Девчонки одели свои плащи аккуратно сложенными пролежавшие рядом с вместившем мини-пикник покрывалом. Темный положенного цвета плащ Алексы однако, был предельно коротким, никак не скрывая ее модельные сияющие гладкостью ноги. Темный плащик Фиалки положенной длины чуть ниже колен поверх ткани был покрыт сетчатым узором из блестящих на солнце миниатюрных страз в форме звездочек. Оставшуюся бутылку вина и покрывало, стаканчики и любовный роман Селины, убрав в пакет, который понес Джейсон, оставив объедки и множество оставленных нетронутыми долек фруктов здешним иногда проскакивающим в древесных кронах белкам, ребята двинулись гулять.
Еще в пределах парка Фиалка, следующая в объятиях Хьюго, не в силах сдерживать по-детски шаловливую непоседливую свою сущность рукою провела по листве ветвей устало склонившего их над головами старого береста из обрамляющей дорожку их череды. Уголки губ привычно приподняв, будто в улыбке, в глазах запылала она истомившимся озорством. На волне своего внезапного порыва про Роя и связанную с его присутствием застенчивость позабыв, в предвкушении хихикнув, она, скривив виноватую улыбку, ринулась вперед, молящим смеющимся взглядом заставив безнадежного Хьюго отпустить свою руку. Чуть проскакав вприпрыжку, с шелестом ветвей она вбежала в парковые дебри, и там скрывшись от всех подняв защитно опущенные глазки, наконец, глубоко умиротворенно вдохнула. Хьюго осознающему свою вину, не понимающему как так вышло, осталось только моргая извиняющимися глазами смотреть на упрекающую его взглядом сердито сжавшую губы Кристину.
Чудаковатая Фиалка, тем временем голову укрыв под прижатым руками капюшоном положенного плащика, с улыбкой понеслась меж деревьев царапающих ветвями; далеко впереди друзей снова вырвавшись на мощеную тропу, ее перебежав она завалилась в траву боковой лужайки, довольная, понюхав цветы улеглась ничком будто собралась спать среди зелени парка. — Цветочек может, ты придержишь свою Фиалку хотя бы сегодня!? — кричала ей отяготившаяся неудобством Кристина. — Она хочет поиграть! — с опущенными смеющимися глазами себе под нос отвечала она, говоря о своей личности в третьем лице, как можно быстрее вставая, с хихиканьем убегая дальше, пока не успели приблизиться друзья, на которых ей было лучше не смотреть. Хулигански переступая через встречающихся на пути компаниями неподвижно лежащих на спинах соединенных с Инфосом (как его было принято называть) отдыхающих сограждан она что-то напевая, гуляла среди парковых зарослей, игнорируя аллею оставшуюся сбоку. — Она у нас игривая, — испытывая стыд из-за причуд Фиалки, со стороны похожих на сумасшествие попыталась оправдаться Кристина. — Все нормально, — с улыбкой успокоил ее Роин, прекрасно понимающий кто есть кто в числе новых друзей. — Надо поймать ее и передать в объятия Джейсона, — Кристина велела Алексе и Хьюго, хохочущим из-за всего этого конфуза.
Случайная пара пожилых артэонов решила в этот день отдохнуть в парке, в желании уединения забредши в его глубь. Супруга с волосами, пронизанными артэонской сединой, пока ее любимый лежал, заложив руки за голову, мечтательно всматриваясь в проплывающее облако, готовила небольшой пикник. Аккуратно нарезала клубничный торт, когда неожиданно из-за деревьев перед ней возникла улыбающаяся Селина, полным детской радости взглядом будто спрашивая: 'и что это вы здесь делаете?' усевшаяся рядом. Пожилая артэонка видя себя молодую в представшем милом чуде пригладила ее раскрашенные пряди, ответно расплылась в улыбке и угостила Селину кусочком торта. — На маленькая, кушай, — с улыбкой и умилением добавила она. Вернувшись к друзьям, бредущим по дорожке, предложив им растекшийся по пальцам клубничным кремом кусочек торта, она всех дико рассмешила. 'Даже боюсь предположить, где ты его взяла!'; 'Попрошайка, блин!' — посыпались комментарии подруг. — Но ведь мой Плюшечка же будет тортик. Ну, хоть кусочек, ну пожалуйста, — когда все посмеялись, в шутливой мольбе пристала она к верному Хьюго. Дав ему обнять себя, уперев кусочек в его губы. Конечно стесняясь в присутствии Роина, он все же, как и всегда по жизни неизбежно подчинился глупости Фиалки, глубоко вздохнув во взгляде на нее наполнившись любовью и от нее же усталостью.
