— Ну и замечательно. — Жданов наконец-то уселся и провёл ладонями по столешнице. Потом улыбнулся. Малиновский фыркнул, наблюдая за ним.
— Палыч, ты чего?
— Чего?
— Не знаю! Я тебе говорю, я второй день здесь за всё отвечаю! Я отвечаю на звонки, принимаю решения, вру всем напропалую, а офис словно вымер. Где вас всех носит?
Жданов пожал плечами.
— Я дома был.
— Ты дома был? А почему на звонки не отвечал?
— Мы отдыхали.
Малиновский непонимающе потаращился на него, а потом протянул:
— А-а... Это веская причина. Особенно, перед показом.
В дверь деликатно постучали, и появилась Маша с подносом.
— Ваш кофе, Андрей Палыч.
— Спасибо, Маша.
На столе появилось две чашки, что заставило Андрей взглянуть на секретаршу с ресепшена ещё более благосклонно. Она ещё и предусмотрительная. Может, всё-таки уволить Клочкову? У той, кажется, с Зорькиным роман, вот пусть он её к себе секретаршей и возьмёт. Интересно, у Зорькина есть секретарша или он ещё не дорос до этого?
— Ты улыбаешься, — настороженно заметил Рома.
— Да ты что?
— Да. О чём ты думаешь?
Андрей вдруг потянулся с хрустом.
— Выспался я, наконец-то. Мне теперь по будильнику вставать нельзя, Ромка. Чтобы жену не будить.
— Интересное кино.
— Да, — подтвердил Жданов. — Иначе её тут же тошнить начинает.
Малиновский поперхнулся кофе и закашлялся.
— Что?.. Допрыгался, значит.
Андрей поморщился.
— Что за выражения?
— А что ещё тебе сказать? Вы же не хотели...
— Не планировали, — поправил его Андрей. Потом пожал плечами. — Вот так получилось, случайно.
Малиновский снова фыркнул.
— Палыч, тебе тридцать один год, ты сидишь и про случайности мне рассказываешь.
Вместо ответа, Жданов глупо разулыбался.
Ромка ещё немного позудел, никак не мог от услышанного оправиться, всё прокручивал раз за разом полученную информацию, а потом заявил, что если ребёнка назовут в честь него, он, так и быть, успокоится.
— Не дождёшься, — прервал его пламенную речь Андрей.
— Что ты имеешь против такого красивого имени, как у меня?
— Ничего, но если мне придётся произносить его в два раза чаще...
Они посмеялись немного, работа на ум не шла, Андрей пролистал несколько отчётов, но сосредоточиться никак не получалось, всё время взгляд натыкался на телефон. Очень хотелось позвонить домой, но боялся, что Кате снова плохо и ей не до разговоров. Посмотрел на часы и решил ещё часик подождать.
Ромка наблюдал за ним исподлобья, потом покачал головой.
— Никогда не женюсь.
— Ну и дурак.
— А Кира? — поинтересовался Малиновский через некоторое время.
— А что Кира? У Киры муж, семья... У меня из-за неё итак слишком много проблем. Напридумывала чего-то и меня в свои игры втянула.
— А ты не хотел втягиваться? Сопротивлялся, наверное, да?
Андрей недовольно пожевал губами.
— Ладно, Ром, я сам всё понимаю. Но мне это не нужно, и Кире я об этом сказал.
— Ах, вот в чём дело.
— Что? — тут же насторожился Жданов, уловив в его голосе какой-то намёк.
— Да она вчера сама не своя была. Рассказывать ничего не захотела, я решил, что с Минаевым поругалась, а значит с тобой.
— Да не ругались мы!.. Просто она всё снова за нас обоих решила. Пришлось немного остудить её пыл. Может, и переборщил, но с ней по-другому нельзя. Не понимает она по-другому! — закончил он чересчур весело.
— А она знает... Ну, о твоей новости?
— Не знаю. Какая теперь разница? У меня итак из-за неё проблем по горло.
Сам понял, насколько фальшиво это прозвучало. "Из-за неё"... Скорее уж из-за самого себя, из-за своей глупости. Знает Киру как свои пять пальцев, но всё равно довёл ситуацию до того, что бывшая невеста снова начала строить какие-то планы, а жена побоялась сказать ему о самом важном, что могло случиться в их жизни.
