Когда раскинет сети тьма...

— На кладбище вы намекнули на то, что между смертями Оскера и матери Люсинэ Лариньон есть какая-то связь. Что вы имели в виду?

— Я так сказал?— растерялся Лу.— Наверное, я неверно выразился. Есть ли на самом деле связь или нет, мне о том доподлинно неизвестно. Я имел в виду загадочность обоих убийств и их чудовищность. Я говорил о том, что человек не способен на такое,— вспомнил Маньяль свои слова.

— Вы сказали, это сделала Тьма?— пристально посмотрел на него Адан.

— Вряд ли ОНА сама. Скорее всего, ее порождения или преданные слуги.

Адан и Расиньоль переглянулись. Взгляд первого был заинтересованным, второго — настороженным.

— А что такое эта Тьма? Вы говорите о НЕЙ, как о живом существе.

— Не знаю. У нас в городе не принято об этом говорить, чтобы не накликать беду. Если вам так интересно, поговорите с Мирселис. Никто другой не знает о Тьме столько, сколько она. А я... нет, увольте!

— Хорошо, в таком случае мне хотелось бы узнать...

— Прошу прощения, ваша милость, но на сегодня наша прогулка закончена. Мне еще нужно заскочить в булочную за хлебом к обеду, иначе маменька расстроится. Она приболела, а кроме меня ей не на кого положиться.

Похоже, Адан окончательно доконал молодого полицейского своими вопросами.

— Похвально и трогательно. Нынче дети не оказывают должного внимания родителям, не то, что в прежние времена,— одобрил стремление Маньяля Расиньоль.

— Что ж, вы очень нам помогли, не смею вас задерживать. Но... На последок еще два вопроса.

— Да?— напрягся Лу.

— Вопрос первый: вы не в курсе, кто помогал Оскеру Гарнату с хозяйством? Мне бы хотелось, чтобы они и дальше наводили порядок в доме, готовили, стирали и тому подобное. Я хорошо заплачу.

— Насколько мне известно, постоянной прислуги в доме Гарната не было, если не считать экономку Сиону Виолис. Она справлялась с большей частью обязанностей по дому самостоятельно и лишь в исключительных случаях нанимала приходящую прислугу.

— Судя по имени, она эльфийка?— заметил Адан.

— Ничего удивительного. Мало кто из порядочных горожан отважился бы переступить порог этого дома.

— Вопрос был праздный, мне все равно, кто она. Я не отягощен расовыми предрассудками. С ней можно как-то связаться?

— Если вам это удастся, то передайте ей, что у городской полиции к ней есть несколько вопросов.

— Вы хотите сказать...

— Она исчезла вскоре после убийства господина Гарната.

Адан посмотрел на Маньяля и произнес едва ли не с восторгом:

— У вас, на самом деле, удивительный город! И не менее удивительные горожане.

— Если вы действительно надумаете ее искать, поспрашивайте о ней в Грязном Квартале.

— Непременно... если надумаю. Ну, и последний вопрос, вернее, просьба. Вы говорили о том, что у Оскера были какие-то неоплаченные долги.

— И не малые, насколько мне известно,— кивнул Лу.

— Не могли бы вы назвать мне имена его кредиторов, возможно, я смогу погасить его долги.

— То ли у вас большое сердце, то ли вам деньги девать некуда,— усмехнулся Маньяль, потом смутился собственной дерзости и извинился: — Простите!

— Одно другому не мешает,— пожал плечами Адан.— Итак, кому и сколько я должен?

— Суммы мне неизвестны, а что касается имен... Пожалуйста: начальник таможни Сейджи Вандур, банкир Кольдо Дисс, ювелир Курд Сурсван и Дин Жерандон — управляющий городскими делами. Это самые крупные кредиторы, те, кто уже обратился в полицию по вопросу возмещения понесенных убытков. Насколько мне известно, частично предполагалось погасить задолженность за счет движимого и недвижимого имущества Оскера Гарната, но потом было решено дождаться приезда наследника, то есть, вас, ваша милость. К слову сказать, Кольдо Дисс изъявлял желание приобрести пару картин и даже обещал за них хорошие деньги. А Дин Жерандон положил уже глаз на некоторые предметы мебели. Так что, если вы не сможете наскрести достаточно наличности...

