— Такое случается со старыми эльфами, — подал голос из кресла Энтиор и менторским тоном, не без примеси толики надменного превосходства, вальяжно пояснил: — Душа покинула тело, а ее бренная оболочка возвратилась в естественный природный круговорот. У эльфов процесс этот куда более стремителен, нежели у людей.
— Это все равно, что вампиры рассыпаются в прах, если их ткнуть серебряным колом? — непосредственно уточнила Ижена, разом выходя из торжественно-жреческого состояния и снова становясь похожа на обычную любопытную девчонку в слишком пышной для ее лет одежде.
Элия от неожиданности расхохоталась, не в силах сдержаться, фыркнул Мелиор, а Энтиор, яростно сверкнув бирюзовыми глазами, процедил, оскорблено раздувая тонкие ноздри породистого хищного носа:
— Жрица Кристалла ошибается...
— Вот-вот, колья должны быть осиновые, — подал хриплый, как надорванная струна, голос герцог Элегор, пытаясь приподнять голову с ковра, но только подметая непокорной челкой его густой ворс. — А серебро на вампиров почти не действует, лучше чесночную настойку на дело брать. Такая дрянь многих пронимает!
Услышав голос приятеля, облегченно вздохнул Мичжель. Будущему высшему вару вовсе не хотелось всю жизнь винить себя в том, что боги Лоуленда, а особенно новый друг, пострадали, вызволяя его непутевую душу из Межуровнья.
— Превращение в прах Детей Тьмы под действием определенных веществ — это сильнейшая аллергическая реакция, подобная мгновенному отравлению, провоцирующему ускоренный процесс разложения, — с научной точки зрения прояснил ситуацию Мелиор, забавляясь неприкрытым бешенством Энтиора. — Но я рад, герцог, что вы настолько пришли в себя, чтобы поправить фактическую ошибку жрицы Ижены.
— Гармония души и гармония плоти — естественное состояние бытия Дивного Народа. Стремление быть частью природы сохраняется даже в мертвом теле эльфа, — обращаясь к жиотоважцам, подтвердила принцесса и приблизилась к Элегору, чтобы получше рассмотреть очухавшуюся жертву 'кнута сил'. — Поэтому истаяла столь быстро плоть высшего вара. Пусть для вас это будет добрым знаком, символизирующим своевременность его ухода и верность пути.
— Кажется, я что-то пропустил, — сипло прокаркал принц Джей, вслед за Элегором вернувшийся в мир живых, с трудом перекатившись на бок и пялясь на опустевшее кресло Монистэля и Мичжеля, щеголяющего в наголовном обруче высшего вара.
— Ну вот все и очнулись. Я же говорил, живучие гады, ничем их не проймешь! — искренне возрадовался Связист, транслируя в подтверждение своего восторга звуки фейерверков из неведомых краев, где шел какой-то праздник, и Силы присутствовали некой частью своей энергетической структуры.
— Немного. Только возвращение души вара Мичжеля и смерть Высшего вара Монистэля, — небрежно заметил Энтиор. — Он просил тебе кое-что передать, потом, когда исцелишься.
— Может, денег? — мечтательно предположил Джей.
— Я бы на твоем месте на это не рассчитывала, — посоветовала Элия.
— А теперь мы можем позвать целителей, чтобы им помочь? — снова спросила Ижена, у которой сердце сжималось при виде вопиющей беспомощности сильных мужчин. Боги Лоуленда, словно слепые новорожденные котята, барахтались на ковре, не в силах даже подняться на ноги.
— Не надо, — возразила принцесса, завершая визуальный осмотр Элегора и Джея. — Все что им нужно — это отдых, спокойный сон и никакого постороннего вмешательства. Но, я думаю, вреда от бокала крепкого красного вина и длительного отдыха в мягкой постели не будет.
— Знаешь, Леди Ведьма, ты иногда говоришь поразительно мудрые вещи, — удивленно согласился Элегор, чувствуя, что от его утренней бодрости не осталось и следа, бога неумолимо клонило в сон, бороться с которым хотелось все меньше и меньше.
