— Правильно твоя бабушка рассуждала, — отозвалась Мышка не сразу. — Глупый ты, невооруженным глазом видно...
— А ты и не смотри, я тебе не картина! — обиженно отозвался Чума. Видно, ему как раз хотелось, чтобы Мышка на него смотрела: не зря перед отправлением ей сделали перманентный неброский макияж, и теперь она разом походила на двух старых французских киноактрис: Брижитт Бардо и Катрин Денёв, при этом оставаясь сама собой, строгой и чуточку равнодушной внешне ко всему, пусть в душе её бушевали страсти.
Не зря именно Мышке предложили выполнение особого задания! Вначале она предполагала, что здесь некоим образом задействована мистика, ведь не зря именно после использования "колдовских штучек" к ней в дом пришли "с вербовкой"... Но вскоре она поняла: мистика — ни при чём: виновата в ее обнаружении совсем иная сила, которую неизвестные умники как-то научились выявлять и фиксировать. Но кто?
Она усвоила: ее знакомая "ведьма" — лишь винтик длинной витиеватой цепи тех, кто пригласил Мышку на работу. Но явно существует некое оборудование, способное засекать целенаправленный посыл волевого усилия, настолько сильного, что в состоянии материализоваться в воплощение конкретного желания отдельно взятого человека. Или группы людей? Тоже возможно...
С ней имела дело только Любовь Фёдоровна и инструкторы, занимавшиеся с Мышкой в швейцарских Альпах. Однако, эти люди, она была интуитивно уверена, всего лишь звенья цепи, истоки которой исходят непонятно откуда. Но, опять-таки, чувствовала: никакой угрозы подлинной безопасности ее стране и россиянам от непонятных персон не исходило. Напротив, чудилось странное: они хотят сделать как лучше... или ей так внушили?
И они не являются представителями ни одной из прочих ведущих держав полицентрической картинки мира... тогда кто они? Тайные защитники России? Может быть, инопланетяне? Глупости! Мышка не верила в инопланетян, то есть верила, что они в принципе существуют, исходя из посылки множественности миров, но чтобы они непрерывно контролировали весь процесс бытия здесь, и отслеживали каждый ментальный взрыв энергетики, в том числе в провинции? Такое и высшим силам ни к чему, не то, что мифическим пришельцам! Нет, существа эти — явно земного происхождения, но не похожи на других своим целеполаганием, — вот в чём отличие! Ей вспомнились загадочные писания Эрнста Мулдашева: Шамбала, рассказ о предыдущих расах Земли...
Красиво, но, однако, в Мышке присутствовала значительная доля скепсиса по отношению к подобной литературе. Блаватская казалась ей одной из первых фантастов, наравне с Жюлем Верном... Из всего творчества Е.П. Блаватской Мышке наиболее понравилась ккнига "По степям и дебрям Индостана", как наименее фантастическая...
Мифические обитатели параллельных миров? Оставим их американским авторам фэнтези и нелепых экшнов... Так Мышка и не составила себе единого мнения относительно своих заказчиков: гипотез возникло много, но ни одна не выдерживала даже слабой критики... А раз так, — не стоит об этом и думать!
— Тогда и ты на меня не смотри, — усмехнулась Мышка. — Нечего меня глазами поедать! Взгляд у тебя, как у голодного волка!
— Неправда! Просто вчера я тебя толком и не разглядел, а сейчас вижу: красивая ты, необычная! Приятно смотреть... Как фотомодель, но с мозгами...
— Фотомодель, скажешь тоже... Впрочем, ходила я по молодости на конкурс красоты... Не с моим характером в таких мероприятиях участвовать...
— Что так? Там икрой не кормят бесплатно? — засмеялся Чума.
— Точно! Один товарищ из новорусской кодлы хотел меня авансировать без спросу, так я так ему врезала, что на второй тур сама не пошла, хотя отборочный тур прошла... Плохо быть гордой в этом мире, но что поделаешь...
— И правильно, не то сделали бы из тебя эту самую... — заметил Чума с видом знатока жизни... — Сейчас мало девчонок порядочных...