— А Минаев всё равно что-то подозревает, — хмыкнул Малиновский. — Как он на тебя тогда смотрел, а?
— Может, ты к себе пойдёшь? — не выдержал Жданов.
— Может, и пойду.
В дверь снова постучали, очень осторожно, потом она приоткрылась, и в кабинет заглянул Зорькин.
— Здрасти.
— Здрасти, — весело отозвался Малиновский.
— Разлюбезной твоей нет, — заявил Андрей вместо приветствия, — где шатается — не знаю.
Малиновский хрюкнул себе под нос. Сплетни о бурном романе Виктории Клочковой и Николая Зорькина он обожал и выслушивал всегда очень внимательно, но когда видел одного из них или, не дай бог, их вместе, не мог сдержаться и начинал посмеиваться себе под нос. Видимо, собственные подвиги в компании Виктории давали о себе знать. Андрей пихнул друга под столом ногой.
— А я и не к ней, — порадовал Зорькин. Внедрился в кабинет, одёрнул пиджак и с важным видом прошествовал к столу. Расстегнул свой портфель и извлёк из его нутра довольно увесистую папку. — Катерина Валерьевна просила передать.
Андрей на папку уставился.
— А что это?
— Как что? Она же обещала всё пересчитать. Вот... я закончил. Ей-то некогда было, — чуть ядовито заметил Зорькин и стащил из вазочки две печенины. — Кофе нет? — Заглянул в кофейник.
— Зорькин, хватит есть! — вышел из себя Андрей и открыл папку, пробежал глазами по ровным столбикам цифр. — Я не понимаю, это что такое? Точнее, почему ты это делаешь?
— Ну, как... Партнёр, так сказать.
— Партнёр по чему, стесняюсь спросить, — усмехнулся Рома и замолчал под тяжёлым взглядом Жданова.
Коля прожевал, поразмышлял над чем-то, затем поинтересовался у Андрея:
— А она не сказала?
Андрей снова посмотрел на телефон, пожалев, что не позвонил жене, когда думал об этом совсем недавно.
— Что происходит? — повысил он голос, и Коля перестал жевать, вытаращив на него глаза. Зорькин занервничал, потом извлёк из нагрудного кармана визитку и протянул ему.
— Консалтинговая компания "НиКа", — прочитал Жданов. — Ведущий специалист Зорькин Николай Антонович.
— Антонович? — зацепился за его отчество Малиновский. — Ты Антонович? Круто.
Жданов помахал визиткой.
— И что? Моя жена здесь при чём?
— Ты читай внимательно, — посоветовал ему Зорькин. — "НиКа". Николай и...
Андрей подскочил на стуле.
— Что? Ты с ума сошёл?!
— А что такое? — Коля на всякий случай отступил.
— Ты хочешь сказать, что Катька тут работает?
— Не тут, — оскорбился Коля. — Это детище наше, это своё, родное, выстраданное...
— Зорькин, заткнись! Когда вы успели?
Тот пожал плечами.
— Позавчера сходил да зарегистрировал. Делов-то... И вот передаю тебе первую работу. Надо бы, конечно, договорчик заключить, а то не солидно как-то получается. Работаем, так сказать, за "спасибо".
— Что?!
Малиновский сидел, подперев голову рукой, и зачарованно на Зорькина смотрел.
— Вот молодёжь наглая пошла, — проговорил он. — На лету подмётки рвут.
Жданов замахал на них руками.
— Замолчите все! — С трудом перевёл дыхание и потёр лоб. Потом повернулся к Николаю. — Ты хочешь мне сказать, что ты и моя жена...
— Катя, — подсказал Зорькин.
— Я помню, как зовут мою жену! Вы сговорились и организовали...
— Создали свою компанию, — снова перебил его Коля, старательно уворачиваясь от бешеного взгляда хозяина кабинета. — Никакого сговора не было.
— А я думаю, что был! Все эти перешёптывания по телефону, а я ведь её спрашивал!.. Просил глупостей не делать! А у них теперь консалтинговая компания!
— Да что такого-то?
— Что? Зорькин, тебе не стыдно? Переманивать у меня жену!
— Беременную, — вовремя вставил Малиновский, наслаждаясь спектаклем.
— Вот именно!
