А ведь на этом неприятности не заканчивались: северный сосед, артефакты которого сейчас были бы весьма кстати, сдал свой город якам, которые ещё только организовывают собственное государство с единым правительством, а о производстве собственных магических изделий на продажу даже не задумываются; грифоны, как докладывает разведка, уже почти определились с тем, кто у них главный и у кого клюв больше, а их отряды всё чаще летают через границу, что свидетельствует о возможности скорой войны; корабли минотавров наоборот пропали, а от отправленных к ним послов нет ни слуху, ни духу. Даже зебры, судя по словам отправленных в прерии наблюдателей, начали кучковаться вокруг сильного лидера.
— Ваше высочество, беда! — забарабанил в дверь слуга, отвлекая аликорницу от мыслей о государстве.
— Входи, — коротко отозвалась крылато-рогатая пони, возвращаясь за свой стол.
Дверь распахнулась и на пороге появился высокий молодой земнопони, держащий в руках какой-то свиток. На пару секунд он замер, пытаясь проморгаться от ударившего по глазам яркого золотого света, но затем всё же вошёл внутрь и с поклоном положил послание на стол, торопливо произнося:
— Один из городов у восточной границы атакован.
— Монстры? — скинув с себя остатки меланхолии, принцесса дня настроилась на деловой лад.
— Судя по всему — вражеская армия, — откликнулся жеребец.
"Что за чушь? С этого направления мы прикрыты землями Луны", — мысленно возмутилась белая аликорница, вонзаясь взглядом в неровные строки письма.
По мере того как она читала, на мордочке принцессы всё сильнее проявлялось непонимание. Наконец свернув письмо, она вновь поднялась из-за стола и передала его помощнику, непреклонным голосом приказав:
— Отправь это в Ночной Двор, а также подними крылатую гвардию по тревоге. Я отправляюсь на место немедленно.
* * *
"Какая... расточительность", — подумала Кризалис, стоя на небольшом холме в стороне от городка, штурмуемого немёртвыми воинами.
Сама королева чейнджлингов и маленький пегас, которого она крепко держала за руку, находились под действием маскирующих чар, а вот жеребец в чёрной броне, с изображением багрового солнца на кирасе, окружённый колышущейся туманной дымкой, был у всех на виду. Гордой позой он буквально кричал: "Я — главный злодей!".
Во мраке ночи было тяжело рассмотреть то, что армия Духа Мщения состоит из мертвецов, сквозь личины которых проглядываются контуры черепов, костей, облезлые и подгнившие шкуры... С не таких уж и высоких оборонительных стен в них летели стрелы, магические лучи, пылающие факелы... но особого эффекта на нападающих это не производило. Подчиняясь безмолвным приказам призвавшего их "пробуждённого", весь потенциал коего был раскрыт другим носителем метки, воины вплотную подобрались к каменной преграде, а затем первые из них встали спинами вперёд и опустившись на одно колено, подставили второму ряду соратников сцепленные в замок руки, чтобы те поднялись к ним на плечи словно по ступенькам.
В то время как пехота нежити создавала "живую лестницу", маги и стрелки отправляли в защитников тучи стрел, оставляющих за собой дымные росчерки в небе, сгустки серой энергии, а временами создавали и полупрозрачные барьеры. В небе же бились пегасы, у которых дела шли ещё хуже нежели у защитников на земле, так как немёртвые летуны попросту игнорировали наносимые им раны, в то время как сами били с чудовищной силой. Каждый умерший лишь пополнял собой ряды штурмующих, заставляя пони рубить бывших друзей на куски, пока они ещё не поднялись и не направили оружие против живых.
Битва происходила с переменным успехом: то слуги Духа Мести умудрялись закрепиться на стене, то жители города сбрасывали их обратно...
...
