Куда я - туда и ты

Игорь молча кивнул. Из всего последнего предложения он понял только то, что если они с Ирой не согласятся жить в разных комнатах — их могут вообще отнять друг у друга.

Игорь такого допустить не мог. И если родителям казалось, что он слишком сильно ее любит, значит Игорь должен будет постараться разубедить взрослых в этом.

И он старался, правда старался, ощущая, как каждый раз заледеневает что-то внутри при виде ее обиженных, полных горя и непонимания глаз. Игорь сжимал руки в карманах и отворачивался от Иры, когда она спрашивала, чем его расстроила, и почему он больше не разговаривает с ней, не обсуждает то, что всегда обоим было интересно. Не желает выслушать ее, помочь, посоветовать.

У них никогда не было секретов. Игорь знал все тайны Иры и посвящал сестру во все свои мечты и интересы.

Так было раньше. Теперь у него существовал свой секрет: если Игорь хотел, чтобы Ира была рядом, он должен перестать замечать ее.

И с того времени он строго следил за собой и каждым своим словом, жестом, движением, чтобы родителям не к чему оказалось придраться.

Видеть, как она обижается на него — было больно. Он не знал ничего, что могло бы сравниться с тем мучительным ощущением, каждый раз возникающим в душе, когда Ира с восторгом вбегала к нему, о чем-то рассказывая, или принося что-то, чтобы поделиться новостью, а потом ее глаза гасли, наткнувшись на его холодный и безразличный взгляд. И он знал, какие мысли появлялись у Иры в сознании — что и он, Игорь, "уходит" от нее, как когда-то "ушел" Ирын отец. Не сомневался, что сестра именно себя считает во всем виноватой, потому что слышал, как она тихо плачет за стенкой соседней комнаты ночью, уходя из его спальни после выполнения домашних заданий. Но, закусывая кулак, чтобы напомнить себе, почему не может ей что-то объяснить, неподвижно лежал в своей собственной кровати и слушал этот тихий плач.

Сейчас, спустя три года, Игорь знал и понимал гораздо больше. Он всегда умел находить и анализировать информацию. И никогда не лгал себе в выводах.

Его родители не ошиблись — он любил Иру. И любил ее не так, как любой брат будет любить даже родную сестру. Он любил ее, как единственное, что вообще существовало в мире. Как любят тех, без кого не могут жить.

Может и слишком громкое заявление для его возраста, но так было и ничего не изменилось после этих трех лет. Только стало сильнее, поменяло плоскость.

Игорь много всего прочитал. Мнения, упреки, книги и статьи, в которых такие чувства чаще всего поливались грязью, и подвергались осуждению.

Он не знал, как ему поступить и что сделать. Не знал, что думает Ира, но никогда бы не подумал ее спросить, вмешивая сестру в собственные метания.

Проблема состояла в том, что Игорь не считал себя грязным или извращенным, оттого, что готов был сделать для нее что угодно, за одну только улыбку Иры, за ее радостный смех.

Он уже имел представление о том, что такое секс. В конце концов, Игорю недавно исполнилось семнадцать лет, и с его гормонами, определенно, все было совершенно нормально. Его возбуждали девушки, они вызывали его интерес и будили в нем желания, которые не давали покоя ни телу, ни разуму. Вот только, так, как хрупкая, изящная и нежная, его маленькая Ира — Игоря не возбуждал никто.

Делало ли его извращенцем желание к ней?

Игорь не знал ответа. А посоветоваться в таком вопросе как-то оказалось не с кем. И единственным верным решением, которое показалось Игорю самым разумным — было продолжать себя вести так же отстраненно, как последние годы. Не обнимая ее, почти не касаясь Иры, не показывая ни своих чувств, ни боли от того, что не может ей ничего объяснить.

Господи! Ей только исполнилось четырнадцать! Ему, однозначно, не следовало даже смотреть в ее сторону с такими мыслями. Он понимал это. Но и одернуть себя не мог.

Вот и сейчас, глядя на сестру, закутанную только в полотенце, на ее длинные волосы, влажными завитками укутывающие плечи и спину Иры — он испытывал вовсе не уместные тут не братские чувства. Он ее хотел, как девушку.

Закрыв глаза, Игорь начал считать в уме, призывая свое тело хоть немного слушаться разума. Счет не помог, и тогда он начал извлекать квадратные корни из четырехзначных чисел. Но перед глазами, вместо цифр, стояло видение ее тонкой фигуры, с плавной округлостью поднимающей полотенце на уровне груди.

Господи! Видно он все же, озабоченный извращенец.

Игорь резко выдохнул, пробормотав сквозь зубы ругательство, которое заставило сестру удивленно обернуться. Но она тут же опустила глаза, видно, испугавшись его злого вида, не понимая, что Игорь злится на себя.

Он уже открыл рот, чтобы хоть как-то успокоить Иру, когда заметил, что сестра взяла с дивана платье и колготки.

На кой черт они ей? Она всегда ходила дома в штанах и футболке, и Игорю нравилось это. По нескольким причинам.

