Впадая в детство

Пролог. Ноль равен нулю

Джеймс отпрыгнул от очередного заклинания, брошенного в него коренастым Пожирателем смерти, и на секунду оглянулся: Лили стояла за его спиной, сосредоточенно поддерживая щит и чуть морщась, когда тот начинал сбоить. Правда, ему тут же пришлось спешно отбивать Оглушающее — Пожиратели старались хоть как-то его достать, пользуясь даже секундным промедлением. "Впрочем, кто бы не воспользовался?" — подумал Джеймс, постепенно отступая и посылая в слишком близко сунувшегося приспешника Волдеморта усиленную Бомбарду. На лучи странно-ядовитых цветов, что посылала Лили из-за его спины, Джеймс лишь ухмылялся. Он отлично знал, что Лили, несмотря на свой вид, являлась очень сильной волшебницей, хотя атакующую магию не очень любила.

Поттер краем глаза заметил внезапно упавшего и завывшего от боли Пожирателя. Он отлично знал, что от заклинаний его жены противники могли просто упасть, хватая ртом воздух из-за того, что вокруг шеи сомкнулась невидимая удавка, а могли и покрыться зелёными волдырями такой величины, что тут, не то что палочку удержать — увидеть бы хоть что-нибудь. Или, например, те неудачники, что нечаянно поймали заклинание, пущенное Лили, могли покрыться милыми почками, врастая ногами в землю. Или же...

— Что это было, Лили? — поинтересовался Джеймс, быстро оглядываясь на довольную жену, что вновь устанавливала вокруг себя щит, и тут же сам ставя Протего — Пожиратели не дремали, хотя их и осталось всего лишь двое. Один уже был выбит из строя, другой держал палочку левой рукой и постоянно мазал, не попадая своими заклинаниями туда, куда нужно.

Какое-то заклинание, подозрительно по цвету похожее на Аваду, разбилось о щит, в который Джеймс вложил очень много энергии. Мужчина выдохнул — если бы это было смертельное заклинание, то щит его бы не спас. Его вообще, если подумать, ничего бы не спасло.

За спиной вскрикнула Лили, и Джеймс напрягся, сквозь зубы проклиная начавших ещё усерднее его атаковать Пожирателей и уклоняясь от непростительного. "Круцио, — отметил он. — Неужели нас не хотят убить? Узнали про информацию? Раньше их это, почему-то, не останавливало". Выбив палочку из рук уже раненого Пожирателя и изящно приложив того Авифорсом, Джеймс обернулся к своей жене, радуясь, что стая летучих мышей, в которую превратился неприятель, сможет ненадолго отвлечь последнего противника.

— Всё в порядке, — слабо улыбнувшись, произнесла Лили, держась за уже большой живот. Джеймс быстро прошёлся по жене пытливым взглядом и, не обнаружив никаких следов от заклинаний, опять повернулся к противнику, пятясь и подталкивая жену всё дальше назад, в небольшой переулок. — И, да... это была Трансфигурация плюс Заклинания.

Джеймс улыбнулся. Даже находясь в положении, гениальная жена сумела вывернуться. У беременных зачастую просто не хватает магической силы для каких-либо сильных или даже средних заклинаний, так как вся энергия уходит на поддержание ребёнка. Лили же выворачивала с виду не очень сильные заклинания таким образом, что они становились довольно опасными. Конечно, они были недолговечны и требовали времени для подготовки, но это было хоть что-то.

Парочка постепенно отходила всё дальше, подбираясь к порталу. Джеймс торопился: если сначала Пожиратели могли быть слишком самонадеянными, чтобы призвать подмогу, то теперь враг остался только один. И этот враг вполне мог решить, что лучше вызвать ещё людей, дабы поймать Поттеров, а не геройствовать самому.

И вот в какой-то момент Пожиратель резко остановился, чертыхнулся и закатал рукав — похоже, Джеймс накаркал, и у кого-то сейчас действительно появится подмога. Остановив уже было вырвавшиеся изо рта ругательства, мужчина схватил Лили за руку и потащил к порталу. О нежностях в тот момент не могло быть и речи — если они не успеют, то, возможно, тут же и умрут. Как бы Джеймс не был опытен и силён, как бы Лили не была умна, но против ещё нескольких Пожирателей, неуставших, бодрых, им не справиться.

Лили и Джеймс одновременно коснулись старой крышки от бака, с виду — ничем не примечательной. "Как хорошо, что нам заранее сказали, каким будет портал. Молодец Лили, спросила, перестраховалась... Не то что я. Сейчас бы искали — и, возможно, не успели бы найти", — подумал Джеймс, чувствуя, как начинает действовать портал. Знакомый рывок под ложечкой — и громкий крик где-то на периферии сознания, где-то там, откуда они уходили. Волшебник похолодел, а в голове вертелась лишь одна мысль:

"Лили?"

* * *

Белые коридоры, занавешенные окна, постоянно рыскающие тут и там мракоборцы — больница Святого Мунго тоже была на осадном положении. Охрана тут была, наверно, лучше, чем в Министерстве Магии — просто потому, что если Пожиратели проберутся сюда, то больные дать отпор не смогут. А ведь тут постоянно находится едва ли не треть сил светлых волшебников... одни опять выходят на службу — и их место занимают другие. Целители работают на износ, ночами не спят, но их всё равно постоянно не хватает. Ну не хочет народ учиться лечить! Всем им подавай войну, сражения, кровь... а то, что любой целитель каждый день воюет со смертью и не всегда побеждает — так это мелочи. Мы же нужны на передовой!

— Мадам Помфри... — целительница устало протёрла глаза и повернулась к Джеймсу лицом, скрещивая руки на груди. Ещё одна бессонная ночь и ещё один пациент. На этот раз знакомый, что усложняло задачу. Хотя, с Лили ничего такого и не случилось — Редукто лишь немного её ранило, бывало и хуже. Помфри знала, что Джеймс должен это понимать, а значит, он хочет от неё немного иного — не бесчисленного повторения того, что с его женой всё хорошо. Женщина слабо усмехнулась.

— Мистер Поттер, оттого, что вы постоянно ходите за мной по пятам, ничего не изменится. К Лили нельзя — она истощена, но не более! — целительница повысила голос, заставляя начавшего было возражать Поттера закрыть рот, а потом продолжила уже более мирно, хотя и всё так же устало: — С ребёнком тоже всё в порядке. И, Джеймс... дайте мне хоть немного отдохнуть.

Молодой человек, смутившись, ушёл, провожаемый задумчивым взглядом ведьмы, глаза которой утрачивали приобретённые из-за последней фразы и поведения Поттера смешинки. Женщина огляделась и, дойдя до конца коридора, села на стул, вытянув ноги. Она была почти уверена, что часа через три её опять вызовут — целителей было действительно мало, она была одним из лучших, а Лорд Волдеморт в последнее время стал особенно активен, как и его приспешники, порождая неминуемые стычки. А когда сражаются волшебники, всегда есть раненые, бывает — очень тяжело. И ты попробуй определить под какое заклинание попал тот или иной человек, сними его и начинай лечить...

Целительница сжала зубы и откинулась на стуле. Он был неудобным, твёрдым, но для ведьмы это было неважно — она наконец-то присела и могла хоть немного отдохнуть. Побыть не доброй медведьмой, которая всегда посоветует и пожалеет, и с которой пациенты, если находятся во вменяемом состоянии, могут душевно поговорить, а снять маски и оказаться собой — безумно уставшей женщиной, что бы там не думали её пациенты. Да и вообще, тут, на войне, ей всё сложнее было оставаться доброй и милой, изредка ворчливой и так далее.

"Поппи, Джеймс и Лили должны думать, что всё хорошо, даже если это не так. Ты поняла меня? Всё это ради общего блага, помни..."

— Старый... маразматик... — беспомощно произнесла она, вздыхая. Помфри ненавидела лгать тем больным, что лечились у неё — просто старалась говорить помягче и находить подход к каждому. А в этот раз... в этот раз пришлось пойти наперекор принципам — принципам целителя, которые ранее были очень прочны. "Так ведь приказал Дамблдор. И я не могла просто поступить иначе". Помфри вздохнула и поднялась с места — сидеть и думать решительно не хотелось, значит, нужно кого-нибудь заменить. Работа всегда выбивает все ненужные мысли из головы.

"А действительно ли я... ничего не могла сделать?"

* * *

Лили буквально летала по кухне, даже несмотря на то, что живот у неё уже был довольно большой. Точнее, он был очень большой — по всем прогнозам целителей, Лили Поттер должна была вскоре родить. Но ложиться в больницу она отказывалась — говорила, мол, волнуется за мужа, который или приходит домой под утро, или вообще не приходит. "Так я хоть могу его встретить. А если буду лежать в палате, то что? Сиделочки и другие беременные? Ну уж нет!" — решительно говорила она, фыркая.

Но Джеймс настоял, и она не могла не уступить — теперь в их доме был портал, ведущий прямиком в больницу. "На всякий случай", — говорил Джеймс, а Лили только закатывала глаза. Она была уверена, что схватки неожиданными не будут. Просто потому, что это её сын, её Гарри — и она его мать.

И вот теперь женщина бегала по кухне, готовя своему ещё не пришедшему с работы мужу ужин. Конечно же, без магии — в последний месяц беременности она отказала, полностью уходя на формирование магии ребёнка. Иногда Лили останавливалась, немного растерянно улыбаясь — ей казалось, что ребёночек начинает толкаться. В большинстве случаев ей это, конечно, только казалось, но...

— Милая, я дома! — Лили услышала звук открываемой двери и почти сразу же — звук шагов Джеймса. Шаги своего мужа, почему-то, она могла различить всегда, тогда как поступи других людей всегда безбожно путала.

— Конечно! Только ужин ещё не готов, — последнюю фразу Лили пробурчала себе под нос, порядком удивлённая — Джеймс вернулся очень рано, по сравнению с предыдущими днями. "И голос подозрительно бодрый, — отметила Лили. — Раньше он, конечно, пытался выглядеть, будто не было бессонных ночей, но сейчас...".

