Впадая в детство

— Ох, Гарри, такого мира просто не существует, зачем загадывать? — Сиерра со страдальческим видом отложила книгу и покосилась на наручные часы. — Тем более что тебе уже пора домой, а не то опять запрут, как два года назад.

Гарри улыбнулся и закрыл книгу, бережно погладив оную по корешку. Ему понравился мир Батильды, и он жутко жалел, что всё это — вымысел. "Как было бы хорошо оказаться волшебником, — мысленно вздохнул Гарри, прощаясь с Сиеррой и непривычно рассеянной Кирой Огден. Старшей сестры Сиерры дома всё ещё не было так как, насколько Гарри помнил, сегодня у неё был кружок вокала. — Взмахнул волшебной палочкой — и всё мигом стало прекрасно! Ни тебе надоедливых дядей с тётей, ни тебе Дадли..."

Мальчик вспомнил случай, когда, убегая от компашки своего кузена, вдруг внезапно оказался на крыше школы. Вспомнил своё желание оказаться как можно дальше от Дадли и его команды, вспомнил свой страх свалиться с крыши, не удержавшись на скользкой черепице... И тряхнул головой, уже выходя из дома Сиерры.

Нет, это всё глупости, его подруга права — магии не существует. Думать иначе — значит верить в сказки, а он уже слишком большой, чтобы верить в такие глупости. Гарри вздохнул, но на этот раз не мысленно, а вполне себе реально. "Как жаль, что я уже вырос... хотя и похож на четырёхлетнего ребёнка".

Дома Гарри встретили очень предсказуемо — злыми взглядами и гордым молчанием. А всё из-за того, что Сиерра отказалась общаться с Дадли, ничего даже слушать не желая о нём. И прямо заявила о своём желании Дурслям, которые... конечно же, решили, что во всём виноват Гарри. Мол, это он запутал бедную девочку, запудрил ей мозги.

— Здравствуйте, — ради приличия, поздоровался с родственниками Гарри и ушёл к себе в чулан, тут же бросая рюкзак на пол и пластом валясь на кровать. Уроки у него уже были сделаны, и теперь, потихоньку, к мальчику подкрадывалась скука. Поттер перевернулся на спину.

"Что же делать?" — подумал он, глядя в потолок и флегматично отмечая на нём присутствие паутины. С пауками и их "местом жительства" Гарри перестал бороться уже давно, так как многоногие создания всё равно, даже если он убирал чулан и вычищал его до блеска, приходили.

"Как скучно", — подумал Гарри и, от нечего делать, принялся вспоминать, что же ещё прочитал в той книге.

Волшебные палочки были найдены волшебниками не сразу. Изначально это были посохи, амулеты, браслеты, а некоторые волшебники могли и вовсе обходиться без них, колдуя на чистой магии. Нам доподлинно известно лишь об одном, и это Мерлин. Но теперь магическое сообщество знает, что палочка — самый удобный инструмент, так как лучше всего проводит и усиливает магию. Но в некоторых регионах различных стран до сих пор используются устаревшие проводники магии. В Сибири это посохи, в Европе популярны украшения, а Китае и Японии — веера. Конечно же, пользуются устаревшими артефактами не все, а только отдельные группы магов, так называемые "кланы"...

Гарри вздохнул. Что было написано дальше, он помнил слишком смутно, чтобы пытатся процитировать даже у себя в голове. Мальчик широко зевнул.

— Мальчишка! Иди, приготовь ужин! — противный голос тёти Петунии резанул по ушам, и начавший погружаться в сон Гарри подскочил на кровати.

— Да, конечно, тётя Петуния, — обречённо произнёс Гарри, вставая и потирая переносицу. Слабость во всём теле, какая бывает после сна, никак не хотела уходить, да и глаза упрямо слипались. "Да что же это такое!" — в сердцах подумал Гарри и, сняв очки, ожесточенно протёр лицо руками, немного нажимая на глаза. Стало лучше.

— Ты что-то не торопишься! — недовольно проговорила тётя Петуния. В ответ на это Гарри промолчал — просто вышел из чулана и поинтересовался, что же ему сделать, тем более что ужин ещё нескоро.

