Птенцы Бедвира

...Она наткнулась на мальчишку так внезапно, что всё тело пронзило горячей молнией: она всё-таки едва не выпустила в него арбалетный болт!

Не оборачиваясь, Сиджи придержал её за локоть.

— Тихо, Орния... Бедвир что-то увидел.

Они, вдвоём, постояли, чуть пригнувшись за высокими кустами. Причём в зачастившем дожде Орния с трудом, едва уловимой тенью впереди замечала тёмного мага, который медленно отходил от них.

Когда её сердце перестало судорожно и болезненно дёргаться ("Чуть не убила Сиджи!"), мальчишка осторожно отвёл пару ветвей перед ними, и Орния забыла обо всём.

Среди высоких трав, суматошно прибитых ночным штормовым ливнем, чернел выжженный по краям большой круг, в котором сидели и лежали несколько человек. Именно к ним, крадучись, застывая через шаг на месте, приближался Бедвир с мечом наизготовку. Присевшая было на корточки, следуя примеру Сиджи, девушка не выдержала и встала, хоть и сутулясь. Лишь бы рассмотреть получше.

Разглядеть всех прячущихся в травах сразу не сумела. Мало того — мешал густо моросящий дождь, из-за которого вокруг потемнело, так ещё и Сиджи вдруг встал во весь рост и тихо сказал:

— Бедвир зовёт. Он прошёл границу круга. Идём.

Слух у мальчишки был хорош, и Орния знала, что он и впрямь расслышал зов тёмного мага, в то время как она сама улавливала лишь шелест мелко сеющего дождя и шорохи листьев и трав... Всё так же настороже: она с арбалетом, Сиджи — с двумя боевыми ножами, — они поспешили выйти из своего укрытия. Чувствуя, как одежда под моросью начинает тяжелеть от влаги, Орния только вздохнула и быстро прошептала заклинание тепла. Сиджи не оглянулся, но по его бормотанию стало ясно, что и он спохватился.

Когда они подошли к неровным снопам полёгших трав близко к краю круга, тёмный маг сидел на корточках перед коленопреклонённой Риннон и всматривался в её глаза. Глаза девушки вроде и открыты, но внутри них было пусто и безжизненно. Будто она смотрела в себя.

Орния только остановилась возле двоих, как услышала невольное восклицание Сиджи и поспешила к нему, одновременно усиливая магическое зрение: защитный круг Риннон играл иллюзиями и прятками. Почему же она так выглядит — обессиленной, если защитный круг настолько искусен? Обычно девушка выполняла его играючи...

Именно благодаря усиленному магическому взгляду, выяснилось: не все травы сгорели внутри магической защиты. Риннон сидела между двумя "снопами" полёглых трав, будто пряталась. За одним из этих "снопов", не веря своим глазам, Орния обнаружила двух воинов в одеждах поборников. Почему воинов? Оба в лёгком вооружении: при каждом два меча, щит и даже латы. Когда-то белые, сейчас серые от дождя, их одеяния пестрели отчётливыми, хоть и размытыми пятнами крови. Один мёртв. Дождь моросил по его бледному лицу с полуоткрытыми глазами. Второй подавал признаки жизни: лёжа на боку, он часто и хрипло дышал. Орния проверила его: да, жив.

Но Сиджи оказался энергичней и зорче. Он огляделся и, шумно втянув сквозь зубы воздух, прыгнул через следующие стоявшие дыбом травы, которые неплохо так потрепал ветер. Оставив явно тяжело раненного поборника (разве что чуть перевалив его так, чтобы не захлебнулся водой), Орния заторопилась за мальчишкой, а потом и вовсе охнула и бросилась ему на помощь: на земле, лицом вниз, лежал Морган. Лежал так, словно его вытолкнули из окна высокой башни — распластавшись, безвольно разбросав руки и ноги. Сиджи в два прыжка очутился рядом с ним и укрыл его голову ладонями с растопыренными пальцами — причём не дотрагиваясь до самой головы. Именно так он обычно определял состояние человека.

— Что с ним? — горестно спросила Орния, собираясь перевернуть Моргана набок.

— Сильно обескровлен, но жив. Тащим к Бедвиру?

