Пользуясь принципом невмешательства в работу коллегиальных органов, Знаменская не стала рубить с плеча и занялась тем, чем всегда хотела заниматься: глубочайшим уяснением и изучением ситуации в стране и в мире, намёткой путей решения многочисленных проблем и вопросов. Это было нужно и важно именно ей лично, поскольку, несмотря на мощь коллегиальных органов контроля, прогноза и управления, ответственность за Россию и её народ лежала теперь в первую очередь на ней самой и эту ответственность невозможно было переложить ни на кого, даже на троих теперь уже верховных вице-президентов, среди которых были две женщины.
Знаменская, победив на выборах, согласно Закону, после оглашения результатов выбрала их сама, они прошли все необходимые тесты и экзамены и возглавили важнейшие направления работы, которые не могла полностью охватить Президент. С момента принятия Присяги прошло ещё мало времени, но это не давало права на расслабление и оправдания. Следуя примеру своей предшественницы, которую она внутренне без малейших колебаний называла великой, Виктория Знаменская реализовала стремление к президентскому посту в конкретную работу, начатую ею лично более чем за пять лет до избрания на этот высокий пост.
Уже довольно долгое время россияне не стеснялись открыто признаваться друг другу в том, что хотят быть президентами регионов или даже всей России. Они не стеснялись признаваться в этом по очень простой причине: каждому из таких претендентов можно было влиться в ряды оппозиции и даже в порядке ротации возглавить любой из имеющихся двадцати пяти региональных теневых кабинетов, заняв там в том числе и вожделенную президентскую должность и вкусив истинно президентской работы "по первое число". В этой работе в России уже давно не было роскоши и неоправданного достатка, там было другое: головная боль, усталость, истощение, слабость, слёзы, жгучее и парализующее волю и силы желание все бросить и отказаться. Там были постоянные изматывающие многодневные многопунктные командировки с работой по восемнадцать-двадцать часов в сутки с жалкими тремя-четырьмя часами на чуткий сон. И всё это было обязательно сопряжено с постоянной работой в избранной ранее области деятельности. Здесь не было никакой возможности стать "освобождённым" президентом, не было никакой возможности уйти в любой отпуск и при этом сослаться на необходимость сконцентрироваться на некоей общественно-полезной деятельности. Те, кто проходил такое "теневое" президентство, могли точно и обоснованно претендовать на реализацию своей мечты о настоящем президентском посте в России.
Знаменская, следуя династической традиции, внесла свою ощутимую лепту в работу в оппозиции, но сразу сориентировалась на президентскую должность уровня всей России, поскольку была врачом и прекрасно изучила по примеру своей предшественницы все области медицинской науки, добавив к знаниям, умениям и навыкам, необходимым в медицине, знания умения и навыки в обществоведении и в истории.
Как это уже много раз было в истории землян, в момент изменения схемы власти с коллегиальной на единоличную в России проявились "недовольные", превысившие в своей активности уровень конструктивной оппозиции. Знаменская об этом знала прекрасно и давно предвидела такой поворот событий, "прогнав" на суперкомпьютерах и детально продумав десятки вариантов управления подобной ситуацией. Её соратники и сторонники также были к этому готовы — среди них было немало людей, избранных почти одновременно с ней президентами регионов и областей, а также руководителями отдельных направлений внутри регионов и областей. Потому ситуация не была в их представлении чем-то неуправляемым — они знали и умели возвращать такие ситуации в рамки нормы не в статике, а в динамике.
Зная верность принципа "один ум — хорошо, а много единых — ещё лучше", Знаменская предоставила заниматься отдельными аспектами начального этапа "волны" своим сподвижникам, и приступила к выполнению протокольных обязанностей. Первым пунктом её плана стал мемориал первой Знаменской, воздвигнутый после окончания войны с ВОЦ.
Вторая Знаменская. Память
На следующий после принесения присяги на верность России день, ровно в шесть часов утра президентский, чёрный как безлунная ночь лимузин с четвёркой мотоциклистов остановился у въезда на территорию мемориала. Хотя машины такого уровня могли подъехать вплотную к центральному монументу, Знаменская не стала разрешать это. Праправнук того самого капитана-водителя, который возил ещё первую Знаменскую, поймал запрещающий жест президента и заблокировал машину. Двое офицеров личной охраны, сидевшие напротив дивана, на котором разместилась Знаменская, подобрались, зная, что следующим действием президента будет шаг наружу. Подошли шестеро офицеров внешней охраны, прибывшие на своих вездеходах на место чуть раньше. Знаменская легко и быстро покинула изолированный салон и выпрямилась под желтовато-оранжевыми мягкими и несмелыми лучами рассветного солнца.
— Всё чисто, госпожа президент. — доложил, козырнув, старший группы, майор специальных служб.
— Рапорт приняла,— ответила Знаменская, кивая. — Люди в пределах мемориала есть?
— Есть. Они ждали вас. Здесь всё чисто и безопасно. — ответил капитан специальных служб, заместитель майора. — Вот цветы. — он подал скромный букет полевых цветов. — Мы знаем, она любила именно такие.
