Тайные тропы Бездны. Книга первая

С Никодимом у Аллы Леонидовны вышел облом. В данном конкретном случае он повёл себя, как последний жлобяра и чёрствый человек. Может он по происхождению из семитских племён?

Кивнув директрисе, что он всё понял, Никодим в присутствии деток с максимально обаятельной улыбкой сообщил ей:

— Таки две с половиной в самый раз, — спокойный, как баобаб в штиль, произнёс математик.

— Что, две с половиной? — переспросила директриса. Он, что не въезжает в проблему? Быстрее же надо шевелиться. Желательно прыжками, ведь директор просит, а не простой поселковый житель. Алла Леонидовна демонстрировала нетерпение молча, но весьма красноречиво, даже вздыхала тяжело.

— Денег две с половиной тысячи, — пояснил математик с семитскими наклонностями. Он умел считать. — Всё по-честному, без обмана. Сами посудите: бензин на 30 километров туда и назад, опять же амортизация транспортного средства, страховка, налоги ужас какие. А вы мне вместо приличного жалованья копейки платите.

Видя, что директриса судорожно пытается открыть рот, чтобы что-то сказать несдержанное, Никодим добавил:

— Торг тут не уместен. Деньги вперёд.

— Я вам завтра отдам, — задыхаясь от возмущения прорычала директриса. Хотелось погнать на коллегу густо и нецензурно, но не при детях же.

— Тогда я завтра готов съездить, мне не к спеху. У меня, как видите работа, и на минуточку, в свободное время без дополнительного жалованья в звонкой монете.

Алле Леонидовне хотелось плюнуть в эту наглую рожу, но вспомнив, что её подруга сидит и страдает без медицинской помощи, она стала рассуждать здраво. Нет, конечно, можно вызвать из города такси или скорую помощь. Но пока помощь приедет, да и обойдётся это в приличную сумму, подруга продолжит страдать. Кроме того, такси окажется наверняка не такое комфортное и вместительное, как Вольво. В этой машине, вспомнила директриса слова химички, можно хоть бегемотов перевозить. Вот же карма какая настигла подругу: только она пожелала этому человеку сломать ногу, как сломала сама, и, кстати, на ровном месте.

Алла Леонидовна внимательно посмотрела в холодные глаза Никодима. Ей стало немного жутко от льдинок, что блестели в этих бесстыжих глазах. Нет, этот жлоб намерен стоять на своём. И несчастные две тысячи для него совершенно роли не играют, здесь что-то другое. Здесь дело принципа. Он просто навязывает свою волю, и надо согласиться, что воля его намного сильней, чем у неё. Наверное, Никодиму кто-то донёс, что про него говорила болтливая химичка, вот он и окрысился. Надо соображать быстрее. Этот тип специально провоцирует на скандал, поэтому не надо поддаваться на его психологические трюки.

— Ах, я вспомнила. У меня в кабинете как раз есть требуемая сумма, — как можно спокойнее произнесла Алла Леонидовна. Пусть сволочь задавится, лишь бы отвёз Ангелинку в Комаровск.

— Тогда чего ждём? Идём в ваш кабинет за деньгами, грузим пострадавшую и вперёд. Кстати, а кто поедет с ней в город? Как я один сподоблюсь поднимать такую крупную тётю?

— Я попрошу с вами съездить Безпалько, — сквозь зубы проворчала директриса. Ей совершенно не хотелось говорить с таким мерзким человеком, как Никодим Викторович.

Только не пожелать ему чего плохого, только не пожелать — молилась Алла Леонидовна Высшим силам — Господи, если ты есть, я этому гаду....ой прости...хорошему человеку зла не желаю, только счастья в личной жизни и большую зарплату. Да где ж её взять-то большую зарплату, ведь этот гад.....ой прости Господи....этот великолепный учитель не хочет работать на две ставки, как другие учителя. Вот ведь гад какой....ой, Господи прости дуру грешную.

В кабинете директриса видела, как Никодим демонстративно пересчитывает деньги: чуть ли не на просвет смотрит и только что не обнюхивает банкноты. Всем своим видом намекает, что я способна впарить ему фальшивые деньги. Вот же какой... хороший человек, чтоб ему... счастье подвалило.