Она сунула арбалет в футляр, притороченный на спину, и они ухватились за подмышки юного некроманта. Пока безвольное тело тащили, Орния испытывала буквально дикое изумление: она могла предполагать, что Риннон, всегда слишком вспыльчивая и не всегда обдумывающая свои действия, попала бы в такую переделку. Но Морган?! Он в их общине — в ряду немногих сильнейших, а главное — самых расчётливых магов и бойцов. Уж от поборников защититься и даже перейти в атаку на них сумел бы. И — обескровлен?! Вот это тоже непонятно. Если он и Риннон сумели дойти до города, а потом вернуться почти к самому берегу их бывшего пристанища — острова с замковыми руинами, каким образом он потерял столько крови?! И при чём тут поборники?! Они преследовали Моргана и Риннон? И мальчишка сумел убить одного?.. Но почему... он обескровлен?

Кажется, Риннон постепенно приходила в себя.

Когда Орния и Сиджи осторожно уложили Моргана неподалёку от Бедвира, близко к раненому поборнику, и Сиджи остался при юном некроманте, чтобы защищать его лицо от дождя, Орния на мгновения подошла к Бедвиру и Риннон. Та всё ещё сидела на коленях, глаза всё ещё были пусты, но само лицо мелко и внезапно вздрагивало так, словно внутренняя Риннон пыталась прорваться сквозь невидимые обычному глазу путы. Но вздрагивающее лицо — это ещё не всё. Её губы невнятно шептали то, что упорно повторял, глядя на неё, тёмный маг... Внезапно девушка замолчала, резко повернув голову влево. И — зарыдала.

— Посиди с ней, — велел Бедвир и, вскочив на ноги, быстро зашагал в ту сторону, куда, обливаясь слезами, смотрела Риннон.

Не придумав ничего лучше, Орния обняла Риннон и прижала к себе, слегка покачиваясь и пытаясь успокоить беглянку. И следила за Бедвиром, который шёл по границе круга не слишком быстро, зато живо осматриваясь. И вдруг замер на месте. Нагнулся к мятой волне высоких трав, почему-то всунул туда руку.

Орния окаменела, когда из этой травной волны он осторожно потащил детскую ручонку...

Так они всё-таки дошли до своих домов!

И не только своих.

Вскоре перед глазами Орнии встали один мальчик, лет двенадцати (брат Моргана?), и две девочки (неужели одна из них — сестрёнка Лукаса?), примерно лет девяти-десяти, кутавшиеся в кожаные плащи. Глаза всех троих — такие, как недавно были у Риннон: бесстрастные, чуть не слепые. Беглянка Риннон протянула к ним руки, а потом бессильно уронила их и снова громко разрыдалась.

— Бедвир! — жёстко и в то же время испуганно позвал Сиджи, всё ещё сидевший возле Моргана и раненого поборника.

Орния привстала, чтобы не бросать жавшуюся к ней Риннон и усевшихся тут же, по приказу Бедвира, детишек. И прикусила губу, чтобы не закричать: Сиджи расстегнул плащи Моргана и поборника и с ужасом смотрел на их окровавленные шеи. Кровь, густая и сочного красного цвета — особенно в тени деревьев, постепенно размывалась под моросящим дождём, но всё ещё пугала своим жутким цветом... Не дошедший до мальчишки, Бедвир остановился около мёртвого поборника и склонился к нему, чтобы и ему расстегнуть аграф, соединяющий верхние края плаща. После чего, так и не выпрямившись, искоса взглянул на Орнию.

Ледяная дрожь прошла по телу Орнии, когда она увидела: Бедвир ударом короткого меча отделил голову поборника от тела.

Что... он делает?! Тот и так мёртв!

Орния открыла рот сказать хоть что-то ещё, но глаза неумолимо поворачивались наблюдать, как Бедвир подходит ко второму поборнику и к Моргану. Застыл над ними на мгновения — и даже Сиджи (заметила обмершая от ужаса девушка) со страхом засмотрелся на его руку с мечом, с которого вместе с дождём быстро лились-падали густые капли крови. Но вот тёмный маг покачал головой и, вытерев клинок о травы, спрятал его в ножны.

Да что происходит?!

— Орния, проверь шею Риннон.

Зубы стучали, пока она выговаривала:

— На ней нет крови!..

