Месть проигравших

В руках он держал поднос с двумя бокалами — один с желтоватой жидкостью, а второй исходящий пузырьками. Между ними сиротливо примостилась тарелка с нарезанными пластинками сыра.

Возбужденный и, какой-то натужено-веселый, Соколов выложил все на журнальный столик перед тахтой и заставил жену взять в руки бокал с пузырящейся жидкостью. Запах ее показался Аридэль знакомым — она уже пробовала шампанское на свадьбе. Соколов поднял бокал и слегка стукнул по бокалу жены.

— За нас! — провозгласил с преувеличенным энтузиазмом, — за наш первый совместный выход в свет!

Аридэль механически кивнула, поднеся бокал к губам, сделала глоток.

И тут слезы пробороздили мокрые дорожки по щекам, из полураскрытого рта вырвался всхлип.

— Ты, ты... даже не знаешь о мне ничего... — сказала с болью и непонятным сожалением, пополам с ненавистью. Ненавистью к самой себе. Женщина опустила взгляд в пол, — Я убийца, я убила миллионы на планете Киракам! Я грязная, грязная, потому что не сожалела об этом и не сожалею сейчас! Мне приказали, и я исполнила! Я чудовище! Ты должен ненавидеть меня и презирать!

Соколов до боли прикусил губу, рука положила на стол недопитый коньяк. Он впервые встретился с таким. А слезы все катились и катились по лицу Аридэль.

— Демоны бездны, меня должны ненавидеть! Все ненавидеть! — выкрикнула последнее слово с ненавистью. Сердце лихорадочно билось об ребра, словно только что пойманная птица о прутья клетки.

Кадрового офицера, награжденного орденом Звезда чести, затрясло в рыданиях словно самую обыкновенную женщину. Рыдания согнули спину, длинные волосы, упали, совершенно скрыв колени. Женщина рухнула на тахту, свернутое в позу эмбриона тело, переполняли эмоции, еще миг и, оно просто взорвется. Ее сотрясала сильная дрожь, зубы непроизвольно стучали. И непонятно, кого она оплакивала, себя? Тех, кого убила, выполнив приказ атаковать планету Киракам в ответ на уничтожение очередной планеты драуни? Или погубленные соргисами миллиарды драуни?

Очнулась она от теплоты ладони, гладившей ее по голове... как когда-то очень давно в детстве, гладила мать.

— Я тебя люблю! — защекотал ухо шепот.

Всхлипы стали тише. Незаметно для себя самой девушка уснула.

* * *

Индия, Дели. Многомиллионный город дремотно расслабился под лучами полуденного тропического солнца. Термометр уверенно замер на отметке 45 градусов. Даже ветер, казалось, спрятался от всепроникающей жары. Город дожидался вечера, когда на землю спуститься благословенная прохлада. Над Раштрапати-Бхаван, резиденцией Президента Индии дрожал раскалившийся воздух, сверкала на солнце светло-розовым мрамором облицовка. Гигантское, вмещающее 340 комнат строение было создано по проекту известного британского архитектора Эдвина Лаченса. Величественный портик скрывал за высоким лесом колонн парадный вход. Сверху дворец венчал монументальный свод, напоминающий купол Римского пантеона. На флагштоке перед зданием тряпкой обвис индийский флаг. В далеком 1930 году комплекс стал резиденцией вице-королей, а в 1950 году в нем поселились Президенты независимой Индии. Вечером, когда станет немного прохладнее, улицы вокруг Раштрапати-Бхаван заполнят густые толпы суетливых туристов и простых индийцев.