Шаги остановились у неё за спиной, и Лили обернулась, сразу же попадая в объятия мужа. Счастливая улыбка сама лезла на лицо.

— Я отказался от работы мракоборцем, — Лили округлила глаза и посмотрела на счастливо улыбающегося Джеймса. Тот тут же поправился. — Не навсегда, конечно, но... в общем, не хочу заставлять тебя беспокоиться.

— Спасибо... ох, — Лили поморщилась вдруг от резкой боли.

— Что такое? — мигом всполошился Джеймс, поддерживая жену за руку и не давая ей упасть. "Хотя, вроде, я падать и не собираюсь", — подумала Лили, ещё раз поморщившись. Но всё равно на душе было приятно и тепло от этого простого действия.

— Похоже, на радостях... давай, где там портал в госпиталь? — Лили нервно хихикнула, сжимая зубы. Джеймс кивнул, поставил жену ровно и куда-то унёсся. Женщина ухватилась за стол — её не шатало, да и падать, встречаясь с полом, не очень-то хотелось, но мало ли...

Напала какая-то странная апатия, и для Лили всё было словно в тумане: вспыхивающая резкая боль, Джеймс, что принёс портал, имеющий вид небольшой чёрной свечи, слова-активаторы этого самого портала, больница Святого Мунго... Очнулась она уже под присмотром доктора, которая сразу же начала давать дельные советы и уверять, что главное — это спокойствие. Лили улыбалась, иногда чуть шутила и, кажется, даже немного вздремнула — потому что время пролетело слишком быстро.

Когда начались роды, было больно, Лили даже не представляла, что будет настолько больно. Но потом пришло осознание — это её сын. Она его выносила, и сейчас он рождается. Так что боль отошла на задний план, осталось только осознание — там её ребёнок. И скоро он уже будет жить не в её животе, а сравнительно самостоятельно. И она должна, должна его увидеть! Думая так, Лили послушно тужилась, дышала, отмечая, что иногда вскрикивает от боли. Но всё прошло сравнительно быстро — и вот уже акушерка выкрикнула время, которое волшебница благополучно прослушала. Усталость навалилась толстым тёплым одеялом; ужасно хотелось спать.

— Гарри... — проговорила она и мысленно дала себе пощёчину. Она не должна расклеиваться! — Покажите мне сына.

И ей показали — только акушерка почему-то пристыженно отводила глаза, будто стыдясь чего-то. Лили не понимала почему, пока не увидела сына. Глаза помимо воли распахнулись широко-широко, а из груди вырвался вздох. Она была растеряна — и в душе проскользнула змейка малодушного страха.

"Почему он такой маленький?"

Глава первая. Один равен нулю

Лили зачарованно смотрела, как Джеймс без единого слова "выдувает" из палочки тёмно-фиолетовый переливающийся шар. Мужчина чуть тряхнул рукой — и шар отделился от палочки, начав падать. Но Поттера не зря называли великолепным ловцом — шарик был тут же пойман. Ещё одно волнообразное движение волшебной палочкой — и шарик, неторопливо меняя форму, превратился в некое подобие летучей мыши. Отряхнув с фигурки несуществующую пылинку, Джеймс, гордо сверкая глазами, передал ту своей жене.

Лили повертела мышку в руках. Та была действительно красива; свет переливался и искажался, отражаясь от объёмной фигурки. Да и цвет был подобран довольно удачно.

"А я ведь и не знала, что он владеет невербальной магией", — отметила Лили. Сама она такого, к сожалению, не могла, и дело даже не в том, что была нечистокровна. И даже не в том, что магической силы или таланта у Лили Поттер было недостаточно. Дело было в том, что для освоения такой сложной магии попросту не хватало времени и опыта. Конечно, некоторые простые заклинания женщина и сейчас могла создать молча — тот же Экспеллиармус — но такие заклинания были бы ослаблены, и очень сильно.

А Джеймс только что продемонстрировал два невербальных заклинания. И Лили не сомневалась, что оба были по сложности, как заклинания пятого-шестого, а то и седьмого, курса. Создать какую-то материю из ничего и придать ей сложную форму... Лили мысленно покачала головой и восхитилась своим мужем.

— А сразу? Ну, сразу сделать из воздуха летучую мышь? — Лили с любопытством покосилась на своего мужа и ещё раз ощупала фигурку. Та была невообразимо гладкой и чуть тёплой.

— Я не знаю такого заклинания, — Джеймс отрицательно покачал головой и задумался. — Но, если подумать... хотя, соединить два заклинания в одно — это занятие не на один вечер и даже не на два. Неделя-две, думаю. Оно того не стоит.

Лили всё вертела в руках летучую мышку, а потом, явно что-то придумав, скрылась в другой комнате. Мужчина, пребывая в недоумении, сделал было несколько шагов в том же направлении, но его жена уже быстрым шагом возвращалась на своё место. Сев на диван и обведя быстрым взглядом гостиную, она повертела в руках длинную иголку и с размаху тыкнула оной в фигурку. Ничего не случилось.

Именно этот результат Лили продемонстрировала Джеймсу ещё несколько раз. Черноволосый приподнялся в кресле, стараясь рассмотреть сие действо, а потом хмыкнул и выгнул бровь, явно не понимая, к чему это всё. Женщина закатила глаза и начала пояснять:

— Я с тобой не согласна. Вот ты подумай, сделай ты из этого заклинания не фигурку летучей мыши, а, например, щит. Или носилки. Или ещё что-нибудь. Представляешь, как бы помогло? Особенно в такое время.

Кивок Лили указывал в сторону двери дома, и Джеймс, проследивший за направлением оного, не смог отрицать сказанные женой слова. Волдеморт будто взбесился, свирепствуя день ото дня всё сильнее. Дамблдор даже посоветовал молодой паре защитить себя чарами, наложив на дом Фиделиус. Поттеры согласились, а Джеймс, неожиданно даже для себя, выбрал в Хранители тайны Питера Петтигрю.

"Неожиданно даже для себя" — это не преувеличение или что-то в этом роде. Джеймс действительно не понимал, почему доверил свою жизнь трусоватому школьному другу, тогда как изначально задумывалось, что Хранителем станет Сириус, проверенный боевой товарищ.

Впрочем, в целях безопасности, решили объявить — лишь среди друзей, конечно же, — что Поттеры доверили тайну именно Блеку, что не было удивительно. Так сказать, выдать дезинформацию. И этот ход сработал! Пожиратели с завидным упрямством гонялись за анимагом, даже не подозревая об этой способности Сириуса и равнодушно провожая взглядами большую чёрную собаку. А Сириус потом, когда приходил на чай, только посмеивался своим лающим голосом.

— Да, пожалуй, ты права, — Джеймс задумчиво кивнул и взъерошил свои волосы, смотря куда-то в стену и явно задумавшись над задачей, — но, получается, надо создать совершенно новое заклинание. Просто соединить эти не получится — они слишком уж разные...

В дверь неожиданно постучали. Джеймс, положив палочку на кресло и на время выбросив мысли о новом заклинании из головы, пошёл открывать. Причина такой беспечности была проста — сегодня к ним в гости должны были заявиться Сириус и Питер, причём последний, когда сообщал об этом, был как-то слишком нервозен. "Видимо, Хвост трусит. Хотя, он всегда таким дёрганым был — не зря в крысу перекидывается", — подумал Джеймс, щёлкая замками и даже не посмотрев в глазок. Хотя стоило бы. Но, опять же, он ждал своих друзей и верил в Хвоста. Точнее, не так. Он верил в мракоборцов, которые защищают Хвоста.

На втором этаже заплакал Гарри, и Лили сорвалась с места, успев крикнуть мужу, что пошла успокаивать их сына. Джеймс рассеяно кивнул, но, скорее, сам себе, ведь Лили не смогла бы его увидеть. В голове всё ещё бродили варианты решения задачи под названием "Как сделать из двух заклинаний что-то нормальное, а не то, что обычно получается". Дверь открылась — и Джеймс ещё успел с удивлением, перерастающим в страх, заметить, кто именно зашёл в его дом. Да и представить, что этот человек будет стучаться...

— Авада Кедавра, — прозвучал негромкий голос с шипящими интонациями.

Зелёный луч ударил Джеймса в плечо, и мужчина, покачнувшись, завалился на бок. Волдеморт поддержал падающее тело и опустил его на пол совершенно бесшумно — ни к чему ему лишние визги-крики. Он предпочитал делать всё быстро и незаметно... по возможности. Некоторые слишком преданные фанатики, как, например, Белла, скрытность ни во что не ставили, и это печалило.

Фигура в тёмном плаще поднималась по лестнице совершенно бесшумно, будто не касаясь ногами ступенек. Из самой первой комнаты второго этажа доносился мелодичный голос молодой женщины и крики ребёнка. Тёмный Лорд негромко хмыкнул. "Похоже, малыш обладает потенциалом, может чувствовать опасность. Даже жаль такого убивать", — впрочем, мысли этого человека — человека ли? — не содержали ни капли жалости. Только констатация факта и равнодушие.

Когда незваный гость открыл дверь, Лили сначала даже не обратила на это внимания, видимо, решив, что это кто-то из знакомых заявился посмотреть на Гарри. Но потом, не услышав никаких голосов, обернулась, держа наготове волшебную палочку. Волдеморт едва различимо шевельнул рукой, в которой была зажата палочка, отправив в женщину заклинание косноязычия, и отшвырнул её волной чистой магии. Исполнять обещания он умел — если Северус так хотел, чтобы девчонка жила, то зачем ему её убивать? Лишние смерти — это смешно. Хотя иногда хочется и потешиться.

Мальчик, сидящий в детской кроватке, оказался каким-то слишком маленьким. Тёмный Лорд даже немного удивился — как он заметил, родители мальчишки не являлись карликами. В кого же тогда пошёл "ребёнок из пророчества"?

