— Когда будешь скручивать, дави, чтоб даже дёрнуться не смел. Зейн, хлороформируешь его, потом уже связываем и доставляем сюда. — Риан начертил небольшой квадратик рядом с местом операции. — Это заброшенный сарай. Там допрашиваем.

— А потом?

— А потом по обстоятельствам. И помните — времени у нас мало. Если выяснится, что заказчик нас обманул, то пойдём уже на него, чтобы... наказать. — По губам комиссара скользнула красноречивая усмешка. Зейн оскалился, явно подражая командиру. — Я отлучался не просто так и кое-что выяснил, так что действуем в темпе. Всем всё понятно? Тогда начинаем операцию через... — Риан достал из внутреннего кармана своей куртки старинные часы на цепочке, откинул крышку и бросил короткий взгляд на циферблат. — два часа. А пока отдыхаем и обсуждаем детали, чтобы не напортачить.

Гиллиан так и уставился на часы. Такие были в ходу в начале прошлого века и считались верхом совершенства тогдашней часовой техники — до того часы были большими и громоздкими. Примерно в это же время в столице и был возведён Большой Белл... Часы Риана превосходно сохранились — с позолоченным корпусом, гравировкой, отверстием для ключа. Откуда у Риана такая красивая вещь?

— Можно спросить? — поднял руку альфа.

— Валяй. — Риан даже не взглянул на него, убирая часы.

— Откуда у вас такие часы? Трофей?

— Нет, они принадлежали моему деду-бете, а ему их передал родитель-омега. Ещё вопросы не по делу будут?

— Нет, сэр.

— Отлично. И тогда у меня к тебе встречный вопрос. — Гиллиан насторожился. — Ты меченый. — Альфа замер, но в бесцветных глазах Риана не было насмешки или презрения. — Как ты позволил с собой такое сделать? Ведь ты силён. Очень силён.

— Я должен был сдержаться. Во-первых, иначе я бы не смог остаться в стае. Во-вторых, мой вожак хороший парень. И если бы я взбрыкнул, то меня бы порвали на государственный флаг прямо перед Баронами, а я не мог этого допустить. Поэтому я сдержался.

— Метку покажи.

Гиллиан послушно начал расстёгиваться. Когда Риан приблизился вплотную, чтобы взглянуть на шрам, альфа учуял, что его присутствие будоражит Риана, но тот сдерживается, как и он сам — изо всех сил. Комиссар недрогнувшей рукой провёл по шраму — Гиллиан едва не дёрнулся — долго смотрел.

— Очень аккуратная. Ты что, даже не дёрнулся?

— Так было нужно. Гровер слабее меня, но он достойный человек.

— Гровер... Зубодёр? — В голосе омеги-комиссара что-то дрогнуло.

— Да. Вы знаете его? — вскинулся альфа.

— Что-то слышал, — дёрнул плечом Риан, отстраняясь. — Значит, ты сумел подавить свой инстинкт. Сможешь сделать это ещё раз? Чем меньше ты будешь яриться...

— Конечно, смогу. Я понял, как это делается — нужно только не дёргаться от присутствия сородичей, не ждать нападения и вообще...

Подпольщики переглянулись, и Лаки восхищённо покачал головой.

— Ну и ну! Наш Учитель долго строил теории, обдумывал, проводил исследования, наши подолгу тренируются, а Гилл сам сообразил всего за год!

— Практика и немного мозгов, — хмыкнул Риан. — Больно было?

— Ещё бы, — невольно поморщился Гиллиан, потирая метку. Он до сих пор ничего не забыл, и сейчас словно снова почувствовал, как клыки Гровера впиваются в его плечо. — И как вы только во время течки это переносите?

Ламар и Руби машинально повторили его жест, и Гиллиан понял, что они проходили через это. Под их одеждой метки видны не были, но взгляды омег были более чем выразительными.

— Во время течки в слюне альф появляются обезболивающие ферменты, которые частично блокируют кожные рецепторы и нервные окончания, — объяснил Лаки. — Подобный механизм есть у некоторых кровососущих насекомых и летучих мышей. Да и организм самого омеги тоже вырабатывает вещества, которые повышают болевой порог в разгар вспышки. Потому-то мы не всегда остро реагируем на укус... — Омега погрустнел. — но вот потом...

