Внешняя стена была создана из чистейшего стекла, внутри коего виднелись десятки тысяч маленьких зелёных сфер, соединённых между собой тончайшей проволокой. Эта преграда была невысока, а по меркам шиноби — вовсе смехотворна: преграда имела высоту в два метра, а толщину — тридцать сантиметров. В обычных обстоятельствах её мог бы разбить любой генин, но... проблема заключалась в том, что любые атаки, направленные на укрепление или город, проваливались в параллельное пространство, занимающее те же географические координаты, что и сам Роуран. Хитрый барьер, имеющий форму яйца, внутри коего разместилось всё поселение, смещал предметы, имеющие кинетическую силу выше определённого уровня, а также тепловую, жизненную и духовную энергию слишком высокой концентрации, в замкнутое подпространство.
Шпионы, бандиты, контрабандисты и случайные путники, которые пытались попасть в поселение не через ворота, обнаруживали себя запертыми в пустыне, где не было ни единого признака жизни. Кроме всего прочего, благодаря методам работы с порталами, по карманному измерению можно было бродить кругами, при этом абсолютно никуда не сворачивая (просто в момент пересечения границы, пленника переносило на другую сторону барьера, заставляя проделать тот же путь с самого начала). Выйти оттуда можно было только при помощи навыков телепортации, создания порталов или ещё каких-нибудь умений той же направленности, но при попытке при помощи пространственных манипуляций попасть в город, проход открывается прямо в ловушку, причиной чему является высокая плотность ткани реальности вокруг Роурана.
Ещё одной необычной достопримечательностью поселения стала силовая башня, возведённая прямо над источником природной чакры. Её внешний вид уступает даже жилым строениям внутреннего города, которые возвышаются на десятки этажей, да ещё и покрыты ползучей зеленью, но при этом никому не приходит в голову недооценивать важность данного строения. Высотой в девять метров, по шесть метров в ширину и длину, имеющая прямоугольную форму и стены серого цвета, силовая установка впитывает, накапливает, очищает, а при помощи труб-чакропроводов — перераспределяет энергию, поступающую к городу и внешней стене.
Именно силовую башню можно было бы назвать самым слабым местом обороны Роурана, так как её уничтожение грозит не только падением барьера, но и отключением всех функций сложного оборудования города. Однако же и хозяева поселения понимали это не хуже возможных диверсантов, а потому создали ещё три башни-обманки, являющиеся обычными накопителями, общий объём резерва коих позволит Роурану функционировать два-три дня. А кроме того, сам Франкенштейн усилил защиту своих новых владений при помощи специализированных ИД, одни из которых собирали из пространства сенчакру, другие перенаправляли энергию и контролировали работу всех систем, ну а Стихийный Жемчуг служил дополнительными источниками питания.
...
По улице города, между устремляющимися ввысь башнями, плечом к плечу шли два... человека. Один из них кутался в мешковатый чёрный балахон, игнорируя духоту и жар солнца, а его лицо скрывала белая маска чумного доктора с причудливыми очками, в то время как второй был одет в богато расшитое кимоно зелёного цвета, сандалии... и всё те же забавные очки. Другие люди, как горожане так и редкие приезжие, несмотря на все странности этой парочки, не обращали на них никакого внимания, но при этом огибали по довольно широкой дуге, порой недоумевая о том, почему это делают.
— Не устаю поражаться эффективности вашего подхода, Мукаде-сан, — прозвучал из-под маски приглушённый голос учёного. — Модульные конструкции — это гениально.
— Что вы, Виктор-сан, — в тон собеседнику отозвался марионеточник-инженер-механик. — Если бы не источник энергии, то мои творения были бы и на десятую часть не столь эффективны. Да вы и сами это видели, когда ваши подчинённые перехватили контроль над источником. Ваши же... некроголемы, даже без внешней подпитки и управления, представляют из себя самостоятельные боевые единицы.