"Хотя... Лили Эванс, она же грязнокровка. Всё понятно, — Волдеморт скривился. Да, он был более сознателен, чем о нём думали, но грязнокровок ненавидел. — Если я убью этого мальчишку и покажу его труп всем, это будет лучшим доказательством того, как грязная кровь влияет на магов".

Он уже произнёс заклинание, как вдруг Лили, эта рыжеволосая женщина, сама бросилась под Аваду. На рухнувшее тело Волдеморт смотрел со смешанными чувствами: вроде бы его должна была смешить такая глупость, но, с другой стороны, такая готовность защитить своего ребёнка... дать ему несколько секунд или минут жизни, даже своей смертью... Тёмный Лорд поморщился. Сейчас не время, когда можно философствовать и разбирать мотивы самоубийства какой-то грязнокровки. Он направил палочку на маленького мальчика, по которому и не скажешь, что ему исполнился целый год.

— Авада Кедавра!

Пожалуй, это единственное заклинание, которое Волдеморт произносил вслух всегда. Не только из-за того, что невербально заклинание такой силы привести в действие очень сложно. Ему нравилось видеть ужас на лицах своих жертв — но это сначала. Теперь выкрикивание смертоносного заклинания просто вошло в привычку.

Но зелёный луч, направленный ребёнку в голову, неожиданно не нанёс тому никакого вреда. Более того, Авада явно вознамерилась вернуться к своему владельцу — и даже то, что Волдеморт попытался увернуться, заклятию не помешало. Луч послушно, словно за хозяином, чуть изменил направление своего движения — и врезался в грудь тёмному волшебнику, озарив всю комнату ядовито-зелёным светом. Мужчина закричал — что-то пошло явно не так, и дело было не только в том, что его заклинание вернулось к нему же. Почему-то Авада, ранее считавшаяся просто быстрой и безболезненной смертью, приносила жгучую боль, будто рана от ожога. И этот ожог расходился по всему телу.

Волдеморту казалось, что он горит заживо. Даже свою полусмерть он воспринял как освобождение, чуть ли не с радостью, не заметив, как ещё одна частичка души отделилась от его духа. Впрочем, этот его дух и так был весь в дырках, словно решето — вот Тёмный Лорд и не заметил разницы, тут же спеша ретироваться. Он понимал, что скоро в дом могут нагрянуть авроры, и встречаться с этими замечательными людьми магу не улыбалось.

А маленький Гарри Поттер плакал, потирая ручками шрам. Ему было страшно, и у него очень-очень болела голова, словно туда приложили нагретую железку. Конечно же, мальчик не мог знать этого сравнения, так как к его коже ни разу не прикасалось ничего раскалённого, но ощущения были похожими. Было настолько больно, что он даже не замечал неподвижно лежащую маму, тело странного дяди, что обратилось в пепел, и разрушившуюся из-за странной зелёной вспышки стену дома. Впрочем, последнее он скоро заметит, так как на улице был далеко не май.

Мальчик очнётся от боли только тогда, когда увидит перед собой страшное лицо дяди, которого мама с папой называли "Сириус", а папа иногда даже "Бродяга". Сириус осторожно укутает малыша в одеяльце и набросит на кроватку согревающие чары, тут же с глухим рыком бросившись из дома — ярость будет затмевать анимагу глаза.

Гарри Поттер заснёт и не заметит, как огромный великан, плача, достанет его из кроватки и сядет на громко ревущий мотоцикл, тут же взлетая. Гарри не проснётся — на руках великана тепло. Не заметит он и старика с подозрительно яркими синими глазами, и нахмуренную немолодую уже женщину, которая будет с сомнением осматривать улицу. Не заметит он и того, что его положили перед дверью какого-то дома. Впрочем, зачем ему это замечать? На одеяльце, в которое был закутан мальчик, лежали согревающие чары.

Проснётся маленький волшебник только утром — от громкого визга некрасивой женщины с лошадиным лицом.

Глава вторая. Пять равно трём

Гарри испытывал смешанные чувства. Наверно, он должен был бы радоваться, ведь сегодня идёт в школу, будет учиться. Возможно, даже заведёт новых друзей, точнее, просто с кем-то подружится. Друзей у Гарри не было никогда: Дадли всех отпугивал, а тётя Петуния шептала мамам на ушко, что это сын наркомана. Родители запрещали детям говорить с маленьким Поттером — и он был один. "Но в школе всё изменится", — не очень уверенно думал Гарри. Он не знал, изменится ли что-то, ведь в эту же школу пойдёт его кузен. А этот толстяк всегда находит, к чему подкопаться и как унизить.

Да ещё и этот рост... отличнейшая мишень. Дадли и его друзья постоянно задирали Гарри по этому поводу. "Поттер — девчонка!". "Может, тебе стоит одеть ползунки и сидеть дома?". "Маленькому Поттеру опасно находиться на улице! Что скажет его мамочка? Ах да... у тебя же её нет!". Мальчику не нравились все эти обидные фразы, смех друзей Дадли... но приходилось терпеть. Что-то ему говорило, что дальше будет только хуже.

Гарри рассеяно перебирал свои немногочисленные тетрадки, складывал в старенький порванный пенал ручку, которая постоянно мазала, обломанную с двух сторон линейку, окончательно затупившийся карандаш... в общем, вроде бы и всё, что нужно, но в отвратительном качестве. Иногда Гарри даже думал, что это такой своеобразный девиз Дурслей, касающийся только него. Для Дадли ведь делали всё, и даже, пожалуй, больше, чем всё.

— Мальчишка! Поторапливайся! Ты сегодня идёшь в школу, и только попробуй задержаться! Дадли не должен опоздать! — визгливый голос тёти Петунии резал по ушам, но Гарри лишь утвердительно что-то промычал и забросил свои немногочисленные вещи в видавший виды рюкзак.

Выйдя из чулана под лестницей, где и провёл большую часть своей жизни, Гарри прошёл в гостиную Дурслей. Тощая тётя Петуния скакала вокруг нисколько не похожего на неё Дадли. Кузен Гарри, скорее, пошёл в отца: красное лицо, огромное для пятилетнего ребёнка тело и... "Хотя, — подумал Гарри, — выражение лица у него своё собственное".

Действительно, тупое лицо Дадли не напоминало ни вытянутое лошадиное лицо Петунии, которое всегда выражало чуть заметную брезгливость, ни хитрое толстое лицо Вернона, выражение которого ясно указывало, что этот человек везде и всегда ищет выгоду. Особого интеллекта, правда, не было ни у той, ни у другого.

— Поторапливайся, мальчишка. Твой завтрак на кухне, — заявил дядя Вернон, не отрывая взгляда от телевизора. Гарри кивнул, понимая, что его никто не замечает, и потопал на кухню. Он был очень рад, что ему дали позавтракать, ведь иногда не было и этого. Быстро запихнув в себя небольшую порцию пережаренной яичницы, Гарри опять пошёл в гостиную.

Дадли, в чистенькой, без единого изъяна (кроме, разве что, фигуры мальчика) одежде, красовался перед родителями. Тётя Петуния вытирала слёзы умиления, а дядя Вернон что-то ворчал, скрывая те же чувства, что открыто показывала его жена. Гарри отвернулся. Он завидовал.

— Дядя Вернон, тётя Петуния... — позвал он.

Его "семья" мигом преобразилась — дядя Вернон сурово зыркнул на мальчика, выключил телевизор и начал собираться. Тётя Петуния посмотрела на Гарри как-то странно, но он этого не заметил, смотря в пол и думая о том, что, наверно, не заведёт в новой школе друзей. А всё потому, что помешал "Дадлику" покрасоваться перед родителями, за что тот наверняка отомстит. Например, будет высмеивать его перед всеми в школе, или бить тех детей, кто захочет к нему подойти... Хотя вряд ли вообще кто-то захочет. Маленький, явно не дотягивающий до своего роста мальчик в поношенной и очень, очень большой одежде, на теле которого кое-где можно углядеть синяки. Петуния говорила, что Гарри дерётся, но Гарри знал, что это неправда, потому что это дядя Вернон бил его, когда напивался.

А пил дядя Вернон довольно часто.

— Дадли, садись в машину, — обратился дядя Вернон к своему сыну, который тут же унёсся из дома, весело что-то говоря на ходу. Для себя, наверно. Мужчина подхватил сумку Дадли, обернулся к Гарри. — И ты, поганец, тоже. Только вот, если я увижу хоть пятнышко грязи на том месте, где ты сидел... тебе не поздоровится, поверь.

— Конечно, дядя Вернон, — поёжившись, пообещал Гарри, но понял, что дядя Вернон ему не поверил. Ему вообще никогда не верили в этом доме. Тогда мальчик, не удержавшись всё же от вздоха, взял свой потрёпанный рюкзак и пошёл на улицу следом за Дадли.

Дурсли проводили взглядами маленького мальчика и переглянулись. Петуния осторожно прикоснулась рукой к плечу мужа:

— Вернон, тебе не кажется, что он, действительно, слишком маленький?

— Он сын наркомана. Что ещё можно ожидать от такой дрянной крови? — рявкнул дядя Вернон и потопал к машине, сердито фыркнув. Петуния ничего не ответила, только подумала, что, похоже, её муж вжился в роль. Ведь они оба знали, что Джеймс Поттер не был наркоманом. Он, как и сестра Петунии, Лили, был магом, волшебником, что, по мнению Дурслей, было ещё хуже.

Петуния вздохнула и пошла следом за мужем, перед этим взяв из гостиной небольшую сумочку. Как и любая женщина-магла, она почти никогда с ней не расставалась, будучи на улице. Мечтательно улыбнувшись, Петуния подумала о том, что её сыночек наверняка будет самым лучшим. Он же такой миленький, такой красивый!.. Мысли о словах мужа были благополучно забыты.

* * *

Гарри сидел в классе на задней парте и слушал учительницу, голос которой неприятно бил по ушам. К слову, фигура учительницы нисколько не подходила к её голосу: она была толщиной с половину дяди Вернона, а это, как знал Гарри, немало. Ещё он знал, что женщины очень любят худеть, так что половина дяди Вернона — это очень много.