— Благодарю. — Знаменская кивнула и направилась по аллее к простой могильной плите. Её, совсем недавно ставшую Верховным Лидером страны, действительно ждали больше сотни людей разного возраста, профессий и званий. Поприветствовав их учтивым, но кратким кивком головы, Знаменская подошла к плите и замерла, положив букет и склонив голову. Вокруг, насколько хватал взгляд, были простые деревья, тесно обступившие небольшое пространство, в центре которого размещалась плита — место последнего упокоения первой женщины-Президента России Новейшего времени. Звенящую тишину этого места нарушал только ветер, шумевший в листве и ветвях деревьев и кустарников, да пение птиц. Никаких, даже самых малых свидетельств, привычных для предшественников — знатоков пышности и вычурности мест упокоения верховных лидеров наций и народов, здесь не было. Таково было желание самой Первой Знаменской, ясно выраженное в её оригинальном рукописном завещании. Несмотря на засилье печатающей и пишущей техники, очень многие документы россияне по-прежнему оформляли вручную, находя в этом особую прелесть и ощущая тесную реальную связь с далёким прошлым.
Несколько минут напряжённого молчания. За это время новая Президент восстановила в памяти все детали жизни и деятельности своей предшественницы и сверила свои планы с её задумками. Когда она подняла голову, в её памяти уже хранился план деятельности на ближайшие восемь лет, ставший частью большого главного плана и нёсший в себе те пункты, которые составляли наследство первой Знаменской, пункты, которые теперь предстояло воплотить в жизнь в новых условиях и на новой базе.
Президент очнулась от размышлений, вторично кивнула обступившим плиту россиянам и, повернувшись, медленно направилась к выходу из аллеи мемориала, окинув напоследок быстрым взглядом ареноподобное пространство вокруг плиты. Её нежелание говорить о чём-либо здесь, у могилы предшественницы, все присутствовавшие поняли правильно. Это действительно было не место для разговоров и тем более — не место для пресс-конференций. Сопровождавшие её офицеры охраны придвинулись ближе.
— Куда теперь, госпожа президент? — капитан спецслужб, выглянув в окно, включил двигатели тяжёлого президентского лимузина и разблокировал колёса, внимательным взглядом окинув подошедшую к машине Президента.
— Мемориал жертвам ВОЦ. Затем — мемориал памяти Рейнджеров России. — тихо ответила Знаменская, открывая тяжёлую дверцу, устраиваясь на заднем сиденье между элитными офицерами охраны и набрасывая себе на колени плед, перешедший к ней по завещанию Знаменской-первой от скончавшегося пять лет назад маршала спецслужб Сергея Валентиновича Потапова.
Она хорошо понимала, как тяжело было расставаться вдовцу с такой реликвией, ещё хранившей тепло тела первого президента и жены, но понимала, что её присутствие в доме нового президента означает нечто большее, чем просто присутствие какой-либо вещи. Плед приятно согревал ноги.
Знаменская вспомнила, как она сама удивилась, получив приглашение в Приёмную командующего Сухопутными войсками России. Молодцеватый полковник — адъютант командующего приехал за ней на "представительской" машине в назначенное ею самой время и сразу извинился, сказав, что ехать придётся не в офис, как было условлено ранее, а на личную главную квартиру командующего. Там она увидела легендарного генерала армии, возраст которого давно перевалил за сотню лет, умудрившегося прекрасно сохраниться и посвятившего ей два часа своего времени.
Тогда он показал ей и подлинное рукописное завещание Знаменской и указал на строчку, в которой она просила передать плед следующей женщине-президенту России. Знаменская, только несколько месяцев назад ставшая президентом теневого кабинета оппозиции по центральному округу России, даже не попыталась возражать, хотя знала, что подобный подарок — слишком обязывающий и если она его действительно получит, то в ближайшие пять лет просто обязана будет втиснуть двадцатилетнюю нагрузку. Всё это она продумала за несколько секунд и сама внутренне собралась, понимая, что возможности расслабляться больше чем на несколько минут она уже не имеет. Подняв тогда взгляд от документа она увидела в глазах сидевшего рядом с ней боевого генерала специальных сил России слёзы. Он подождал, пока она отложит потеплевший от её рук пластик и обнял её, после чего с усилием медленно поднялся, тяжело ступая по звукопоглощающему покрытию, прошёл в другую комнату огромной квартиры и, вернувшись, подал запечатанный в изолирующий контейнер плед. "Им я прикрыл Виту..." — тихо сказал Потапов, передавая контейнер Знаменской. Руки его заметно дрожали.
Виктория Станиславовна плохо помнила, как полковник-адьютант на той же представительской машине быстро и бережно отвёз её обратно в Нижний, как она, войдя в свою квартиру, прикрыла входную дверь, открыла контейнер и приложила лицо к пледу, как почувствовала что плед отозвался на её прикосновение не только своим обычным теплом, но и теплом той, которой он долгое время принадлежал.