— Никого я не переманивал! И вообще, это бизнес, чтоб ты знал! Слишком долго думали, Андрей Палыч, вот и упустили... ценного сотрудника!
— Поучи меня, щенок!
Зорькин встал в стойку.
— Никого я не переманивал! Это она всё!.. Сама придумала и меня, между прочим, с насиженного места сманила!
— Она? — Жданов застыл в растерянности. — Катя?
— Кажется, ты на самом деле долго думал, Палыч. Кате это надоело.
Пока Ромка с Колей обменивались насмешливыми взглядами, Андрей стоял, уперев руки в бока, и соображал. А потом пошёл к двери.
— Ты куда? — заинтересовался Малиновский.
— Домой. Я жену давно не видел.
Катя встретила его в прихожей. Жданов как раз собирался шарахнуть дверью о косяк для острастки, но увидел жену и "шарахать" повременил. Уставился на неё с претензией, напомнив себе, что нервничать Кате нельзя. А ему можно. Ему за двоих теперь нервничать придётся!
— Андрей, только не кричи.
— Тебя уже предупредили, — криво ухмыльнулся он. — Зорькин постарался?
— Рома.
— Предатель.
— Андрей, — Катя умоляюще посмотрела. — Ты очень злишься?
— А ты как думаешь? Ты обещала мне не делать глупостей, а сама что творишь?
— А какие глупости я сделала? — решила обидеться Катя. Прошла за ним в комнату, а Жданов снова уличил её:
— Специально Зорькина ко мне подослала?
Пришлось сознаваться.
— Ты бы ругаться начал, а мне нервничать нельзя. А пока ты домой ехал, немного успокоился. Успокоился, ведь правда?
— Прекрати ко мне подлизываться. Ты понимаешь, что творишь?
Катя отвернулась от него и сложила руки на груди. Упрямо вздёрнула подбородок.
— Бизнес.
— Бизнес? — Жданов даже рассмеялся, правда, довольно зло. — Ты беременна, ты понимаешь это? Какой тебе бизнес?
— Ты на меня кричишь!
— Конечно, я на тебя кричу! Как на тебя не кричать?.. Чёрт, — Андрей глубоко вздохнул, взмахнул руками, пока жена не видела, и ушёл в спальню. Сел на кровать и нетерпеливо дёрнул воротник рубашки, словно ему дышать было нечем.
— Андрей. — Катя появилась в спальне спустя пару минуту, предусмотрительно дав ему время прийти в себя, и забралась на кровать, чтобы обнять мужа сзади. — Ты слишком серьёзно к этому относишься. Ну, правда. У нас будет такой маленький бизнес. Маленький офис... и очень большие заказы. Я шучу, — поспешила успокоить она, когда муж нервно дёрнулся. — У нас будет всего один большой клиент. Ты ведь меня не подведёшь?
— Что ты со мной делаешь?
— Андрюш, ну пожалуйста...
— Кать, тебе разве об этом надо думать?
— Я обо всём сразу могу думать. Или ты во мне сомневаешься? К тому же, Колька есть, он на что? Он когда влюблен, может горы свернуть. — Катя рассмеялась. — Видел, какие у него визитки? К такой должности зарплата нужна соответствующая, так что, он стараться будет вовсю.
Андрей усмехнулся уголком губ.
— Но это ведь ты всё придумала, а не он.
— И что? — Катя немного отстранилась от него. Поднялась на ноги, и Жданов протянул жене руку, чтобы помочь спрыгнуть с кровати. — Это же так здорово, Андрюш! Я бы, конечно, могла ещё подождать, пока ты позовёшь меня в "Зималетто"... — Посмотрела подозрительно. — Ты ведь собирался это сделать?
— Я думал об этом, — дипломатично ответил Андрей и увернулся от насмешливого взгляда жены.
— Конечно, — мило улыбнулась она, — ты думал. А я подумала ещё и о другом, что вскоре мы от всего этого с ума сойдём. Честно. Дома вместе, на работе вместе, даже разговоры одни и те же будут. Куда это годится? Мы с Колькой встретились, поговорили, и возникла такая идея. Ты мной гордишься?
— Ещё как.
— Ты всё ещё злишься, — огорчилась она, а потом позвала: — Андрей.
Он поднял на неё глаза.
