— Нет, — почти беззвучно повторил Дмитрий, но сабля уже начала свой смертоносный путь.
Магия Смерти взревела и с удвоенной силой ринулась штурмовать барьер. Тщетно пытаясь отвести клинок в сторону, Дима до хруста сжал зубы. Время замедлилось: маг словно со стороны видел, как лезвие плавно скользит к жертвам, а услужливое воображение дорисовало кошмарную картину: детские тела, разрубленные пополам.
"Хватит ломаться, Дима. Ты Смерть! — истерично заорал принц Камии и, понизив голос, добавил: — Такой же, как я".
— Такой же, как ты... — эхом откликнулся Дмитрий, обратил взгляд на магию Смерти и, отринув сомнения, прошептал: — Иди ко мне.
В тот же миг преграда исчезла. Холодный белый свет вырвался из Диминых глаз, поглощая чувства и желания, надежды и опасения. Неодолимая сила Смерти прогнала из сознания принца Камии, и на мгновение маг обрёл контроль над собственным телом. Этого хватило, чтобы отвести удар. Стальной клинок просвистел в миллиметре от волос мальчишек, и Время двинулось вперёд.
Не вкусив долгожданной крови, Смерть пришёл в неистовство: Диму тряхнуло, и он захлебнулся сияющим холодным огнём.
— Великолепно, дружище!
Смерть поднял голову и посмотрел на светловолосого всадника, замершего на краю поляны.
— Кто ты? — тихо спросил он, и перед внутренним взором в неистовом танце завертелись размытые, разрозненные картины. Всей магической мощью Смерть пытался остановить дикий гарцующий хоровод, но лица, здания, пейзажи продолжали бешено плясать в сознании.
Всадник хлестнул белоснежного коня плетью, выехал на поляну и остановился в нескольких метрах от дуба. Склонив голову к плечу, он с насмешкой взглянул на Смерть и цокнул языком:
— Не помнишь меня? Какая жалость. Ничего, я здесь, чтобы помочь тебе, друг мой.
Светловолосый мужчина громко хохотнул, взмахнул рукой, и где-то в лесу пропели трубы. Жадно раздувая ноздри, Смерть повернулся на звук, прислушался. Вдалеке зазвучали шаги. Тихие шаги сотен и сотен ног.
— Развлекайся, Дима, — беспечно улыбнулся всадник, — а когда насытишься, мы поговорим.
Мужчина подмигнул ему и исчез. Смерть же превратился в слух. Он жадно ловил биение человеческих сердец, тёплое дыхание жизни в прохладном утреннем воздухе, и машинально поглаживал рукоять сабли. Картины прошлого больше не беспокоили его — жажда крови усмирила память. Стоя под раскидистыми ветвями старого дуба, Смерть ждал свои жертвы.
Среди деревьев замелькали сине-красные мундиры, и маг чуть приподнял саблю. Он собрался шагнуть вперёд, но вдруг за его спиной раздался резкий хлюпающий звук. Повернув голову, Смерть взглянул на двух человечков, жавшихся друг к другу, и сверкнул глазами.
— Вот и аперитив.
Сабля со свистом рассекла воздух, но вместо того, чтобы снести мальчишкам головы, врезалась в ствол дуба. Второго покушения близнецы не выдержали: их глаза закатились, и мальчишки рухнули в спасительное беспамятство. А маг непонимающе уставился на клинок, по самую рукоять вошедший в твёрдую древесину, и тотчас почувствовал в глубине сознания беспокойное царапанье. Выдернув саблю, Смерть бросил взгляд на неровные ряды красно-синих мундиров. До начала пиршества оставалось несколько секунд, и, мысленно рыкнув, он погрузился внутрь себя, чтобы найти и уничтожить источник беспокойства. Он обнаружил его сразу: посреди холодного белого океана сиял пронзительно-голубой островок. Островок пульсировал и бился, точно сердце, разгоняющее кровь по жилам. Он выглядел живым, и это не понравилось Смерти, ибо жизнь в его царстве была раковой опухолью и подлежала немедленному уничтожению.
На голубой островок обрушилась стремительная, неистовая атака. Белый свет на мгновение поглотил врага и неожиданно отступил, а Смерть пошатнулся от боли, ядовитым штопором пронзившей разум, выронил саблю, схватился за голову и устремил мутный взгляд на сине-красные пятна, плывущие к нему. Он жаждал убить их, но непобеждённый, истекающий голубым светом враг не желал крови и был готов вступить в схватку, где не будет победителя.
"Он угрожает мне! — Смерть яростно застонал и возопил: — Кто ты такой, чтобы указывать мне?"
"Твой хозяин!" — прогремело в ответ.
"Врёшь! У Смерти не может быть хозяина! — Он попытался найти доказательства в разрозненных воспоминаниях, но проклятый островок выхватывал картины прошлого у него из-под носа и всасывал в себя. — Это моё!" — запаниковал Смерть, чувствуя, что вместе с воспоминаниями теряет себя.
А островок меж тем запульсировал чаще, разрастаясь как на дрожжах и стремительно поглощая холодный белый свет. В глаза вонзились раскалённые угли, рассудок рухнул в бушующее море боли и темноты. Словно из-под слоя воды донёсся лязг мечей, но Смерти было наплевать на готовых к атаке солдат. Он в панике искал укромный уголок, чтобы забиться в него и сохранить остатки своей сути.
Внезапно островок полыхнул синим пламенем и взорвался мириадами искр, а на его месте стала расти прочная невидимая стена. Смерть встрепенулся — появился шанс спрятаться. Не задумываясь о последствиях, он ринулся за стену. Холодный белый свет молниеносно перетёк за растущий барьер, и Смерть осознал, что попался: Дима вновь запер его в клетку. "Дима! Ненавижу!" Зверский удар обрушился на прозрачный барьер, но смертоносная магия не смогла сокрушить неприступных стен, и, взвыв от бессилия, Смерть затаился в ожидании своего часа.
Дмитрий провёл ладонью по лицу. В голове мелькали воспоминания, тело почти не слушалось, слово было чужим. Краем глаза заметив стремительно приближающийся к лицу меч, он с трудом отклонился в сторону. Смертоносный клинок воткнулся в землю, а широкоплечий великан в сине-красном мундире врезался в мага, отбросив его к дубу. Дима упал рядом с бесчувственными внуками Ральфа. Удар выбил воздух из лёгких, на мгновение магу показалось, что он больше никогда не сможет вдохнуть. И тут же сделал вдох: ему нужно было во что бы то ни стало остановить безумное представление Артёма. Гвардейцы наступали, а сабля лежала слишком далеко. Впрочем, Дима и не собирался брать в руки оружие. Теперь он знал, что почти не властен над своей второй ипостасью и в следующий раз может не суметь загнать её за барьер. Однако отразить атаку было жизненно необходимо, и Дмитрий воспользовался единственной доступной ему магией.
Мощные струи холодной воды нарушили сине-красный строй. Солдат приподняло в воздух и отбросило к краю поляны. Мокрые, точно мыши, они попадали на траву, недоумённо переглянулись и, как один, уставились на Дмитрия. В их глазах плескался ужас: брат принца стоял посреди поляны, а на месте старого дуба угрожающе вращалась гигантская водяная воронка. В лучах утреннего солнца она отливала алым, словно предупреждала о своей смертоносной сути. Думая лишь о бегстве, гвардейцы стали медленно подниматься на ноги, и тут за их спинами раздалось лошадиное ржание.
Уже понимая, кого увидят, солдаты обернулись. Принц Камии со сверкающими бешенством глазами восседал на белоснежном жеребце и неотрывно смотрел на брата.
— В атаку! — негромко скомандовал он, и гвардейцы устремились к князю: смерть от руки принца пугала куда больше, чем мгновенная гибель от магии его брата.
Дмитрий отрешённо наблюдал за бегущими к нему солдатами. Как бы ни хотелось Тёме, он не собирался никого убивать. "Эксперименты закончились! Эта чёртова магия останется за барьером!" Он вновь отбросил гвардейцев к краю поляны, опустил руки, и водяная воронка превратилась в вековой дуб.
— Иди сюда, Тёма! Надо поговорить!
— Действительно надо.
Дмитрий глазом не успел моргнуть, а Артём уже стоял рядом и исподлобья смотрел на него, сжимая и разжимая кулаки.
— Я хочу знать, братец, почему всякий раз, когда я что-то затеваю, ты умудряешься всё испортить?
— Быть может потому, что твои затеи никуда не годятся?
— Да как ты смеешь?! — рыкнул принц и замахнулся, намереваясь залепить другу пощёчину, но Дмитрий перехватил его руку:
— Хватит, Тёма! Мне сейчас не до ссор! Нужно разобраться в том, что происходит.
Шоколадные глаза превратились в разъярённые щёлки:
— Я расскажу тебе! Я приволок в этот чёртов лес детишек, от которых ты без ума, отдал тебе на заклание своих лучших гвардейцев! Я даже принял во внимание твою идиотскую заботу о невинных и предложил обойтись минимальным количеством жертв! Ты должен был проснуться Смертью!
— Не могу.
— Ты просто не хочешь! Ты всё делаешь мне назло!
Временной маг шмыгнул носом, и на его пальцах задрожали чёрно-красные искры. Понимая, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, Дмитрий вцепился в плечи друга и хорошенько его встряхнул.
— Выслушай меня, Тёма! — с нажимом произнёс он, пристально глядя в подёрнутые серебром глаза. — Я ценю всё, что ты сделал для меня, но я не могу выпустить Смерть. Я больше не контролирую её.
— Чушь!
Артём попытался вырваться, но Димины пальцы, точно стальные клещи, удерживали его.
— Время игр закончилось, Тёма!
— Это не игры! Ты должен вернуть Смерть и стать таким, как прежде! Таким, как я!
— Тогда соберись и выслушай меня!
— Вечные разговоры! Правильно говорил магистр: ты слишком много думаешь и болтаешь!
— Мой дядя много чего говорил. Но самого главного ты не усвоил — Смерть всегда должен быть начеку! — Заметив, что искры на кончиках пальцев погасли, Дима отпустил друга и нервно провёл ладонью по волосам. — Пора взяться за ум, Тёма. Кто знает, возможно, тот, кто отправил нас в Камию, рядом. Понимаешь, что это значит?
— В Камии его нет! — уверено заявил временной маг и, прищурившись, вгляделся в лицо друга: — Похоже, моя затея всё-таки выгорела, хоть и не полностью. Как много ты вспомнил?
— Меньше, чем хотелось бы. Но это лучше, чем ничего.
Артём хмыкнул, и в его руке появилась узкая бутылка из тёмно-коричневого стекла:
— Отметим?
Дмитрий взял бутылку, поднёс её к носу и вдохнул сладковатый аромат луговых цветов, потом сделал небольшой глоток и улыбнулся:
— Сластёна ты, под стать Веренике.
— Значит, Нику ты вспомнил, — ухмыльнулся временной маг и хлебнул вина. — Приятно слышать.
— Не уводи разговор в сторону.
— Как скажешь. — Артём оскалился в довольной улыбке. — И тем не менее все твои теории, а также страшные и коварные враги подождут, Дима. Раз память к тебе вернулась, поговорим о великом магистре! Ты же выделишь мне десять минут своего драгоценного времени?
— Но...
— Или так, или — разговор окончен!
Дмитрий скрипнул зубами:
— Хорошо.
Артём ухмыльнулся, нетерпеливо провёл рукой по лбу и заявил:
— Ты должен признать, что Олефир великий маг!
— Признаю, — коротко произнёс Дима, и глаза временного мага округлились от удивления:
— Правда? И ты раскаиваешься в его убийстве?
— Нет!
— Ты невыносим! — простонал Артём, но Дмитрий и бровью не повёл.
Скрестив руки на груди, он в упор посмотрел на друга и заговорил спокойным, без эмоций голосом:
— У меня есть за что ненавидеть дядю. Он лишил меня матери, изнасиловал Стасю. Он забрал тебя в Камию, зная, что нанесёт мне этим жестокий удар. Да, он сделал тебя великолепным магом, но какой ценой?!
— Я не сумасшедший!
— Конечно, нет, — примирительно кивнул Дмитрий.
— Нет... — Артём задумчиво покусал губы. — Но всё, что делал магистр, сделано нам во благо!
— С его точки зрения. Лично я не вижу блага в том, что он убил мою сестру.
Временной маг презрительно фыркнул, испепелил бутылку и встряхнул спутанными пшеничными волосами:
— Ты слишком привязался к ней, Дима. Лично мне кажется, что Станислава заслуживает смерти — и тогда, и теперь!
— Никто не заслуживает смерти.
— Бред!
Дмитрий сжал пальцами плотную ткань плаща:
— Я говорю, что думаю.
— Это меня и расстраивает.
— Почему?
— Потому что ты боевой маг! Ты Смерть!
— По-твоему я должен всё время убивать? Оглянись вокруг, Тёма! Люди живут и наслаждаются жизнью. Почему я должен упиваться смертью?
Артём обратил взор к небу, словно призывая его в свидетели тупости друга:
— И на этого мага я мечтал походить? Как же я заблуждался, магистр!
— Кривляйся, сколько влезет. Меня не переубедишь!
Временной маг опустил голову. Губы его искривила насмешливая улыбка, в глазах заплясали лукавые огоньки.
— А как же Кристер? Ты свернул ему шею просто так, мимоходом.
— Неправда! Он заслужил смерть! И мне жаль, что этот мерзавец умер слишком быстро. Надо было...
— Никто не заслуживает смерти.
— Что?
— Ты сам сказал это минуту назад, Дима. Или из твоего правила бывают исключения? Может, кроме Кристера, под него подходит и Стася?
— Не цепляйся к моей сестре!
— Она всё для тебя, знаю. — Артём хихикнул и подмигнул другу. — А как же Маруся? Я вижу, какими глазами ты смотришь на неё. И не смей отрицать! — Он наклонился вперёд, доверительно заглянул в лицо Дмитрия и прошептал: — Маша достойна тебя, Смерть. Я хочу, чтобы ты взял её себе. Сделай это ради меня, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты был счастлив... Пока не умрёшь!
Принц Камии зловеще сверкнул глазами и расхохотался. Дмитрий проигнорировал его смех.
— Десять минут прошли, — твёрдо заявил он, однако серьёзность друга ещё больше развеселила Артёма.
Он комично потряс головой и, не прекращая смеяться, выдавил:
— Забыл с кем имеешь дело? Я временной маг!
Артём слегка поклонился другу, взмахнул полами плаща, и Чарийский лес пропал. Обжигающий зной опалил кожу Дмитрия, лёгкие наполнил сухой горячий воздух пустыни, кожа заблестела капельками пота. После лесной прохлады находиться среди бескрайнего моря жёлто-коричневого песка было невыносимо.
Временной маг надменно фыркнул, опустился на песок и развалился на нём, словно на диване в гостиной. Его пренебрежительный вид покоробил Дмитрия, но он всё же поддался безмолвному требованию и сел рядом.
— Узнаёшь место? — Артём обвёл рукой пустыню. — Здесь началась наша камийская история.
— И что дальше?
— Ничего. Я привёл тебя сюда, чтобы ты понял: прошлое не имеет значения. Всё, что было в Лайфгарме, умерло в тот день, когда мы оказались в Харшиде.
Дмитрии криво улыбнулся:
— А как же великий Олефир? Он непосредственно связан с нашей Родиной.
— Ну... — Артём завалился на спину, закинул руки за голову и прикрыл глаза. — Все мы где-нибудь родились. Но Лайфгарм не смог постичь величия моего магистра, а значит, это глупый, никчёмный мир. Он больше не интересен мне, Дима. Отныне и навсегда, мы жители Камии. Правда, ты — не надолго, — добавил он и поморщился, точно заболели зубы. — Когда я казню тебя...
— Тогда у меня не будет возможности что-либо изменить! — Дмитрий смахнул со лба капельки пота: — Почему ты не хочешь выслушать меня, Тёма? Ты готов рассуждать о чём угодно, только не о насущных проблемах.
Не открывая глаз, временной маг качнул головой и растянул губы в улыбке:
— Это ты не слышишь меня, Дима. Я ведь ясно говорю: никаких проблем нет. Ни у тебя, ни у меня. Просто наслаждайся жизнью, друг мой. Проведи последние дни в радости и любви.