Кивнув, тёмный маг склонился над Морганом, положив пальцы на рану мальчишки и монотонно произнося одно за другим заклинания. Кажется, очень сложные и очень древние, потому что слов Орния не понимала, хоть и слышала их отчётливо. Затем он позвал Сиджи, чтобы тот перевязал рану мальчишке, а сам подошёл к поборнику (сердце Орнии дёрнулось), чтобы провести над ним тот же маленький ритуал.

...Им пришлось потерять много времени, чтобы дотащить и довести всех до берега, где пряталась лодка. Сначала к лодке привели Риннон и троих детей. Девушка уже соображала и смотрела осмысленно, так что Бедвир приказал ей присматривать за младшими. Хотя что за ними присматривать: все трое продолжали смотреть в ничто и почти не реагировали на слова, так что приходилось брать их за плечо и направлять в нужную сторону. Если же никто не направлял, они сидели неподвижными статуями... или бесчувственными куклами...

Потом Бедвир и Орния с Сиджи снова ушли в лес, а вернулись — тёмный маг с живым поборником на плече, а девушка с мальчишкой волокли по траве Моргана. Задержались возле мёртвого поборника, лишь для того чтобы снять с него латы, ремни, сапоги, оружие и плащ. Гонимым и нищим магам вещи и с мертвеца пригодятся — и Орния нисколько не возражала против обирания обезглавленного поборника. Бедвир, закончив печальный грабёж, отнёс труп (голову тащил Сиджи) к реке, которая через какое-то время делала поворот, так что должна была вынести мёртвое тело в море.

На этот раз к острову плыли дольше. Бедвир сел на вёсла, предупредив, что пристанут к противоположному берегу острова, каким бы он после штормового дождя ни был. Орния понимала его: пусть дождь, но поборники могли пустить по их следам собак.

С берегом повезло. Беспокойные волны размыли его, и лодка сумела плавно вписаться между двумя валунами. Правда, Сиджи и Бедвиру опять пришлось стоять по пояс в воде, пока с лодки не перетащили живых на сушу.

— Мы их... в руины? — спросила Орния.

— Нет, мы сами сходим туда, — покачал головой тёмный маг. — Нам нужна верёвка. Надеюсь, она всё ещё остаётся на месте.

Он передал Сиджи короткий боевой меч, из трофейных, и велел:

— Если Морган и поборник зашевелятся, а их глаза почернеют, руби им головы.

Мальчишка аж осунулся от этого приказа. Но меч взял и встал возле раненых, твёрдо сжав губы. Риннон сидела неподалёку и слышала слова Бедвира. Кажется, она полностью пришла в себя, потому что её лицо исказилось, будто она снова хотела плакать. Но, оглянувшись на детей, сидевших за её спиной, она явно собралась с духом и только сглотнула, глядя на тёмного мага.

Орния, чьи ноги на ходу неуверенно подрагивали после приказа Бедвира, побежала за Бедвиром, который быстро поднимался на холм, к замковым руинам. Зачем ему верёвка? Так ли важно именно сейчас забрать её из руин? Но, вместо того чтобы задать интересующий её вопрос, она спросила:

— Если ты знаешь, где находится эта верёвка, я могу там оглядеться?

— Да, — ответил он, не оборачиваясь к ней, но сразу сообразив, о чём она.

Терпения у неё хватило на десять шагов. А потом Орния побежала, едва не оскальзываясь на мокром щебне. Догнав Бедвира, схватила его за рукав.

— Зачем тебе верёвка?!

Он приостановился и взглянул на неё, не замечая капель на своём лице — капель, давно сливающихся в ручейки.

— Чтобы связать Моргана и поборника. Не спрашивай больше, Орния. Мне нужно хорошенько подумать над тем, как помочь им остаться в живых. Потом всё объясню.

Последние слова тёмного мага заставили Орнию отступить. Впрочем, и ей надо было подумать, пока они шли по тропе, среди мокрых деревьев и кустов.