— Я бы не отказался от расслабляющего массажа, — Джей попытался кинуть на принцессу многозначительный приглашающий взгляд.
— Что ж, думаю, можно будет вызвать из Альхасты Нрэна, — запросто согласилась богиня и сделала вид, что собирается активизировать заклинание связи.
— Я же не сказал, что жажду, чтобы мне безжалостно переломали все уцелевшие кости, — возмутился Бог Воров. — Как ты можешь столь жестоко обращаться с больным братом?
Жиотоважцы вне себя от удивления взирали на Джея и Элегора. Еще не оправившиеся от ран, причиненных магическим ударом, чудом уцелевшие в бездне Межуровнья, неимоверно ослабленные физически боги, едва очнувшись, принялись сыпать шутками. Словно для них шутить было так же естественно и необходимо, как дышать. И лоулендцы не видели в их поведении ничего удивительного, принимая его как должное. Никто не кинулся к очухавшимся богам с заботливой жалостью, никто не причитал над ними и не оглаживал. Напротив, даже принцесса Элия, женщина, которой полагалось бы проявить мягкость и сострадание, отвечала пришедшим в сознание мужчинам ехидными, колкими шуточками и им, едва не шагнувшим за грань бытия, это нравилось. Нет, воистину прав был Высший вар Монистэль, жиотоважцам никогда не понять мотивов и поступков лоулендских богов.
— Я могу сделать тебе массаж, — 'великодушно' предложил Энтиор с многозначительной улыбкой.
Джей смерил игривого брата оценивающим взглядом и заявил тоном избалованного ребенка, отбрасывающего новую игрушку:
— А не хочу!
Правда, сцену слегка подпортили капельки пота, выступившие на висках принца, когда он балагурил. Энтиор издал тихое оскорбленное фырканье.
— Хватит разговоров, — пресекла дальнейшую пикировку принцесса, заметившая чрезмерное утомление брата, и скомандовала тоном, не терпящим возражений: — Мелиор, Энтиор, надо осторожно перенести их на кровать. Придется парням пока на одной поваляться, далековато куда-то еще тащить. Надеюсь, жрица Ижена не возражает?
Элия прошла к кровати, переложила с нее альбом, шкатулку и небрежно сдернула покрывало на пол.
— Как можно? — неподдельно удивилась Ижена, помогая богине сложить покрывало и собрать россыпь лишних подушек. — Неужто я способна пожалеть постели для спасителей?
— Элия, нам обязательно самим нести их? Почему бы не вызвать слуг, если нельзя применить магию? — манерно поморщился Энтиор.
Не то чтобы ему было неприятно касаться Элегора, но:
— во-первых, герцогу об этом знать было совершенно необязательно,
— во-вторых, Лиенский уже демоны знают сколько провалялся на ковре и собрал на себя демоны знают какого мусора, оставленного этой дерзкой маленькой мерзавкой жрицей, любящей распускать язык,
— а в-третьих, и самых главных: для исполнения физической и примитивной работы существовали рабы, а не высокородные принцы Лоуленда.
— Да, я, между прочим, тоже не желаю, чтобы его высочество марало мою свежую рубашку, только месяц назад надел, своими руками! — картинно завозмущался Элегор, вступая в игру и изображая состояние крайнего брезгливого отвращения. — У него кровь под ногтями засохла!!!
Энтиор тут же украдкой скосил глаза на свой безупречный маникюр, чтобы убедиться, что герцог Лиенский бессовестно лжет, и кровь из-под ногтей полностью вычищена еще нынче ночью.
— Ничего, несколько секунд все друг друга потерпят. Вы слышали, Связист сказал, что ни магического, ни любого другого вмешательства, пока пострадавшие от удара силы не оправятся полностью, быть не должно. Джею вы кровные родичи и краткий физический контакт с вами принесет ему наименьший вред, герцога, конечно, могли бы транспортировать жиотоважцы...
