— Э? Я жива? — спрашивает Морковка. — Думала, мне точно конец.
Изгибаю губы в улыбке.
— Всегда пожалуйста.
Девушка в коричнево-оранжевом платье поднимает глаза. Они распахиваются, едва она понимает, с кем говорит.
— Эй-яяя! С-саотоме-сама, пожалуйста, не убивайте меня.
Морковка в диком страхе хлопает руками. На запястье болтается вцепившаяся волчья голова. Усмехаюсь от этого вида. Будь у Морковки хоть капля мозгов, она бы поняла, что я здесь не для ее убийства. Будь у меня такой план, она бы уже была мертва.
— Стой спокойно, — приказываю я.
Морковка застывает. Левой рукой хватаю ее запястье, а правой голову призрака. Обезглавленная тварь рычит на мое прикосновение. Всматриваюсь. В манжете моего платья формируются розовые нити. Пряди погружаются в череп призрака. Черви вгрызаются в плоть. Чавкая, поглощают духовную массу.
Ежусь.
Магия миньонов холодна и липка. Кажется, как будто я съела тухлое мясо. Проглатываю тошноту и разбираюсь с наколотым на копье волком. Тошнота усиливается. Поглощать этих призраков опасно, но дополнительный ки крайне необходим.
Смотрю на Морковку. Девушка сглатывает, ее тело дрожит. Пальцами нервно теребит подол юбки.
Отворачиваюсь и подхожу к последнему миньону.
Этого волка я не пожираю. Приседаю рядом с искалеченным существом, собирая магию меж раскрытых ладоней. Сама по себе сворачивается тонкая нить, unmei nuu ito. Это суть моей магии. Заклинание, что я никогда не использовала. Сила порабощения.
Сильнейший яд.
Прежнее мое творение было ослабленным подражанием. Плясавшим в моем tenkui ryu лентам не хватало изысканности. Навеянные моим kairai ito жилы были стерильным злобным умыслом. Но это настоящая штука, в чистом виде коварный вирус.
Перегоняю свою силу в не имеющий аналогов токсин. Краеугольным камнем моей магии являются эмоции. Хайгэки это отрицание. Порождается ненавистью, страхом и отвращением. Сукэн подчинение. Создан из грез, тирании и высокомерия. Чтобы создать unmei nuu ito, мне нужно отказать Гарму в существовании, подавить его бытие и навязать мою метаморфозу.
Хайгэки прост. Внутри меня бушует ярость. Кристально ясно вижу, как волк вонзает зубы в балерину. Снова вижу, как его мех окрашивает алым от крови фигуристки. Я убью волка. Я разорву тварь на куски. Гарм умрет от моей руки.
С сукэном сложнее. Недостаточно хотеть изменить волка. Unmei nuu ito отражает мою мэгами но оои. Наложенная форма должна резонировать с моей магией. Как я могу такое желать? Мое сердце уже дрожит от страха, что я подавлю себя.
Отчаянно роюсь в своей душе. Нахожу тщеславие. Отражающуюся в серебре прекрасную даму. Нахожу силу. Непоколебимая решимость, когда я оставила на алтаре смерти Отрицание. Я девушка. Я сенши. Я Саотоме Ранма.
Моя воля пылает огнем. Из платья вырываются толстые нити. Волокна оборачиваются вокруг себя, образуя пучок размером с кулак. Мистическая конструкция поглощает свет. Вокруг нее царит тьма, отступающая перед розовым свечением.
Долгое мгновение держу веревочный шар. Смотрю на свое творение, пытаясь понять, чувствовать ли восторг или отвращение.
Хватаю волка. Искалеченный миньон сопротивляется моей силе. Правой рукой раскрываю ему рот. Засовываю бечевку в горло призрака. Зубы волка вонзаются в кожу. Игнорирую боль и сосредотачиваюсь на своей магии. Клубок нитей хочет распутаться. Приказываю ему остаться.
Курок взведен, вырываю руку. Миньон взвизгивает. В моей плоти ломается зуб.
По рукаву стекает кровь. Ледяное прикосновение сукэна обездвиживает рану и закрывает ее. Миньон жалко скулит. Свернувшись клубком, существо зажимает живот. Хватаю его за морду. Ее зашивают нити.