Гиллиан понимающе закивал.

— Знаю, мне рассказывали... только немного не так.

— Какой омега признается, что получил удовольствие во время изнасилования и даже не почувствовал толком, как его куснули? — скрипнул зубами Зейн. — Если один вид метки как бы намекает, что он готов под любого лечь... особенно, если один шрам накладывается на другой, но видно всё равно. Один мой приятель даже в жару никогда открытые рубашки не носит — у него шея и плечи искусаны так, что живого места нет.

— А у альф во время боя выделяются совсем другие ферменты, которые призваны способствовать выживанию, потому-то во время укусов вы так остро реагируете, — продолжил объяснять Лаки. — Особые вещества раздражающе действуют на раны, усиливая боль и воспаления, что вынуждает вас быть осторожнее, чтобы избежать новых ран. Это часть вашей природы. Потому-то вы так настороженно друг друга и воспринимаете — когда вы в детстве начинаете соперничать, то во время драк закрепляется стандарт поведения, что потом оказывает влияние, когда вы вырастаете. В детстве вы ещё слабы, но когда начинаете вступать в пубертат, то запускается основной механизм, призванный подготовить вас ко взрослой жизни. Активная гормональная перестройка провоцирует вас на соответствующие реакции, и очень важно всё это вводить в рамки уже тогда, а это не делается, что и становится причиной всевозможных бед и несчастий. Те дисциплинарные меры, которые применяются уже ко взрослым людям со сформировавшейся картиной мира, позволяют это всё сдержать, но в особо стрессовых ситуациях привычные шаблоны срабатывают и пускают всё псу под хвост.

Гиллиан кивнул. На предыдущих местах подработки он то и дело наблюдал подобное, а потом помогал растаскивать драчунов.

— Значит, психологические установки серьёзно влияют на контроль инстинктов?

— Да, и мы применяем этот принцип во время операций и подготовки бойцов. Этот принцип работает по отношению ко всем типам, и в совместной работе очень важно действовать максимально слаженно, учитывая все особенности, чтобы операция прошла без сучка и задоринки. Этот же принцип не так давно взяли на вооружение и армейские подразделения, создавая смешанные отряды, так что мы усилили подготовку наших бойцов. К нам приходят парни из Системы, и не всегда им удаётся перестроиться на нужный лад сразу. Особенно омегам, которые хотят сражаться.

Гиллиан бросил взгляд на своего омегу, вспоминая всё, что когда-нибудь слышал о нём. Вероятно, он обучался борьбе с ранних лет, если из него вырос такой отменный боец. Риан сказал, что его учил альфа, побывавший на поле боя... и если Риан отомстил за него, то этот альфа был ему по-настоящему дорог.

— Гилл, ты должен понимать, что дело, на которое мы идём, очень важно. От результатов будет зависеть, насколько успешной станет наша дальнейшая работа. — Голос комиссара был твёрд и холоден, что плохо соответствовало его густеющему запаху. — Ты отменный боец, сам уже дошёл до того, чему наши бойцы обучаются долго и нелегко, поэтому от того, как ты будешь действовать в одной команде с нами, будет зависеть, как ты впишешься в наши ряды, в которых есть и твои сородичи. Если ты станешь одним из нас, то тебя, скорее всего, поставят на тренировочные полигоны, чтобы ты помогал готовить бойцов, а так же будешь контролировать их во время боевых рейдов. Тебе предстоит доказать, что ты достоин быть с нами, понимаешь? — Альфа кивнул. — Наши альфы тоже не пальцем деланные и к нам не с бухты-барахты пришли, поэтому каждый новый альфа вызывает естественное чувство настороженности. Система есть Система. — Гиллиан снова кивнул, поняв, что ещё имел в виду его омега. Внутри задрожало. — Отлично. Раз понимаешь, то не всё так безнадёжно. И я советую тебе подумать лишний раз, когда мы возьмём Говарда. Когда я буду с ним разговаривать, слушай очень внимательно. Ситуация непростая, и мы не имеем права на ошибку.

— Я всё понял, сэр.

— Тогда продолжим. Расстановка будет такой...