Во-первых, такая одежда, доставшаяся сестре от него, все-таки в большей степени скрывала фигуру Иры, хоть немного спасая самого Игоря. А во-вторых, он испытывал какое-то странное чувство, когда видел ее в том, что принадлежало ему, что касалось его кожи.

Точно извращенец, другого объяснения Игорь не видел. Но отчего-то, совершенно не расстраивался подобными выводами.

— Зачем тебе платье дома? — хрипло и резко потребовал он ответа у сестры. — Его же для праздников купили, — Игорь мотнул головой, вспомнив, как она впервые одела то на его день рождения и краснея зашла в комнату утром, тайком поставив подарок на стол.

А он несколько минут просто молча пялился на нее, с трудом заставив себя произнести что-то мелкое и незначительное, когда хотелось показать, насколько она красива. Рассказать Ире, что не знает ни одной девчонки красивее ее.

— А у меня и есть праздник, — вдруг зло бросила сестра в его сторону, и гордо вздернула подбородок перед собой. Она дерзко прижала платье к себе, а его футболку бросила на диван. — Я иду на свидание с Никитой! — язвительно сообщила ему Ира и отвернулась, намереваясь взять свою расческу, и очевидно, выйти, чтобы переодеться в другой комнате.

Игорю показалось, что его ударили в живот, со всей силы. Так, что в глазах потемнело и воздух сперло в груди.

Ира не могла пойти на свидание ни с каким другим парнем. Не с Ником, тем более. Она принадлежала ему, Игорю. Она сама обещала, что будет всегда с ним...

Целесообразность и здравый смысл смело волной настолько черной ревности, какой Игорь даже не мог ожидать от себя. Но он не в силах оказался принять мысль, что его девочка, его Ира пойдет куда-то с его же собственным другом, о мыслях которого Игорю не надо было спрашивать. Он, как никто другой знал, что появляется на уме у любого семнадцатилетнего парня при виде его сестры. Да и сам Ник не скрывал при Игоре, что Ира ему... очень нравится.

Только раньше Игорь не обращал на замечания друга внимания, уверенный, что самой Ире нет до одноклассника дела.

Теперь же...

Он не знал, когда преодолел четыре шага, которые разделяли их. Просто не заметил этого, осознав, что уже сжимает плечи Иры своими руками, вынуждая сестру смотреть ему в глаза. И едва не встряхивает.

— Ты. Никуда. Не. Пойдешь! — непререкаемо заявил Игорь, едва не крича, глядя прямо в огромные, перепуганные зеленые глаза Иры. — Никуда! Я тебя не отпускаю. Я здесь старший!

Он никогда не ударил бы сестру. Даже мысли подобной не допускал, но кулаки так и чесались от желания с кем-то подраться. Желательно с Никитой. Потому что друг пытался забрать у Игоря то немногое, что ему вообще оставили.

Наверное оттого, пытаясь хоть как-то дать выход закручивающейся внутри ярости, он вдруг отпустил одну ее руку и с силой ударил по столу, так, что их тетради подпрыгнули.

Она задрожала сильней, но не поддалась собственному страху и его злости.

— Все равно, пойду! — Ира топнула ногой, и еще крепче прижала платье к себе.

Игорь не знал, не мог понять, что руководило им в этот момент. Он не мог классифицировать это чувство.

Разве что обозначить бешенством.

Сжав зубы, он вдруг собрал материю платья в кулак и с силой потянул, глядя прямо в глаза Ире.

Та закусила губу. Но когда ткань начала потрескивать, грозя вот-вот начать распускаться по швам, со слезами выпустила из пальцев и слепо ударила кузена по груди. Слабо. Ему даже больно не стало. А может, просто внутренняя боль от ее слов оказалась сильнее.

— Ненавижу тебя, Игорь! Ненавижу, — Ирка опять толкнула его, и край ее полотенца, которое все еще составляло единственную одежду, угрожающе заскользил вниз.

Он хотел бы проследить за его падением. Господи! Этого он желал бы больше всего на свете.

Но Игорь, даже сейчас, ощущая, как внутри все горит от обиды и злости, понимал, что это не лучшая идея.

Резко наклонившись, он перехватил ее руки одной ладонью, а второй схватил с дивана свою футболку, которую Ира недавно держала и жестко, резко, натянул на нее через голову, заставив просунуть руки в рукава.

Такой ее вид ему понравился, пусть футболка была велика размера на четыре, и больше напоминала на Ире растянутое платье. В этот момент полотенце окончательно упало на пол, и он увидел сквозь тонкую материю ее острые, маленькие, напряженные соски.

Игорь проклял все на свете, что еще не проклинал, и вперился глазами в стену за спиной Иры.

— На здоровье. Можешь меня ненавидеть, сколько угодно, — с показным безразличием, которое обидело сестру еще больше, Игорь пожал плечами. — Но делать это ты будешь дома.

— Нет! — вдруг закричала в ответ Ира, и дернулась, пытаясь вырваться из его рук. — Я пойду, и не смей мне указывать что делать! Ты же ходил к Таньке! — с претензией бросила она ему в лицо, и опять попыталась отступить, все время выворачиваясь. — Ты с ней... с ней..., — Ира вдруг прикусила губу и часто-часто заморгала. А потом, вызвав полную растерянность у Игоря, заплакала. — Спишь, — выдавила она из себя через силу, глотая слезы, и отвернулась от Игоря.