— К сожалению, каждый из них — уникальный образец, и пусть их взаимозаменяемость выше чем у людей, но до кукол, способных собираться из обломков других кукол, им очень далеко, — Франкенштейн задумчиво потёр подбородок. — Идея о том, чтобы перейти на единый стандарт и модульную сборку очень хороша.
— Что же, я рад тому, что смог помочь коллеге, — вежливо улыбнулся советник официальной (в большей степени — формальной) правительницы Роурана. — Считаете, что сможете научить ИД собирать сенчакру?
— В этом нет ничего сложного, — пожал плечами доктор, закладывая руки за спину. — Нужно лишь подобрать верное соотношение смеси энергий, растворённых в воздухе...
Ведя неспешную беседу, двое учёных вошли в одну из башен, миновали холл, а затем погрузились в лифт, начавший подниматься на крышу. Со стороны, кто-нибудь посторонний, мог бы назвать их друзьями, но на самом деле, их отношения со дня знакомства ни на миллиметр не сдвинулись с отметки "Взаимовыгодный нейтралитет и обмен знаниями" (в конце концов, оба... человека... почти никому не доверяли, имели здоровую паранойю и любили знания).
— Королева Сераму так и не смирилась с новым положением дел? — уточнил Виктор, хотя и сам прекрасно знал ответ на свой вопрос благодаря духам, которых приставил следить за женщиной.
— Увы, — развёл руками в извиняющемся жесте Мукаде. — Почему-то ей совсем не понравилось сперва месяц быть пленницей, а затем вернуться на трон и понять, что стала ширмой.
— Она и раньше была ширмой, — парировал Франкенштейн.
— Не столь явной, — возразил марионеточник, поднимая для убедительности правую руку с выставленным указательным пальцем. — Я собирался продолжать изображать лишь советника, пока её дочь не войдёт в силу, чтобы переподчинить источник. В конце концов, до появления шиноби Конохи осталось несколько лет... Должно было остаться несколько лет.
— Коллега, вы ещё не смирились с тем, что отправились не в прошлое? — даже через маску доктор успешно выразил всё своё удивление, на которое только был способен из-за своих куцых эмоций.
— Я прибыл из будущего и буду придерживаться этой версии, пока не получу достоверных доказательств обратного, — твёрдо констатировал Мукаде, сложив руки на груди.
— Мне казалось, что само моё существование — это уже достаточное доказательство, — постучав указательным пальцем по клюву маски, Виктор снова сложил руки за спиной. — Или же вы думаете, что о летающей пирамиде, шиноби, превращающемся в монстров и других "чудесах", в вашем "времени" совсем не сохранилось бы информации? Тем более барьер, делающий Роуран похожим на иллюзию, в вашей версии истории точно не существовал.
— Хорошо, — неохотно согласился собеседник, поворачивая к Франкенштейну голову. — Ваш вариант?
— Могу предположить две версии, — качнувшись с пяток на носки и обратно, изрёк доктор, а когда лифт остановился и открыл дверь, кивком головы предложил продолжить путь, первым делая шаг вперёд. — Во-первых, печать, созданная неким Минато Намикадзе, при разрушении высвободила чакру, скапливаемую десятилетиями, чтобы катапультировать вас из вашего мира к источнику-маяку, наиболее близко подходящему к тому, каковым был источник чакры на момент запечатывания. Ну или второй вариант: печать действительно отправила вас в прошлое, но опять же — не вашего мира, а параллельного, который отстаёт по хронологии событий на несколько десятков лет. В ином случае, во-первых, не существовало бы меня, а во-вторых, временной парадокс не позволил бы вам существовать.
— Хм? — Мукаде, шагающий рядом с собеседником, вопросительно изогнул брови. — Коллега, в отличие от вас, я — узкий специалист.