Гиллиан внимательно слушал, что говорит Риан, и удивлялся, осознавая, насколько опытен в подобных делах его омега. И насколько неопытен он сам. Школьные разборки, драки в трущобах, вылазки стаи — всё это было детскими играми в сравнением с операциями подполья. Риан оказался способным учеником того альфы, и кто бы не продолжил его обучение, это был опытный и талантливый стратег с твёрдой жизненной позицией. Теория повстанцев была солидным подспорьем в разработке операций, и Риан использовал её очень грамотно, учитывая всё, что знал. Он даже успел побывать на месте операции и оглядеться. Гиллиан уже начал настраиваться на схватку с Говардом, чтобы как можно точнее исполнить свою партию. Тем более, что с ним пойдут омеги, которые не должны хватить лишнего, когда он сам будет задавливать сородича.

— ...Всем всё понятно? — Все закивали. — Тогда выдвигаемся к месту операции и расходимся по местам. Стоит лишний раз заранее осмотреться, чтобы не впёрся кто-то посторонний и не изгадил нам всё к псам шелудивым.

Гиллиан с некоторым удивлением разглядывал связанного альфу, который глухо порыкивал и скалил зубы. Вокруг него собрался весь отряд — большинство омег старалось держаться поближе к Гиллиану — и ждал дальнейших действий комиссара.

Сама операция прошла сравнительно гладко. Расчёт Риана полностью оправдался. Учуяв за дверью омегу, предварительно запуганного альфьим выплеском Гиллиана, Говард тут же открыл дверь и был настигнут Гиллианом. Зейн держал хлороформ наготове, вот только держать Говарда, чтобы отключился, пришлось довольно долго — парень оказался довольно выносливым. Риан, пока парня связывали, долго принюхивался, потом кивнул, и Говарда оттащили в тот самый сарай. Тащил Гиллиан, ловя на себе восхищённые взгляды новых товарищей. С этими сработаться будет проще — Ламар, придя в себя после поимки цели, только криво улыбнулся и сказал, что не завидует тому, кто попрёт против их нового бойца.

Говард и впрямь оказался немного похож на Гиллиана — только пошире в кости, более массивный и коротко остриженный, как и положено альфе. Лица же были совершенно разные — у Говарда оно было более сухим и костистым, с горбатым носом и хорошо развитыми надбровными дугами. Неудивительно, что Зейн ухватился за это сходство и попёр напролом!.. Впрочем, если бы не его ошибка, помноженная на стремление выслужиться перед комиссаром, то неизвестно, сколько бы ещё Гиллиан искал своего омегу. Всё к лучшему.

Риан уселся перед Говардом, который с недоумением уставился на него, потом оглядел всех остальных. Он заметно растерялся.

— Не понял... — прохрипел он. — Это ты у них главный что ли?

— Я, — подтвердил Риан. — А тебя это удивляет?

— Не слишком, — неохотно признался Говард. — Я слышал, что один из столичных Баронов — омега.

— Да, Лейла. И он не так податлив, как его сородичи из борделей. Все мы разные, Говард, и я предлагаю спокойно и без взбрыкиваний побеседовать.

— Побеседовать? — усмехнулся альфа, с опаской косясь на сородича. — Так же, как со мной "беседовал" ваш альфа?

— Это был вынужденный шаг. Поскольку ты загнан в угол, от тебя можно было ожидать чего угодно, а нас время поджимает. Но мы готовы извиниться.

— Вас эта свинья прислала? — скрипнул зубами пленник.

— Почти. Он дал нам заказ на тебя в обмен на услугу, в которой мы крайне нуждаемся. Но нам не всё равно, с кем придётся работать, поэтому мы и разговариваем с тобой, а не тащим к ближайшей станции, чтобы поскорее сдать с рук на руки. У меня есть сильные сомнения, что заказчик нам правду сказал, и ты должен прояснить мои сомнения.

— Должен? С какого перепоя? — фыркнул Говард.

— А с такого, что Никки выдадут замуж уже через несколько дней. И если ты не хочешь, чтобы твой омега достался тому уроду, то расскажешь всё, как было.

Альфа замер и побледнел.

— Что? — Даже голос сел. — Сандерс перенёс дату?

— Да. Так что? Будешь говорить или мне... попросить? — Риан достал один из своих пистолетов и выразительно щёлкнул затвором.

— И почему я должен тебе довериться? Чем докажешь, что ты не врёшь?

