произнес Кэноэ. — Первый — это деньги без власти. Пусть кланы докажут, что могут зарабатывать не только на бедности, но и на изобилии, и не нарушая законов, а соблюдая их. Второй — власть без денег. Использовать свои знания и опыт, чтобы управлять во благо народа Империи, а не клановой казны!...
Кэноэ старался максимально четко, подробно и убедительно описать новую систему, хотя и понимал, что его шансы быть услышанным невелики. Предложение, разработанное Суордом с помощью его и Кээрт, означало конец кланов как организованной силы имперского и даже регионального масштаба, низводя их членов на уровень обычных подданных, пусть и с лучшими возможностями для нового старта.
Судя по немного ироничной улыбке губернатора, он все это прекрасно понимал.
— Однако у вас суровые порядки! — заметил он. — Суд за право сохранить должность и новый процесс по итогам каждого шестилетнего срока... Вы настроены очень решительно, господа!
— Что поделать, — Кэноэ пожал плечами. — При прежних властях было слишком много несправедливости и злоупотреблений. Чтобы выправить положение, палку придется перегнуть в другую сторону. Кстати, это относится и к тем, кто выберет бизнес. Новые законы будут простыми и необременительными. Платить налоги, не обманывать клиентов и покупателей, не обижать сотрудников, не щемить конкурентов, не требовать для себя привилегий за счет других, не получать незаработанного, не нарушать стандартов качества... Впрочем, это уже входит в категорию "не обманывать". Пожалуй, все. К предпринимателям будет применяться презумпция честности, то есть, от них не станут требовать предварительных оправданий и отчетов за каждый чих. Но если кого-то схватят за руку, наказание может оказаться очень суровым.
— Все это, конечно, хорошо, — с усмешкой заметил губернатор. — Но что произойдет с теми, кто не захочет принять ваши щедрые предложения? Или, приняв, нарушит их условия.
— Казней за старые грехи не будет, — четко произнес Кэноэ. — Хотя тот, кто будет слишком активно противодействовать новым порядкам, рискует нарваться. Клановая молодежь, которая еще не дослужилась до высоких постов, будет продолжать службу на общих основаниях, но в других местах и, возможно, под новыми именами. Кто захочет отойти от дел, сможет вести тихую частную жизнь, правда, под надзором. Однако есть люди, их немного, не более двух тысяч человек на всю Империю, от которых потребуется четкое и недвусмысленное подтверждение лояльности. Если бы мы жили на Филлине, несогласных можно было бы просто выслать из страны, но, к сожалению, у нас такой возможности нет. Поэтому их ждет ссылка на форпост Мидлауранти за границу Зоны действий без права на возвращение. С достойным их статуса содержанием, со слугами, чадами и домочадцами, ежели они решат за ними последовать. Со следующих поколений запреты будут сняты. И я обещаю, — Кэноэ повысил голос, — что это будет первый и последний случай репрессий по "черным спискам"! Впоследствии все дела будут расследоваться только в суде и в индивидуальном порядке.
— Что же, не могу не признать: разумно, — губернатор задумчиво потер подбородок. — Я бы, пожалуй, не отказался пройти через вашу судебную процедуру, чтобы сохранить свой пост.
— Вы уже приняли решение?! Оно окончательное?!
Кэноэ старался скрыть радость, но у него, похоже, не слишком получалось. Губернатор 38-й провинции, насколько ему было известно, считался видным представителем старой имперской элиты, и его поддержка, что ни говори, дорогого стоила.
— А что мне еще остается? — губернатор хитро улыбнулся. — Я еще слишком молод, чтобы уходить в отставку, семейный бизнес меня мало интересует, а на Мидлауранти мне будет скучно. Так что, понадеюсь на честность и непредвзятость ваших судей. Только у меня будет одна просьба, ваше величество!
— Какая?!
— Я хочу стать первым! Пусть ваш суд начнет рассматривать дела с меня! Я не принес вам первым присягу на верность, в чем сейчас искренне каюсь, так пусть хотя бы здесь проложу путь остальным!
