Низвержение

Глава 5. Паутина связей

Я вернулся туда, откуда пришёл.

Возможно, заброшенный дом в трущобах Кастаны был далеко не лучшим укрытием — мотылек однажды уже его видела, и могла устроить возле него слежку. Но после того как я уладил дела с едой и одеждой, ноги привели меня туда. Авгур по этому поводу промолчал, но даже его безмолвие выражало скрытое одобрение. Во всяком случае, сейчас этот приют был для меня безопасен.

А значит, мне пришло время собраться и поразмыслить. Взгляд в будущее требовал усилий воли, и быть оракулом на ходу получалось у меня скверно. Оставалось уповать, что раздумья в спокойной обстановке будут более плодотворны.

Я устроился удобно и сел прямо на дощатый, запыленный пол. Стоило бы озаботиться чистотой новых штанов, но что легко досталось — легко потерялось. Стены и пол особняка покрывал толстый слой пыли, словно она копилась тут годы. С потолка спускалась нежная паутина, но её создатели давно ушли в более укромное, по их суждению, место. Мусор и хлам, некогда бывший мебелью, обильно усыпал пол под моими ногами. Лишь кровать на втором этаже осталась почти невредимой, словно все еще ожидала своего владельца. Но пока её хозяином буду я.

Узор Авгура рассыпался перед моим взором, будто причудливый калейдоскоп красок. Ворох противоречивых сведений и потусторонних измышлений. Парадоксальный вывод, который возвышался над человеческой логикой...

— Мольдемон должна умереть, — прошептали мои губы, будто сами по себе. Во всех раскладах, я видел смерть. Редкий случай, когда вместо бесчисленной россыпи образов будущего, всё сводилось к двум случаям. В первом, я умираю. Во втором, умирает она. И я уже знал, почему так. Можно сказать, что я узнал даже больше, чем я мечтал, хотя раньше я хотел просто немного поразмышлять. Я знал, конечно, что телепаты становятся сильнее, когда уничтожают, унижают, и повергают своего противника в пыль и в прах, но раньше никогда не понимал — почему.

"Нерис" — печально пропел голос в моей голове. Мы сцепились с ней в смертной схватке, с этой тварью в облике насекомого, и это не осталось для нас двоих без последствий. Нечеловеческий голос иногда раздавался в моей голове, но тут я знал — среди подсказок Авгура и Нерис прятались и простые выдумки и галлюцинации, порождённые моим собственным подсознанием. Разум терял равновесие перед лицом испытаний, что выпали на его долю, и мне теперь приходилось удерживать его целостность непрерывным усилием воли. Это было как напев Нерис, только вместо чужого разума он действовал уже на меня самого.

"Как это славно. Похоже, я схожу с ума" — подумал я. Вот уж не думал, не гадал...

Причина у всего была одна — незавершенный телепатический поединок, когда мы слишком близко подпустили себя друг к другу. Она — потому что не ожидала от меня такой пронзительной вспышки, а я — потому что ничего не знал и не понимал. Теперь мы связаны цепью, и у сего были последствия.

Если я покажу страх, то сойду с ума. Если я убегу, то умру. Ясно теперь, почему мотылек слеталась ко мне всякий раз, как я показывался ей на глаза. Она тоже понимает, что тут к чему. Для неё это работает точно так же.

— Выходит, между мной и ней есть отныне некая связь, — задумчиво произнёс я. Желание мотылька покончить со мной, во что бы то ни стало, тоже напоминает некую одержимость. Мы связаны друг с другом. Настолько тесно, что мне казалось, будто я прямо сейчас слышу ропот ее отдаленных мыслей, как своих собственных...

Я вздрогнул от этой мысли. Моя голова повернулась в сторону, словно сама по себе. Я посмотрел туда, где на полу до сих пор растекалась жижа и осклизлые внутренности личинки. С трудом преодолевая брезгливость, я приблизился почти к ним вплотную. Мне было нужно что-то проверить.