— Нам с Фаржем это вполне по силам, не надорвемся, — охотно согласился Мичжель таким тоном, который ясно говорил о его подозрениях относительно физических возможностей принца-вампира осуществить перемещение двух тел на расстояние менее двух метров.
— Но их сила чужда Лоуленду, так что опять вы с Мелиором остаетесь лучшими кандидатурами. Хватит спорить, Энтиор, за дело! — решила богиня, и взгляд принцессы подсказал богу, что дальнейшие споры вредны для здоровья.
Пока вампир препирался с сестрой, Мелиор телепортировал на столик у кровати запыленную бутылку 'Вендзерского' из королевского винного погреба и пару высоких бокалов. Удалив пробку легким магическим прикосновением, принц разлил до капельки дорогое вино, наполнив бокалы.
Закончив эту работу, Мелиор присоединился к брату, всей своей позой выражающему демонстративное несогласие с садистским решением сестры. Боги, легко подхватив Джея, уложили его на пышное ложе. Следом за принцем по другую сторону на постель опустили Элегора. Ощутив бескостную расслабленность богов под своими руками, Мелиор не на шутку встревожился и обменялся с сестрой взглядами. Элия кивнула брату, давая понять, что имеет представление о том, каково сейчас парням, как бы они не пытались хорохориться.
— Поваляемся, герцог? — выхлебав вино из подставленного Энтиором бокала, усмехнулся вор, чувствуя жуткую слабость во всех членах и сознавая, что сейчас он не в состоянии вскрыть простейший замок даже для того, чтобы спасти собственную шкуру.
— С удовольствием, вряд ли его величество сейчас сможет выставить меня вон, — нахально согласился Элегор, слизывая с губ последние капли 'Вендзерского', которым его угостил Мелиор. Сладость напитка, временами казавшаяся герцогу излишней, сейчас пришлась как нельзя кстати. Словно вся сила солнца, ветра, воды и благодатной земли Лиена вместе с вином влилась в тело бога, подкрепляя его. — Надеюсь, вино не отравлено.
Мелиор самодовольно улыбнулся, признавая подозрения герцога комплиментом своим талантам.
— А смысл? — удивился Джей. — Зачем на нас дорогой яд переводить? Сейчас и подушкой можно запросто удавить.
— Поспите, — доброжелательно, без всякого ехидства, посоветовала принцесса, пристально наблюдавшая за тем, чтобы все вино было выпито до последней капли.
— А ты будешь хранить наш сон? — почти через силу 'закапризничал' Джей.
— Разумеется, — совершенно серьезно отозвалась богиня и села в кресло у постели больных. — И прослежу, чтобы никто, кроме меня, не смог удавить вас подушками.
— С чего это такая забота, Леди Ведьма? Приболела? — слабо удивился Элегор.
— Мои хвори обсудим потом. Спите, — снова посоветовала Элия, больше не отвечая на подколки, и мысленно обратились к Мелиору и Энтиору:
— Выведите всех из комнаты, дорогие, нашим гостям надо собираться в дорогу, а кому-то из вас придется доложить отцу о случившемся. Возьмите шкатулку Себара в качестве вещественного доказательства, но потом ее придется вернуть Бэль.
— Хорошо, что я прихватил с собой записывающий кристалл, — скромно похвастался Мелиор, коснувшись серебряной оправы перстня с крупным сапфиром, украшавшим его указательный палец, и, забирая у сестры шкатулку, задумчиво спросил: — Ты действительно собираешься стеречь их сон?
— Да, вряд ли Злат сейчас рад тому, как обернулось дело, — ответила Элия.
— Но он ведь не станет мстить, стради? — забеспокоился Энтиор, понимая, что разъяренного Повелителя Межуровнья никому из обитателей Уровней остановить не по силам.
— ОН — нет. Но скрытое или явное недовольство Повелителя — знак многим, пожелавшим действовать и отличиться, заслужив его расположение. А зеркало с вензелем — отличный вход в Лоуленд, заблокировать который ни нам, ни нашему Источнику не достанет сил, — закончила мысль богиня Логики.