Вскоре генерал армии Потапов скончался. Стоя в числе других у его гроба-капсулы, Знаменская подумала, что всё равно его друзья и родственники выполнили бы волю первой Знаменской и передали бы ей этот плед, но теперь, хранивший тепло и Знаменской и Потапова, знавший их обоих, плед был вдвойне ценен и дорог. Вернувшись после похорон в Нижний, Знаменская в своём рукописном завещании сделала добавление, что в случае её гибели плед будет передан только следующей женщине-президенту России.
— Принято. — водитель включил двигатели в рабочий режим.
Машина двинулась, её окружили мотоциклисты охраны. Через полчаса, ровно в семь часов президент встала на небольшой коврик возле уходившего в небо цветочного бутона, охраняемого четырьмя парами филигранно выписанных в камне человеческих ладоней. Окинув взглядом мемориал, президент положила чуть более пышный букет рядом с другими букетами всегда живых цветов и замерла, склонив голову.
Очнувшись, она кивнула нескольким пожилым парам, стоявшим чуть поотдаль, наклонилась и обняла подбежавшую к ней правнучку одного из погибших и легонько потрепала по волосам подоспевшего следом правнука генерала спецслужб, главного автора уникальных "Стен" России — тех самых фортов, ставших легендарными сразу после первой попытки осады. Мальчишка постарался ненадолго полностью завладеть вниманием Президента и это ему удалось. Пошептавшись с ним, Знаменская выпрямилась и обменялась крепким искренним рукопожатием с его отцом — полковником Специальных сил России.
— Рад видеть вас, госпожа Президент. — мужчина учтиво поклонился. Виктория отметила идеальную подогнанность его костюма по фигуре, серо-стальной отблеск в глазах, а также вполне понятную но тщательно скрываемую боль от тяжёлой раны, полученной в недавней боевой операции.
— Мы взяли их, президент. — ответил спецназовец, поймав и расшифровав взгляд Знаменской. — Ни один не ушёл от ответственности. Но и мы... потеряли троих.
— Награждение их будет. Я внесла их в списки на присвоение званий Героев специальных сил России, господин полковник. — Знаменская не удивилась внимательности офицера. — Со всеми причитающимися льготами их семьям. Все сотрудники, принимавшие участие в операции, также будут отмечены. Совет России уже принял соответствующее решение и я обязательно подпишу его.
— Благодарю вас, госпожа президент. Идём, Денис. — он взял за руку сына и они направились к выходу из мемориала.
Общение президента страны с офицером спецназа не носило теперь сколько-нибудь унизительного для воина характера напоминания о неоценённых заслугах. Первая Знаменская с первых дней работы на "Скорой" и в Медицине Катастроф, а затем — на посту президента страны жестоко, эффективно и беспощадно преследовала любого, кто проявлял чёрствость и бездушие по отношению к людям, пожертвовавшим самым дорогим — жизнью и здоровьем — ради счастья и безопасности других людей. Тогда в очередной раз наиболее рельефно проявилась её способность становиться машинно-бездушной и компьютерно-безжалостной ко всему, что угрожало избранному пути России.
Эта "прививка" оказалась абсолютно необходимой и её влияние распространялось теперь на любого россиянина: человек, допустивший негатив по отношению к герою любого уровня автоматически проявлялся чёрным пятном на ослепительно белом фоне всеобщего признания, уважения и любви к совершившему пусть небольшой, малозначительный, но подвиг. Это "пятно" удалялось и уничтожалось жестоко и моментально.
Знаменская поискала глазами девочку и не удивилась, ощутив в её взгляде недетскую тревогу и боль. Девочка провожала взглядом уходившего мальчишку и Знаменская поняла, что она, совсем ещё ребенок, но уже где-то на очень глубоком уровне понимает, что у этого мальчугана нет другого главного желания, кроме как в любой момент встать на место своего отца и продолжить исполнять дело, которому служили почти все мужчины его рода. Президент уловила и всплеск нежности, направленный девочкой к этому мальчишке и не сомневалась ни секунды в том, что он этот всплеск воспринял.
Переговорив с пришедшими к мемориалу немногочисленными россиянами, Знаменская вернулась к машине.
— Мемориал Рейнджеров России. — подтверждая ранее принятое и объявленное решение, сказала она, закрывая тяжелую дверцу.
— Есть. — водитель плавно сдвинул машину с места. Сорок минут пути пролетели незаметно. Президент всю дорогу молчала, полностью закрыв занавеской своё боковое окно и откинувшись на спинку дивана, уложив затылок в мягкий подголовник и полуприкрыв глаза. Офицеры охраны также молчали, понимая, что сейчас не до рабочих обсуждений или каких либо разговоров.
Президент думала о том, как ей теперь предстоит выполнять программу реабилитации российского народа после страшной полосы испытаний. Конечно, определённые шаги были уже сделаны, но это не означало, что новая президент могла почивать на лаврах. Вот и сейчас она прокручивала в памяти строчки информации о потерях и повреждениях в структуре общественной организации страны и отмечала пункты, над которыми следовало поработать.