На задней парте он сидел потому, что вошёл в кабинет последним, учительница даже отругала его за то, что он опоздал. Потом её взгляд стал каким-то растерянным, и она отвернулась от мальчика. Гарри пробормотал слова извинения и сел за парту, получив победоносный взгляд Дадли. С взрослыми так часто бывало, да и с детьми бывало то же: когда они видели, что с Гарри что-то случается, или вообще говорили с Гарри, взгляд у них становился странным. Будто они что-то забыли и не могут вспомнить. Мальчик понимал, что что-то тут нечисто, но сделать ничего не мог, иногда, правда, срываясь. Все без исключения люди оказывались безучастны, а дома его наказывали Дурсли.

Гарри вздохнул и "растёкся" по парте, не слушая учительницу. Он опоздал на урок из-за того, что, когда его толкнул к стене Дадли, с носа слетели очки. А какой-то дружок Дадли (кажется, Пинс) закинул очки куда-то в сторону. Вот Гарри и искал, потом очень удивившись, что стёкла не треснули — удар должен был быть сильным, ведь Пинс швырял очки, нисколько не заботясь о сохранности оных.

— Гарри Поттер. Гарри Поттер! — Гарри вздрогнул из-за визгливого громкого голоса учительницы. Он и не заметил, как началась перекличка. Поспешно вспомнив имя учительницы, он произнес, тщетно пытаясь заметить низенькую учительницу из-за спин высоких (для него, конечно) одноклассников:

— Да, миссис Броксан, — глаза учительницы опять стали растерянными, а Гарри вздохнул, когда женщина тряхнула головой и продолжила называть имена. Поттер опять растянулся на парте, скучающе глядя в спины одноклассников, что сидели перед ним. Впрочем, они, как и большинство в классе, постоянно поворачивались посмотреть на мальчика, который явно не дотягивал до своего роста.

Первый день был ознакомительным — им рассказывали об учёбе и они подписывали тетради. Точнее, учительница ходила по рядам и, слушая каждого ребёнка, с улыбкой неразборчиво писала его имя. Гарри она почему-то пропустила — и вот тут черноволосый мальчик жутко обиделся. Как можно было его вот так проигнорировать?! Нет, он ещё понимал, когда все вдруг всё забывали, считая, что это из-за слухов о его происхождении и отце-наркомане, но теперь...

Гарри сполз со стула, взял неподписанные тетради, запихнул их в сумку, и, сердито надувшись, потопал к выходу. Правда, на полпути его остановил неуверенный голос:

— А ты Гарри Поттер, верно? — он обернулся и увидел тонкую девочку, которая была словно и не выше его. Хотя, приглядевшись, Гарри заметил, что девочка всё же ниже его. Тёмные волосы и черты лица, смутно вызывающие ассоциацию с азиатскими, дополняли картину. — Ты тоже поступил в школу раньше?

— Нет, — Гарри мотнул головой. Вздохнул и потянул девочку за руку, отодвигая от прохода. Жизнь научила его уходить с таких мест быстро. — Я просто... вот такой. Вот. А как тебя зовут? И что значит, что ты поступила в школу раньше?

Девочка явно смутилась, повертела в руках прядку волос, которая выбилась из косички. Из очень длинной косички, к слову.

— Ну, я пошла в школу раньше на год... мне четыре. Родители решили, что уже можно, даже не смотря на то, что я такая маленькая, — она, словно из-за чего-то извиняясь, робко улыбнулась. — Меня зовут Сиерра Огден.

— Давай дружить, Сиерра! — улыбнулся Гарри, протягивая ладонь для рукопожатия. Девочка неуверенно посмотрела на его руку, а потом протянула свою, тут же легонько пожимая. Гарри весь словно светился от радости, ведь у него появился первый друг.

— Хорошо, Гарри. Будем друзьями, — Сиерра улыбнулась шире и потянула Гарри к выходу из класса, так как полная низенькая учительница уже неодобрительно на них посматривала. — Ты мой первый друг, представляешь?

Сиерра потащила Гарри прочь из класса, на что Поттер лишь удивлённо хлопал глазами. Он как-то не думал, что его так быстро примут, да и то, что он стал первым другом девочки, было необычно. Ведь до этого момента у него тоже не было ни одного друга. Правда, это потому, что Дадли отгонял всех, но тогда почему дети не хотели дружить с Сиеррой Огден?

Гарри ещё раз оглядел девочку с ног до головы. Небольшой рост — но она сама сказала, что на год младше всех, кто находится в их классе. Отогнав ненужные мысли о том, что он всё равно ниже Сиерры, мальчик продолжил осмотр.

Тонкая, хрупкая фигурка, совсем небольшие руки и ноги, длинная шея, которую, как казалось Гарри, даже ему не составит труда обхватить рукой. Хотя, конечно, ему казалось. Тёмные волосы смотрелись очень красиво на смуглой коже, а раскосые карие глаза смотрели несколько неловко. Чуть вздёрнутый нос вверх не смотрел, Сиерра часто опускала голову, как бы прячась. Губы девочки неуверенно дрожали, словно она не знала, сделать ли ей улыбку ещё шире или прекратить улыбаться.

А ещё Гарри немного завидовал. При всём своём росте и комплекции, он смотрелся эдаким заморышем, а вот Сиерра, хоть и не слишком отличалась от него, казалась вполне здоровым ребёнком. "Или это потому, что у неё кожа темнее? У меня она светлая. И очки", — Гарри совсем скис, перечислив все свои "особенности". Если подумать, то Сиерра явно была лучше него.

— Гарри, ты где живёшь? Я вот на... — Огден не смогла закончить предложение, испугано выдохнув. Гарри тут же выскочил вперёд, вырывая свою руку из руки темноволосой девочки. Ему не хотелось, чтобы первый в его жизни друг вот так пугался.

На взгляд Гарри, Сиерра не была трусихой. Компашки Дадли пугаются все, даже те, кто на несколько лет старше. Когда их побьют, конечно. Признаться, у самого Гарри всегда проходили мурашки по спине, когда он видел этих "друзей" Дадли. Тем более что те почему-то чаще всего избирали своей жертвой именно его.

— Наш маленький Потти нашёл себе подружку? Кто же это? — Дадли обидно засмеялся, и его смех подхватили остальные. Гарри краем глаза заметил, что Сиерра плавно становится пунцовой от смущения и не знает, куда деть руки.

Гарри выступил ещё вперёд, сжимая кулаки, полный решимости защищать нового друга.

Он никак не ожидал, что его неожиданно схватят за руку и дёрнут назад. Изо рта вырвалось только слабое "Эээ?", но Дадли этого уже не услышал, так как Гарри, которого за руку тащила Сиерра, скрывались в довольно запутанных коридорах школы. У брюнета от этих коридоров рябило в глазах, а вот девочка двигалась уверенно, будто не раз бывала в "храме науки и учения".

Когда они остановились, Гарри тяжело дышал и тут же прислонился к стене, надеясь унять сердцебиение. Сиерре тоже приходилось несладко: чуть согнувшись, она упёрла левую руку в колено, другой рукой прикасаясь к холодной стене. Сумка девочки лежала перед ней на полу, скинутая с плеча.

— Сиерра, почему ты убежала? — спросил Гарри, непонимающе хмурясь. Нет, конечно же, он не хотел быть избитым, но ради нового друга, как он считал, можно пойти и не на такое. Тем более, как он надеялся, в школе его не сильно будут колотить. — Да ещё и меня с собой потащила?

— Ох, — Сиерра смутилась и опять начала теребить выбившуюся из косы прядь, довольно ощутимо её дёргая, наматывая на пальцы, растягивая, — просто мама мне сказала, что не стоит нарываться на драки или оскорбления. Из-за этого нам могут сделать выговор и позвать родителей в школу. Я решила, что тебе тоже не стоит нарываться на неприятности... вот. Убежать же легче, чем драться?

Гарри замер, даже дышать, казалось, перестал. Он не рассматривал вариант с бегством, когда кого-то защищал. Это, конечно, было нечасто, но было — когда Дадли и его шайка нападали на совсем слабых детей, например. Он просто дрался, и Дадли переставал обращать внимание на свою первую жертву, полностью переключаясь на Поттера.

А вот Сиерра поступала более мудро: она спасалась сама, одновременно спасая другого, пусть и бегством. Зато все оставались в физическом здравии. "Хотя, — подумал Гарри, смотря на ужасно нервничающую Огден, — мне это не очень нравится. Убегать. Лучше принять бой, когда что-то делаешь ради кого-то. Наверно". Гарри вздохнул, не зная, что сказать. Если не углубляться в детали, то...

— Не беспокойся, Сиерра, всё хорошо, — Гарри улыбнулся и постарался дышать носом, так как горло пересохло и при каждом вдохе и выдохе начинало саднить. Но его приятно обрадовало, что бок не болел. Это являлось прогрессом. — Ты права, незачем нам было подставляться. Хотя Дадли мстительный, держись от него подальше.

— А кто такой Дадли? — Сиерра встала ровно и, пригладив рукой растрёпанные после бега волосы, удивлённо моргнула. — А... это тот, кто говорил, да? Откуда ты его знаешь?

Гарри вздохнул и взъерошил свои волосы, неловко улыбаясь. Он не был уверен, что Сиерре понравится правда, но врать не хотелось.

— Это мой кузен... я сирота, живу у тёти с дядей.

— Оу, — Сиерра явно не знала, что сказать, неловко глядя куда-то вбок. Вздохнула. — Наверно, он невыносим, да? У меня вот есть старшая сестра, но она хорошая. Правда, иногда кричит и всегда такая надменная, но я знаю, что она хорошая.

Девочка неловко улыбалась, явно постаравшись перевести тему. У неё это получилось просто отлично, так как Гарри тут же заинтересовался родственниками Сиерры. Покрутив головой, мальчик пришёл к выводу, что стульев тут нет. И вообще, поверхность, на которую можно было присесть, была только одна: подоконник. Ну, и пол, конечно же, но пол был грязным, так что Гарри решил, что лучше уж подоконник.