— Очень просто. Ты выкладываешь мне свою версию событий, а я говорю, сколько ты соврал. — Риан крутанул свой пистолет на пальце и убрал в кобуру. — И если твоя версия совпадёт с моими догадками, то я помогу спасти Никки, и вы, свободные, растворяетесь на просторах нашей великой родины так качественно, что никто вас не найдёт, если только не вмешается сам Деймос.

Лицо Говарда начало вытягиваться, а в светлых глазах зажёгся огонёк понимания. Напряжение, повисшее в воздухе, начало слабеть.

— Ты... Сантана?

— Да, это я. И нам небезразлична судьба Никки. Я прислан, чтобы проверить всю эту историю на гниль.

Говард опустил голову, издав горький смешок.

— Уж чего-чего, а гнили в этой истории хватает.

— Так что произошло на самом деле?

— Вели развязать, и я всё расскажу. Раз уж этим делом заинтересовался сам Сантана, то бежать смысла нет.

Риан шевельнул бровью, и Руби начал распутывать верёвки и цепи, которыми был опутан пленник. Ламар сердобольно налил альфе воды из своего термоса, Говард благодарно кивнул и выпил почти залпом. После чего заговорил.

— Я сам из детдома. Меня продали Сандерсу, когда мне было тринадцать — поняли, что у меня неплохие бойцовские задатки. А уже "быки" Сандерса начали меня дрессировать. К тому моменту, когда я был допущен в особняк босса, я уже усвоил, что лучше быть с ними, чем болтаться в свободном полёте — успел нажить врагов в других группировках. И сытнее и спокойнее. Уже на второй день я увидел Никки... и мне показалось... — Говард судорожно вздохнул. — В общем, мне показалось, что Никки понравился мой запах. Очень понравился. От других он шарахался, в том числе и от собственного отца, мимо меня всегда проходил спокойно, даже притормаживал. И ноздри у него подрагивали. Мне тоже очень понравился его запах, да и сам он... тоже.

Где-то через неделю меня приставили охранять Никки — на мальчишку нацелился конкурент. Я ходил за Никки повсюду, ездил по магазинам, гулял в парках... и мы начали разговаривать. Меня поразило, что Никки не такой пустоголовый, как другие омеги из богатых семей. Он очень весёлый, умный, любит читать... и он меня не боялся. Даже старался сесть поближе, дотрагивался до меня... Это всё изменило. Я понял, что я теперь не один.

Руби смахнул слезинку. Лаки шмыгнул носом. Риан же сосредоточенно слушал рассказ альфы, подёргивая ноздрями.

— Потом всё изменилось. Сандерс договорился о мире с конкурентом, и Никки должен был стать залогом этого мира. Я, когда узнал об этом, страшно разозлился. Я достаточно был наслышан об этом козле, который завёл у себя дома целый гарем, из которого регулярно убирают покалеченных. От одной только мысли, что Никки окажется там, только под прикрытием официального брака, мне хотелось разорвать эту сволочь на куски! Никки тоже об этом слышал. Он испугался, и, когда мы снова остались один на один, сказал, что не хочет здесь больше оставаться. Он предложил мне сбежать, а взамен предложил себя. Сказал, что готов стать моим, поскольку я хороший и не буду его обижать. Сказал, что любит меня. Я поверить боялся в это — я уже начал мечтать о том, как помечу Никки, как на свет родятся наши дети... Я даже несколько раз видел во сне двух очаровательных малышей... — Риан удивлённо вскинул брови. — И Никки разделся передо мной. Я... я так боялся сделать ему больно, но Никки признался, что отец лишил его невинности ещё в тринадцать, а во мне он уверен. И мы... ну... вы понимаете. — Риан ободряюще кивнул. — У меня и раньше омеги были, но Никки стал для меня особенным. Рядом с ним я забыл про всех остальных. — На лице Говарда отразилась такая любовь и нежность, что Гиллиан ни на грош не усомнился в его искренности. — И мы решили сбежать. Я собрал все свои деньги, даже позаимствовал у хозяина, чтобы хватило, пока я на работу не устроюсь... Мы наслаждались свободой почти две недели, но нас всё же нашли. И Никки уговорил меня бежать, чтобы потом я смог вернуться за ним. Ему-то ничего не будет, сказал он, а меня точно убьют. И я оставил его там... — Лицо Говарда болезненно дёрнулось. — а потом добрался сюда.