Демон шарлатана. Часть первая.

Пауза. Стоя на перекрестке и глядя на сломанный светофор, показывающий одновременно зелёный и красный цвета во все стороны, я обдумывал услышанное.

— Поэтому амулет на шее трупа увидел я, а не Тимур?

— Да.

— Гм.

— Вот всем есть плюсы, милый, — всё плотнее прижимаясь ко мне, прошептала демоница. — Будь ты здоров, мы бы не встретились.

— О да, хвала Дискордии, что я сумасшедший, — скептически отозвался я.

— До сих пор не понимаешь, как тебе повезло, — фыркнула моя собеседница. — Глупый, глупый ты.

Прохожие старательно избегали смотреть на мрачного неухоженного парня в черной одежде, вполголоса беседующего с самим собой и постоянно косящегося куда-то вправо, в пустоту подле себя. На пару минут я задумался, не стоит ли быть осторожнее, но потом решил, что мне совершенно наплевать, каким меня видят все эти люди, чьих имен я не знаю и на чьи свадьбы, дни рождения и похороны не приду.

Эта мысль мне очень понравилась, и я, несомненно, развил бы её дальше, превратив в очередной жизнеутверждающий принцип, но мои размышления были прерваны замечанием демоницы:

— Впереди что-то горит.

Горело не просто "что-то". Густой черный дым валил из окон второго этажа торгового центра, как раз около отдела, в коем я работал. Под зданием, на некотором расстоянии, собралась внушительная толпа, состоящая из работников сего места и просто зевак, любующихся пожаром. Причем, как я заметил, если случайные прохожие хотя бы изображали тревогу, то мои коллеги взирали на здание с неприкрытым равнодушием. Я заметил даже куриц, работавших со мной. Они курили и о чем-то кудахтали.

— Кажется, у меня сегодня выходной, — сказал я демонице, остановившись чуть поодаль от остального народа. — И завтра, судя по всему, тоже.

— Во всём видишь плюсы, оптимист? — улыбнулась она. — За это я тебя и полюбила.

— Ты только сейчас об этом узнала.

— А я только сейчас тебя и полюбила.

Криво улыбнувшись, я отвел взгляд от демона и увидел трех веселых девочек среднего школьного возраста, с увлечением фотографирующих друг друга на фоне пожара. Умилению моему не было предела.

— Эй, только не говори мне, что тебя тоже на детей потянуло, — словно змея, с явной угрозой, прошипела демоница.

— Нет!.. — возмутился я, отворачиваясь от школьниц, чтобы встретить атаку лицом к лицу, но вместо злости увидел на лице суккуба иронию. — Очень смешно.

Однако отчитывать демоницу я не стал, поскольку увидел за её спиной своего работодателя. Хмурый Норик Тигранович с кем-то общался по телефону по-армянски и, судя по интонациям, отчаянно матерился. Впрочем, армянский язык эмоциональнее русского, и я легко мог ошибиться, приняв за яростную ссору обычную беседу старых друзей.

Подождав, пока он завершит разговор, я подошёл к нему. Заметив меня, толстый торговец, напоминающий своим видом о греко-персидских купцах античности, заговорил первым.

— Привет, Макс.

Совершив ритуал рукопожатия, я спросил:

— А что там случилось?

— А хрен его знает, — пожал плечами Норик. — Говорят, подпалил кто-то, но так всегда говорят. Людям только дай драму устроить, что угодно сочинят.

— А ты что думаешь?

— Проводка загорелась, думаю. Я видел, какие дебилы её прокладывали. Они мне ещё тогда не понравились.

— Много у тебя товара сгорело?

— Много. Да хрен с ним, у меня страховка.

— Угу, — кивнул я. — Здорово. А ещё у нас зарплата послезавтра должна быть.

Норик недовольно поморщился, но в черных глазах сверкала усмешка.

— Ты слишком жадный. Не будет тебе счастья, пока таким скупцом не перестанешь быть.

— Ты мне свои детсадовские идеалы не навязывай.