Приняв удар на затрещавший деревянный щит, от чего левую руку пронзила вспышка боли, бурый земнопони зарычал, вспышкой злости придавая себе сил, с усилием оттолкнул руку противника, полупрозрачная шкура коего не скрывала беззубый череп, а затем обрушил на голову монстра свой молот. С хрустом кости разлетелись в стороны, но кузнец на этом не остановился и отвесил противнику пинок в живот, сбрасывая его со стены вниз. Момент оказался удачным, благодаря чему на землю полетели сразу двое штурмующих, а немолодой уже пони сумел выгадать пару секунд, чтобы перевести дыхание.
Рядом с соседом стоял гончар, ловко орудующий копьём, быстрыми и точными тычками поражая головы, появляющиеся над его участком стены. Один раз враг умудрился схватить его оружие рукой, но пони не растерялся и, отпустив древко, схватил ведро со смолой, с размаху опуская его дном на рогатую макушку. Впрочем, это стало его последним успехом, так как прилетевшая со стороны нападающих дымная стрела пробила защитнику грудь, оставив после себя дыру размером с кулак.
— Ааа! — закричал от ярости и боли кузнец, в мыслях коего промелькнули мордочки сыновей и супруги соседа. — Сдохните, твари!
Молот запорхал с удвоенной силой, круша врагов, которые будто бы почувствовали слабину на этом участке обороны. Земнопони настолько погрузился в процесс, что не заметил того момента, когда его ногу схватили холодные пальцы, рывком заставляя пошатнуться. Он ещё сумел извернуться и махнуть своим оружием, вроде бы даже задев поднимающегося гончара, но затем тело полетело вниз, прямо в руки жадных до плоти живых чудовищ.
Подоспевшие стражники успели упокоить павшего защитника, прежде чем он успел причинить ещё больше вреда, но резервы уже находились на пределе и очередной прорыв обещал стать последним...
...
— Дядька, ты-то куда собрался? — закованный в позолоченную броню единорог перехватил старого наставника по владению мечом, который нахлобучил на голову рогатый шлем, и теперь подтягивал ремни кирасы.
— У тебя забыл спросить разрешения, — проворчал пожилой земнопони. — Там (кивок в сторону ворот) вам любой меч будет полезен. А я — не последний в городе фехтовальщик.
— Если мы не справимся... — попытался возразить молодой лорд, но несильный удар в челюсть заставил его закрыть рот.
— Мы справимся, — твёрдо заявил земнопони, яростно сверкнув глазами. — Потому что мы не можем позволить себе проиграть. Понял меня?
— Понял... дядька, — выдавил из себя бледную улыбку единорог. — И... спасибо.
...
Створки городских ворот распахнулись, а хлынувших в проход монстров накрыла стена из заклинаний, разом сбившая атакующий порыв. Лучшие воины города вскинули оружие, а затем с боевым рёвом бросились вперёд, собственными телами сминая, давя и кромсая клинками попадающиеся на пути тела.
Они были словно бурный поток, срывающийся со склонов гор, сметая на своём пути любые преграды; словно неудержимое цунами; будто полноводная река... Но чудовища, словно сухой песок, неся огромные потери, сперва замедлили прорыв, а затем стали выдёргивать одного гвардейца за другим.
Замах и удар, а затем ещё и ещё раз. Стараясь экономить дыхание, юный лорд вкладывался в каждую атаку, перерубая противников вместе с их оружием. Периферическим зрением он видел, как один за другим падают соратники, до последнего прикрывающие фланги и спину. Не ускользнул от него и момент, когда дядька принял на себя удар копьём, который предназначался ему...
— Сделай это, чтобы всё не было напрасно, — прохрипел старик, опуская рукоять меча на голову своего убийцы.
"Я сделаю", — стиснув зубы, пообещал юный лорд.
...
И всё же они прорвались к холму, на котором стоял воин в чёрных доспехах. Их было всего пятеро, да и они не смогли избежать ранений. Мертвецы могли их завалить телами, нагнать и разорвать на кусочки, но видимо у проклятого колдуна остались какие-то крохи чести... Ну или же он просто хотел расправиться со смельчаками своими руками.