Президент Индии, господин Бхавин Шарма, откинувшись на кресле, восседал за массивным письменным столом и неторопливо просматривал содержание пухлой папки. В традиционном индийском дхоти, маленький, худой и темнокожий, он походил на легендарного, предшественника: Махатму Ганди — добившегося независимости страны, чем втайне гордился. Простые индийцы-избиратели считали его бессребреником, верным последователем гандийской философии ненасилия и почти святым. Кабинет Президента, если бы не обои на стенах с национальными узорами с слонами и танцующими девушками, ничем не отличался от аналогичного кабинета главы крупной международной корпорации. За закрытым окном все было слишком: слишком синее, безоблачное небо, раскаленное и слепящее светило в зените, безвкусно-сочная зелень деревьев. Тишину кабинета нарушал тихий звук работающего кондиционера да шелест перелистываемых бумаг. Наконец Бхавин Шарма дочитал. Отодвинул папку в сторону, взгляд поднялся на моложавого индийца перед ним с традиционным сикхским тюрбаном на голове и в официальном европейском костюме. Обычно хозяин кабинета предпочитал работать над документами в одиночку, но случай слишком неординарный и потому он пригласил к себе автора Меморандума о разоружении. Господин Самар Мехта не имел никакой официальной должности, что не помешало ему стать доверенным и самым влиятельным советником Президента. По праву старого знакомого, а знали они друг друга еще по работе в ИНК (Индийский национальный конгресс — вторая по числу членов политическая партия в Индии; старейшая политическая организация страны), вне официальных рамок они общались почти по-приятельски.

— Значит Самар ты считаешь, что принятие предложение драуни позволит закончить затянувшийся кризис?

— Сэр, — официальным тоном ответил советник, он прекрасно понимал, когда можно и где нельзя позволить себе выходить за официальные рамки, — Мои расчеты показывают, что мы сможем выйти на уверенный 5-6% ежегодный экономический рост и наконец значительно продвинуться в решении застарелой проблемы с здравоохранением.

Президент задумчиво пожевал губами. 'Заманчиво, чертовски заманчиво. Если все сложится, то это гарантирует избрание на второй срок'. Здоровье у него крепкое и после оздоровительной процедуры в капсуле драуни, Бхавин мог смело рассчитывать еще на несколько десятилетий активной жизни.

— Ну что же, я готов к переговорам, подключайте.

Загорелся большой экран на стене напротив, через несколько секунд на нем появился полномочный представитель Совета кланов драуни: Саэрос. Он стоял на пороге просторной веранды, открытой в сторону поросшей травами и мхом полярной тундры. Кое-где в низинах еще серел грязный снег; ветер с моря, казалось, совсем не беспокоил пришельца в легком, напоминающем спортивный, костюме. Длинные, эльфийские уши чутко дрогнули, поворачиваясь, в глазах горел огонек нескрываемого интереса.

— Рад видеть Вас, уважаемый Бхавин Шарма и вас господин советник. Надеюсь, Вы приняли решение по нашему предложению? — заговорил посол драуни на родном Президенту языке хинди. С одной стороны — знак уважения к собеседникам, но одновременно и деликатный упрек. Пока деликатный. Индия с Пакистаном до последнего момента так и не приняли предложения пришельцев о разоружении.

Президент оглянулся на советника и ответил за обоих.

— Мы тоже рады видеть Вас уважаемый господин Саэрос. Мы давно уже работаем над Вашими предложениями и пришли к выводу что они заманчивы для нашей страны, но есть определенный риск, без ликвидации которого мы не можем принять решения.

Драуни слегка иронично улыбнулся, уши, словно живые, шевельнулись над ухоженной прической.

— Это и не удивительно. Дело для Вас новое. Давайте вместе попробуем снять Ваши озабоченности.

Маленький темнокожий человек благодарно склонил голову. Советник молчал, лишь кривил губы в вежливой усмешке.

— Наша проблема, это Пакистан. Мы знаем, что в руководстве нашего соседа до сих пор идут дискуссии как поступить и вполне вероятна ситуация, что в итоге они откажутся. Поймите нас, с момента получения независимости у Индии с ними было три войны. У соседей имеется почти 150 ядерных зарядов, на вооружении имеются самолеты и ракеты средней дальности, способные доставить бомбы в любую точку Индии. Мы не можем не учитывать этого.

Драуни, непринужденно отмахнулся.

— Не беспокойтесь, мы гарантируем безопасность стран, которые согласятся на уничтожение ядерного оружия. Если пакистанцы только попытаются его применить, все запасы ядерного оружия его немедленно уничтожены. Мы уберем с орбиты Земли спутники-стражи только после того, как все ядерное оружие на планете будет уничтожено.