Наша связь с демоном была незаметной. Прислушиваясь к себе, я слышал только отдаленный шепот чужих мыслей, которые становились тем громче, чем ближе я был к чему-то, что дорого ей. И когда я коснулся останков личинки кончиком пальца, внутри моей головы случился взрыв мыслей.

"Авгур" — зашелестел причудливый узор, застилая мне перед глазами взор. На моё сознание обрушился ворох потусторонних знаний, обрывков сведений и слухов, источник которых имел с человеческой логикой мало общего. Но чтобы понять эту мою способность, псионическое прозрение было не нужно. На самом деле, я уже слышал в легендах о том, с чем я столкнулся. Правда, я никогда не думал, будто я на такое способен...

Симпатическая магия или магия подобия, так она называлась. Ещё в книгах мастера Ариозуса я читал о племенах, которые верили в способность своих шаманов насылать проклятия или порабощать несчастных, которые имели неосторожность оставить в чужих руках нечто ценное для себя. Локон волос, капля крови или слюны, и злой шаман сотворит особую куклу — "вольт". Уколом в грудь соломенной куклы, шаман заставит жертву испытать сердечный приступ и умереть.

Выдумки, конечно. Или же нет?

Я ещё раз коснулся осклизлых останков, и тотчас же перед моим взором промелькнула безграничная паутина связей. Пробежавшись по одной из нитей, будто крохотный паучок, я увидел её — своего врага. Не столь близко, чтобы суметь прочесть её мысли или поселиться у неё в голове и нанести незримый удар, к сожалению. Но подобная способность у меня действительно есть — теперь я уверился в этом. Мне просто недоставало чего-то, чтобы провернуть это прямо здесь.

"Теперь я знаю, как мне тебя достать, Малфеоза" — я прошептал мысленно. Сведения и улики множились, вселяя в меня уверенность. Мне просто было нужно нечто более ценное, нежели останки личинки. Отрубленная рука, быть может? Демоница по имени Малфеоза уже отрастила новую, я уверен, но прежняя-то осталась там, где я её отрубил. Её должны были подобрать стражники и передать "куда надо". Например, паладинам.

Я вернулся по хрустальной паутине обратно, а затем постарался охватить её целиком своим взглядом. Словно пробежавшись разом по всем призрачным нитям, я рассыпался на тысячу мелких осколков и собрался заново. Голова едва не взорвалась от этой попытки.

— Тысяча гребаных демонов, — ругнулся я, крепко сжимая гудящий от боли череп. После такого случая, стоило бы поклясться не пробовать подобный трюк вновь, но я в своё благоразумие больше не верил. Тем более что вояж оказался по-своему мне полезен.

Во-первых, как я увидел, демоническим личинкам было несть числа, и они продолжили множиться. Малфеоза точно не сидела, сложа лапы, и вовсю плодила покорных рабов. Возможно, в скором времени их станет столько, что перемещаться по городу будет попросту невозможно. Всюду будут чужие глаза. Зачем она это делала с таким остервенением, помимо того чтобы мне досадить, было мне неизвестно. Но лично мне было достаточно и первой причины, чтобы обеспокоиться.

Во-вторых, я понял, что отрубленную руку Малфеозы никто не скормил собакам, не сжёг и не утопил. Напротив, она была заботливо погружена в отгоняющие тлен чары и окружена святой магией — настолько густой и плотной, что о местонахождении конечности можно было даже не гадать. Ясно, что столь сильная священная магия могла обнаружиться только в крупном храме, неважно какого божества.

Не нужно было быть пророком, чтобы понимать — следующей остановкой для меня должен стать Храм. В городах вроде Кастаны храм такого размера может быть только один, ведь божества ревностно оберегают свою территорию. И он находится ближе к городскому центру или так называемому, "старому городу" — месту, откуда пошла Кастана. За редкими исключениями, все города и сёла разрастались вокруг крупного храма, резиденции магического ордена или объекта культа. Учитывая соседство с демонами, до ближайшего храма нужно было бежать не слишком далеко, иначе судьба простого смертного была незавидна.