— Понимаю и не осуждаю, — повёл плечами Виктор, шагая между кадками с небольшими деревцами, с полным безразличием не замечая злого огонька в глазах спутника. — Поясняю: вы отправляетесь в прошлое, создаёте свою армию марионеток и не даёте Намикадзе запечатать источник, в результате чего в будущем не отправляетесь в прошлое, и этот шиноби источник запечатывает. Возникает парадокс, угрожающий миру, из-за чего вмешивается кто-нибудь из смотрящих... Шинигами, например. Тогда, чтобы избежать этой проблемы, Намикадзе должен наложить свою печать, при этом победив вас и оставив от Роурана руины, чтобы история стала согласованной. И это не говоря о том, что путешествие в прошлое должно иметь слишком большие затраты, а также — учитывать множество дополнительных факторов... которые вам знать не обязательно.
— Коллега, вы не умрёте своей смертью, — заверил собеседника марионеточник.
— Аналогично, коллега, — равнодушно ответил доктор, вставая на "гвоздь". — До скорой встречи. Не забудьте, что нам ещё следует подготовиться к переговорам с Суной.
— Не забуду, — проворчал Мукаде, отходя в тень от небольшой пальмы, а затем... техника превращения спала, открывая вид на закутанную в чёрное свободное одеяние безликую марионетку.
Где-то в пирамиде, висящей над городом, но всё же под защитным куполом, отключился от связи со своим двойником, разум коему заменяет ИД, сам Виктор.
...
— Тама-онэ-чан! — радостно воскликнула маленькая девочка, одетая в ярко-жёлтое кимоно, бросаясь навстречу девятихвостой лисице, одетой в шёлковое красное кимоно, которая вышла из раскрывшихся дверей лифта.
— Здравствуй, лисёнок, — с хищной игривостью произнесла кицуне, вроде бы неспешно наклонившись, чтобы подхватить малышку подмышки руками, а затем резко выпрямиться. — Неужели ты ещё подросла? И чем это вы тут занимаетесь?
Сераму, сидящая на раскладном стульчике перед мольбертом, одетая в лёгкое синее платье, до боли сжала в тонких пальцах деревянную кисточку, с кончика которой прямо ей на ногу сорвалась капля красной краски. Впрочем, женщина на это не обратила внимания, немигающим взглядом смотря на одно из чудовищ, явившихся в её город и перевернувших его жизнь с ног на голову (и плевать, что этот монстр — пленница другого монстра, куда более страшного и опасного: союзниками или друзьями их это не делает).
— Мы с мамой учимся рисовать! — радостно воскликнула Сара, чистыми и наивными глазами смотря в красные глаза с вертикальными зрачками своей "онэ-чан" (ребёнок искренне верил, что именно Тамамо но Маэ защитила их от похитителей... а сама кицуне не спешила её разубеждать). — Тама-онэ-чан, а ты умеешь рисовать?
— Ты ещё сомневаешься, лисёнок? — фыркнула девятихвостая, продолжая держать малышку на вытянутых руках, что для неё было совершенно несложно. — Я — императрица в изгнании... знаешь ли.
— Правда? — захлопала в ладоши девочка. — Здорово! Ой... Прости, онэ-чан, совсем не здорово, что тебя изгнали; здорово, что ты умеешь рисовать! Покажешь нам с мамой, как нужно делать?
— Почему бы и нет, — усмехнувшись уголками губ, Тамамо поставила принцессу на пол, вложила указательный и средний пальцы левой руки ей в ладошку и, с царственным кивком велела: — Веди, лисёнок.
Самураи, из которых состояла охрана королевы и её дочери, полностью разделяющие отношение своей госпожи к захватчикам, хмурыми взглядами буравили кицуне, изображающую "добрую старшую сестру" для Сары. В искренность ёкая они не верили ни на грамм, но и сделать ничего не могли, оставаясь почётным, но абсолютно безвольным караулом... Даже совершить самоубийство, чтобы смыть свой позор кровью, они не могли, виной чему был не страх воскрешения или превращения в очередного монстра, а нежелание оставлять Сераму один на один с чудовищами и предателями.
— Мама, ты испачкалась, — укоризненно заявила девочка, указав на след от краски.