Мышка вся встрепенулась: да лучше бы из неё тогда, в ранней юности, сделали "эту самую": не пришлось бы испытать столько разочарований... А жизнь современная кого хочешь продажным сделает... Был и у неё такой случай, когда пришлось себя продавать, чтобы семью накормить.. Тошно вспоминать обо всём, что приключилось с нею после предательства любимого... Тошно, но помнить нужно, чтобы понимать лучше этот мир!
После второй операции она только начинала приходить в себя: еле-еле ходила, но во внешности ее стали происходить разительные перемены: если прежде Мышка была всего лишь хорошенькой, можно сказать, красивой девочкой с простоватым выражением лица, то теперь изменилась столь радикально, что мужчины оглядывались в ее сторону, когда Мышка шла по улице. Глаза посинели, став почти темно-синими, взгляд приобрел загадочную глубину и проницательность, все черты лица утончились. Самое странное, что она стала напоминать немного ту самую ведьму, свою целительницу!
Однажды, придя с занятий, Мышка застала мать в слезах: в доме заканчивались деньги, нужно было срочно заплатить коммунальные платежиза квартиру. Пенсия матери заканчивалась, стипендия Мышки была еще на подходе, за косметику ей покупательницы задолжали, и не было денег даже на новые детские башмачки и пачку памперсов. Хорошо еще, что ее малышке давали на детской кухне некоторое питание, все легче...
В тот вечер Мышку позвала к себе на работу подруга, та самая, что работала на ЗКО в заводоуправлении. Оказалось, подруга, вместе с другими сотрудницами, хочет, чтобы Мышка им погадала: она действительно умела неплохо кидать карты, бабка научила, но денег за это не брала. Чтобы свою жизнь "не прогадать"... Кидала, шептала: "тридцать шесть карт, тридцать шесть мастей... Что было, что есть и что будет, — откройте всю правду!"
Карты порой и впрямь вещали правду: так, вертлявой чернявенькой малышке тонкогубой, подруге своей, она нагадала чудесного мужа, который будет ей всё прощать и сознательно не замечать измен. В более близкой перспективе, однако, подруге светили перемены с местом дислокации на работе, проще говоря, работы этой она лишится, но грустить ей не дадут...
Другой девушке, стройной блондинке, чем-то напоминавшей саму Мышку, но более манерной и испорченной родительским благополучием, Мышка карты раскинула, но комментировать отказалась: карты показали скорое расставание с любимым, и безграничное отчаяние по этому поводу...
Впрочем, та девушка сама была неглупой: поняла, что ничего хорошего не светит в близком будущем... Только спросила: все эти пики ждут ее из-за работы или дел на личном фронте? Мышка перемолчала, и та всё поняла, расстроилась. Но Мышка хорошо ее знала: девица многого хотела от любимого, но сама не отличалась праведной жизнью и верностью ему...И лицо у нее вечно было таким постным, словно сорок дней скоромного не ела... Лицемерка... Почему-то Мышка словно наяву представила ту девушку с другими мужчинами именно в те моменты, когда любимый был готов на все ради неё: за измены она будет наказана пониманием, что потеряла Любовь...
Погадав двум самым молодым из сотрудниц юридического отдела, Мышка засобиралась домой. Но в этот момент еще одна из присутствующих, Лиляна, высокая болгарка, вышедшая замуж за русского, яркая черноглазая брюнетка с намечавшимся лишним весом, попросила и ей погадать. Вот где все будет хорошо, карты показали: и дорога за деньгами ждала красавицу, и муж любил, и любовник не обижал, не отказывал ни в любви, ни в знаках внимания... Только предупредила Мышка, чтобы Лиляна в ближайшее время мужа отговорила от намеченной сделки крупной: обман может произойти... или, скажем так, афера некая...
Лиляна пришла в восторг от гадания, особенно когда Мышка ей описала в деталях внешность ее молодого любовника... И пригласила Мышку, и двух других девушек-сотрудниц, одной из которых была подруга Мышки, — в ресторан. За ней вскоре должны были заехать двое мужчин на машине, — она обещала сходить с ними поужинать. Жаль, что муж Лиляны в отъезде по делам фирмы, не может участвовать в этих посиделках...Одним из приехавших мужчин был брат ее, другим — его спутник по поездке, тоже болгарин, пожилой, образованный и серьёзный... Лиляна им просто сдавала свою квартиру на несколько дней их обитания в городе на Волге...