Армянин хмыкнул и вытащил из кармана широких светлых брюк плотный бумажник. Порывшись в нем, он с огорчением произнес:

— У меня с собой чуть меньше. Простишь мне шесть сотен? Всё-таки ты два дня не доработал до зарплаты.

Я вздохнул.

— У меня нет выбора. Давай сколько есть.

Перенеся полученную сумму в свой карман, я поинтересовался:

— А им что заплатишь? — и кивнул в сторону своих раздражающих, но, к счастью, теперь уже бывших коллег.

— Хрен я им заплачу, — весело оскалившись, ответил Норик Тигранович. — Пусть в суд подают.

— У них ума не хватит, — засомневался я.

— На то и расчет, — ещё задорнее ухмыльнулся бизнесмен. — Ладно, пойду я, надо заранее страховую на уши поставить. Чтоб сразу поняли, с кем связались.

Глядя ему вслед, я ни секунды не сомневался, что у него всё получится. Люди, которые ничего не воспринимают всерьёз, обычно являются самыми страшными конкурентами. Эмоции никогда не мешают их уму искать для себя всё новые способы развлечения.

— Знаешь, — снова взглянув на дым, заговорил я, обращаясь к демонице, — сегодня удивительный день. Я проснулся в объятиях прекрасной женщины, увидел, как горит ненавистная мне работа, получил за это деньги и убедился, что люди, которых я терпеть не могу, останутся с носом. Это всё настолько прекрасно, что я даже не верю. Где подвох?

"Может быть, в том, что я теперь безработный сумасшедший, беседующий с воображаемой подружкой?" — подумал я вслед за этим, но озвучивать свои сомнения не стал.

— Никакого подвоха, милый. Всё будет прекрасно. Идем домой?

Поскольку никаких иных планов у меня не было, я согласился. Мы молча шли, взявшись за руки, и я не мог отделаться от мысли, что всё ещё не могу понять, закончился ли мой сон.

На перекрестке со сломанным светофором я увидел аварию: какой-то болван не уступил дорогу пожарной машине. Определить марку виновного в происшествии автомобиля я не смог, поскольку вся его передняя часть была смята, словно использованная салфетка. Хотя не особенно я и вглядывался.

— Слава хаосу, — пробормотал я, и мы просто пошли дальше.

Когда мы поднимались по лестнице подъезда, мой телефон зазвонил. Поднеся трубку к уху и одновременно выходя на очередной лестничный пролет, я увидел перед своей дверью Тимура.

— Привет, ты где? — спросил он через мобильник.

Оставив суккуба, я бесшумно скользнул вверх и громко прошипел:

— За твоей спиной.

Судя по скорости, с которой он обернулся, это прозвучало весьма жутко.

— Не смешно, — буркнул мой друг.

— Отнюдь, — усмехнулся я. — Твоей машины не было внизу. Неужели ты отважился на подвиг перемещения пешком?

На лице моего друга проступила кривая ухмылка.

— Вообще-то она там стоит, Шерлок.

Я озадаченно нахмурился. С моей зрительной памятью я мог мысленно перечитывать книги, просто закрыв глаза, и то, что мне не удалось вспомнить ничего, похожего на гряземобиль Тимура, меня настораживало.

— Мы долго будем тут стоять? — скучающим тоном спросила демоница.

Я слегка вздрогнул и внимательно глянул на друга, но, очевидно, голоса потустороннего адресовались лишь мне.

— Ладно, не ломай голову, всё равно не вспомнишь, — заговорил Тимур. — Ты извини, что я вчера уехал, не предупредив.

— Ничего, — отмахнулся я и вынул из кармана ключи, чтобы отпереть дверь.

Тимур посторонился, и шелест обратил моё внимание на пакет в руке друга, не замеченный ранее.

— Что принес?

— А давай мы сначала войдем?

Я не особенно удивился. Судя по выступающим углам, в пакете с рекламой женской косметики могло находиться только оружие. Это было чертовски очевидно всякому, кто хоть раз держал пистолет в руке.