Усевшись на подоконник, прислонившись затылком к стеклу и положив рюкзак на пол, Гарри улыбнулся и указал на место рядом с собой, подзывая Сиерру. Та неуверенно улыбнулась и, подойдя к мальчику, осторожно села. Поттер посмотрел на белый потолок и, не найдя там ничего интересного, спросил:

— А какая у тебя семья?

Сиерра явно удивилась вопросу, но, чуть помолчав, начала:

— Моего папу зовут Роберт, а маму — Кира. Папа часто уезжает по работе, так что я его вижу мало, но мама говорит, что я очень на него похожа. Мама работает тут, в этой школе, она учитель химии. Я её как-нибудь тебе покажу, она очень красивая, — безо всякой задней мысли поведала девочка Гарри, на что тот кивнул.

Он верил Сиерре потому, что она говорила с такой убеждённостью, что не поверить просто невозможно. И прислушивался к её словам — ему было очень интересно узнать, как же живёт Сиерра. Да и вообще, как же живут нормальные дети, с родителями.

— Я тут всё довольно хорошо знаю из-за этого, мама часто меня брала с собой на работу. Говорила, что мне это будет полезно. А сестру зовут Розали, хотя, на самом деле, Роза. Она просто не любит это имя и постоянно просит называть её Розали. Глупость, верно?

— Конечно. Почему она не любит своё имя? — Гарри действительно не понимал этого. Ну как можно не любить собственное имя, которое дали тебе твои родители? Это же просто глупо! Тем более для него, у которого от родителей только и есть, что имя.

Сиерра пожала плечами и негромко стукнула каблуками о стену. Смутилась.

— Она говорит, что это "не круто". Вот и всё.

Гарри непонимающе хлопнул глазами. Для него такое оправдание было странным. Да и вообще, разве это было оправданием? Он, конечно, и сам оправдываться не умел, так как что ни скажи, его всё равно признают виноватым, но... такое оправдание было глупым.

— Очень глупо, — мальчик кивнул своим мыслям и спрыгнул с подоконника, подбирая свой рюкзак. — Наверно, можно уже уходить, верно?

— Ага, — Сиерра кивнула и сползла на пол, подходя к своей сумке и поднимая её, не забыв отряхнуть. — Думаю, этот... Дадли, верно?.. уже ушёл, так что беспокоиться не стоит.

— Да он, наверно, ещё и запутаться умудрился вместе со своей компашкой, — Гарри довольно прищурился. Он понимал, что дома его ждёт разнос на тему "Почему ты не помог Дадли, он же всего лишь хотел поговорить, а из-за своей доброты ещё и в коридорах запутался!", но месть была сладка. Тем более что такого шанса, хоть в чём-то не уступить Дадли, может больше не появиться.

"Но он мог и не запутаться, — поправил себя Гарри, вздохнув. Такой вариант казался ему самым безрадостным, но, к сожалению, самым вероятным. — Он мог не побежать за мной и Сиеррой, а просто потом посмеяться вслед. Он же знает, что я быстро бегаю".

— Ладно, пошли, Гарри, я покажу тебе выход, — Сиерра легонько улыбнулась и, как и сказала, довела своего нового друга до выхода. Но тут Гарри кое-что вспомнил, и ему тут же захотелось спросить:

— Почему ты мне помогла? Мы же почти и не знакомы?

Сиерра помолчала. Гарри заметил за ней привычку сначала молчать, словно дожидаясь ещё одного вопроса или давая собеседнику вставить что-то ещё, и только потом говорить. "Тётя Петуния бы её отругала за такое", — отметил Гарри. Его тётя не любила, когда с ответом задерживается кто-то, кроме дяди Вернона или Дадли.

— Ну, мы же друзья, верно? Друзья друг другу помогают, — уверенно заявила девочка и, словно несколько смутившись этой своей уверенности, попрощалась с Гарри. Гарри пробормотал привычные слова прощания в ответ и пошёл домой. Теперь даже наказание было не таким страшным, ведь у него появился друг, и теперь он точно знает, что Сиерра его не предаст.

Как Гарри и предполагал, дома ему влетело. Как оказалось, Дадли не потерялся, но это Гарри узнал только тогда, когда кузен сообщил ему это через дверь чулана. Черноволосого мальчика заперли в чулане, а он и не думал спорить — знал, что тогда наказание может продлиться на неопределённое время.

— И чтобы ни звука! — рассержено рявкнул дядя Вернон, захлопывая дверцу чулана и пыхтя как паровоз. Гарри даже успел подумать, что лицо мужчины очень уж похоже на свеклу — такое же ярко-красное. Хотя у свеклы не бывает такого выражения лица, так что мальчик, из уважения к свекле, перестал сравнивать её и лицо дяди Вернона.

— Вернон, милый, как он мог? Оставить Дадлика одного, когда Дадлик всего лишь предлагал помочь! Да ещё и потащил эту милую девочку, Сиру, кажется. Она ведь из такой хорошей семьи, говорят, маленький гений! Может, познакомить Дадлика с ней? Мы с Кирой даже немного знакомы, это мать той девочки... — визгливый голос тёти Петунии постепенно затихал, так как она говорила всё тише и спокойнее и одновременно с этим уходила на кухню. Как понял Гарри — готовить поздний обед.

Гарри вздохнул и лёг на кровать, раскинув руки чуть в стороны и задумчиво смотря в потолок. Он знал, что сегодня поесть ему не дадут, но надеялся, что завтра за завтраком что-то всё же перепадёт — он же должен ходить в школу. А ещё завтра им должны выдать учебники и даже провести первые ознакомительные уроки. И послезавтра тоже. И только потом начнётся настоящая учёба.

"Тётя Петуния сказала, что Сиерра — гений. Хм... ну да, она же пошла на год раньше в школу, — Гарри вздохнул и почесал нос. — Интересно, как это — быть гением? Сложно? Или легко? Хотя Сиерра не казалась особо загруженной. Хм...".

Так ничего не решив насчёт "гениальности", Гарри сел и посмотрел на рюкзак, который сиротливо лежал рядом с дверью. Подумав, что, наверно, лучше будет подписать свои тетради (писать своё имя Гарри умел), мальчик вытащил письменные принадлежности из рюкзака и уселся на кровать. Стола в чулане не было, да что там, в чулане едва хватало место для кровати и небольшой тумбочки с вещами Гарри!

— Гарри... Поттер... — старательно проговаривал Гарри, выводя на тетрадях своё имя. Получалось несколько кособоко и не слишком красиво — но Гарри устроило и такое положение дел. Хотя, конечно же, ему очень хотелось иметь такую же красиво подписанную тетрадку, как и у всех остальных его одноклассников. — Хм, Гарри... Поттер...

Откинувшись на кровать и, в задумчивости прикрыв глаза, Гарри сам не заметил, как уснул. Осторожно постучавшаяся через несколько часов тётя Петуния с тарелкой каши не услышала ответа и, раздражённо дёрнув рукой, фыркнула и ушла. Если бы Гарри не спал, то мог бы ещё расслышать бормотание о "несносных мальчишках, которые на людскую доброту отвечают равнодушием".

А Гарри снился замечательный сон, где какой-то мужчина заявлял, что он — его, Гарри, родственник и заберёт мальчика к себе домой, подальше от Дурслей. Гарри радостно смеялся, всё ещё иногда чуть недоверчиво и несколько подозрительно поглядывая на мужчину, а тот уже взял его за руку и, кинув Дурслям что-то насмешливое, повёл Гарри прочь. Поттер ещё успел услышать его странный лающий смех и... проснулся.

Оглядевшись и с обидой заметив, что никто к нему не пришёл, а он всё так же сидит в чулане, Гарри вздохнул и снял очки, тут же потирая переносицу и жмуря глаза. Зевнув и немного сонно поморгав, Гарри разделся и юркнул под одеяло, сразу же натягивая оное чуть ли не до подбородка. Поттеру часто снились такие сны — хотя, чем старше он становился, тем реже они появлялись. Два года назад он жить не мог без этих снов, постоянно хватаясь за них, в отчаянии надеясь, что всё это правда.

Сейчас оставалась лишь не по-детски горькая обида. Гарри больше не хватался за сны, но, если бы пришёл какой-нибудь его родственник — с радостью бы ушёл от Дурслей. "Везёт Сиерре — у неё мама есть, и сестра. И даже папа", — на такой, не слишком приятной, мысли Гарри опять уснул.

Правда, поспать подольше ему не дали — надо было идти в школу. И тётя Петуния, стучавшая в дверь так, что та чуть ли не срывалась с петель, ясно об этом сообщала. Гарри завозился в кровати, протёр глаза, нашарил на тумбочке очки и надел их на нос. Почему-то ужасно хотелось спать, хотя, казалось, он должен был выспаться — лёг-то рано.

— Подъем! Вставай! Поднимайся! Живо! — не найдя отклика, провизжала тётя Петуния. Гарри машинально отметил, что сегодня голос женщины ещё злее и визгливее, чем обычно. "Но что я успел натворить?" — удивился мальчик, сползая с кровати и начиная одеваться.

— Да, тётя Петуния, — на автомате ответил Гарри, вздыхая и натягивая носки. Глаза слипались, и мальчик с ужасом представлял, как будет слушать что-то в школе, запоминать расположение коридоров и их класса. По его мнению, в таком состоянии это было действительно непосильной задачей.

Гарри, уже встав с кровати и потянувшись к ручке двери, явственно услышал, как протопал по лестнице Дадли. С потолка даже посыпалась мелкой крошкой пыль и разный мусор, а ещё Гарри, кажется, заметил упавшего ему на кровать небольшого чёрного паучка. Но это могло ему только показаться, так что Гарри, вздохнув и открыв незапертую уже дверь, вышел из своего чулана. В проёме кухни его уже поджидал кузен, чтобы, толкнув, с довольной миной усесться за стол. Тётя Петуния сразу же принялась хлопотать за своего сына, а дядя Вернон, читавший газету, что-то одобрительно пробормотал, взглянув на своего сына. На Гарри никто не обращал никакого внимания — и мальчика это устраивало.