— Спасибо за предложение, я подумаю,— перебил его Адан.

— Могу я быть свободен?

— Еще один вопрос...— и прежде чем Лу успел возмутиться, Гримар спросил: — Вы уверены, что убитый на самом деле Оскер Гарнат?

— Простите?— опешил Маньяль.

— Тело было без головы. Откуда вы знаете, что это именно Оскер Гарнат?

— Это, вне всякого сомнения, был он!— воскликнул Лу.— Его одежда, обувь... Ах, да, у Гарната не было части большого пальца на левой руке. У трупа — тоже.

— Я вам верю, Маньяль. Да, это был бедняга Оскер... Что ж, можете идти. Надеюсь, ваша матушка в скором времени пойдет на поправку. С таким заботливым сыном иначе и быть не может.

— Благодарю вас, ваша милость. До свидания.

Когда Маньяль удалился, Расиньоль произнес в своей манере:

— Вы так запугали мальчика своими вопросами, что, боюсь, мы не скоро его увидим снова... Осмелюсь спросить, стоило ли оно того?

— Пока еще не знаю, Расиньоль. Скажу лишь одно — загадок стало еще больше...

Возвращаться в особняк они не спешили. Прогулялись по Новому Городу и даже заглянули в Старый, чтобы насладиться контрастом — как будто в прошлое попали. Пообедали в "Сытом ворчуне", где подавали знаменитое даже в Ганатене жаркое из нежнейшей баранины. Кстати, на родине его готовили гораздо вкуснее, чем в столице. Потом снова бродили по городу, зашли на рынок, где Расиньоль приобрел разной снеди на ужин и завтрак. Когда стало известно, куда следует доставить покупку, продавец затребовал надбавки. Пришлось раскошелиться.

И лишь к исходу дня они вернулись в проклятый особняк. Корзина с продуктами стояла на ступенях лестницы — посыльный так и не отважился приблизиться к двери.

Первым делом Адан распорядился распахнуть ставни на окнах — уж слишком мрачно было в доме.

— Не думаю, что кому-то приспичит сюда забраться. К тому же на окнах решетки.

Он не стал стоять в стороне и помог дворецкому, заодно прогулявшись по дому и даже спустившись в подвал.

К тому времени уже совсем стемнело, и Расиньоль тяжело дышал и устало потирал старческие колени.

— Город на самом деле не такой уж и маленький, как мне казалось в самом начале,— признался он.

— Открою вам тайну, Расиньоль, он даже больше, чем вы предполагаете. Мы прошлись только по главным улицам Нового Города и заглянули в восточную часть Старого. А ведь есть еще Грязный Квартал, куда нам непременно нужно будет заглянуть, чтобы расспросить местных жителей и о моем покойном приятеле Оскере, и о его экономке.

— Меня радует разве то, что это произойдет не сегодня. И если вы не будете возражать, я, пожалуй, отправлюсь спать.

— Заварите-ка мне чаю и можете отдыхать.

— А вы?

— А я еще посижу в библиотеке, полистаю книги, подумаю. Сегодняшний день дал мне немало пищи для размышлений...

За окном стемнело. Адан сидел в кресле у стола, не спеша пил горячий крепкий чай и полистывал прихваченный с книжной полки томик "Полной истории крэлов от Ристана Скалозуба до Гварта Миротворца". Листал лениво, часто отвлекаясь на появлявшиеся в голове мысли относительно сегодняшнего разговора с Лу Маньялем, вспоминая и анализируя детали. Несмотря на начало лета, в предгорье было по вечерам прохладно, и Адан ежился, с тоской поглядывая на мертвый камин и думая о том, что не мешало бы запастись дровами и в следующий раз развести огонь.