Засовываю безногого волка подмышку и встаю.
— Ты. Тебя зовут Рин, так?
— Э? — восклицает Морковка. Широко раскрывшая глаза девушка смотрит по сторонам, после чего указывает на себя. Киваю. — Верно, Саотоме-сама. Меня зовут Рин. Судзуки Рин.
Судзуки Рин. Судзуки Рин. Молча повторяю слова, запечатлевая их в своей памяти. Скоро я стану директором Института Прекрасных Принцесс. У меня будут обязанности по отношению к этой девушке. Меньшее, что я могу, это узнать ее имя.
— Рин-тян, у меня есть для тебя задача.
Рин растерянно моргает. Затем ее глаза распахиваются. Вскочив на ноги, Рин по-армейски салютует.
— Конечно, Саотоме-сама. Я всегда готова подчиниться сенши.
Фыркаю.
— Хорошо. Тогда…
— П-подождите! — выкрикивает Рин. Девушка отчаянно машет руками в знаке отрицания. — Я не это имела в виду! Беру слова назад! Я не могу вам помочь, Саотоме-сама. Вы враждебная сенши. — Рин глубоко вдыхает и принимает милую стойку. — Готовьтесь к смерти, Саотоме-сама.
Гунгнир кружит в моих руках. Копье мелькает, замерев в десятке сантиметров от ее лица.
— Можем сразиться, если ты того хочешь, Рин-тян.
— Хе-хе-хе, — натянуто смеется Рин. Девушка снова сжимается. Плечи вжимаются в стену переулка. — Н-не обращайте внимания, Саотоме-сама. Я просто пошутила. — На глаза наворачиваются слезы. — Пожалуйста, не убивайте меня.
Вздыхаю и кладу Гунгнир на плечо.
— Расслабься. Я лишь хочу, чтобы ты передала сообщение Акине. Скажи, что я хочу с ней поговорить.
— П-правда? — спрашивает Рин. Девушка вдруг снова сосредотачивается. — Я имею в виду, конечно, Саотоме-сама! Прямо сейчас, Саотоме-сама!
Девушка в оранжево-коричневом платье кидается прочь. Через мгновение Рин с заносом останавливается.
— Простите! — пищит она. Девушка быстро исполняет реверанс и вторично выбегает из переулка.
Улыбаюсь. Светлое чувство быстро исчезает.
Акину не поколеблют слова Рин. Генералу Института нужно победить в войне. Лучшее, на что я могу надеяться, что когда я приду, Акина выслушает. Но это позже. Сперва мне нужно поговорить с Колон. А до этого отвлечь Гарма.
Огромный волк не должен увидеть миньона у меня подмышкой.
Пора вызвать Митико.
— Tenshi osakebi.
Небо пронзает копье розового. Снаряд пролетает над занятым Митико зданием. Разбившийся линкор поднимается с крыши. Неспешно поворачивается к Гарму. Скрииииии! Пара раскаленных добела пушек разрывает зверя.
Гарм дрожит, его тело кипит серебристым туманом. Волк рыком выражает свое неудовольствие, но не покупается на приманку. Вместо этого тварь накидывается на крохотного матриарха. Колон закручивает посох. Вихрь ки отклоняет Гарма влево от нее. Волк катится по мостовой, ослабевшие ноги стараются прекратить кувырканье. Скрииииии! Скрииииии! Зверя пронзает еще больше лучей. Гарм с трудом поднимается на ноги.
— Хватит! — ревет Гарм. — Ты снова посмела вмешаться в мою битву. Я скину тебя с неба, женщина. Брошу твое сломанное тело на землю. А затем я сожру тебя, медленно, чтобы ты познала мою злобу.
Колон забыта, волк взмывает в воздух. Из задней части линкора Митико вырывается пламя. Ее судно мчится вперед. Гарм старается не отстать. Его задача еще больше усложняется, когда пушки Митико разворачиваются на опорах и открывают огонь.
Скрииииии! Гарма пронзают копья света. Тварь ревет от боли.
Погоня продолжается. Бессмертный Гарм гонится с бешеным упорством. Поначалу задача волка кажется безнадежной. Затем форсаж линкора стихает. Разрыв между Митико и Гармом сокращается. Зверь победит в этом соревновании.