— Мам, моя приставка опять сломалась, — капризно заявил Дадли. Гарри, перед которым поставили тарелку с подгоревшим беконом, припомнил, что эту и ещё множество вещей подарили Дадли на день рождения. Впрочем, ему было не до воспоминаний — мальчик уплетал еду за обе щёки, так как больше ему могло и не перепасть.

— Ясно, — явно не слишком вникнув в сказанное сыном, беспечно ответила тётя Петуния, вытянув шею и выглянув в окно. Гарри подумал, что, пожалуй, именно с такой шеей надо работать разведчиком и шпионом — за любые препятствия заглянуть не составит труда.

А тётя Петуния, будто услышав его мысли, отобрала у мальчика тарелку и, обжигая того не слишком дружелюбным взглядом, сердито фыркнула. Так и не поняв причины такого поведения тёти, Гарри всё же послушно потупился, как бы раскаиваясь. За годы жизни у Дурслей он знал, что лучше всего показать смирение и согласиться со своей виновностью — наказание, конечно, не станет меньше, но и не добавится.

Только вот на этот раз приём не сработал, и тётя Петуния, сверкнув оскорбленным взглядом, отвернулась от племянника и отнесла тарелку мальчика, как и тарелку мужа, в мойку. Посверлила Гарри взглядом, на что тот мысленно обрадовался: у него школа, мыть посуду он не будет. А ведь всякая работа, из-за маленького роста, всегда превращалась в издевательство над ним, Дадли хохотал, катаясь по полу, заставляя черноволосого скрипеть зубами и придумывать всё новые обидные прозвища своим родственникам.

Дадли, видя, что на него и его проблему не обращают совершенно никакого внимания, заныл, довольно неплохо пародируя плач. Он растирал ладонями лицо, делая его красным, надавливал на глаза, заставляя их слезиться, и ныл, словно ребёнок. Гарри, конечно же, сразу распознал фальшь, ведь Дадли по-настоящему плакал только года три назад, но вот тёте Петунии этого хватило.

— Ох, Дадли! — она всплеснула руками, тут же бросаясь к сыну и обнимая его; даже дядя Вернон отвлёкся от своей газеты. — Хочешь, мы купим тебе новую приставку? Ещё лучше, чем та, которую мы подарили тебе! Только не плачь, милый, не плачь.

Слёзы Дадли сразу же прекратились, и он, деловито шмыгнув носом, уставился на мать. Гарри подпёр одной рукой щёку, облокотившись на стол. Такие "концерты" давно не были чем-то новым, но всё же случались нечасто. Так что мальчик мог просто насладиться представлением.

— Тогда купим ещё и несколько игр, — заявил Дадли. — А ещё...

— Мы должны ехать, иначе Дадли опоздает в школу, — оборвал сына дядя Вернон, но потом, смягчившись, потрепал Дадли по голове. — А после школы мы с тобой поедем за приставкой и играми. Только завезём этого домой, ладно?

Дадли, хотевший было обидеться, тут же кивнул, со злорадством взглянув на своего родственника. Гарри вздохнул. Не то чтобы ему не нравилось, когда его не замечали — его немного напрягало обращение в эти моменты. Этот, он, а иногда дажеэто. Всё это безумно напрягало и заставляло чувствовать себя какой-то вещью, что Гарри, конечно же, ужасно не нравилось.

"Но надо смотреть на вещи хорошо — в школе я встречу Сиерру!" — подумал Гарри и даже немного улыбнулся. Правда, именно "немного", так как улыбка его быстро пропала: дядя Вернон повернулся к нему лицом. Гарри очень не любил, когда в таких ситуациях на него обращают внимание. Это значит, что сейчас последует приказ, плохо замаскированный под просьбу, а за ним — угроза. Так было всегда, и, похоже, мужчина не собирался отходить от своеобразных "традиций":

— А ты, парень, не будешь мешать Дадли, когда он будет дружить с этой девчонкой, как её там... Сирой?..

— Сиеррой, — не подумав, неосторожно поправил Гарри, и тут же вжал голову в плечи — злой дядя Вернон казался ему очень страшным. В основном не потому, что был именно страшен, а потому, что был очень высок и толст, являясь для маленького Гарри просто огромным.

— Хорошо, я понял, как её зовут, — с нажимом проговорил дядя Вернон, кидая на племянника очень злые взгляды, а потом, кое-как восстановив душевное равновесие, продолжил. — Её отец — очень влиятельная персона в нашем городе. Тебе же будет лучше, если Дадли подружится с девчонкой, и Роберт обратит на нашу семью своё внимание. Тебе всё понятно?

— Конечно, дядя Вернон, — пробормотал Гарри привычные слова, не совсем понимая, из-за чего ему при таком раскладе будет лучше. Да и вообще, кому и почему будет "лучше", если Дадли подружится с Сиеррой? Тем более что Гарри очень сомневался, что его кузен сможет это сделать — слишком тот, на взгляд Гарри, был неотёсан и груб для Сиерры, которая даже говорила как-то по-особому, иногда чуть растягивая слова и чётко проговаривая все буквы.

Дядя Вернон ещё несколько секунд пытливо разглядывал его, а потом, кивнув чему-то своему, поднялся с места, с грохотом отодвинув стул. Тётя Петуния тут же захлопотала вокруг Дадли, предлагая ему то взять с собой в школу чего-нибудь поесть, то сбегать за сумкой. Гарри быстренько, стараясь, чтобы на него больше не обращали внимания, юркнул в чулан и поднял с пола свой рюкзак, предварительно проверив, все ли тетрадки он туда положил. Учебники им должны были выдать сегодня же, после ознакомительной экскурсии по школе и небольшой лекции об уроках.

Пребывая в приподнятом настроении из-за того, что скоро он встретится со своим другом, Гарри вышел на улицу, перед этим мельком заглянув на кухню. Тётя Петуния как раз пыталась запихнуть в рюкзак Дадли яблоко, мало в этом преуспевая — тот был набит так, что, казалось, скоро швы разойдутся. Гарри ещё удивился, из-за чего это так. Вроде, учебников у них нет, и даже Дадли не может взять так много еды в школу на несколько часов.

На улице наблюдался дядя Вернон, который любовно разглядывал свою машину. Гарри осторожно встал неподалёку, надеясь, что его не заметят. Но, похоже, госпожа Удача решила повернуться к нему спиной, так что мужчина, словно что-то почувствовав, обернулся и прищурил свои небольшие глаза. Потом поманил Гарри пальцем, и Гарри, внутри страдальчески вздохнув, подошёл поближе.

— Парень, — проникновенно начал дядя Вернон, одновременно с этим краснея ещё больше, — если что-то случится с моей машиной, пока ты будешь внутри — я тебя из чулана месяц не выпущу. И голодать ты у меня будешь неделями.

Гарри подумал, что так быть не может. Он как-то услышал в телевизоре, что человек может не есть три недели и не пить неделю, и что это приблизительные данные, ведь у каждого человека организм свой. И потом ещё очень жалел, что Дадли переключил канал, ведь информация была действительно интересная — в отличие от того, что смотрели Дурсли.

Дядя Вернон смотрел только новости — и Гарри не находил в них ничего интересного. Дадли смотрел какие-то мультфильмы и сериалы, а также разные телепередачи, но не все из них нравились Гарри. А тётя Петуния вообще почти не смотрела телевизор, только иногда из гостиной доносились всхлипы женщины и голос телевизора, который то признавался в любви мужским голосом, то кричал, что "я ещё ничего не решила" женским.

А один Гарри оставался слишком нечасто, чтобы посмотреть нормально телевизор. Так что приходилось довольствоваться вот такими "обрывками" информации, что, несомненно, было печально.

От ответа и наверняка последующих угроз дяди Вернона его спас Дадли, который подошёл к машине и, скорчив рожу Гарри, сел на заднее сидение. Правда, его долго пришлось уговаривать, чтобы рядом сел Гарри, но это всё же удалось. Гарри тут же придвинулся к окну, стараясь сохранить между собой и кузеном как можно большее расстояние. Проплывающие мимо улицы, дома и магазины с небольшими парками были для Гарри многим интереснее, чем Дадли.

Но на урок они умудрились опоздать, зайдя в школу со звонком, потом ещё долго и нудно спрашивая, как дойти до нужного кабинета у молодой вахтёрши, которая больше следила за пилочкой, которой водила по ногтям, чем слушала мальчиков. Точнее, мальчика — говорил почему-то только Гарри, Дадли же молча стоял в сторонке. Его явно не волновало, что он может пропустить школу, а вот Гарри волновался, и очень сильно.

Наконец, вахтёрша поняла, что от неё требуется, и указала путь до нужного кабинета. Мальчики пришли туда одновременно — Гарри бежал, а Дадли, явно чтобы досадить своему кузену, постоянно толкался. Конечно же, ради этого Дадли тоже приходилось бежать, но — чего не сделаешь ради пакости "любимому" братцу, верно?

Когда мальчики открыли дверь и, как положено, хором извинились за опоздание, их остановил в дверях строгий голос учительницы:

— Дадли Дурсль, что вы себе позволяете? Опоздать в школу во второй же день учёбы! — воскликнула она, сурово сдвинув брови. Дадли растерялся было, но, посмотрев на Гарри, неприятно ухмыльнулся. Поправляя очки, Гарри понял, что ему сейчас придётся оправдываться, но сделать ничего не мог. Не затыкать же Дадли на глазах у всех?

— А я опоздал не один, а с вот этим вот, Гарри Поттером. Он ни в какую не хотел идти в школу. Говорил, знания нужны только для того... для того... — Дадли задумался, явно не зная, какие слова стоит подобрать в данной ситуации, но потом, по-видимому, просто решил махнуть рукой на объяснение. — В общем, я опоздал из-за него, вот.