Так что до обиталища местных паладинов и жрецов я доберусь без лишнего шума, и даже почти не задействуя псионический дар. Куда больше он понадобится мне на месте. Сомневаюсь, что меня будут сильно рады видеть внутри огороженных помещений, рыскающего в поисках отрубленной демонической руки. Уж скорее, меня убьют на месте, если увидят. "Если" — ключевое слово, благодаря моему умению отводить взгляды.

Последним моим приготовлением перед тем, как покинуть облюбованное мной убежище, стал поиск тряпочки для того, чтобы аккуратно похоронить останки личинки в карман. Можно было сразу заявить — более мерзкой вещи в моих штанах доселе ещё не бывало, и в будущем вряд ли будет. Но трупик личинки оставался мне нужен, ибо был более надежным инструментом для поиска демонической конечности и отслеживания самой Малфеозы, нежели непредсказуемый Авгур. Тут стоит сказать откровенно: любая псионическая способность угрожала мне тем, что я от неё однажды свихнусь. Но Авгур здесь был вне конкуренции.

"Так что уж лучше трупик личинки" — вздрогнув от омерзения, подумал я перед выходом.

* * *

Кастана, храм богини Хелен.

"Они меня видят... проклятье, на паладинов не действует отвод глаз!" — запоздало подумал я, когда на мне остановились чужие взгляды, перед этим словно раздвигая впереди себя тонкую праздничную вуаль. Воины в серебристой броне непонимающе смотрели, часто моргая в мою сторону. Кажется, они сами пока не поняли, что случилось, когда я приблизился к черному ходу в Храм, и предстал пред светлы очи местных паладинов.

Повинуясь странному наитию, я быстрым движением поднёс правую ладонь к сердцу и почтительно склонил свою голову. Мои губы зашевелились.

— Слава Хелен! — громко произнес я, гордо подняв подбородок. Не знаю, откуда взялась эта фраза в моей голове, но для тех, кто стоял перед дверью, она прозвучала словно сигнал.

— Во имя Её! — дружно отозвались воины, расступаясь. Их поза стала менее напряженной, а один из них даже дружески кивнул в мою сторону. — Проходи, брат Гилберт.

Округлив глаза от удивления, я быстро кивнул и пошел вперед. Даже не знаю, что у них сейчас на уме и почему они приняли меня за какого-то "брата Гилберта". Наверное, их мозг додумал недостающие детали, после того как я произнес фразу, которая оказалась подозрительно похожа на пароль.

То, что я провернул, в таком случае находилось на стыке телепатии и псионического прозрения. Не имея возможности промыть голову паладинам напрямую, я каким-то образом озвучил то, что мог знать лишь ограниченный перечень людей. Таким образом, я принял в их глазах облик кого-то из их знакомых. Они даже недостающие детали додумали без моего участия, после того как всеведение, словно отмычкой, взломало им мозг.

Даже для меня это выглядело жутковато, ведь одно дело — узнать имя человека, просто взглянув на него, и другое — вызнать некую его тёмную тайну. Было отчего проделать остаток пути, словно на иголках. Взволнованное сознание даже не обратило внимания на то, что мои ноги уже какое-то время, как бы сами собой, вели меня к цели. Возможно, так было и лучше — внутренние коридоры храма, по определению, были мне незнакомы. Сомневаюсь, что кто-либо, кроме последователей культа Хелен, хоть когда-то допускался в эти палаты. И здесь определенно есть на что посмотреть и чему удивиться.

Храм изнутри оказался даже больше, чем казался со стороны. Коридоры внутри него были узкими и извилистыми и освещались дрожащим светом многочисленных светильников, что висели на стенах. Отполированные до слепящего блеска, стены перемежались яркой мозаикой на потолке. Причудливый узор изображал людей, которые смиренно склонили головы у костяного трона богини Хелен. Владычица судеб решала, где суждено человеку оказаться после своей смерти.