Девушки удивились: оказалось, к Лиляне в гости приехал брат-кузен, из Болгарии. Естественно, не просто так, с коммерческими целями: решил одну их своих машин здесь продать, найдя предварительно покупателя по Интернету. Младший двоюродный брат Лиляны в Варне владел несколькими ресторанами, а продажей машины просто оправдывал все расходы на поездку в Россию, что-
то ему здесь еще понадобилось... У мужчин бывают разные цели...
Мышка не отказалась пойти поужинать: в животе отчаянно урчало, с утра не ела... Да и есть было нечего в доме: мать как-то ухитрялась сидеть на кашах, а Мышка просто не успевала утром поесть эту отвратительную гречку или, тем более, овсянку. Да и аппетита не было при виде жидкого месива... Лучше просто кусок хлеба съесть, чем питаться пустой кашей! Привыкла она с юности вкусно покушать, что греха таить... Одна мысль о чем-то вкусном вызывала слюнки во рту... И никакая наука и культура не в силах изгнать из мыслей мечты о хорошей еде: все мы остаёмся неандертальцами в глубине души...
Ужин был прекрасен: отличное мясо, хороший гарнир, диковинные фрукты, — и текила с коньяком на выбор. Давно Мышка так не наедалась, хотя и стыдно было за чужой счет пировать...
Беседа шла поначалу ни о чём: о политике вообще, о негативных изменениях в отношении двух некогда братских стран, жители которых до сих пор помнят о былой тесной дружбе между русскими и болгарами. Мышка молчала, слушала, потом тихо вступила в разговор, когда речь зашла об истории Болгарии: вспомнила Крума и хана Аспаруха, и Плиску, и некогда значительно большие, чем ныне, размеры болгарской территории. Оказалось, что Георгий, спутник Красимира, брата Лиляны, увлекается историей, в отличие от самого Красимира, розовощекого здоровяка, почти не принимавшего участие в общем ходе разговора, но с восторгом наблюдавшего за Мышкой почти весь вечер. Лиляна ушла из ресторана раньше всех: нужно было идти домой, кормить детей, — они у нее были уже большие, могли сами поужинать, но наверняка стали бы беспокоиться по поводу отсутствия мамы...
Девчонок развезли по домам на такси: вначале сотрудницу подруги, затем саму подругу Мышки, и лишь потом — Мышку. Так произошло не намеренно: просто Мышка жила ближе всех к той квартире, в которой поселила Лиляна заезжих гостей с бывшей родины.
К своему удивлению, Красимир не только галантно помог ей выйти из машины, но и пригласил на следующий день поужинать только вдвоём...
Мышка согласилась. Не просто так: ей было интересно с ним посидеть вдвоём, без свидетелей. Никаких чувств не возникло, но хотелось отвлечься от своих мыслей и бед. Однако, богатырь Красимир согласие ее истолковал иначе...
На следующий день мать Мышки вновь горевала по поводу нежданно постигшей их семью бедности, и молила бога как-то изменить их благосостояние. Мышка чувствовала свою вину за всё: что родила без мужа, что заболела, что никто её на серьёзную работу не хочет брать, заглянув разок в её паспорт: кто возьмёт на работу девушку с грудным младенцем? Таковы реалии капитализма: здесь можно выживать лишь тем, кто отличается изворотливостью и гибкостью нрава. Мышка не сразу научилась не то, что хитрить, но и просто молчать, когда нужно... В тот момент она ощутила свою ответственность за обеих своих девочек: маленькую и старенькую. Но как заработать сразу такую сумму, чтобы заплатить за два просроченных по квартплате месяца? Ни на какой работе аванс сразу не дают. Что делать?