Оказалось, сделать надо было совсем немного, всего лишь заварить чай да проследить за булочками, которые решила сделать тётя Петуния. Зато Гарри узнал, что сегодня к ним в гости, с какой-то стати, придёт миссис Фигг. Дурсли не могли отказаться — старая кошатница постоянно их выручала, беря к себе Гарри, когда они уезжали. Конечно, можно было легко попросить миссис Огден, тем более что та сама на этом настаивала довольно долгое время, но Дурсли были непреклонны.

С довольным видом вытаскивая булочки, которые нисколько не подгорели, Гарри услышал, как хлопнула входная дверь, и раздался делано-приветливый голос тёти Петунии. Мальчик поморщился. Ни голос тётушки, ни перспектива находиться в одном помещении с миссис Фигг, с которой у него были связаны не самые лучшие воспоминания, не прельщала. "Хотя, возможно, — подумал он, — меня просто отправят в чулан. Это было бы замечательно".

И его действительно отправили в чулан, только миссис Фигг наградила мальчика до невозможности пристальным взглядом, Гарри даже немного испугался. Но вскоре миссис Фигг вновь стала собой, и он успокоился.

— С мальчишкой, надеюсь, всё так же? — спокойно спросила миссис Фигг, отпивая немного чая и присматриваясь к аппетитной на вид булочке.

Петуния выдохнула и вытянула длинную лошадиную шею, стараясь сесть ровнее. Она-то надеялась, что старуха пришла просто так поболтать, посплетничать — хотя надежда была очень слабой — но её ожидания не оправдались. Тут, на чистенькой до невозможности кухоньке, сидела волшебница. По крайней мере, Петуния так думала: миссис Фигг знала о магическом мире, имела связь с Дамблдором, следила за её племянником... Женщина вздохнула, поджала губы и кивнула.

Да, с Гарри всё было так же. Он сидел в чулане, получал минимум еды, и из нормальной одежды у него была только одна рубашка, да и то потому, что Дадли в неё не влез, когда Петуния покупала её своему сыну. Ей тогда казалось, что её трёхлетний сын будет смотреться в рубашечке очень мило. Эдаким "хорошим мальчиком".

— И никаких изменений? — миссис Фигг взяла булочку и откусила, тут же одобрительно кивнув. Видимо, ей понравилось. Петуния даже почувствовала кратковременный приступ гордости.

— Разве что общается с этой девчонкой, Сиеррой, — Петуния помолчала и потом, словно обижаясь, добавила: — И почему гениальная девочка общается не с Дадликом?

Миссис Фигг промолчала, доела булочку и только тогда проговорила, явно уклоняясь от ответа:

— Кто знает, какие мысли водятся в голове гениев... Раз изменений почти нет, то я могу откланяться, — старушка улыбнулась и неспешно допила чай, тут же встав с места. Петуния поднялась следом. — Ох, проводишь меня до двери?.. Это было бы замечательно.

Петуния кивнула. Да, почему бы не проводить женщину до двери, не вызывая подозрений? Подозрения ей не нужны. Зато, когда старуха уйдёт, можно выждать несколько минут и положить Гарри парочку булочек на ужин. Конечно же, она не любит, просто ненавидит всех магов, да и Гарри ей не нравится, но... не оставлять же совсем без еды своего племянника? Тем более что тот выглядит совсем уж ужасно, словно четырёхлетний ребёнок.

Глава четвёртая. Десять равно пяти

Обычное утро на Тисовой улице. Всё как всегда, и ничто, казалось бы, не предвещало всех странных и загадочных событий, что скоро начнут твориться в Литтл Уингинг. А в одном из домов на уже упомянутой улице, в небольшом чулане под лестницей, спал Гарри Поттер. Впрочем, спать ему оставалось недолго, так как тётя Петуния уже проснулась и подходила к его двери. Через мгновение тишину прорезал её голос, звучавший в унисон со стуком в дверь чулана:

— Подъём! Вставай! Поднимайся! Живо!