В бесчисленных мозаиках был воплощен труд десятков мастеров на протяжении, по меньшей мере, четверти века, но даже они однажды закончились. К тому времени я пришел в себя после странного забытья у неприметной двери в одну из келий. Нужная мне вещь была именно там.

Я толкнул дверь. Она оказалась, конечно же, заперта. Было наивно с моей стороны надеяться, что дверь с уликами мне любезно оставят открытой. Или же... нет?

Я вдруг пошатнулся от внезапной слабости. Мои глаза широко распахнулись, а перед моим взором промелькнули видения. Реальность, она как река. Будущее, настоящее и прошлое существуют одновременно. Они смешиваются между собой, как слои воды на различной глубине. Моя рука опускается в ледяную воду и внутри моего сознания происходит невидимый взрыв.

"Я всегда закрывал эту дверь за собой — всегда! Всегда, сколько я себя помню!" — кто-то доказывал...

С пронзительным скрипом дверь отворилась, и я едва не провалился за нею вслед. Пошатываясь на ватных ногах, я непроизвольно коснулся лица и обнаружил на пальцах кровь. Любой обученный маг легко отворил бы дверь заклинанием "Стук" второго круга. Увы, я им не владел и вместо этого кромсал ткань реальности портняцкими ножницами — с последствиями, не самыми полезными для здоровья.

Уже вскоре мои ладони покрылись быстро засыхающей коркой, а капли крови так и продолжили капать из носа. Воля к действию буксовала, как колесо застрявшей телеги. Мысли залипали на полуслове, как мухи на липкой ленте. Я пришел в себя от странного забытья только тогда, когда случайно коснулся рукой открытой двери.

"Видимо, я уже слишком стар, раз я не помню даже, когда я её открыл" — кто-то устало оправдывался.

Встряхнувшись, я избавился от посторонних мыслей, которые заполнили мое сознание. И без них мне было трудно ориентироваться в пространстве. Запинаясь на ровном месте, я подошёл к нужному шкафчику и осторожно его приоткрыл. Рука Малфеозы обнаружилась внутри, отрубленная по середину предплечья. Покрытая тёмно-серыми чешуйками, так что в темноте казалась чернильно-чёрной, она оканчивалась пятипалой кистью. Принять её за человеческую мешали длинные, обсидианово-чёрные изогнутые когти. Не мешкая, я положил демоническую руку себе в кожаную сумку, висящую у меня на груди.

Время было уходить. Я меньше всего жаждал проводить опыты с магией подобия посреди храма богини Хелен. В любой миг всё место могло обернуться разворошенным осиным гнездом, а я уже убедился в том, что отводить глаза паладинам гораздо сложнее, чем простым смертным. Нужно было вернуться в убежище, но как назло, я не помнил дорогу назад по извилистым коридорам. Смешно.

"Вот и полагайся на псионическое прозрение теперь. А я уже было собрался заменить им собственные мозги" — скрипнув зубами, подумал я. Пробираясь к хранилищу, я даже не считал повороты, всецело полагаясь на свою способность предвидения. Сейчас она обмякла, как ноги после пробежки, и подсвечивала передо мной лишь часть будущего пути, будто тусклый свет масляного фонаря. Я слишком себя истощил, коверкая клочками реальность. Мой разум был инструментом перемен, но, как и любой другой инструмент, он стачивался, как зубья пилы о древесное волокно.

Вздохнув, я пошёл вперёд, осторожно прикрыв дверь в хранилище за своей спиной. Отныне я шёл впотьмах, полагаясь почти исключительно на свои глаза. Они подводили. Я не раз и не два терялся, вдруг услышав впереди чужие шаги. Приходилось спешно уходить из опасного места и искать другой выход. Возле дверных ручек я останавливался и замирал надолго, всматриваясь псионическим чутьём сквозь толстое полотно дверей. Меньше всего мне хотелось отворить дверь и оказаться в комнате, полной паладинов и жрецов Хелен. Это грозило мне жестоким допросом и костром.