Когда чай закончился, Гримар отодвинул книгу, откинулся на спинку кресла и уставился на картину, висевшую над камином. Только сейчас он обратил внимание на то, что она была написана в этой самой библиотеке: то же кресло, те же книжные шкафы за ним. Даже книги стояли в том же порядке, что и прежде. Хотя... Имелась одна странность, которая не сразу бросалась в глаза. И если бы Адан не взял с полки томик и не попытался найти его место на картине, то, может быть, и не заметил ее вовсе. Одна из книг по соседству была закрашена черным. А нет, не одна. Пробежавшись взглядом по полотну, Адан обнаружил еще два таких же черных прямоугольника.

Что бы это могло значить?

Поднявшись из кресла, Гримар подошел к шкафу, еще раз сверился с картиной. Вот эта книга. Почему художник зарисовал ее черным? Случайность или намек? И о чем эта книга? Адан попытался взять ее с полки, однако книга даже не шевельнулась, словно слиплась со стоящими рядом томами. Скорее случайно, нежели осознанно, Гримар надавил на нее и... книга ушла вглубь шкафа.

Раздался едва различимый в тишине библиотеки щелчок.

Хм... Да ведь это потайной механизм!

Интересно, интересно...

Ничего особенного не случилось, но ведь были еще две книги, на которые хотел указать неизвестный художник. Сместившись в сторону, Адан активировал две другие части механизма. В обоих случаях он слышал уже знакомый щелчок. После чего что-то зашуршало, и резко обернувшийся Гримар увидел, как рядом с камином появилась ниша.

Любопытно...

Из ниши на него смотрел большой глаз. Нет, не настоящий, а такой же каменный, как и в перстне, полученном от Оскера. Большой рыбий глаз. Чтобы лишний раз удостовериться в сходстве, Адан достал перстень и поднес его к нише. Когда расстояние между "глазами" сократилось до локтя, между ними проскочил бледный разряд молнии. От неожиданности Адан отдернул руку и сделал шаг назад. Осмотрел кольцо — никаких повреждений, перстень лишь слегка потеплел.

— Хм...

Понимая, что все это неспроста, Гримар продолжил эксперимент и снова медленно поднес кольцо к нише. Примерно на том же самом расстоянии снова появился разряд. Адан замер лишь на мгновение, потом продолжил. По мере сближения разряды становились все чаще, ярче и громче. Самому экспериментатору они не причиняли вреда, и Адан не останавливался. В какой-то момент вокруг перстня начал появляться точно такой же светящийся ореол, как и на картине. Когда расстояние между "глазами" сократилось до ширины ладони, произошла ярчайшая вспышка, прокатившаяся по библиотеке и, казалось, вырвавшаяся наружу.

И все прекратилось.

Адан успел зажмуриться, но все равно какое-то время ему понадобилось на то, чтобы проморгаться. Он так и стоял возле камина, когда из глубины дома раздался душераздирающий вопль.

Так как в особняке никого кроме нового хозяина и его дворецкого не было, не трудно было догадаться, что вопил Расиньоль. Как подтверждение, раздался грохот выстрела из громобоя. Потирая глаза, Гримар схватил лампу и выбежал в коридор. Мельком заметил, что ореол вокруг кольца пропал, а сам камень, кажется, потускнел еще сильнее. Впрочем, он мог ошибаться.

В коридоре никого не было. Оставалось лишь гадать, откуда кричал дворецкий. Вспомнив о том, что Расиньоль ушел спать, Адан направился к его комнате, расположенной здесь же, на первом этаже, только в правом крыле.

Что же могло так напугать Расиньоля? Вернее, кто? Иначе зачем дворецкому нужно было открывать стрельбу? И как это связано с экспериментами с кольцом? Да и есть ли вообще взаимосвязь?

Дворецкого нельзя было назвать ни отважным, ни бесстрашным, ни даже решительным. Но никогда прежде Гримар не слышал, чтобы он так орал. Для этого должен был быть очень весомый повод.

С каждым шагом беспокойство лишь нарастало.

— Расиньоль?— позвал Адан, не столько рассчитывая на ответ, сколько предупреждая о том, что он идет на помощь.

Дворецкий не отвечал.