— Колон! — кричу я, выбегая на поле боя.
После бегства противника матриарх ссутуливается. Колон вцепляется в свой посох. Лишь кривая деревяшка позволяет ей стоять. Исчезает бастион бесконечной силы. Вместо этого я мельком вижу сокрытую под ним почтенную женщину.
— Зять, — хрипит Колон.
— Вы в порядке? — мягко спрашиваю я.
Колон испускает усталый смешок.
— Похоже, мои кости слишком хрупки для долгих сражений. Как бы это ни ранило мою гордость, я благодарна твоему присутствию. Прибудь ты на минуту позднее, я бы встретила свой конец.
— Простите. Я не хотела так надолго оставлять вас одну, — извиняюсь я.
— Неважно, — отмахивается Колон. Пожилая женщина с трудом встает на ноги. Силой воли игнорирует истощение. — Глупо было с моей стороны связываться с таким зверем. Скажи, как идет наша война?
— Так же как и ожидалось. Акина заперлась в своем замке. Меня беспокоит Гарм.
— Да, этот волк настоящая неприятность, — бормочет Колон.
Смотрю в небо. Расстояние между Митико и Гармом сократилось до считанных метров. Митико извилисто снижается, спуская зверя, так что он пролетает над базой Института. Шесть серебристых турелей открывают огонь. Гарм воет от боли. Из крепости выстреливает десяток зарядов магии, усиливая огневой вал.
Волк отступает, нырнув в здания. Корабль Митико останавливается. Алюминиевое судно несколько мгновений покачивается на месте, прежде чем отправиться в погоню. Морщусь. Ради Митико, нужно быстрее заканчивать разговор.
— Время выходит, — говорю я, опуская миньона под ноги старухи. — Колон, сгоните миньонов Гарма. Соберите в одном месте столько, сколько получится. Засуньте их в заметное, но не слишком, место. Этого посередине. — Останавливаюсь и изучающе смотрю. — Справитесь?
Колон тыкает своей клюкой безногого волка.
— Понятно, — говорит она, кивая самой себе. — Рискованная ставка, зять. Не бойся. Я предусмотрительно забрала у детишек последние три печати. У меня для них найдется хорошее применение.
Древний матриарх хватает волка за загривок. Колон прыгает на клюке до измученной команды разрушителей. Мой войска шевелятся, но не поднимаются при ее приближении. Все они валяются на земле.
Бах. Бах. Бах. Колон стучит клюкой по дороге.
— Подъем, ленивые бездельники. Позор вам, оставляете старухе сражаться за вас, — рявкает она.
Команда разрушителей со стоном встает. Сидеть остается только Мус. Белые одежды парня пропитаны алым. Тем не менее, воин Джокецузоку поправляет очки и уделяет старухе внимание.
— Разберусь с этим сбродом, — обращается ко мне Колон. — Тебе нужно что-то еще?
— Нет, — отвечаю я. — Мне нужно поговорить с Акиной. Но нельзя, чтобы при этом со мной был кто-то их вас. Если рядом со мной будет команда разрушителей, я буду казаться неискренней.
— Понятно, — говорит Колон. Старые глаза сосредотачиваются на мне. — Доброй охоты, зять.
Киваю.
— И вам.
К базе Института есть несколько подходов. Быстрейший и самый очевидный с фронта. Самый медленный сверху. Не учитывая сроков, преимущество за нападением с воздуха. Оно сокращает период уязвимости, снижает эффективность дальнобойных атак Института. Предлагает элемент неожиданности.
Выбираю этот путь и молюсь, чтобы Митико продержалась.
На поле боя тишина. Серьезные бои закончились некоторое время назад. Превосходства Института больше нет. У Акины примерно с десяток действующих бойцов. Попытки восстановить сикигами соберут не больше сотни. Силы Института уменьшены до одной пятой.
Со столь ограниченными силами Акина не устоит перед моим приближением. Если бы я раньше испробовала эту тактику, ее силы перекрыли бы все ходы. На крышу бы сбросили десятки сикигами. На мою позицию бы обрушились штурмовики. Подбавили бы огню махо-сёдзё.