Смеясь вместе с прелестной проказницей, которой заслоненный от друзей подождавших чуть отойдя вперед, Хьюго под ее хихикающую похвалу доказывая верность в несколько укусов тортик быстро съевший, губами собрал крем, растекшийся по любимым пальчикам, увенчанным ноготками, украшенными цветной зелено-оранжевой карамелью маникюра. В итоге губами измазанными сладким кремом к таким же измазанным сладким пальчикам просто прислонившись, позабыл он про ждущих друзей Роина и все на свете, глядя в небесную синеву глаз застывших в оцепеневшем ответном взгляде. Разгорающуюся детским вожделением сцену вынужденно прервал подкравшийся сзади Джейсон. Вздернув как пушинку, здоровяк взял напуганную таким поворотом Селину на руки и вопреки ее хныканьям до выхода из парка на землю опускал. — Извините моя принцесса, я выполняю приказ, — все, что он мог сказать под ее печальным упрекающим взглядом. В своей обиде милая-премилая, надувшаяся как ребенок, она лежала у него на руках пока Кристина салфеткой из пакета с остатками пикника теперь оказавшегося в руках у Роя на ходу вытирала ей руку после торта. А Алекса чуть отставшая вместе с Хьюго, перед протиркой салфеткой сначала увлажнила парой поцелуев его губы.
На метро, а после немного по улице пополненные Роином друзья добрались до своей восьмиэтажки где-то в срединных кварталах южной городской периферии. Типичный для этого района пятиподъездный вытянувшийся в бок от главной улицы дом горчичного цвета. Как и полагается в первых уровнях на стенах красуются межэтажные изогнутые волною молдинги, угловой руст, облицовка плиткой ярд на ярд, инкрустированной позолоченным легким металлом, сплетающим несложные узоры. Вход в подъезд накрыт выступающим из стены лучковым сандриком подпертым полноценными колоннами хоть и миниатюрными. Ребята остались ждать у формального крылечка, а Хьюго с Селиной бегом вошли внутрь. Воспользовавшись моментом, Кристина мягко и тихонько рассказала о сложной судьбе семьи Селины. Ее отец и три старших брата были солдатами, в течение пары лет один за другим все они погибли при исполнении, оставшись где-то на диком юге навсегда. Овдовевшие две ее мамы (да у Селины их было две, потому как в их обществе, где количество женщин превышает мужчин было нормальным солдату ввиду физической мощи иметь несколько жен), все еще переживая последствия стольких травм часто где-то гуляют, стараются себя как-то занять, мало бывая дома. И, к сожалению, в таких условиях, квартира Селины, в основном всегда в полном распоряжении ребят. Поэтому они организовали там комнату, в которой пока Роин сможет пожить. Со слов Кристины велевшей ему даже не вспоминать о былой свободе их город, строившийся по плану, возводился с расчетом на некий лимит жителей, который пока не достигнут и в окраинных кварталах еще полно пустующих квартир и даже целых неиспользуемых этажей, поэтому по поводу будущего жилья новоиспекаемому армидейцу можно было не париться. Но Роину сейчас стало не до этого. У него мир переворачивался в голове. Изначально в силу угнетшего опыта встречи с артэонами, представшими в лице солдат при исполнении, подсознательно он увидел всю их глобальную общность как высокомерных местных шовинистов, прячущихся от мира за карантином, и общение с доктором Тамарой никак не развеяло в нем этого фонового восприятия. А сейчас наоборот, проникшийся жалостью к Селине, он возненавидел окружающий мир, своими ужасами наносящий урон этим невинным существам.