Гарантии безопасности от драуни это очень серьезно, мир помнил, как легко и непринужденно была уничтожена военная мощь американской империи: оружие массового поражения и его носители. На всякий случай Бхавин Шарма уточнил:

— Совет кланов готов предоставить Индии официальные гарантии?

— Безусловно! — наклонил голову Саэрос, показав собеседникам безупречный пробор.

Президент довольно потер нос, на этом обсуждение вопросов безопасности закончилось. Начался торг — тщательный, хорошо подготовленный, ничуть не смягчаемый тем, что производился в рамках изысканной беседы двух интеллектуалов-теоретиков. Президент и советник торговались за каждую цифру, каждый пункт в будущем торговом соглашении между республикой Индия и Советом кланов драуни. Спустя два часа эмоциональных, но успешных переговоров, пришелец попрощался и экран погас.

Шарма откинулся в кресле, залихватски потер ладонями и тоненько захихикал. обменять 120 ядерных зарядов на технологии драуни, это хорошая сделка. Да что там хорошая, великолепная!

— Сэр! — подал голос советник, — Вы гениально провели переговоры! Не даром Вас назвали победитель! (Bhavin — победитель).

— Мой верный Самар, это день запишут золотыми буквами в историю Индии!

Продолжая хихикать, нажал на кнопку стационарного телефона. Бесшумно открылась дверь, появившийся слуга сложил руки перед грудью и поклонился.

— А принеси нам бутылочку гоанского рома и две рюмки. Самого лучшего рома! Это надо отпраздновать! Обязательно надо!

Глава 6

Драуни по имени Норин — доверенный помощник главы клана Кримжур профессора Амрос, откинулся на низком ложе-полумесяце у стены, с двумя миниатюрными фонтанчиками по краям — их хрустальный перезвон был единственным звуком, нарушавшим тишину. У потолка плавали декоративные фигуры — светильники, похожие на облака, на изящных бабочек и птиц, на стенах светились узоры — плод фантазии домового искусственного интеллекта. Словом, ничего необычного... для жилища драуни.

Пожалуй, пора. Хотя задание откровенно не нравилось, но выполнять придется.... Закрыл глаза, шевельнулись чуткие уши над густой гривой волос. На периферии зрения появился значок меню, открылся, Норин перелистнул множество значком и мысленным усилием открыл связь с дроном-невидимкой, висящим на высоте трем кио (единица длинны драуни, приблизительно равная двум километрам). Предрассветная темнота в единый миг сменилась четкими контурами — автоматически включилось ночное зрение. Внизу зеленела земля, повсюду серо-синие 'проплешины' озер и болот, камера поползла дальше, и он увидел берег океана с несколькими десятками серых коробочек людских жилища, поселка, который они называли Новосеверный и, серую полосу взлетно-посадочной полосы аэропорта. Изображение стремительно приблизилось. По полосе стремительно разгонялись, опаляя бетон позади огнем, неуклюжие летательные аппараты людей.

Норин презрительно хмыкнул: 'Какие же они еще варвары -. И это убожество смогло подбить новейший космоистребитель Vandura G-15? Невероятно!'

Два факела бело-голубовато-розового пламени — два модернизированных Су-30 стремительно вонзались в мягкое чрево предрассветного полярного неба. По ночной тундре ударили раскаты нежданного грома — истребители проскочили звуковой барьер, а самолеты вонзились в белесое одеяло облаков, скрывшись от наблюдателей с земли, но не от всевидящего дрона-невидимки драуни.

Несколько секунд вокруг самолета Соколова стояла белесая мгла и, вдруг — самолет пробил облачный слой. Вокруг чистое весеннее небо, густо-голубого, почти индигового цвета, словно некий художник расстарался, не пожалел краски. Высота 5000 метров.

Вылетел по темноте, а тут такая утренняя красотища — невольно подумал.

Бросил взгляд на жидкокристаллические мониторы и прислушался к гулу турбины, подъемно-маршевый двигатель тянул исправно...