Взгляд учительницы стал каким-то растерянным, и Гарри возликовал. Наконец-то странная способность пригодится ему! Раньше она только мешала, а вот теперь...

— Гарри Поттер?.. Ясно, Гарри Поттер... Ладно, мистер Дурсль, садитесь на своё место, — вытянувшееся лицо Дадли заставило Гарри довольно улыбнуться. Он тоже, на самом-то деле, не лыком шит!

Урок прошёл обычно, даже, пожалуй, слишком — но Гарри не жаловался, слушал учительницу и запоминал всё, что можно было. Женщину, кстати, звали Оливия Масон. Она же повела их на небольшую экскурсию, которую, как заметил Гарри, Дадли и его дружки решили благополучно прогулять. Вахтёрша даже не заметила нескольких мальчишек, которые выбежали из здания школы, полностью поглощённая расчёсыванием своих волос.

— Гарри, верно? — мальчик услышал рядом с собой задумчивый голос, и, узнав владельца, обернулся. Сиерра в задумчивости хмурила лоб и странным взглядом осматривала Гарри с ног до головы. Но Гарри не обратил на это внимание.

— Да, конечно, зачем спрашивать. Привет, Сиерра! Как дела? — Гарри на секунду задумался, а потом продолжил. — Я старался к тебе подойти, но ты постоянно говорила с другими ребятами, так что я подумал, что не стоит тебя беспокоить, — на одном дыхании выпалил мальчик.

Это было действительно так. Почему-то, когда они вышли из класса, Сиерра кинула на него лишь один задумчивый взгляд и отошла к какой-то девочке, что-то у неё спросила, а потом, очень недовольная, спросила что-то у другого одноклассника. Гарри не подходил близко и не слышал слов, но с каждым "опрошенным", Сиерра становилась всё задумчивее. Да и все дети, которых спросила девочка, становились слишком растерянными, со странными потерявшимися глазами.

Сиерра помолчала, не сразу отвечая на его вопрос. Гарри знал эту особенность девочки несколько секунд выжидать перед ответом, так что просто терпеливо взирал на подругу. Правда, потом спохватился и потянул было девочку за группой из их одноклассников, но та мягко высвободила свою руку из руки Гарри и отрицательно покачала головой, чуть улыбнувшись:

— Я тут всё хорошо знаю, не беспокойся, моя мама тут работает. Если хочешь, то могу провести экскурсию по самым важным точкам нашей школы, — Сиерра негромко хмыкнула и скрестила руки на груди, всё ещё сосредоточенно вглядываясь в Гарри.

— Да, ты уже вроде говорила... — кивнул Гарри, и наконец заметил странный взгляд подруги. И, конечно же, тут же забеспокоился. — Что-то случилось?

Сиерра медленно покачала головой и, вздохнув, пошла направо, махнув Гарри рукой, как бы приглашая следовать за ней. Гарри, пребывая в недоумении, сделал то, что ему было предложено, но спустя пару минут не выдержал молчания.

— Так что всё-таки произошло?

— Понимаешь, я как бы тебя помню, но как бы не помню, — Сиерра намотала на палец прядь волос, которые на этот раз были просто стянуты резинкой в хвост. — Помню, как ты старался вроде бы защитить меня от Дадли, но не помню, что было перед этим. Ещё помню, как мы сидели на подоконнике — я, кажется, что-то тебе рассказывала, только вот что...

Девочка вздохнула, нахмурилась и резко остановилась. Гарри, поражённый неожиданным признанием, остановился следом, глядя в стену. Полученная информация не укладывалась в голове — как Сиерра могла что-то забыть?! Это же Сиерра! Его, Гарри, друг!

Гарри со вздохом перевёл взгляд на девочку и, почесав затылок, хотел уже что-то сказать. Правда, не успел — Огден его опередила, указав рукой на большую двухстворчатую дверь и пояснив, что это столовая, где они будут есть. Гарри прикинул, как можно пройти до столовой от класса, и кивнул. Сиерра улыбнулась и ещё раз объяснила, при этом ещё сказав, как добраться до столовой от входа в школу. На вопрос "Зачем?" ответ был простой и лаконичный: "У нас занятия не только в школе будут".

— А почему ты подходила к нашим одноклассникам? — полюбопытствовал Гарри, наклоняя голову к плечу. Сиерра, несколько смутившись, остановилась у небольшой двери и привалилась к стене рядом с ней. Неловко и тихо рассмеялась.

— Говори тише, мы сейчас стоим рядом с входом в учительскую. Чуть дальше по коридору — и будет кабинет директора. Советую туда не попадать, мистер Кров очень строгий. Хотя, если будешь учиться хорошо, он тебя полюбит, поверь, — девочка покрутила перед лицом прядь своих волос и, оторвавшись от стены, продолжила, направляясь в обратную сторону. — А спрашивала я их про тебя. И, представляешь, почти никто ничего не вспомнил. Кто-то сказал, что я ушла с тобой, кто-то — что я утащила тебя куда-то. А третьи вообще говорили, что не знают никакого Гарри, а я просто внезапно исчезла. Чертовщина какая-то.

Гарри был склонен согласиться с последним высказыванием девочки. Впрочем, для него эта "чертовщина" была более чем привычна, так что он не испытывал никаких странных ощущений вроде мурашек по коже. Но вот перед Сиеррой за такую свою особенность, было почему-то стыдно.

— Оно так часто бывает, — махнув рукой, признался Гарри. — То взрослые меня забывают, то просто будто смотрят сквозь меня, то посередине разговора перестают обращать внимание... это очень странно. И так, насколько я себя помню, было всегда.

Сиерра задумчиво кивнула и "выпала" из разговора на добрые десять минут, остановившись и в задумчивости уставившись куда-то в неопределённую точку. Гарри даже начал уже волноваться, но Сиерра очнулась и, неловко улыбнувшись, рукой показала на подоконник. Конечно же, не тот, на котором они сидели вчера, но очень похожий.

— Как я понимаю, никто кроме меня не вспоминал? — Гарри кивнул. Сиерра тихо рассмеялась. — Знаешь, это даже немного лестно... но я подумаю, из-за чего это может быть. У родителей спрашивать не буду — очень хочется найти что-то самой. У нас просто очень большая библиотека, думаю, я найду там что-нибудь о выборочной амнезии.

— О чём? — непонимающе переспросил Гарри, чуть нахмурившись.

— Амнезии, — Сиерра широко улыбнулась, явно очень позабавленная такой реакцией. — Это такая штука, когда человек забывает что-то. Какие-то отрывки или сразу все воспоминания. А выборочная — потому что все забывают именно тебя. Знаешь, возможно, это запах... я где-то читала, что запах может вообще очень на многое повлиять, особенно некоторые компоненты. Феромоны какие-то... ох, я забыла, как это называется, что за невезение. Но это бывает только тогда, когда человек брызгается особыми духами, создающими этот эффект. А про естественные запахи ничего не было...

— Сиерра, а ты уверена, что это всё — правда? — с сомнением спросил Гарри, прерывая размышления вслух своей подруги. Та осеклась и посмотрела на Гарри.

— Слушай, — протянула она, издавая неловкий смешок, — а ведь ты прав. Сестра любит мне подсовывать книги жанра фэнтези и научной фантастики, а я ещё плохо умею различать, где правда, а где что-то из вот таких вот книг. Но я обязательно что-нибудь попробую найти, поверь!

— Хорошо, — Гарри улыбнулся.

Домой он шёл в приподнятом настроении, отказавшись от того, чтобы дядя Вернон его отвозил. Впрочем, тот и не горел особым желанием.

* * *

Потянулись дни школы. Гарри не мог сказать, что он чего-то не понимает, или же, наоборот, отличается — всё было настолько легко, что он ничем не выделялся на фоне своих сверстников. Правда, Сиерра смогла отличиться и тут — постоянно поднимала руку, подробно и развёрнуто отвечала на вопросы и, стоя у доски, объясняла, наверно, даже лучше, чем миссис Масон.

Гарри восхищался Сиеррой — отрицать это было бы глупо. Он не понимал, как можно быть настолько умной, но не завидовал, иногда даже прося что-то объяснить. Девочка смеялась, говорила, что они это ещё долго не будут проходить — и объясняла.

Так же Гарри узнал, что, не будь он похож на ребёнка, который тоже пошёл в школу несколько раньше, Сиерра бы и не подошла. Она, вообще, не очень любила активно общаться и заводить друзей — книги заменяли для неё всё это. А вот Гарри стал исключением, Сиерра как-то ему призналась, что даже сама не знает почему.

Гарри было очень приятно и лестно, что он один дружит с Сиеррой. И, хоть дома ему и попадало за то, что он никак не помогает Дадли и Сиерре подружиться, мальчик был счастлив. У него есть настоящий друг, и он точно знает, что этот друг ни за что от него не отступится. А на следующий день после того инцидента с "частичной потерей памяти" Сиерры Гарри окончательно проникся уважением к своей подруге.

Тогда он шёл в школу в приподнятом настроении, надеясь, что Сиерра смогла найти объяснения всем тем странным вещам, которые творились вокруг него. Конечно, он слабо верил, что книги помогут, но надеялся, что его подруга не обманет. И настроение его не падало даже тогда, когда он, чуть опоздав на урок, ввалился в класс — дядя Вернон отказался его подвозить, заявив, что Гарри уже не маленький, наверняка запомнил дорогу и дойдёт сам.

Гарри не стал спорить, просто доел свой скудный завтрак, взял сумку, попрощался и вышел из дома. Дойти до нужного места оказалось не так уж и сложно, дорогу он действительно запомнил, но жутко долго.

Учительница мельком взглянула на него и продолжила говорить, словно и не заметила опоздавшего ученика. Кто-то в классе попробовал было возмутиться, на что миссис Масон шикнула, и все сразу замолчали. Гарри огляделся и, заметив свободную заднюю парту на среднем ряду, тут же туда уселся, стараясь не шуметь. Не то чтобы он стеснялся или что-то в этом роде — не хотелось отвлекать учительницу. Ну, и обращать на себя лишнее внимание одноклассников тоже было бы не слишком приятно.