Гарри вздрогнул и проснулся, лениво разлепив глаза. Он услышал удаляющиеся шаги тёти Петунии, а ещё — звук плюхнувшейся на плиту сковородки. Мальчик даже не попытался вспомнить то, что ему снилось, так как этого у него почему-то никогда не получалось. Только обрывочные детали: великан, мопед, ветер... не более.

— Я уже встал! — на опережение крикнул Гарри тёте, которая, как он услышал, вернулась к его двери.

— Шевелись побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом. И смотри, чтобы он не подгорел, — сегодня день рождения Дадли, и всё должно быть идеально.

Гарри еле удержал стон. Действительно, сегодня же день рождения Дадли, и как он мог забыть? Гарри вздохнул и медленно выбрался из постели, оглядываясь в поисках одежды. Найдя один из носков, он стряхнул с него паука и критически осмотрел на предмет паутины. Таковой не обнаружив, мальчик удовлетворённо кивнул. Уже хорошо.

Одевшись, он пошёл на кухню. Весь стол был завален приготовленными для Дадли подарками, и Гарри чуть заметно поморщился, думая, как же наверно много тот получил. Да и деньги Дурсли на своего сыночка наверняка потратили нешуточные... Вздохнув, мальчик встал у плиты. Догадаться о содержании подарков, что были легко различимы под обёрточной бумагой, ему не составило труда, а ведь ещё многое было скрыто внутри горы подарков.

— Причешись! — рявкнул дядя Вернон вместо приветствия, заходя в кухню. Гарри в это время как раз переворачивал подрумянившиеся ломтики бекона и постарался не обратить на своего дядю никакого внимания. Это было самым лучшим вариантом — тогда дядя про него словно "забывал" и терял всякий интерес к мальчику.

К моменту, когда на кухне появился Дадли, Гарри уже вылил на сковородку яйца и готовил яичницу с беконом. Бросив на кузена усталый взгляд, в котором плескалась ещё и зависть, мальчик доделал завтрак и подхватил тарелки. Поставить их на стол удалось с трудом — настолько тот был завален подарками. Дадли как раз их считал, и Гарри помимо воли слышал это. Правда, любование вытянутым лицом двоюродного брата, когда он закончил подсчёт, того стоило.

— Тридцать шесть, — произнёс он до невозможности грустным голосом, бросая укоризненный взгляд на отца и мать. — Это на два меньше, чем в прошлом году.

— Дорогой, ты забыл о подарке тётушки Мардж!..

Дальше Гарри просто не слушал, начав поглощать бекон. Правда, начало приступа ярости у Дадли он уловил, начал работать вилкой быстрее, но, к счастью, всё обошлось: тому пообещали, что накупят ещё подарков. На то, как толстяк открывает подарки, смотреть тем более не хотелось, так как зависть свойственна даже маленькому худенькому мальчику по имени Гарри Поттер.

— Плохие новости, Вернон, — Гарри обернулся к тёте Петунии, вспомнив, что та отходила от стола, так как зазвонил телефон. — Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять этого, — тётя пренебрежительно махнула рукой в сторону Гарри, а потом злобно вопросила: — И что теперь?

— Мы можем позвонить Мардж, — предложил дядя Вернон.

— Не говори ерунды, Вернон. Мардж ненавидит мальчишку.

На Петунию уставились три пары непонимающих глаз. "Но какое нам должно быть до этого дело?" — читалось во взглядах Дадли и дяди Вернона; мысли Гарри были примерно такими же. Тётя Петуния прикусила губу и фыркнула, явно не собираясь ничего пояснять. Гарри вздохнул. Ему, конечно же, не нравилось, что о нём говорили так, будто его на кухне нет, но странное поведение тёти настораживало больше. "Жаль, что я не психолог", — с сожалением подумал мальчик и вздохнул. У него было такое чувство, что Сиерра бы мигом разобралась с причиной такого поведения тёти.

— А как насчёт твоей подруги? Забыл, как её зовут... Ах, да, Ивонн.