Он удивленно уставился на Иру, как-то враз остыв. И даже улыбнулся уголками губ. Только Ира смотрела ему на шею и не видела этой улыбки.

— Я сплю дома, Ира, что тебе должно быть прекрасно известно, — спокойно произнес он в ответ.

Она чуть не зашипела и дернулась, попытавшись выдернуть свои руки из его захвата. Но Игорь не отпустил. Наоборот, перехватил так, чтобы прижать ее к себе еще ближе, вопреки здравому смыслу, и завернул руки Ире за спину.

— Ты понял, о чем я говорю! — с обидой и такой... ревностью в голосе, едва не выплюнула она ему в лицо эти слова, что Игорь даже на минуту замер.

Слишком хорошо он знал то, что она сейчас ощущала. Досконально. Потому что ревновал Иру к каждому парню, который только попадал в поле зрение сестры. Только...

Игорь не знал, имеет ли право испытывать надежду. И уместно ли такое, благородное и светлое по своей природе чувство в его случае.

Но ему уже стало все равно.

Тепло ее тела так манило его. Впервые так близко за последние годы, если не считать того дня в Киеве.

Игорю вдруг безумно сильно захотелось наклониться и прижаться губами к тонкой коже на ее шее, где он так отчетливо видел пульсирующую жилку. Захотелось подняться к губам, впервые пробуя вкус Иры, и впиться в ее рот.

Не нежно, как стоило бы. А жадно, пожирающе, потому что за эти годы, когда он даже не мог смотреть на нее столько, сколько хотел — Игорь изголодался по любому ощущению Иры в своих руках.

Да, раньше он не испытывал такого.

Тогда ему хватало просто их общения и возможности делиться с ней всем.

Вот только теперь он вырос, и она уже не была ребенком. Не взрослой еще. Только-только стала подростком. Но он так нуждался в ней... И эта нужда так долго копилась в Игоре...

Как и понимание, что он не имеет права давить на нее или толкать к чему-то.

Призвав себя вспомнить хоть о чем-то, Игорь глубоко вдохнул.

И сошел с ума. Ее запах, такой манящий после ванной, взбесил его организм, словно бы Игорь являлся каким-то бешенным дикарем. Пах Игоря обожгло жаром эрекции, хоть он честно пытался подавить дурное, яростное желание. Однако, даже отодвинуться не смог. Наоборот, прижался к всхлипывающей Ире крепче и, так и не отпустив ее рук, оперся щекой о волосы сестры. Тихо потерся о пряди, глубоко втянув в себя воздух.

Она застыла, словно и дышать перестала.

Он понял, о чем она говорила, догадался, что себе навоображала Ирка.

Игорь зажмурился. Не то, чтобы Танька открыто не намекала, что не прочь просветить Игоря в прикладных вопросах секса. И да, он не стал бы скрывать, что подобное предложение вызвало в нем возбуждение. Он был здоровым парнем, в конце концов, и большинство одноклассников Игоря уже вовсю уделяли время радостям секса.

Только, вот вожделение, которое он испытал в тот момент — даже на десятую долю не соответствовало той буре чувств и желаний, которую он ощущал сейчас, держа в руках Иру. Быть может поэтому Игорь и отказался. А может, оттого, что такой поступок, согласись он на предложение Тани, показался ему предательством.

К счастью, никто не мог бы заявить ему, что подобные идеи глупы.

Потому он напомнил, что она просила его помочь с алгеброй, и этим Игорь с радостью займется. Он не в первый раз помогал Тане, как бы не претили ему такие занятия с человеком, который откровенно брезговал учебой. Но Татьяна всегда платила за это репетиторство. И несмотря на всю свою гордость — Игорь брал у нее деньги. Потому что не имел другой возможность заработать, чтобы что-то купить Ире.

— Я занимался с ней алгеброй, — хрипло, но твердо проговорил Игорь, немного отклонив голову, пусть все внутри и воспротивилось такому движению. — Только алгеброй, ничем больше, — он давил своими словами, заставив и Иру поднять заплаканное лицо и посмотреть ему в глаза.

Там вдруг появилась такая надежда, что у него все внутри замерло.

Ира попыталась высвободить одну руку. Игорь не мешал, медленно разжав свои пальцы.

А она подняла ладонь и обхватила пригоршней его щеку.

— Честно-честно? — словно в детстве, жалобно спросила Ира, что-то высматривая в глубине его глаз.

Игорь не знал, так ли успешна его маскировка, как обычна, скорее, подозревал, что той и след простыл. Но и отвернуться в этот момент — было выше его сил.

— Честно-честно, маленькая, — он с трудом заставил себя вытолкнуть эти слова из горла. И уперся лбом в ее макушку.

— Почему? — непонимающе спросила Ира шепотом, забыв, что только что кричала, как ненавидит его. — Она же такая красивая...