Погрузка Ангелины в машину превратилась в целую эпопею, но вскоре такелажные работы закончились. На переднее место уселся безотказный, как АКМ Безпалько. После этого машина, ровно гудя мотором, плавно отправилась в город.

Только не ляпнуть что-то плохое про Никодима, только не ляпнуть — глядя вслед удаляющейся машине, думала директриса. Ей совсем не улыбалось сломать ногу на пустом месте. Возможно, она была в чём-то права. Это звучит настолько же просто, как и безумно. Как любая истина.

Это событие, с ногой химички, стала одной из самых обсуждаемых тем в школе на ближайшие дни. Учителя сочувствовали, директор и завуч кусали локти, соображая, как исхитриться с уроками химии: ставить в расписание вместо химии другой урок, напрячь кого-то из преподавателей вести ещё и химию или пригласить пенсионера из Комаровска, но тогда надо оплачивать человеку ежедневные покатушки туда-сюда. Учеников такие тонкости не интересовали, а половина из них даже радовались, что избавились от уроков химии. Вообще, что это за предмет? Всякие валентности, водороды, кислороды, кислоты, мыла и прочая лабуда. И без химии проживём, а если потребуется, купим химию в хозяйственном магазине или, что гораздо лучше, в "Красном и белом". Одним из таких довольных учеников, что нет химии, являлся всем известный Никита Галуев. Вот, кто злорадствовал открыто, так это он. Ведь эта дура химичка обнаглела до того, что ему ставила трояки. А он что, дурак какой? Папка уже и материл её, а этой толстомясой всё неймётся, всё ей мало. Вот и допрыгалась, теперь на костылях прыгать будет, как кузнечик. У Никиты имелся приличный проскрипционный список врагов-учителей и врагов-учеников, которых надо обязательно больно наказать. Наказание требовало выдумки. Не тупо же их избивать? Тут важен сам процесс. На одном из первых мест списка находилась химичка, а на самое первое место Никита поставил нового математика. Вот кому надо жестоко отмстить, чтобы этот гнилой тип кровью ответил за свои дела. Сволочь он. Так и продолжает ставить Никите двойки за никому не нужные письменные работы. Ну, ничего у Никиты есть два мощных союзника: пахан и брательник. Они оба уже в теме и скоро математику кирдык придёт: пахан и брательник также думают, как больнее чморить Никодимку. Скоро гад кровью умоется. Весь день Никитос прибывал в приподнятом настроении от известий, что химичка сломала ногу. Порадовало его и последующее сообщение, что перелом сложный, и она надолго залетела в Комаровскую больницу, где этого бегемота готовят к операции. Может, ей там ногу отчекрыжат по самую шею?

Из-за события с химичкой, Никита пребывал в некотором возбуждении и вечером. От перевозбуждения в эту ночь он не мог уснуть, всё ворочался, вспоминал, как рассказывал братану и отцу по пятому разу, как толстая химичка завалилась возле школы на асфальт. С каждым разом описание становилось всё красочнее, как будто сам Никитос при этом событие присутствовал. Отец и братан довольные давили лыбу. Наверное, она ещё и орала, гы-гы. Утром Никитка испытал некоторое раздражение, из-за того, что не смог уснуть всю ночь, из-за чего он не выспался. Вот же гадость какая эта химичка, даже из больницы достаёт Никитоса. В школе он выдержал два урока, а потом свалил домой. Голова стала ватная, и хотелось спать. Но дома поспать не удалось. Сон не шёл. Может, ночью высплюсь, решил Никита. Ночь прошла ужасно. Это пытка, а не ночь. Спать хотелось неимоверно, но сон, сука, огибая Никиту, посетил только родственников. Домашние раздражали неимоверно своим храпом и глупостью. Вместо сожалений они только ухмылялись и не верили, что Никита уже вторую ночь не сомкнул глаз. В школу Никита не пошёл, да и не смог бы: координация движений у него ухудшилась, речь стала невнятная, появился нервный тик, болела голова. Стало барахлить зрение. Однако, аппетит он имел хороший, хотя тянуло на солёное и жирное. После третьей бессонной ночи организм Никиты стал бить озноб. Аппетит исчез и не подавал признаков жизни. Никитоса уже ничего не интересовало. Родственники, наконец, заметили, что парень сидит и тупо пялится в одну точку.