Селина и Хьюго не заставив себя долго ждать, осторожно вышли из подъезда, неожиданностью для нового друга выведя на поводке огромного пса. Своеобразный зенненхунд только необычно огромный, массивный медвежьей комплекции, черный с белыми пятнами, пушистым висящим хвостом с собачьей пружинистой грацией топая огромными лапами, вырвался на улицу полный дикой радости. Проигнорировав желающих погладить его девчонок, он прямиком рванулся к взбудоражившему неизвестным запахом Роину замершему в страхе на неизвестного зверя глядя. В Стране Волка собак не было, что сделало резкое появление четвероногого друга да еще таких размеров ошеломительным сюрпризом для него. Переполненный впечатлениями он как-то совсем не обратил внимания на бродящих здесь повсюду кошек, разных собачек играющих с детворой.
— Ройчик не пугайся это Шатун, наш песик, — представила его своим детским голоском Селина. Роин замер как вкопанный пока его жарким носом упершись в пах внимательно вынюхивал смотрящий в глаза мохнатый гигант, который на четырех лапах был ему выше пояса. — Это тот бандит, о котором переживала Селина. Погладь его не бойся, — призывала Кристина, голос которой четкий командный с положенной женской ласковостью на фоне лепетания подруги звучал гласом разума. Переборов страх он погладил пса по лбу над коричневыми добрыми глупыми глазами, ответившего ему завилявшим хвостом. Как пояснила Кристина, с должной осторожностью, этот лохматик по своей внутренней сути был номаком подобно Роину. Ему также не требовалась пища, он не ходил в туалет, все, что ему было нужно это доза специального эликсира раз в неделю смешанная с кормом. Родство с собакой Роина конечно заметно покоробило. Несмотря на то, что соблюдение прав животных у подконтрольных людей артэоны строго контролировали, солдаты, возвращающиеся с дикого юга, то и дело тащили с собой различных измученных истощенных братьев меньших, которые проходя процедуру 'номаризации-стерилизации' становились здешними домашними зверушками.
— Номаки не исчезли бесследно, они живут с нами в наших домашних животных, наших лучших друзьях, не дающих нам растерять человечность, — пока Рой по наставлению Селины чесал пса за обвисшим ухом, пояснила Кристина. Шерстка пса была ухоженной расчесанной мягкой приятной, черный положенный ошейник, с биркой сообщающей об имени, по ремню фломастером был изукрашен разноцветными цветами, сразу делая понятным, у кого из друзей он живет. Уделив внимание шерстистому дополнению компании друзей, Рой больше чем на пару секунд задержавший на Селине отягощенный взор, заглянул в ее синие ответно посмотревшие на него глаза. Увидев детскую невинность и искреннюю доброту, наполнился жалостью и сопереживанием к этому воплощению красоты, ко всему ее взрастившему прекрасному обществу, лишь представив боль потери родных, через которую эта малышка прошла. Сейчас в оставшемся мире увидев одно большое уродливое чудовище, ждущее за стенами Армидеи.