Красимир приехал за ней на том самом джипе, о продаже которого он договаривался с директором лечебного учреждения на Рионской. Цветов не привёз: не приучен. Девушка вышла разодетая, с распущенными вьющимися волосами: давно не была на свидании, не чувствовала себя предметом интереса. Мышка сама села на своё место слева от водителя, и они поехали в ресторан при гостинице "Волгоград". В салоне автомобиля разговаривали мало: она чувствовала плохо скрываемое возбуждение водителя, и вела себя скованно.
В ресторане он практически не пил, боялся рисковать за рулём. Ей взял мартини, напиток, который предпочитает большинство женщин, но не все... Мышка наелась, выпила, отвлеклась, стала ощущать себя свободнее. Болгарский гость говорил о себе, своем бизнесе, своих семейных корнях: оказывается, несмотря на его чисто славянскую внешность, в нём течет и немалая доля турецкой крови... Шутя объявил Мышке, что, оказывается, она перебежала дорогу той, другой девушке, которой Мышка нагадала скорую разлуку с милым, но озвучивать не стала... Та планировала якобы некие отношения с ним. Мышка улыбнулась: ей это было всё равно, она вовсе не собиралась никому мешать.
Красимир, рыжеусый и щекастый, похожий на весёлого, доброго зеленоглазого кота, начал исподволь расспрашивать Мышку об ее жизни. Разомлев от сытного ужина, девушку потянуло на откровенность. Это был практически феномен "вагонного купе": ничего серьёзного с иностранцем у неё быть не могло, все свои надежды Мышка связывала именно с русской высшей школой, мечтая выучиться и остаться сотрудницей в своем ВУЗе.
Она все рассказала почти незнакомому болгарину: что дочь мала, что отец ребенка их бросил, что в педе у неё трудности из-за травли, устроенной её бывшим возлюбленным... Что нечем заплатить за коммунальные платежи...Сказала даже, что не завтракала сегодня! Обо всём наболевшем поведала почти стороннему человеку. Глупо, но так хотелось высказаться! А Красимир смотрел на неё столь внимательно, с таким подлинным участием! Спросил, в какой именно сумме она экстренно нуждается, и глупая Мышка ответила. Тот засмеялся: как можно плакать из-за такой малости! И предложил пойти к нему, продолжить вечер. Мышка вначале ничего не поняла: отупела за последние месяцы. Потом до неё дошло, что к чему, но Красимир казался ей таким добрым, таким заинтересованным лично в ней: она физически ощущала исходящие от него флюиды нежности и страсти. Красимир не был Мышке неприятен: высокий, симпатичный, с красивым крупным телом. Она решила: один раз, — и больше я его не увижу! Семье нужно помогать, раз иначе не получается. Только спросила, будет ли он ласков с ней. Тот засмеялся, кивнул... И еще Мышка поставила условие: не включать свет, — стыдилась, что он увидит ее рваные швы, явно нуждавшиеся в "косметическом ремонте"...
Только в съемную квартиру, где жил вдвоем с другом, он Мышку не повёз: привел ее прямо в номер в той же гостинице, в ресторане которой они ужинали.
И такое началось!... Мышка до сих пор с грустью и удивлением вспоминала ту безумную ночь. Красимир, оказавшись с нею наедине, не казался более трепетным и нежным: вначале он целовал ее жадно, грубо, но в поцелуях его еще было нечто приятное, созвучное ее чувствам. Только он не признавал, похоже, никакой "демократии": весь сценарий диктовал сам, без учета ее мнения и ощущений. То, что Красимир творил с ее податливым телом, было непредсказуемым и совершенно новым для неё. Похоже, он играл на ней, как на редкостном инструменте, проигрывая всё новые мелодии. Мышка не сопротивлялась, но не переставала удивляться, откуда в болгарине столько ненасытной страсти и животной ярости, — его энергии хватило на ночь и часть утра. Они совсем не спали: он бесконечно и по-разному овладевал ею, — она молча подчинялась, словно бессловесная рабыня. Наутро всё тело болело, как избитое, ныли бесчисленные синяки, без счета наставленные им в пароксизме страсти. Гораздо хуже было на душе: хотелось просто повеситься от ощущения осквернения: в ее понимании телесное взаимодействие должно являться волшебной гармонией двух флейт, дополняющих друг друга...