— Это всего лишь работа. Разве это повод для ссоры? Неужели ты думаешь, что это для меня важнее всего остального? — Подошла и провела ладонью по его волосам. — Андрюш.
Жданов улыбнулся. Не хотел, но Катя произнесла его имя по-особенному, волнующе понизив голос, и он не выдержал и заулыбался. Всё-таки что-то надо с этим делать, не может ей отказать ни в чём.
Немного увлёкся, прижавшись к её животу, погладил, появились совсем другие мысли, а Катя вдруг сказала:
— Только нам нужен офис. Ты можешь помочь?
Жданов застонал чуть слышно и рухнул на кровать.
"32"
Она стояла перед ним с покаянным видом, чувствовала его взгляд, тяжёлый, но практически равнодушный. Смотрел устало, как бы виня её за доставленное беспокойство, но что-либо выговаривать не собирался. Ему было всё равно, только поинтересовался:
— Всё хорошо?
Кивнула.
— Я рад.
Муж скрылся в направлении кухни, даже не посмотрел на неё больше, а Кира привалилась спиной к двери, мгновенно ослабнув. От пристального взгляда Никиты во рту пересохло, а от пренебрежения, которое всё-таки проскальзывало — и в интонации, и в наклоне головы, кинуло в жар. На кухне звякнула посуда, — всё-таки нервничал Никита, нервничал, — а Кира присела на стул и скинула туфли. Ноги гудели от усталости, но ведь не объяснишь никому, что прошлой ночью и весь сегодняшний день она не гуляла, не делала никаких глупостей, а просто одной побыть хотелось. Даже от Вики отделалась, отправила её домой, а сама просидела в ресторане, на открытой террасе, с бокалом вина (если честно, бокал был далеко не один) до двух часов ночи, и смотрела на звёздное небо. Оно было фантастическое, такое редко увидишь в Москве, а тут все звёзды словно специально выстроились в удивительно-красивую картину, наверное, кто-то в этом городе в этот вечер счастлив был. Чудо какое-то случилось. Хоть у кого-то, если не у неё. А после ресторана сняла номер в гостинице, самый шикарный, какой был, и долго лежала поперёк огромной кровати, раскинув руки, и глотала слёзы. Они текли и текли, душили её, делали некрасивой и беззащитной, но остановить их было невозможно. Ей необходимо было выплакаться, но никто не хотел этого понять. У всех были свои беды и претензии к ней, каждый думал только о себе.
Как оказалось, Никита ужинал. Устроился за кухонным столом, какие-то бумаги были сдвинуты в сторону, а он сидел на высоком табурете, пристроив босые ноги на перекладине, и жевал бутерброд, запивая чаем. Он всегда пил очень сладкий и очень горячий чай, иногда с молоком, и не терпел любимые Кирой зелёные сорта, а уж тем более дорогущий чай с лепестками роз, который она уважала просто за его цену, а не только за потрясающий аромат и вкус. Когда она вошла на кухню, муж даже головы не повернул. Кира открыла холодильник и достала бутылку минеральной воды. Попыталась свернуть пробку, но та никак не поддавалась. Руке стало больно, закусила губу и едва не разревелась от досады.
— Дай сюда.
Никита встал, отобрал у неё бутылку и запросто открыл.
— Спасибо.
Он кивнул, снова сел и уткнулся взглядом в свои бумаги. Кира же застыла с бутылкой воды в одной руке и с пробкой от неё в другой.
— Никита, я хотела тебе сказать... — Замолчала, споткнувшись о его взгляд. Он не хотел ничего слышать, вот что означал его взгляд. Налила в стакан воды и залпом выпила. Поморщилась. Слишком холодная оказалась, даже зубы свело. — Извини, что я пропала, — всё-таки сказала она. — Мне нужно было побыть одной.
Минаев кивнул и откусил от бутерброда. Это было настолько показательно и обидно, что Кира рассерженно уставилась на бездушного мужа, со стуком поставила пустой стакан на стол, прямо перед Никитой, и ушла из кухни. Если он ждёт от неё оправданий или извинений — не дождётся! Если и было у неё желание повиниться, то своими бутербродами он всё испортил. Сидит и жуёт, как бирюк молчит, дуется на неё. Почему все на неё обижаются? Это последний писк моды в Москве — обвинить во всех своих проблемах и неприятностях Киру Воропаеву?