— Думаю, это выполнимо, — облегченно улыбнулся Кэноэ. — Не знаю, как много времени займет подготовка процесса, но рассчитывайте, наверно, на несколько декад.
— Буду ждать, ваше величество! — губернатор, встав с места, глубоко поклонился. — И передам ваши предложения своим коллегам.
— Шести суток хватит?! Вам и им?!
— Полдекады? Пожалуй, устроит, — губернатор махнул рукой. — В наше время сведения разносятся быстро. Но если кто-то из моих коллег или знакомых захочет что-то уточнить или получить предложение лично от вас, вы не откажетесь его принять?
— Не откажусь, — пообещал Кэноэ. — И передайте им, что я надеюсь на их мудрость. Есть вещи, которые изменить нельзя, как бы кому ни хотелось...
Распрощавшись с губернатором, Кэноэ отправился переодеваться. От не очень долгого разговора он вспотел словно от хорошей тренировки. Приводя себя в порядок, он немного задержался и прибыл на заседание Государственного совета последним, когда остальные были уже в сборе.
Впрочем, за опоздание его не ругали. И не только потому что Императоров ругать не принято.
— Ты молодец. Кэно! У тебя прекрасно все получилось! — Кээрт поцеловала его в щеку и тут же смущенно отвернулась, словно застыдившись открытого проявления чувств.
— Вы слушали мой разговор с губернатором вживую? — немного растерянно спросил Кэноэ.
Он, конечно, знал, что беседа записывается, а Суорд наблюдает за ней, чтобы вмешаться в случае необходимости, но не ожидал, что она соберет более широкую аудиторию.
— Слушали, — подтвердила бабушка Инноэне, сменившая вдовий наряд на парадный мундир Службы Безопасности с ромбами верховного комиссара. — Ты действительно хорошо справился. Старые кланы получили ответы на все свои вопросы. Но не совсем те, хе-хе, которые они ожидали.
— Две личные яхты глав кланов уже отбыли из Метрополии. Одна по направлению к Буэривое, вторая — курсом на Тэкэрэо, — заметил капитан Свэрэон, к удивлению Кэноэ тоже оказавшийся среди членов Государственного Совета. — Теперь, думаю, процесс пойдет быстрее.
— Они обратятся в бегство?! — понял Кэноэ.
— Пусть бегут, — недобро усмехнулась бабушка Инноэне. — В колониях и по одиночке они не опасны. Будем их потихоньку ловить и изымать. Главное, что от них здесь будет меньше неприятностей.
— Ваша беседа с достойнейшим губернатором должна была, в первую очередь, разобщить кланы, которые пытались выстроить против нас единый фронт, — пояснил для Кэноэ Суорд. — Теперь же, надо понимать, каждый станет решать за себя. Кто-то захочет сохранить власть, кто-то — деньги. Кто-то временно заляжет на дне, а кто и ударится в бега, чтобы не очутиться на Мидлуаранти.
— И почему им этот форпост не нравится?! — громогласно удивился Свэрэон. — Бывал я там. Прекрасная планета, мягкий климат. Курорт!
— Господа, на этом, думаю, тему Старых кланов на сегодня предлагаю считать исчерпанной, — строго сказал Суорд. — Подождем, так сказать, их реакции. Перейдем к более насущным темам. Начну, пожалуй, со всеобщего представления, поскольку, подозреваю, не все здесь всех лично знают...
Кэноэ взглянул на Суорда с неприкрытой благодарностью. Ему была совершенно не знакома добрая половина присутствующих.
— Их величеств, думаю, никому представлять не надо, — с улыбкой произнес Суорд. — Император и Императрица будут не только присутствовать на заседаниях Государственного Совета, но и принимать в них активное участие, утверждать принятые нами решения, раздавать поручения, а иногда, — Суорд широко улыбнулся, — и выполнять их!
Кэноэ встал и молча поклонился собравшимся. То же самое сделала и Кээрт.
— Пожалуй, все знают и принцессу первого ранга Инноэне, согласившуюся стать хранительницей закона и порядка в нашей державе. К тому же, вряд ли кто-либо из нас знает реальное положение дел в государстве лучше, чем она...