Миг, и великан оказался рядом с молодым единорогом. Взмах мечом... и их клинки встретились, а руки жеребца задрожали от накатившей слабости. Заглянув в полыхающие безжизненным синим огнём глаза, в которых читалась лишь ненависть, он замешкался на секунду... за что получил тяжёлый удар кулаком в живот, который оторвал его от земли, отбрасывая на два шага назад.
Упав на колени юный лорд видел, как его соратники пытаются навалиться на чудовище с разных сторон, но владелец чёрных лат лишь отмахивался от них, будто от назойливых мух. А затем его силуэт размазался от скорости движений, заставляя меч со свистом рассекать воздух и плоть.
"Мы... проиграли?", — почти как жеребёнок удивился единорог, в глубине души веривший в то, что добро должно побеждать, а героям, коли они столкнуться со слишком сильным врагом, в последний момент придёт помощь...
Монстр встряхнул своим оружием, очищая клинок от капель крови, развернулся и зашагал обратно на холм. Единорог хотел закричать, что он ещё может сражаться, но... мир перед глазами почему-то закрутился, меняя землю и небо местами, а затем в поле зрения попало чьё-то тело без головы.
"Прости... дядька".
...
— Ну-ка вместе! — подбадривая подруг, закричала немолодая уже кобыла, одетая в простое серое платье.
Шестеро пони, среди которых были только жёны жеребцов, отступающих со стены вглубь города, чтобы встретить врага уже на узких улицах, разогнали загруженную бочками телегу, позволяя ей на полном ходу врезаться в массу надвигающихся монстров. Вспыхнуло заклинание огненной стрелы и улицу озарило зарево огня, языки коего взметнулись к тёмному небу. Впрочем, врага это надолго остановить не могло.
— Чего встали? — окликнула подруг старшая кобыла, хватая первое попавшееся под руку оружие. — Сейчас эти уродцы снова полезут...
Договорить она не успела, так как небо прорезал яркий золотой росчерк, который вспыхнул сияющей звездой, словно маленькое солнце, спустившееся с небосвода к смертным. Ночь в один миг обратилась днём, а затем в землю ударили десятки тонких лучей, словно воздух рассекая тела монстров.
...
"А вот и Селестия пожаловала", — ощущая смесь волнения и возбуждения, Кризалис крепче вцепилась в руку жеребёнка, который безучастным взглядом смотрел на поле боя.
Принцесса дня, как и положено защитнице своего народа, явилась в самый тяжёлый момент и принялась истреблять угрозу для пони. А ещё, она так спешила, что в очередной раз оторвалась от своих сопровождающих...
— Действуй, — приказала королева чейнджлингов, обращаясь к своему помощнику, волю которого сумела подавить также, как и разум "нового любимчика" Дискорда.
Туман, окружавший Духа Мести, обратился двумя полупрозрачными крыльями, а затем он взмыл ввысь, отправляя с меча серп энергии. Атака не была опасной для аликорна, но вот привлечь к нему внимание смогла, что проявилось в ярком солнечном луче... который бессильно разбился об броню жеребца.
Сияние белой аликорницы подугасло, что свидетельствовало о её не самом бодром состоянии, но она всё же продолжила атаку: перехватив поудобнее алебарду, взмахнула крыльями и стремительным росчерком оказалась рядом с противником, опуская на него своё оружие.
"Селестия, если бы я тебя не ненавидела, то влюбилась бы", — растянув губы в улыбке, подумала криворогая кобыла.
Каково же было удивление принцессы дня, когда враг просто обратился туманом, а затем собрался вновь, нанося уже свой удар. Но и его выпад оказался блокирован, а затем новая волна пламени захлестнула "пробуждённого"...
...