— Отчего он заторчал, — стал суетиться отец. — Может дури какой наглотался? Васька, ты не в курсе.

Старший брат Васька оказался не в курсе. Он не видел, чтобы младший глотал какие-то вещества, но с младшего станется. Чему только этих дебилов в школе учат!

— Братиш, ты как? — Васька пытался понять, что с Никитой. Толкового ответа не последовало.

Четвёртую ночь Никита провёл совсем плохо. Говорить внятно он уже не мог. Всех домашних считал сволочами. Бормотал что-то бессвязное и впал в агрессию. Всё порывался кого-то убить, искал топор, то впадал в панику. Сознание его периодически отключалось. Смотреть на парня становилось жутко, и домашние, наконец, всполошились: уже даже им стало ясно, что дело тёмное.

Под вечер к Галуевым приехала скорая помощь из города. Из скорой, под злые и хмурые взгляды отца и сына Галуевых, выгрузилась фельдшерица средних лет.

— Где больной? — спросила она, стараясь не реагировать на злобные взгляды. Опыт у фельдшера имелся уже приличный, она только усмехнулась в душе, сообразив, что попала на вызов в очередную проблемную семью. За время своей работы на скорой помощи она могла бы рассказать о десятках случаев неадекватного поведения, как больных, так и их окружения. О домашних питомцах в виде шавок различных размеров лучше и не вспоминать.

Фельдшер вскоре определила, что у больного учащённое сердцебиение и что он полностью потерялся в реальности. На лицо все признаки депривации сна, но вот почему так, фельдшеру решительно непонятно. Больного надо срочно госпитализировать, брать анализы, и лечить в стационаре, но не в обычной больнице, а в психиатрической. Это явно их профиль.

Сообщив о своём решении, фельдшер столкнулась с агрессивной реакцией окружающих. Её саму назвали психом, обложили матом и хорошо, что не избили. С тем бригада скорой помощи и уехала. Фельдшер как положено подробно задокументировала выезд, зная, что больной тяжёлый и вскоре последует повторный вызов.

На следующий день повторный вызов поступил, но уже другая бригада забрала с собой Никиту, полностью превратившегося в зомби. В психоневрологическом заведении попытались помочь, но состояние парня становилось всё хуже. Организм уже погибал.

Семья Галуевых совсем сбрендила. За бутылкой водки папаша Юрик и брательник Васька решили, что виновата школа: их Никиту явно там злостно переучили, вот он и заболел. Особенно в этом плане злобствовала химичка, которая сломала ногу. Надо бы ей все ноги переломать за Никиту, но она сволочь умудрилась сама себе их поломать.

— И математик Никитосу ставил двойки, — бубнил Васька. — А Никита у нас что, дурак? Да он умнее других дебилов, а его в психушку. У, гниды.

Васька решил, что непременно для начала надо пробить колёса в машине математика, а папа Юрик, пьяно пообещал, что начистит математику чавку. Вот прямо сейчас встанет, пойдёт по посёлку искать гниду математика, найдёт и начистит ему чавку капитально. Старший Галуев не пребывал в долгих гамлетовских раздумьях. Зачем откладывать такое нужное мероприятие в долгий ящик? Кулаки уже зудят в предвкушении, поэтому надо идти и бить интеллигента.

Васька с паханом не пошёл: он обдумывал, как лучше пробить колёса Вольво математика. И придумал. Он немного понимал слесарное дело, понемногу занимался сваркой, но основной его заработок заключался в поиске и сдаче металлолома в скупку. "Металлистами" такие люди называются. Для этого дела семья приспособила старенькую "Ниву" с прицепом. Вот на этой Ниве Васька и ездил по окрестностям, собирая металл, который плохо лежит. Он не гнушался даже металлом, который имел хозяина. А ты е

* * *

лом не щёлкай. Было вашим — стало нашим, закон бизнеса в период капитализма. Чем занимался старший Галуев, никто не знал, но поговаривали, что чем-то нехорошим. Себя он, впрочем, называл предпринимателем. Ага, говорили злые языки — предприниматель с большой дороги.