Вместо этого пугающе тихо. Спокойствие нарушает лишь визг пушек Митико. Пустота нервирует. Десятки зданий безжизненны. Полиция Токио эвакуировала жителей. Глядя через плечо, вижу ряды мигалок. Странно это. Мы крушим город. Почему они стоят в стороне?
Но они стоят в стороне. И я за это благодарна. Для такой боевой зоны три стороны уже слишком много. Добавление четвертой посеет смерть и хаос в масштабах, которые я и не смею надеяться сдержать.
Достигаю вершины прилегающего к бару здания. Усмехаюсь. Операция падение с небес, прерванная моя тактика, снова в силе. Неумолимость заменена легкомыслием. Я собираюсь прыгнуть в самое сердце сил Института. Многое может пойти не так.
Не проиграй, Ранма.
Поднимаю ногу. Вокруг нее кружат огоньки розовой энергии. Топаю. Из каблука вырывается заряд хайгэки. Крыша подо мной раскалывается, сбросив меня на этаж подо мной. Моя аура усиливается. Сквозь ки текут длинные нити. Вокруг меня вздымается вихрь, только чтобы втянуться в Гунгнир.
— Tenshi ittou.
Мистическое лезвие режет цемент как сливочное масло. Угловой блок начинает скользить в сторону базы Института. Ударяю его зарядом хайгэки. Бетон рассыпается в щебень. Кидаюсь вперед, прячась в тени падающих обломков. Рев ки становится все сильнее. Гунгнир напитывается, вбирая энергию, пока копье не кипит от моей духовной силы.
Скрииииии!
Шесть турелей открывают огонь. Добела раскаленная материя распыляется по камням и щебню. Слабые лучи не в состоянии пронзить мое укрытие. Вместо этого они разогревают камень до лужи магмы.
Касаюсь пылающего бетона носком туфли. Шипит дым. Отталкиваюсь. Поднимаюсь над обломками, мой прыжок усиливают выросшие из спины крылья. Институт теперь ждет моего нападения. Девушки откликаются на зов Акины. Формируются линии. Хаос уступает порядку.
Автотурели светятся. Еще несколько секунд, и они вновь обрушат свою ярость. Пыль и камни отражаются от незримого барьера. Меня от Института отделяет призрачная стена. Мое укрытие исчезает.
Изо всей силы бросаю Гунгнир.
Копье становится лучом света. Полоса розового пронзает барьер. Стена разбивается как стекло. Оружие преломляется. Закон Гунгнира в действии. Усиленному моей магией, копью не важно, что я ничего не знаю о своей цели. Если понадобится, Гунгнир отвергнет сам мир и ударит по истине.
Бум! Гунгнир дрожит. Треть оружия видно, остальное погружено в серебристое устройство. Разлетаются огромные молнии. Кричат попавшие под удар электричества девушки. Генератор стихает. Все шесть турелей отключаются вместе с ним.
Касаюсь земли.
Институт нападает.
Перед носом проносится нога в кроссовке. За лодыжку хватаю спортсменку в красных блумерах. Разворачиваюсь. Спортсменка врезается в собравшуюся группу. Делает выпад горничная, обрушивается ее швабра. Шагаю назад. Мягкая ткань касается моей груди. Горничная подается вслед за выпадом, скольжу в сторону и отвечаю молниеносным ударом кулака.
Сукэн горничной удерживается. Она грациозно отстраняется. Кружит ее древковое оружие. Широкий удар тянется к моей шее. Падаю и сбиваю ее с ног.
Мою тень пронзают морковки. У ног взрывается ледяной столб. Вокруг кружат фиолетовые пылинки. Густеет слизь. Закладывает нос.
Скачу меж хаоса.
— Перемирие! Перемирие! — кричу я.
Горничная и спортсменка поднимаются на ноги. Рин заходит мне с фланга. Сирень крутит свой жезл, призывая клумбу цветов.
Вперед выходит Акина.
— И зачем же нам соглашаться на прекращение огня, Саотоме, когда ты так любезно предложила нам себя?
Несмотря на слова Акины, Институт отходит. Исчезают фиолетовые пылинки. Горничная и спортсменка отступают на шаг. Институт окружает меня. Четырнадцать девушек и сотня сикигами перекрывают побег. Акина встает между мной и Гунгниром.
— И пока мы сражаемся, сколько девушек ты потеряешь из-за Гарма? — спорю я.