Когда все трое переступили порог, и я закрыл дверь, Тимур снова открыл рот:

— Тут два ствола. Можешь подержать у себя пару дней?

— С крестами? — так в нашем жаргоне именовались убийства. Держать при себе пистолет, из которого кого-то застрелили, это верный путь за решетку, посему мой вопрос был довольно-таки бестактным (ибо друзья друзей не подставляют), но необходимым.

— Без. Ну, насколько я знаю.

— Тогда могу. Но если наведаются полицаи, то я от оружия избавлюсь. Заряжены?

— Да. То есть нет — обоймы полные, но в стволах патронов нет.

— Полагаю, спрашивать, на кой черт это всё нужно, не стоит?

— Лучше не надо, — сдержанно улыбнулся Тимур.

— Ясно. Хорошо, давай их сюда.

Друг передал мне пакет.

— Останешься?

— Нет, мне идти надо. — Он покачал головой. — Ещё раз извини за вчерашний вечер.

— Ерунда, — отмахнулся я.

Мы пожали руки, затем Тимур вышел. Заперев дверь, я пошёл в комнату. Никаких тайников у меня никогда не имелось, так что я просто убрал пакет под кровать, чтобы он не бросался в глаза.

— У тебя все друзья такие? — наблюдая за моими действиями, спросила демоница.

— Ну, — протянул я, поднимаясь с пола. — Если принять во внимание, что у меня нет друзей, кроме него, то да.

— Бедный ты одинокий человечек. — Скорбный вздох суккуба звучал удивительно искренне.

— Почему? — пожав плечами, спросил я. — Дружба — это обязательства. Следовательно, человек, не имеющий друзей, свободен. Разве плохо быть свободным?

Демоница тихонько рассмеялась и уселась за компьютер.

— Свобода не делает тебя счастливым.

Я поморщился.

— Как банально. Так называемое стремление к счастью — это всего лишь совокупность биологических потребностей, при удовлетворении которых возникает чувство довольства, по романтическому недоразумению называемое "счастьем". Это ощущение присуще всякому сытому животному, поэтому для разумного существа оно не может стать конечной целью бытия. А вот свобода — это не ощущение, но фактическое состояние. Она реальна и, в отличие от любых чувств, не ограничена черепом индивида.

— Так почему ты не уйдешь жить в лес, чтобы быть ещё более свободным? — саркастично спросила демоница.

— Ты понимаешь свободу однобоко. Ограничивать среду своего пребывания — это несвобода. Избегать чего-либо — несвобода. Стремиться к чему-либо, помимо освобождения, тоже несвобода.

— Так что же ты предлагаешь: искать свободу ради свободы? А затем бездействовать?

— И снова нет. Никто не является безусловно свободным. Некоторые ограничения непреодолимы, как, например, гравитация. С ними просто надо научиться жить, изучать их, чтобы обрести над ними власть.

— С этого и надо было начинать, — прищурилась демоница. — Ты ищешь власти, а не свободы.

— Как и всякое живое существо. Но власть и свобода в моем мировоззрении — это две стороны одного и того же явления.

Демоница пожала плечами и отвернулась к монитору. Я завалился на кровать и уставился в потолок. Через некоторое время раздался голос суккуба:

— Я не вполне понимаю, о власти над чем ты говорил.

— Над всем. — Я закрыл глаза и стал наблюдать, как сражаются с темнотой кровавые пятна. — Свобода — это наличие выбора, власть — это способность добавить свой вариант к уже известным. Вместе они позволяют менять реальность.

— Ради чего?

Я усмехнулся.

— Да, ты нашла слабое место в моей логике. У меня нет рационального мотива. Моя воля опирается на желания. А они, будучи моим наследством от всех животных, чьи черты воплощены во мне, не обязательно имеют связь с настоящим временем и явно бессмысленны для будущего, посему их смело можно назвать иррациональными.

— Действовать разумно ради утоления неразумных страстей, — с чувством произнесла демоница. — Есть в этом некая поэзия: Аполлон на службе Диониса.