Далеко внизу, из кустов появился человек в камуфляже и с трубой переносного зенитного ракетного комплекса (ПЗРК) 'Стрела— 2' в руках. Лицо закрывал новейший прибор ночного видения. Он вскинул ПЗРК на плечо и устремил профессионально-холодный взгляд, в поисках цели, в предрассветную хмарь небес...

— Я — 'Гагара' — 4, — произнес Соколов в ларингофон, — вышел в район, мои действия?

— 'Гагара' — 4, действуйте согласно полетному заданию, — раздался в наушниках хрипловатый голос РП (руководителя полетов).

Летчик кивнул, рука отклонила ручку управления. Нога осторожно выжала правую педаль. Истребитель послушно накренил плоскость, разворачиваясь и снижаясь. Пронзил серую хмарь облаков...

Из трубы ПЗРК с шипением вылетела ракета, маленькая и смертоносная. Распустив дымный хвост над рассветной тундрой, стремительно понеслась, заходя на жар двигателей атакуемого самолета и тут же взлетела вторая ракета, в полукилометре севернее.

Тревожно запищало в наушниках, летчик посмотрел на панель станции радиоэлектронной разведки — паническая пляска разноцветных диодов. Это означало, что он попал в прицел.

— Я — 'Гагара' — 4, — торопливо доложил Соколов, — меня атакуют. Ракетная атака! — одновременно потянул ручку, нога вдавила педаль в пол.

— 'Гагаре' — 4, — выкрикнул РП, — выполняйте противоракетный маневр.

— 'Северный', маневрирую!

Самолет стремительно 'падал', одновременно разворачиваясь. Перегрузки сжала стальными обручами грудь, парализуя дыхание, перед глазами — багровая пелена. Во все стороны от корпуса полетели огненные точки тепловых ловушек. Тяжело? Терпи, кто сказал, что пилотировать боевой самолет легко?

Ракета приближалась.

Сильный удар сотряс самолет и тело. Самолет закрутился. Покрасневшие глаза впились в многофункциональный дисплей пульта. На экране замигала багровая надпись: 'Пожар в левом двигателе, рекомендация покинуть самолет!'

— Черт! — прорычал летчик и обернулся, из левого двигателя полз черный траурный дым. Неужели опять? Да сколько можно меня сбивать? — Черт, черт!

— 'Северный'! Прямое попадание! — прокричал в ларингофон, самолет трясло, словно в припадке судороги.

— Приказываю катапультироваться!

Исчез, отстреленный пиропатронами, фонарь кабины. Кресло, подброшенное богатырским пинком, взлетело к выбравшемуся из-за края земли солнцу, а многострадальный позвоночник словно ссыпался вниз. Предрассветная тишина и одна только мысль: сработает парашют или нет?

Через миг самолет превратился в огненную кляксу, залив все вокруг яростным светом, угольно-черные тени кустов протянулись от кустов. Эхо взрыва прокатилось по тундре, умерло вдали...

Коротка осень в тундре, но именно она, наверное, лучшее время.

Поутихла мошкара и не слышно разбойного комариного писка. Осенью все разноцветное. Красное — от алого и вишневого до кирпичного. Желтое — всех оттенков и, конечно, зеленое, еще летнее — от нежно салатового до темно изумрудного. И бело голубоватое — от ягеля. И все эти цвета перемешаны так затейливо, что невозможно оторвать взгляд от этакой красоты!

Вот только Соколову было не до разглядывания окружающего. Размеренно двигая левой рукой с зажатым в ладони запасным магазином и, придерживая правой ремень автомата на плече, он бежал по звериной тропе вдоль прорывшего узкую и глубокую долинку ручья. Черт! Подбили в паре десятков километров от базы, на полностью контролируемой территории! Невероятно! И, самое главное, кто это сделал? Кто? Нет...все правильно! Оставаться на месте нельзя. Неизвестно кого дождешься первым, спасателей или тех, кто подбил самолет! Нет уж... не так и далеко отлетел от Новосеверного — до вечера доберется.