— Правда? — изобразила удивление королева. — Я и не заметила...
— Нельзя быть такой неуклюжей, Сераму-чан, — усмехнулась Тама, взглядом говоря, что "Я всё знаю" и "Можешь не притворяться".
Марионеточная правительница Роурана ничего не ответила, стараясь сконцентрироваться на дочери, которая активно что-то объясняла лисице. Она понимала, что Сара зачем-то нужна кицуне... или её хозяину, причём они хотят получить её добровольную верность, чего уже сама Сераму допускать не собиралась...
Какое-то время они рисовали, испортив с десяток дорогих холстов, а затем принцессе пришло время отдыхать. Нянечки и охрана наследницы удалились с вершины королевской башни, оставив формальную хозяйку и её гостью одних (несколько самураев стояли слишком далеко, чтобы подслушать хоть слово).
— Что ещё нужно Франкенштейну? — без предисловий перешла к главному вопросу королева, расправив складки подола, оставив при этом на нём несколько пятен.
— Какая ты неловкая, — фыркнула девятихвостая, ловко перехватив кисть собеседницы, чтобы наклонившись к её ладони, несколькими движениями языка избавить её от пятен краски. — Так будет лучше.
Последние слова Тама произнесла хитро улыбаясь, глядя прищуренными глазами снизу вверх на Сераму, явно выбитую из колеи подобным поведением кицуне.
— Ч... Чего ты хочешь? — высвободив руку, женщина постаралась спрятать кисти в рукавах лёгкого платья, что получилось откровенно плохо.
— Сложно сказать, — приложив указательный палец левой руки к губам, ёкай уколола себя острым чёрным когтем, после чего облизнулась, слизывая с губы капельку крови. — А чего хочешь ты? Может быть... чтобы такие как я ели с твоих рук?
— Нет, — излишне поспешно отозвалась королева, тут же удостоившись такого взгляда, от которого на лице проступил румянец.
— Неужели так непонравилось? — сложив руки под грудью, Тамамо но Маэ выгнула спину, запрокинула голову и зажмурилась, из-за чего кимоно слегка разошлось в стороны, открывая взгляду ключицы, а на кажущейся тонкой шее стали видны пульсирующие жилки. — А я ведь так старалась... Даже обидно.
— Не играй со мной в свои игры, — отвернулась марионеточная правительница, на которую всё же подействовали чары собеседницы, из-за чего сердце стало стучать быстрее, а к лицу прилил жар. — Говори, что нужно твоему хозяину и уходи. У меня нет времени...
— Врунишка, — хихикнула Тама, оказываясь позади Сераму (двигалась она с такой скоростью, что лишь опытные самураи успели что-то увидеть, но прежде чем извлекли катаны из ножен, время уже ушло), а затем узкие ладони с тонкими пальцами, оканчивающимися острыми когтями, легли на хрупкие плечи, начав их поглаживать. — Мы ведь обе знаем, что чего-чего, а времени у тебя предостаточно.
— Прекрати... — попытка обратиться к силе источника ни к чему не привела, так как из-за силовой башни, её связь с этой чакрой оказалась передавлена почти в ноль, а собственных сил отбиться явно не хватало. — Я...
— Закричишь? — предположила кицуне, жарким дыханием опалив левое ухо собеседницы. — Ты правда унизишь себя подобным действием?
"Ненавижу", — стиснув зубы, королева напряглась, ощущая как ладони наглой лисицы всё смелее скользят по её телу, но к счастью она не заходила слишком далеко.
— Чего хочет твой хозяин? — стараясь говорить холодно, спросила правительница Роурана.
— Всё, что ты могла ему дать, этот монстр, притворяющийся человеком, уже взял, — фыркнула Тама, останавливая движение своих рук на ключицах собеседницы. — Сейчас ему куда интереснее общаться с Мукаде, перенимая у него знания о чакре и политической обстановке вашего уголка мира, чем уделять хотя бы кроху внимания своей пленнице.