— Лишь бы не Гефест в услужении Эроса, — буркнул я. — Мало ли, что он там выкует...

— Ха, пожалуй. А если конкретно: чего ты хочешь от жизни? Ты злой затворник, но не похоже, чтобы общество тебя отвергло. Ты слишком самоуверен, чтобы быть изгоем, скорее всего, ты сам решил скрываться от людей. Для чего?

— Я хочу быть драконом.

Повисла тишина.

— Прости, что? — осторожно переспросила демоница.

— Драконом. Большим таким, крылатым огнедышащим ящером.

— Э-э...

Я скорбно вздохнул.

— Современное общество уже готово смириться с мужчинами и женщинами, жаждущими сменить пол. Почему же на мои заявления, что я дракон, запертый в теле человека, все отвечают, что я сумасшедший? Почему менять пол можно, но менять вид — нельзя? Это ведь всего лишь дело техники, через полвека такие операции наверняка станут возможны. Где та грань, по которой вы отличаете мечту от бреда?

— Не думаю, что и через пятьдесят лет кто-то решится помочь тебе с этим...

— Пожалуй, — грустно согласился я. — К несчастью, культура в целом развивается гораздо медленнее науки. Древние заблуждения всё ещё сильны в наше время, и нет никакой надежды, что будущее не унаследует предрассудков современности. Оскорбительная для всякого разума вера в превосходство исходных форм ещё долго будет жить в средних умах.

— А твой ум, значит, выходит за рамки усредненности?

— А разве нет?

— Я воздержусь от прямого ответа. — Ирония сквозила в каждом слове суккуба.

— Хм. Выходит, даже демон не может оценить широту моих амбиций. С другой стороны, ты живешь среди людей, значит, обречена впитывать их мысли. Вполне возможно, что в силу мимикрии ты даже человечнее меня.

— Хорошая гипотеза, — бесстрастно ответила демоница. — Что ещё расскажешь?

— Хм... дай-ка подумать. Ты можешь двигать материальные объекты, значит, и сама материальна и твое тело способно к электромагнитному взаимодействию. Ты сказала, что можешь становиться бесплотной, и первое время я тебя не видел, что можно считать косвенным подтверждением твоего утверждения, отчего я прихожу к выводу, что твоя личность не может заключаться в теле. Либо ты не обладаешь стабильной личностью, что маловероятно, учитывая, с каким увлечением ты сейчас унижаешь анонимных пользователей сети, либо, и это основная гипотеза, твой ум и память находятся в ином месте. Например, здесь. — Я вынул из-за пазухи золотой крест. — Но, как я помню, ты также сообщила, что от сей бижутерии нельзя избавиться: она вернется ко мне на шею. Следовательно, её структура тоже нестабильна — иначе она не смогла бы, скажем, проходить сквозь стены, чтобы снова соприкоснуться со мной. Значит, где-то есть иной носитель, на котором записана твоя личность. Далее, ты заключаешь сделки со смертными, предоставляя им себя как будто безвозмездно. Видеть тебя можно, только надев амулет на шею. И также ты призналась, что контролируешь мои эмоции, следовательно, ты способна взаимодействовать с мозгом носителя. Сопоставив всё это, я нахожу только одно логически непротиворечивое объяснение: ты внутри моей головы. Твое тело — лишь машина, которая получает команды из моей головы через это милое распятие. Твоя личность внедрилась в мой мозг как паразит. Это объясняет, почему ты со мной спишь — чтобы ужиться вместе в одной голове, личности должны испытывать друг к другу симпатию и не конфликтовать. Секс — отличный, едва ли не лучший способ установить с мужчиной теплые отношения, такой подход разумен. Единственное, что я не могу понять, так это откуда ты берешь энергию. Мой аппетит не изменился, следовательно, источником сил для твоего тела-машины служу не я. Если угодно привести аналогию из техники, моё тело — удаленный сервер, а твоё — локальная машина, у которой есть своя розетка под рукой, пардон, под вилкой. Хм, мне надо кое-что проверить...