— Пойдем, Злат не причинит Элии вреда, во всяком случае, — неожиданно честно поправился Мелиор, — ей он причинит его с наименьшей вероятностью.
В несколько секунд завершив мысленный обмен мнениями, боги обернулись к жиотоважцам, чтобы вежливо выпроводить их из комнаты. Члены посольства вышли без возражений, тихо высказывая пожелания скорейшего выздоровления лоулендцам, пострадавшим ради их спасения. А те уже не видели и не слышали никого и ничего просто потому, что, не взирая на всю суету, рухнули в глубокий целительный сон. Принцы осторожно притворили дверь и навесили на нее чары безмолвия, чтобы не тревожить больных. Элия сидела рядом с постелью, и сеть ее силы хранила раненые души брата и друга от любой нежданной беды. Та сеть, что изначально была предназначена оплетать и расщеплять на частички структуру души, дабы насытить высшего вампира — Пожирательницу Душ, преобразуемая силой Богини Любви, стала защитой богам.
Глава 34. О мудрых советах и благодарностях
— Спасибо за помощь, Связист, — чувствуя дружественное присутствие, еще раз тихо повторила Элия. — Ты замечательная Сила!
В ответ на эту похвалу Связист скорбно вздохнул и, оставив свой привычно грубовато-легкомысленный тон, ответил:
— Пожалуйста. Только теперь я и не знаю, как вашему Источнику рассказать, во что я вас втравил, и что с ним случится, если он вернется и Джея в такой бессознанке увидит!
— Как это во что втравил? — удивилась принцесса и спокойно перечислила: — Ты спас межмировое положение, предотвратил почти неизбежный дипломатический конфликт, который мог разгореться из-за недосмотра Сил Источника, пропустивших заклятье-ловушку в королевский замок, и руководил операцией спасения Истинного Гласа Творца из Бездны Межуровнья!
— Хм, — по-новому взглянул на ситуацию Связист.
— И на твоем месте я сейчас отправилась бы в Грот и вызвала бы Силы Источника Лоуленда из тех далей, где они сейчас витают, чтобы разъяснить им всю ситуацию.
— Думаешь? — уже более оптимистично переспросил помощник.
— Определенно, — уверенно подтвердила богиня. — Сам знаешь, нападение — лучший способ защиты. Расскажи нашим Силам, чем они тебе обязаны.
— Ну я пошел, если что, позовешь, — приободрившись, заявил Связист и исчез из спальни.
Богиня посмотрела на мирно спящих мужчин, через свою сеть проследила за тем, как медленно, но верно зарастают порезы на их энергетических оболочках, и снова задумалась о пророчествах Триады, и о том, не была ли шкатулка Себара попыткой устранить слишком сильную и откровенную пророчицу.
— Элия? — строгий вызов нарушил сосредоточенность принцессы.
— Отец? — отозвалась Элия, разглядывая сердитого родителя, крутящего в руках тяжелое пресс-папье, словно он все еще собирался запустить его в Энтиора и Мелиора, доложивших ему о неприятностях, или приложить единственную дочь.
— Почему я последним узнаю о самых значительных происшествиях в замке? — твердо потребовал ответа король.
— Все к выгоде и процветанию Лоуленда, папа. Чтобы в случае неудачи даже перед Судом Богов и Сил ты смог отречься от наших самовольных действий, не получивших твоего благословения, — улыбнулась богиня, не пугаясь тяжелого отцовского гнева и руки. — Чтобы не ставить великого монарха перед трудным выбором между долгом Хранителя Мира Узла и любовью к детям, а так же, чтобы не заставлять его нарушать или отменять собственные приказания. И наконец, чтобы нам, твоим детям, учиться действовать в критические минуты самостоятельно, не прячась каждый раз за широкую спину.
Лимбер глубоко вздохнул, сурово сведенные брови разошлись, король оставил в покое пресс-папье, кивнул, как обычно признавая правоту иногда не в меру логичной дочери, и спросил, уже более мирным, почти заботливым тоном:
