— А за этими двумя Проклятый лес. — заметил я, невольно содрогнувшись от воспоминания. — А за Проклятым лесом, земли Союза!
— Только Союз теперь, вроде как под Ярлом. — продолжил Молчун. — И дальше весь восток тоже под Ярлом, и на север, вплоть до Гиблых земель, все под Ярлом и его союзниками.
— Думаешь Ярл реально контролируем такую огромную территорию?
— Да кто ж его знает?
— Ты должен знать!
— Должен. — Покорно согласился Молчун. — Но пока не знаю. Половина моих шпионов просто исчезла. Толи померли, толи не могут связаться со мной. А вторая половина бегает как ошпаренная, но вокруг столько проблем, что.......
— И тем не менее ты должен как можно быстрее разобраться с этим....
— А кстати, что там у нас с внуком..., ну ты сам знаешь кого?
КУДРЯВЫЙ
Ну и вот нахрена этому ублюдку Седому понадобилось из себя великого командира корчить? Чего ему на жопе его поганой не сиделось, как всем нормальным людям?
Я ведь когда еще харю его самодовольную в воротах Трехи увидал, аккурат после той разборки с Правильным Парнем, вот так сразу и почуял жопой что неприятности то уже на носу. А ведь только жить то начали. Я себе уж и домик недалеко от кабака присмотрел, и вдовушку тут одну окучивать начал. Глядишь, еще немного и совсем человеком бы стал. Так хрен!!!
...Ведь главное добычи взяли прилично. Авторитет в городе заработали, — живи не хочу. Могли бы кабак в складчину с Нехромым расширить. (Чай ведь не чужой человек-то).
Дело могли завести свое. Я как раз перед нашествием этим, с одним приблудным мужиком разговорился, и тот сказал что он дескать плотник хороший и дома строить умеет. Дали бы ему денег, собрал бы он артель, да начал бы дома в Трехе лепить. Дело прибыльное, а главное, — самим работать не надо, только денежки считай.
Опять же, коней тех дворянских можно с выгодой использовать. Да хоть в аренду Нехромому сдавать, или к примеру на племя. Коняги то ведь ого-го!
Но ведь у этого козла бодливого, вечно рога чешутся. Только по человечески жить начали, так обязательно ему надо было все изгадить..., что б у него жопа ежами поросла колючками внутрь. — Сам влез в дерьмо по самые уши, и нас с Малышом туды втянул.
Главное до этой драки на базарной площади, еще вроде как все худо-бедно нормально было. А вот после драки, да еще и суда, — совсем никакой мочи не стало.
Местные они же как подрались, так и помирились. А мы им после этого совсем бельмом на глазу стали.
Нет. Оно конечно никто нам ничего такого. Мы же вроде как ни глянь, а со всех сторон победители. Ага. — Хренопердители. Потому как после того как все разборки уладились, Седово войско это хреново, вообще никому на хрен не нужно стало. Раньше то его хоть те кто супротив Управы кричал, держались. Ну а после того как Управа эта хренова, вроде как все их требования выполнила, — банда уродов, с оружием в руках бегающих по городу, стала и им как бельмо на глазу.
В общем, — вытурили нас из Трехи. Ненавязчиво так, но твердо. Гончар этот, так прямо Седому и сказал, что мол, — пока ты в городе ошиваешься, миру тут не будет. Так что мы тебе и ребятам что за тобой увяжутся, доспех, оружие, харчей на дорожку подберем, и валите-ка вы, куда глаза глядят. Время нынче дурное, найметесь всем отрядом к такому же любителю мечами помахать, и намашитесь вдоволь.
Ага — Отряд. Отрядище едрена вошь!!! После того как Седой гордо этак объявил войску своему, что линяет из города, — от войска того, вмиг, дай боги, шесть десятков с хвостиком осталось! Самых тупых. Те что поумнее, они либо в стражу подались, благо после всех драк там народу-то поуменьшилось. Либо как это приличным людям и надлежит, — ремеслом занялись.
Да еще мы с Малышом, дурни, за Седым пошли. Да Рыжий с Умником за нами увязались.
Нехромому это ясно дело ущерб и обида. Он мне так и сказал, дескать — "Седой дурак!, пусчай сам себе на жопу приключения ищет, а ты мол с Малышом оставайтесь, да живите как люди".
Я бы и рад "как люди", да только мразь эта белесая, Малыша за собой сманил. Закрутил парню голову своими мечами-драками, тот и повелся с ним из Трехи уйти. А я к этим двум сволочам, вроде как уже и привык. Привык что куда двое, — туда и третий. Ну и ясно дело, пришлось мне черпаки да передник поварской, менять на меч да броню. Хотя перед этим я Седому много чего приятственного наговорил, так что мы потом недель пять, ни об чем, кроме как о делах, вообще не разговаривали.
Да тут еще за Малышом увязался Грамотей. Дескать, — обещался быть евоным рабом, и хозяина значит не покинет. Правда Нехромому признался, что боится опять захворать, а никто кроме Малыша вылечить его не сможет.
Ну а Рыжий-то, — придурок известный. Ему лишь бы в гавно какое по уши влезть, чтобы хлебать полным хлебалом, не перехлебать. Он с тех пор как мечами с Седым звенеть начал, да баек про его геройские подвиги наслушался, так вообще за ним как собачонка бегать начал. Когда его Седой в войско свое не взял, так я думал руки на себя наложит, такой хмурый ходил. Ну а уж после того как мы его в лес к Седому с донесением послали, так он с тех пор от него и не отлипал.
Нехромой давно уж на этого дурака рукой махнул, и об уходе евоном ни сколечки не переживал. Хотя Рыжий этот ему и родственником дальним приходился. А вот меня да Малыша с Грамотеем, ему терять жалко было.
А у меня тут вот тоже докука образовалась. Тот самый мой пленный дворянчик, что я с вылазки за ворота Трехи притащил. Он ведь все это время так у меня и сидел.
Я то ведь чего думал? — Думал папашка его выкуп за него заплатит хороший!
Ну и заставил сосунка письмо значит, домой написать, что бы выкуп за него прислали. И с одним из пленных мужиков значит и послал. Тот обещал за пару месяцев обернуться. Благо я ему долю в прибыли пообещал.
Ну с тех пор и прошло уже месяца два с половиной. А вестей от гонца-то все не было.
Я думал дворянчика Нехромому продать. Чтобы он мне значит, три сотни золотых монет отсыпал, А когда выкуп за щенка придет, так пусть все пять сотен, что я требовал, себе забирает.
А Нехромой на меня только руками замахал. — Три сотни золотых, говорит, это хренова туча денег. Мне что бы такую сумму собрать, все свои дела приостановить придется, а то и кабак продать. Ежели говорит хочешь, я тебе сотню монет сразу отсыплю. И то по большой дружбе. Я когда выкуп придет, остальные две тебе сохраню.
— Да пойми ты дружбан Нехромой. — я ему ответствовал. — Я энту Треху вашу, еще может лет сто кривой дорогой обходить буду. А может вообще, через месяц копыта откину. Мне денюжки то сразу нужны. Давай сойдемся напополам. Двести пятьдесят тебе, и стока же мне! А денежки ты займи. Ты нынче в авторитете, тебе любой даст.
— А ежели, — говорит Нехромой, — Выкуп за жабьего сына этого вообще не придет? А я мало того что своих денег лишился, так еще и должен всему городу останусь?
— Да ты оружие-то его видел? — возмутился тута я. — Ты доспехи его золоченые видел? Да за такого хлыща, надо было не пять сотен требовать, а и всю тыщу. Как же это выкуп за него не придет?
— А вот возьмет и не придет. Может папашка его только радуется что от дурака такого избавился. А может посыл твой копыта в пути откинул. И пока нового дурака найдешь, который с энтим делом к папке его пойдет, — еще год пройдет. А мне весь этот год, засранца этого кормить?
— А ты к работе его приставь какой, — возражаю я ему. — Пусчай харч свой отрабатывает.
Ну да это уж я так, от безысходности ляпнул. Я этого дворянчика то и сам к работам пытался приставить. Не способный он ни к чему. Я уж его и бил. И выпороть прилюдно грозился, а что толку? — Главное ведь и сам вижу, что старается, да не приспособлены видать дворянские ручки к работе человеческой. Даже двор подмести, или нужники почистить, — и то не способный, а уж про нормальную работу и говорить нечего.
Ну и ясно дело, Нехромой мне на это даже отвечать ничего не стал, а просто посмотрел как на распоследнего дурака.
Ну а тут и дворянчик этот голос, значит, подал. (Мы при нем торговались, чтобы Нехромой товар лицом видел).
— Кудрявый, — тихонечко так говорит он мне. — Ты лучше возьми меня с собой. Меня воевать учили с детства, это я умею.
Я ж ведь за эти два месяца, спесь то из него давно уж выбил. Так что борзеть он у меня больше не смел и говорил со мной исключительно вежливо и уважительно.
Однако я тогда в таком расстройстве был, что с ходу ему плюху влепил, да заорал, что — "Держи карман шире рожа дворянская. Чичас я тебе туды и оружия и доспехов и коней насыплю, что бы ты мне в спину моим же мечом тыкал".
Ну а он в ответ, пообещал дать самую что ни на есть страшнейшую клятву, что никогда против меня и моих друзей оружия не поднимет. И начал ныть, что дескать, больше такой жизни холопской он не вынесет, и руки на себя наложит.
Ну и плюнул я, да и согласился. Больно уж на рожу его слезливую, тошно смотреть было.
Вот и подобралось у Седого значит войско. Шестьдесят слабоумных с шилом в заднице, да мы пятеро, да сам Седой.
Мы с Седым ясно дело начальники..., которые и говорить с друг дружкой не желают. При Седом значит Рыжий ординарцем, при мне дворянчик. Малыш в отряде вроде как не пришей кобыле хвост, однако тоже с ординарцем — Грамотеем.
Ну и вышли мы из Трехи, под радостное улюлюканье, плевки, да пожелания доброго пути, проваливать, да скатертью дороги, и поперлись куда глаза глядят.
Ну то есть не совсем так конечно. Была у нас договоренность с купцами одними, караван ихний сопровождать. Купцы эти, караван большой сбили и ехали торговать оружием в те края, где сейчас война в самом разгаре была. Ну мы и согласились, фактически за гроши, (Седой же торговался), его до тех краев довести. А там уж смотреть к кому в войско наняться.
Первые дни у нас такое порядок был. Седой во главе каравана идет, а я с тылу прикрываю. Караван большущий, возов тридцать. Так что общались мы только через ординарцев наших, да Малыша с Грамотеем. Даже костры отдельные на стоянках разжигали. Причем у своего-то готовил я, а у евоного дурак какой-то безрукий. Ну да это так, к делу не относится. А относится к делу то, что где-то через пару недель пути, какой-то местный барон, попытался караван наш перехватить. С наскоку у него взять нас не получилось, но он сволочь такая, дорогу перекрыл, и пообещал пропустить только за половину товара с возов.
Ну и пришлось нам с Седым сойтись, и начать думу думать как дело это решить.
Первым делом договорились не ругаться, пока барона не побьем. Потом разругались вдрызг, чуть морды друг другу не набили.
Тут один из купцов что нас нанимал, начал орать, что дескать мы уроды, сволочи, и гады, весь караван к Злыдню в жопу погубим. Ну и естественно огреб от меня по роже. Брательник евоный хотел вступиться, и даже за меч схватился. Ну и Седой его недолго думая кулачком по маковке приложил.
Потом разогнали мы всю честную компанию, чтоб не мешали, и опять сели думы думать.
— Хрень-то в том, — опять начал Седой. — Что у барона людей хоть и меньше, да все они на конях, а местность тут открытая. Так что он может на выбор в любом месте ударить. А когда подмога наша подойдет, — удрать к едрене фене. Наши то ребята в основном пешие, да и те что при конях, далеко от обоза отойти не могут.
Оно конечно, — пока мы возы в круг поставимши, за ними прячемся, — он нас достать не может. Но стоять все время, не можем мы. Подойдет к барону помощь, — и возьмут нас за милую душу.
— А может, — говорю, — всех конных наших, в отдельный отряд собрать? И что бы они завсегда между обозом и войском барона торчали. Куда он, туда и мы.
— Хрень ты порешь Кудрявый. — окрысился на меня Седой. — Во-первых коннице для удара разгон нужен. У барона разгон будет, а у наших фиг. Да и кто у нас конник то настоящий? — Только Щегол этот твой, ну и Рыжий к седлу привычный. Мы с тобой, сам знаешь. — из седла не падаем, но все-таки мечники. Одновременно и мечом махать и конем управлять, — это нам не привычно. Остальные на конях только ездить умеют.
А у барона, если ты не заметил, все именно всадники. Они и копьем с разгону могут вдарить, да и конями своими управляют как собственными ногами. А ты еще не видел как они арканом Щербатого, из-за возов вытянули.... Чувствуется опытная рука. Так что снесут они наших конных, и даже не почешутся. А потом и за основной обоз возьмутся.
— А что делать, — отвечаю. — Ежели сиднем сидеть будем а к барону этому глядишь и помощь какая от соседей придет. Такой караван взять, — выгода не малая.
— Грохнуть надо барона. — задумчиво так говорит Седой.
— Так ведь........ А-а, ты опять про свои заморочки?
— Ну да. Грохнем барона, — люди его сами разбегутся.
— Или нет.....
— Ну в любом случае, без командира побить их проще будет.
— Ну допустим хуже от этого не станет. А как ты это сделать думаешь?
— А чего думать? — Вон шатер его стоит. Ночью обойдем лагерь. — Малыш нас проведет. С той стороны охраны у них никакой. Ты отсюда шумнешь, для отвлечения внимания, а мы с Рыжим барона прирежем.
— Или вас прирежут.
— Да не прирежут нас. Ты его вояк видел? Они только в седле страшные. А на земле я их.....
— Вояки как вояки. У нас не лучше. Скопом навалятся и прирежут даже тебя.
— Ну тогда давай сдадимся, и пойдем к барону этому сраному холопами. Жизть будет поганая, зато длинная. — Опять начал рычать Седой.
— Слушай.... — В голову мне вдруг пришла идея. — Раз барон сильнее нас только тем, что люди его конные. Так давай коней у него этих украдем!
— Как это?
— Да так же как ты барона резать хотел. Обойдешь лагерь с той стороны. Сторожей возле табуна прирежешь, спустишь лошадок на свободу и пугнешь, чтоб бежали куда подальше.
— А что. Мысль дельная. Как это я сам до нее не додумался. ..... Кстати надо Малыша спросить. Может он их по своему пугнуть может, что бы они вообще без оглядки бежали.
Мы значит уводим коней. А ты тут с другой стороны на него набрасываешься. Они пешие ничего сделать не могут, и мы их режем!
— А они нас! Треть отряда по любому положим. У нас и так бойцов, будто котенок посрал. Хочешь чтоб еще меньше стало?
— Так как.......?????
— Договоримся. Без коней ему резону с нами бодаться нет. Так что отпустит за милую душу.
— Ну-ну.... Отпустит... — недовольно пробормотал Седой. — Размяк ты Кудрявый возле своих котлов. Все бы тебе договариваться. ... И кстати, — где это видано, что бы помощник Командира Отряда, — кашеваром подрабатывал? — Смех один. Над тобой не только бойцы, — обозники смеются! — Завязывай ты с этой дурью!
— Пошел в жопу! Чё хочу то и делаю. Тоже мне великий воитель нашелся! Указывать он мне будет.....
— А и буду!!! Ежели ты козлина, совсем мозги потерял, я тебе .......
Ну в общем опять поругались.
Ну уж я не знаю что Малыш лошадкам этим нашептал. Но бежали они так что и копыт не разглядеть было. Я правда сам этого не видел. Мне потом Рыжий рассказал.
Но вот рожу барона на следующее утро я разглядел во всех подробностях. От такой рожи, молоко небось скисло бы прямо в корове.