Главная мысль: Бедвир знает, где находится нужная ему верёвка. Значит, пока он в подземелье идёт напрямую к ней, Орния должна успеть взять из недавно обжитых руин всё, что им пригодится на острове с маяком. Так что она отстранилась мыслями от странных затей Бедвира (хотя жгло тревожное любопытство: зачем надо связывать и так беспомощных раненых?!), который, вообще-то, пообещал ей всё рассказать позже. Отстранилась и задумалась. Тёмный маг заранее знал, что им придётся искать новое пристанище, и большинство вещей из руин успел перевезти на остров с маяком, благо ему помогал в том Сиджи. Значит, если после пожара поджигатели и захотели бы ограбить их жилище, им мало что перепало. И Орния решила в первую очередь забрать остатки продуктов и все более или менее целые тряпки. Вспомнив же, что самое ценное: книги и рукописи-списки с них (личные — у каждого) уже на маяке, — девушка сумела даже слабо улыбнуться.

Тем временем тропинка закончилась у чёрного от сажи входа в замковые руины. Следуя примеру Бедвира, замедлившего шаг и вынувшего меч, Орния снова взялась за арбалет. Подвальный коридор напомнил ей о ночном бегстве, ставшем возможным только благодаря оборотням Дуана. "Доплыли ли они до своего берега?" — вновь возникла тревожная мысль. Едкая вонь закопчённых каменных стен и потолка заставила всплыть в памяти слова Бедвира о том, что ему не нравится состав огня и дыма над руинами. Нарушить запрет тёмного мага не разговаривать с ним? Или он сам предупредит, если в подземелье окажется что-то не так?

Прежде чем войти из коридора в жилые помещения, Бедвир жестом остановил девушку и прислушался, стоя в дверном проёме. В подземелье было тихо, пустынно. Огонь сюда так и не прошёл, но дымный запах до сих пор заставлял щуриться и щекотал нос, вынуждая кривиться от желания чихнуть.

— Никого, — наконец сказал тёмный маг и заторопился в маленькое помещение, где обычно хранились продукты, а иногда готовили и что-то горячее. Сиджи, конечно, чаще всего!

Орния заспешила следом. Пока Бедвир шагал через всю "кухню", она сдёрнула с обеденного стола чистую тряпицу, заменявшую им скатерть, и из выемки среди камней в стене набрала в неё засохший хлеб. Подумав, отказалась от желания посмотреть, какие ещё тряпки можно забрать, и в узел из "скатерти" добавила глиняную посуду: неизвестно, что будет с раненым поборником, но их маленькая община увеличилась ещё на троих едоков. А на маяке посуды наверняка мало.

Бедвир, через плечо которого свисал виток верёвки, молча забрал у девушки узел, получившийся довольно увесистым. Она поняла его: не из вежливости он взял у неё груз. Из необходимости: если ему понадобится пользоваться оружием, меч он может держать одной рукой, а ей приходится использовать обе руки, стреляя из арбалета.

И вновь заторопились — уже из руин, но всё в том же порядке: впереди — тёмный маг с мечом наголо, за ним — Орния. Пока шли мимо жилого помещения, она успела-таки цапнуть пару одеял, когда-то переделанных из мужских зимних плащей, которые носили в основном селяне, а значит, были те плащи из грубого и толстого войлока. Тёплого! Она знала, что Бедвир и Сиджи ещё не раз приплывут сюда за вещами. Но трое детишек опять-таки уже сегодня требовали к себе внимания.

Небольшая суета с подбиранием скудного скарба и остатков пищи заставила ненадолго забыть о том страшном, что ждало на берегу. Но шаг за порог из подземелья на всё ту же тропу — и сердце Орнии вновь беспокойно забилось. Что там, на берегу? Больше всего она боялась... Нет, трудно сказать, чего именно. Если что-то случится с Морганом и тем раненым поборником (а Бедвир предполагает, что случится страшное для остальных), ей было бы страшно и за них, и за детей.

Но ещё страшней за Сиджи. Она знала, что мальчишка без колебаний выполнит приказ тёмного мага убить этих двоих, случись с ними пока неведомое, но, с точки зрения Бедвира, опасное. Она знала, что спокойный Сиджи повидал на своём коротком веку всякого, но убить... Пока высокородные (особенно Риннон и Лукас часто вспоминали прошлое) бахвалились прошлыми привилегиями, этот мальчишка оказался выше всех их во всём. Он умел выживать — и это главное его отличие от всех от них. Но Орнии всегда было за него страшно... Она тоже могла убить. И убивала. Из необходимости. Но она взрослей...