— Она отдыхает на Майорке, — отрезала тётя Петуния.

— Вы можете отправить меня к Сиерре или оставить одного, — вставил Гарри, надеясь, что хотя бы одно из его предположений всем понравится, и он сможет провести время с пользой.

У Сиерры он сможет отлично повеселиться, почитать, поговорить с умным и положительно настроенным к нему человеком, попить чай, поесть, послушать ворчание Розали, что-нибудь пробормотать в ответ на умильный лепет миссис Огден. Да, дома у Сиерры он был почти своим, разве что Роберта — плечистого мужчину с проницательными глазами — он немного опасался.

Если же он останется дома один, то сможет посмотреть по телевизору именно те передачи, которые нравятся ему, а, может быть, Гарри даже удастся поиграть на новом компьютере Дадли, который можно было легко увидеть в куче подарков. Но, сказать по правде, всё это он мог бы сделать и у Сиерры — просто не видел в этом нужды.

— И чтобы мы вернулись и обнаружили, что от дома остались одни руины? — прорычала тётя Петуния с таким видом, будто проглотила целый лимон.

— Но я же не собираюсь взрывать дом, — возразил Гарри. — И вы даже не послушали про Сиерру... — но мальчика, к сожалению, никто не слушал. Взрослые затеяли свой спор, не слишком долгий, правда, так как его прервали рыдания Дадли. Конечно же, поддельные, но тётя Петуния до сих пор велась на этот старый трюк.

— Дадли, мой маленький, мой крошка, пожалуйста, не плачь, мамочка не позволит ему испортить твой день рождения! — вскричала миссис Дурсль, крепко обнимая сына. Дадли пробормотал что-то сквозь свои "рыдания", а потом показал Гарри язык, но так, чтобы никто, кроме самого Поттера, этого не заметил.

И тут раздался звонок в дверь, и тётя Петуния, сделав мученическое выражение лица, пошла открывать. Через минуту в кухню вошёл лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, вместе со своей матерью. Пирс был очень костлявым мальчишкой, больше похожим на крысу. Именно он чаще всего держал жертв Дадли, чтобы они не вырывались, когда кузен Гарри будет их лупить. Увидев друга, Дадли сразу же прекратил свой поддельный плач.

Полчаса спустя, Гарри, не смея поверить в своё счастье, сидел на заднем сиденье машины Дурслей вместе с Пирсом и Дадли и впервые в своей жизни ехал в зоопарк. Тётя с дядей так и не придумали, на кого его можно оставить, старательно проигнорировав замечание Гарри о семье Огден.

Всю дорогу дядя Вернон жаловался тёте Петунии на окружающий мир. Он вообще очень любил жаловаться: на людей, с которыми работал, на Гарри, на совет директоров банка, с которым была связана его работа, и снова на Гарри. Банк и Гарри были его любимыми — то есть нелюбимыми — предметами. Однако именно сегодня объектом претензий дяди Вернона стали мопеды. Гарри, дальновидно промолчав, не стал упоминать о своём сне, где он с великаном летел на мопеде. Дурслям это точно не понравится, да и Пирс с Дадли потом его засмеют.

Воскресенье выдалось солнечным, и в зоопарке было полно людей. На входе Дурсли купили Дадли и Пирсу по большому шоколадному мороженному, а Гарри достался фруктовый лёд с лимонным вкусом. За такой подарок Гарри был благодарен улыбающейся мороженщице, которая, обслужив двух мальчиков, спросила, чего же хочет третий. Как Гарри показалось, девушка смотрела на него с жалостью: маленький, худой, в поношенной одежде, которая была больше на несколько размеров, с растрёпанными чёрными волосами. Из-под круглых очков (к слову, хороших и неповреждённых — как-то Сиерра и Кира, невзирая на все протесты, потащили его в оптику) глядели ярко-зелёные глаза. Тётя Петуния как-то раз сказала ему, что раньше на лбу присутствовал зигзагообразный шрам, но, сколько мальчик его не искал, нашёл только неясную чёрточку чуть более светлой кожи, которая полностью подходила под описание.