Блок, удар, волна огня; уворот, удар, луч света; блок, уклонение, вспышка света прямо в морду... А затем повторить весь процесс снова и снова, и ещё несколько раз.
Лихорадочная погоня со временем, затем уничтожение толп слабых, но многочисленных монстров, а теперь и схватка с их погонщиком — всё это наложилось на усталость моральную, вызванную долгой бессонницей. Сейчас Селестия билась на одних лишь рефлексах, всё же вбитых ей в голову инструкторами на долгих тренировках. И пусть на первый взгляд это не приносило пользы, но принцесса видела то, что противостоящее ей существо восстанавливается всё медленнее, что давало надежду на возможность истощить его силы.
"Ну а когда ты устанешь в достаточной степени, я смогу использовать более сложную магию, требующую времени на подготовку", — промелькнула и пропала мысль на грани сознания белой аликорницы, взмахом крыла разрезавшей щупальца из дыма, которыми враг попытался схватить её ногу.
Блок, удар и уклонение; вспышка света, волна огня и резкий рубящий удар... Противник уже даже не пытается принять облик пони, бесформенным облаком атакуя свою обидчицу. Лишь синие глаза, полные ненависти и боли продолжают сиять, не давая усомниться в разумности своего обладателя.
Блок, удар, поток огня; блок, взмах крыльями и вспышка... На губах белой аликорницы промелькнула удовлетворённая улыбка, так как "пробуждённый" начал отступать. Впрочем, расслабляться ещё было рано.
"Насколько же я вырвалась вперёд? Гвардейцы уже должны были появиться", — недовольно отметила принцесса дня, при этом не ослабляя напора (пусть противник и оказался неудобным, но не более того).
...
"Ещё чуть-чуть", — от напряжения Кризалис даже высунула кончик языка, ощущая себя словно земнопони-акробат, стоящий на тонкой верёвке, натянутой между двумя высокими столбами.
Её дети, пусть их и было слишком мало, сумели примкнуть к "соратникам" из крылатой гвардии. К счастью пони ничего не заподозрили, а потому позволили "местным" бойцам присоединиться к отряду.
"Основные силы нужно направить на разборы завалов и поиски выживших в городе. Нужно потушить пожар, пока он не охватил весь город. К принцессе отправятся четверо гвардейцев и все местные", — транслировать свои мысли командиру летунов, пользуясь связью с собственными детьми было сложно, но способности, вышедшие на невероятный... никем ранее не достижимый уровень, позволяли подобное.
Ну а то, что внушение продержится недолго...
"Много времени мне и не понадобится", — нервно облизнула губы королева перевёртышей.
...
Враг упал на землю, полностью приняв материальный облик. Лёжа на спине, он безучастным взглядом смотрел в начавшее светлеть небо, раскинув руки в стороны и словно бы даже не дыша.
— Зачем всё это? — приземлившись рядом с "пробуждённым", спросила белая аликорница, ощущающая себя настолько вымотанной, насколько это вообще возможно. — Зачем ты напал на город?!
Не то, чтобы крылато-рогатая пони была готова простить монстра, из-за которого погибли многие её подданные, какая бы причина его не вела, но... она хотела понять логику подобных поступков. Ведь если удастся понять исток проблемы, то можно будет попытаться не допустить подобного вновь.
К удивлению, поверженный всё же ответил:
— Месть...
— Кому? Крестьянам? Жителям города? Жеребятам? — пальцы Селестии крепче сжали древко алебарды, а утихшая было злость вспыхнула вновь. — Кому ты мстишь здесь... и за что?
Голова "пробуждённого" повернулась, а выцветшие глаза уставились на белую аликорницу. Сейчас в его зрачках тускло тлели угольки синего огня, но если им дать время, они обещали вспыхнуть вновь.
— Тебе, — ровно ответил голос рыцаря, в доспехах коего Селестия лишь сейчас признала сходство с бронёй, которую носили её гвардейцы. — Месть — это всё, что у меня осталось.