Уже смеркалось, когда старший Галуев нашёл Никодима в посёлке. Градус в крови и природная злоба требовали немедленно разобраться с гнилым интеллигентом. Гнусный учитель в сумерках спокойно стоял возле старого деревянного столба, который любили помечать бродячие собаки. Казалось, что он кого-то ждал: может свидание у него с какой девкой. Хорошо, что свидетелей нет — промелькнула мысль в голове Юрика. Разводить с лохом антимонии и высказывать претензии Юрик посчитал излишним. Он решил просто и незатейливо избить хлюпика. Правда, тот высокий, но Юрик с его ста кило, внешностью пещерного человека и бычиной силой, в посёлке никого не боялся. Это его боялись, зная, что он связан с криминалом и отличается злобным и неуравновешенным нравом. Такого лучше не трогать — целее будешь. А этот урод посмел его затронуть, правда, через сына Никитку, но посмел. Таких уродов надо убивать.

Юрик подошёл к учителю, сложив пальцы правой руки в клюв орла. Таким образом, он хотел для начала ткнуть лошару под ребро, типа для прелюдии избиения. Будет больно, а значит доходчиво для лоха, кто здесь главный. Потом, когда лох сложится в букву "Зю", можно и по морде ему пройтись, и по почкам. Юрик без замаха нанёс коварный удар.

Как так получилось, что вместо мягкого тела лоха, пальцы кулака встретились со старым деревом почерневшего от времени столба, Юрик не понял. Лох умудрился как-то отскочить, а рука Юрика со всей дури двинула по столбу. Волна мощной боли сковала руку опрометчивого человека. Он увидел, что его большой палец правой руки выгнулся под неестественным углом, кроме того из него торчала здоровенная деревянная заноза проникшая под ноготь чуть ли не до середины пальца. Заноза сломалась и теперь её хрен вытащишь из-под ногтя. В сумерках Юрик видел, как с руки буквально ручьём льётся чёрная кровь и чувствовал дикую боль. Такой боли он никогда не чувствовал до этого момента. Эта боль оказалась запредельной и вызывала тошноту, она не прочистила мозги, находящиеся под градусом, а наоборот вызвала звон в ушах и пелену в глазах. Изуродованную руку дёргало от боли, а кровь не прекращала течь. Вот как так получилось?

На соседней улице с шумом проехала машина. Где-то невдалеке гавкала сумасшедшая собака, периодически переходя на противные завывания. Тем временем окончательно стемнело. Большая Луна равнодушно таращилась с неба на Юрика, корчившегося от боли. Сегодня, вроде бы, полнолуние?

Этому столбу, с которым сразился Юрик, уже сто лет в обед. На нём давно уже не висели провода, он просто торчал из земли, привязанный к ржавой рельсе скруткой из арматурной проволоки. Вот рука и попала между рельсом и самим столбом. Куда смотрит администрация посёлка, что стоят, где попало старые бесхозные столбы? А приличные люди руки свои портят об них.

Лох куда-то слинял, живых рядом никого не наблюдалось, никто не спешил оказывать первую помощь пострадавшему. Юрик, скрепя зубами от боли и злобы, кое-как добрался до дома, а когда при свете лампочки рассмотрел картину с пальцем, ему ещё больше поплохело. Рана выглядела ужасно и из неё обильно сочилась кровь, брызгая на футболку и штаны, когда Юрик неосторожно мотал рукой. Впрочем, на полу крови тоже натекло предостаточно. Дотронуться до пальца, чтобы удалить щепку было нестерпимо больно, да и щепка, зараза, скользкая от крови, не хотела покидать рану. Как только рычащий от боли Юрик и хлопотавший около него Васька не пытались достать из раны щепку, ничего у них не получалось. Надо срочно ехать к специалисту, а это значило, что надо ехать в город, ведь местная больничка дышала на ладан. Мужики так и решили, иначе так можно и кровью истечь. Юрик и так уже выглядел откровенно плохо.