Сняв любимого медвежонка с поводка после его знакомства с Роином, они двинулись дальше. Лохматый бандит, полдня просидевший дома тут же унесся вперед терроризировать отдыхающие улицы, везде суя свой нос, все нюхая, облизывая, заставляя взвизгивать прохожих, с удовольствием вступая в игры с встречающейся детворой. При спуске в метро, однако, его снова пришлось вернуть на поводок. Они двинулись к Золоченому порту, туда, где город, растекшийся неправильным полукругом на запад юг и север, практически по ровной линии с восточного своего бока обрезался частичкой великого Северного океана. Отгораживающая Армидею по суше внешняя стена, не останавливаясь, уходила в воду на добрую сотню метров двумя фрагментами на севере и юге завершающими протяженную городскую границу с океаном. Фрагментами, не теряя в высоте возвышающимися над идущей волнами темной пучиной, упирающимися в вырастающие из воды великанские конические башни. Башни сужаясь, в своих вершинах вытягивающиеся стальными шпилями громадных мачт, увенчанных просторными марсовыми площадями, по краю овитыми леерным ограждением. Выполняя скорее декоративную функцию, вдоль краев этих башенных марсовых площадей на высоте десятков метров несли дежурство часовые в золотящейся броне якобы присматривающие за водными подступами, совсем крошечные, если смотреть на них снизу. Защищающая город со стороны океана Восточная стена, отгораживая портовую набережную, в высоту уступающая сухопутной основной ограде, в ширину от нее не отставала. Высящаяся на десять метров, разбивающаяся на прясла башенками, увенчанными наблюдательными площадками укрытыми куполами, она пестрила бойницами, щетинясь стволами размещенных на своей вершине артиллеристских орудий, всегда пребывающих в состоянии боевой готовности.
Купание здесь было запрещено, все организованные для этого пляжи располагались за городскими границами. В тишине и безлюдности Восточной стеной ограничивалась насыпная выложенная каменными блоками, украшенная ночными фонарями, высящимися на отлитых художественными изваяниями чугунных столбах, набережная без ограждения, за обрывом которой сразу морская глубь билась недовольными вонами о камень вторгшегося в нее искусственного нагромождения. В дополнение к фрагментам великой стены, выходящим в воду с севера и юга отчерчивая границы акватории порта, от завершающих их мачтовершинных башен параллельно протяженной набережной тянулся волнолом. Массивной стенообразной конструкцией скрытый в темени вод здешнего океана, на поверхности он выступал только зубчатой своей вершиной, о которую действительно ломались волны. Не сплошная зубчатая линия несколько раз прерывающаяся пробелами для прохода редких судов простиралась на километры вдоль огромного города, защищая территорию порта не столько от волн, сколько от незваных порождений океанских глубин.
Здешний немногочисленный, можно сказать символический военный флот замер пришвартованный прямо к линии набережной небольшими группами распределенный по ее протяженности. Бронированные золотистой сталью молчаливо раскачивались на волнах благородные фрегаты, галеоны в дополнение к сложенным парусам оснащенные боковыми гребными колесами. Никаких торчащих труб для дымоотвода от работы двигателей или следов других технических вкраплений контрастирующих с парусами в конфигурации этих судов не просматривалось. Здешние технологии — в случае необходимости двигающие гребные винты кораблей — основывались на магии, на волшебных берущихся физически из ничего энергиях. Самые многочисленные в армидейской флотилии оснащенные пластинами носовых таранов триремы, также по бокам дополнены гребными колесами, но только в данном случае отстегиваемыми; в боевом состоянии с трюмами забитыми пехотой они были способны в случае необходимости быстро переходить на весельную греблю. Без развертывания необходимых трапов попасть на возвышающиеся корабли было невозможно, в основном законсервированные они пустовали, хотя с некоторых палуб доносились голоса и звуки передвижений. Глупый Шатун гонял с места на место стаи здешних прикормленных чаек, надо полагать даже и не помышляя о добыче, просто получая удовольствие от процесса.
Вдалеке сплошной полосой закрывая горизонт, белесым косматым исполинским хребтом над водной гладью простиралась Стена Тумана, искусственно созданная, раз и навсегда изолировавшая Преферию от остального мира. В своей похожей на туман субстанции, натуральной стеной окольцовывающей молодую желанную для многих землю Стена скрывала жуткое зло, не пропускающее никого, воющее по ночам. Кусок Северного океана отграниченный жуткой туманной Стеной омывающий берега окружаемой Преферии, шириной в несколько миль назывался просто — Соленая Миля.