Адан шел не спеша, его взгляд метался по коридору, не зная, откуда ждать беды, и случайно скользнул по одной из картин, так пугавших Расиньоля своим содержанием. Человек менее внимательный, наверняка, прошел бы мимо. Да и Адан был слишком взволнован, чтобы отвлекаться на всякие мелочи. И он даже миновал картину, но потом, осознав, вернулся на шаг назад и уставился на полотно, некогда изображавшее волкоподобных существ, терзавших тело всадника опрометчиво сунувшегося в лес на ночь глядя. Тело так и лежало на проселочной дороге. А монстры куда-то исчезли.

Гримар закрыл глаза, открыл, пробормотал:

— Не может быть...

Как подтверждение того, что он не ошибся. Из глубины правого крыла особняка донесся протяжный волчий вой.

Уже не задерживаясь, Адан бросился на звук. До холла он не добежал. На его пути появилась существенная преграда. Произошло это сколь неожиданно, столь и удивительно. Из стены, а точнее, из картины, на ней висевшей, отделилось похожее на чернильную кляксу пятно, стремительно увеличивающееся в размере. И если в самом начале оно не превышало локтя и было бесформенным, то на пол с грохотом приземлилось существо, имевшее четкие очертания и ростом почти под потолок.

Это был человек, по крайней мере, внешне. Точнее, тот самый палач, который без сомнений и колебаний отрубил голову бессердечному убийце. Огромный, мускулистый, страшный. Его лицо скрывала черная маска, а в руках он держал большой топор. Увидев приближающегося Гримара, он поднял над головой свое оружие. Адан затормозил, выставив вперед ногу, но сила инерции увлекла его вперед по гладкому полу, и он был уже не в состоянии остановиться.

Палач нанес удар. Теснота коридора не позволила ударить с полной силой, топор задел стену, лезвие распороло деревянную обивку, слегка в ней увязнув. Но и этого вполне хватило бы для того, чтобы снести человеку голову.

Однако произошло нечто неожиданное: до чудовища Адан так и не добрался, он исчез в шаге от нежелательной цели и мгновение спустя появился там, где начинался разбег.

Топор распорол пустоту и с грохотом ударил в стену, расколов обивку и выбив каменную крошку. Чудовище недовольно зарычало.

Адан же достал из кармана старую монету, которая... распалась, осыпавшись прахом между пальцев.

"Как же быстро в них заканчивается Сила",— мысленно посетовал Гримар и взглянул на необычного противника.

Только сейчас он сообразил, что нужно было перенестись за спину палачу, а не назад. Жизнь он сохранил, но так же, как и прежде, был далек от цели — комнаты Расиньоля.

Дворецкий больше не вопил, и это пугало.

Тем временем чудовище не собиралось мириться с промахом. Зарычав яростнее прежнего, оно ринулось на Гримара, держа перед собой топор. Адан бросился вглубь коридора. Первой мыслью было вернуться библиотеку, но Гримар тут же передумал: дверь не устоит под ударами топора, а само помещение станет для Адана западней, из которой невозможно будет выбраться. Поэтому он побежал дальше по коридору. В самом его конце находилась лестница, ведущая на второй этаж, где располагалась спальня Гримара, а в ней — его оружие. Да, сабля против топора была не лучшим аргументом, но в умелых руках она могла творить настоящие чудеса.

Стремительно взлетев по лестнице, Адан свернул в коридор, слыша тяжелые шаги отставшего монстра с топором. Но до своей комнаты он не успел добраться. Снова картина на стене породила кляксу, которая, коснувшись пола, материализовалась новым чудовищем, порожденным чьей-то больной фантазией. Это существо, так же, как и то, что в данный момент поднималось по лестнице, имело определенное сходство с человеком, но таковым не являлось. Худющее и жилистое, оно было небольшого роста, да к тому же предпочитало перемещаться на четырех конечностях, отчего казалось и вовсе маленьким. Быстро перебирая растопыренными в стороны лапами, чем напоминало паука, оно бросилось к Адану. Когда тот попытался проскочить мимо, оно прыгнуло на стену и продолжило путь по вертикальной поверхности. Гримар резко принял вправо, но и тварь, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, перелетела на противоположную стену и, зашипев сквозь частокол мелких острых зубов, попыталась достать Адана когтями.