Им уже выдали расписание, так что Гарри знал, что первым уроком у них английский, тут же доставая тетрадь и учебник с множеством цветных картинок. Пока что они только обводили буквы, как выразилась миссис Масон, "чтобы ваше письмо было красивым и читабельным". Гарри не знал, что значит последнее слово, но с усердием выводил буквы, стараясь попадать по пунктирной линии. Получалось пока слабо, но Гарри пообещал себе, что обязательно займётся этим дома.

Урок прошёл на удивление быстро, и на первой же перемене мальчик бросился к Сиерре, которая, как примерная ученица, сидела за первой партой. Соседкой ей была блондинистая, постоянно улыбающаяся девочка, которая, как только отзвенел звонок, бросилась в коридор, звонко подзывая всех с ней играть. Гарри она проигнорировала, впрочем, как и он её. Сейчас ему была важна реакция Сиерры. И эта реакция ждать себя не заставила:

— О, привет, Гарри, — девочка улыбнулась. Гарри чуть ли не засветился от радости — где-то глубоко в душе жил страх, что Сиерра опять всё забудет, но на этот раз больше не вспомнит.

— Привет-привет. Ты ничего не забыла? — первым делом полюбопытствовал Гарри, усаживаясь рядом с девочкой, мысленно попросив прощения у её соседки.

— Ну... — Сиерра хитро прищурилась. — На самом деле, забыла. Точнее, начала забывать ближе к вечеру, но испугалась, что больше не вспомню и решила начать записывать всё. Слава богу, успела.

Темноволосая девочка негромко рассмеялась и, наклонившись, достала из своего рюкзака небольшую, но, тем не менее, толстую тетрадь, более похожую на ежедневник. Гарри тут же заинтересовался, как она описала их встречи и разговоры, но предпочёл не спрашивать. Дурсли отучили его задавать слишком много вопросов, особенно когда в них проскальзывал хотя бы намёк на что-то личное. А дневник с мнением о каком-то человеке — это, безусловно, личное. Так что Гарри решился задать более-менее нейтральный вопрос:

— Всё тут?

— Да, конечно, — Сиерра кивнула и повертела свой "дневник" в руках, а потом со вздохом положила его обратно в рюкзак. — А вот объяснения не нашла, представляешь? Хотя я и не могла прочитать всю нашу библиотеку, но перерыла очень многое про память, даже Розали подключила. Но мы ничего не нашли...

Гарри с сочувствием покосился на повесившую нос девочку. Он не понимал такой печали по такому, казалось бы, пустяковому поводу, но всё равно пытался хоть как-то помочь. Пока что он знал Сиерру слишком плохо, чтобы сделать это как-то помимо взгляда, но Гарри уже давно решил, что ради друзей пойдёт на всё, и всегда будет самым преданным другом.

Так что он точно решил, что обязательно узнает, как можно успокоить Сиерру и поднять ей настроение. "Или узнавать это — тоже личное?" — Гарри внезапно задумался, но потом решил ничего не усложнять и оставить как есть. Он просто будет очень хорошим другом, разве это плохо?

— Может, попробуем поискать вдвоём? — предложил Гарри, и тут же, кое-что вспомнив, спохватился. — Слушай, ты же мне так и не сказала, где живёшь!

— Правда? — озадаченно нахмурилась Сиерра, но через несколько секунд лицо её разгладилось. — Хех, по привычке начала вспоминать... Я живу на Горчичной улице. Это недалеко от школы, всего в пяти минутах ходьбы. Я тебе даже показать могу, — девочка кивнула, как бы подтверждая честность своих слов, и подёргала себя за прядь волос, которая выбилась из косички.

— Да, знаешь, это было бы неплохо, я не слишком хорошо знаю наш городок.

Сиерра усмехнулась, а Гарри, словно извиняясь, развёл руками. Тут уж ничего нельзя было поделать — он, конечно, любил гулять, проводя как можно меньше времени дома, но далеко не заходил, боясь потеряться. Городок у них, конечно, не такой большой, как Лондон, но не найти свой дом для ребёнка легче простого. Так что Гарри всегда слушал тётю Петунию, когда та наставляла Дадли, где находится их дом, как найти Тисовую улицу и почему нельзя поздно вечером подходить к незнакомым людям.

На родной, Тисовой, улице Гарри ориентировался прекрасно, как и на нескольких соседних, а вот дальше уже шли трудности. Хотя, теперь он мог ещё дойти до школы, благо, не так уж она и далеко была, каких-то пятнадцать минут ходьбы.

— Хорошо, — Сиерра задумалась. — Сегодня тебя устроит? Просто откладывать было бы глупо...

Девочка слегка улыбнулась, а Гарри радостно кивнул. Он был не против, совсем нет. Он был даже "за" всеми силами своей души. Гарри тут же закивал в подтверждение своих мыслей, пробормотав что-то о том, что он совсем-совсем не против, главное — чтобы Сиерре было удобно. Девочка выслушала это не слишком связное бормотание, кивнула и не стала комментировать, за что Гарри был ей благодарен.

— Тогда — встречаемся после уроков около выхода, я подожду тебя чуть в стороне, а то в толкучке друг друга не найдём, — Сиерра чуть улыбнулась и дёрнулась от неожиданности, когда прозвенел звонок. Гарри улыбнулся девочке и пошёл к своей парте, успев ещё заметить, как подруга ему подмигнула, а потом опять стала "примерной ученицей", натянув на лицо милую улыбку.

Два урока пролетели для Гарри словно птицы — так же быстро и незаметно. Он вслушивался в объяснения учителя, решал какие-то совсем простенькие задачки по математике, рассматривал картинки животных в учебнике... и одновременно с этим ждал. Просто ничего другого он делать не мог — миссис Масон всё так же игнорировала его, а заниматься чем-то отвлечённым, не слушая учителя, не позволяла вбитая Дурслями привычка всё внимательно выслушивать и запоминать.

Как только прозвенел очередной звонок на перемену, для класса Гарри означающий конец уроков, мальчик довольно улыбнулся и, быстренько сложив вещи в рюкзак, закинул оный к себе на плечо.

— Эй, Сиерра, мы же идём? — через весь класс, стараясь перекричать поднявшийся гам, спросил Гарри. Сиерра, на секунду повернувшись, улыбнулась и кивнула, а потом начала складывать вещи в рюкзак, одновременно разговаривая со своей светловолосой соседкой по парте. Именно из-за неё Гарри, как воспитанный мальчик, не подошёл к Сиерре на прошлой перемене, оставшись сидеть за партой, с любопытством разглядывая класс и следя за действиями одноклассников.

Подойдя поближе к явно недовольной положением дел Сиерре и чуть ли не виснущей на Огден блондинке, Гарри прислушался.

— ...чего такого? Да ладно, ну объясни мне вот эту, ну пожалуйста! — капризно вещала блондинка, на что Сиерра только терпеливо выдыхала:

— Попросишь учительницу — она тебе объяснит. Или маму свою, она, насколько я помню, как раз учитель математики, разве нет?

— Так это старшая школа, а у нас!.. — тут же начала возмущаться девочка, но, увидев, что Сиерра её не слушает, обиженно отвернулась, вздёрнув чуть курносый нос. — А не нужна ты! Я с тобой дружить не буду! И отсяду, вот!

— Твоё право, — Сиерра на это только пожала плечами, поправив лямку рюкзака. И, повернув голову, заметила Гарри. Брюнетка хитровато улыбнулась и подмигнула Гарри, незаметно для своей соседки, шумно сваливающей учебники в сумку, поманив друга пальцем. Ещё не до конца понимающий, что к чему, Гарри подошёл поближе, с любопытством прищурив глаза. — Кстати, Гарри, может, тогда сядешь со мной, раз Оливия хочет отсесть?

— С радостью, — тут же среагировал мальчик, по едва заметному кивку Сиерра поняв, что этого от него и ожидали.

Девочка, которую, как понял Гарри, звали Оливией, задохнулась от возмущения, покраснела и, кинув возмущённый взгляд на Поттера, фыркнула. Резко поднявшись, блондинка с гордо поднятой головой покинула класс, заслужив смешок от Сиерры. Девочка посмотрела на него и улыбнулась, направляясь к выходу:

— Ладно, пошли уже. Хотя я вроде тебе сказала, где мы встретимся, незачем было меня ждать.

Гарри пожал плечами. По правде говоря, он просто забыл, где они должны были встретиться, но не говорить же о такой оплошности Сиерре? "Это было бы жутко глупо, — подумал Гарри и задумчиво посмотрел на Сиерру. — Кстати, а почему она себя так повела с той девочкой?". Сиерра, на его взгляд, была милой особой, несколько стеснительной с незнакомыми людьми, а так же очень мирной. Гарри казалось, что Сиерра — это не тот человек, который будет с кем-то ссориться.

Хотя он же и знает её совсем немного — мало ли что. "Может, они с этой Оливией уже знакомы, — Гарри вспомнил имя девочки, ведь именно так ту назвала Сиерра. — И знакомство было не самым радужным. Хм. Очень правдоподобно. Да". Гарри мысленно погладил себя по голове. Раз он дружит с гениальной девочкой, то должен тоже стать гениальным! Разве не прекрасная логика?

— Знаешь, бесят меня такие люди... — неожиданно начала Сиерра, когда они вышли из здания школы, отойдя от того метров на сто. Девочка упорно и хмуро глядела себе под ноги. — Не то чтобы их очень много, но достаточно. Родители подстрекают своих детей "подружиться с этой милой девочкой-гением" ради выгоды и славы. Я ведь могла сразу пойти во второй класс младшей школы. Но мне очень хотелось быть... не такой выделяющейся. Но моя сестра любит хвастаться, и "гениальная сестра" стала отличной сплетней. Вот и знает теперь весь Литтл Уингинг, кто тут гений. А мне это не нравится.

— Но с чего ты взяла, что Оливия решила подружиться с тобой именно из-за этого? — удивился Гарри, с огорчением понимая, что его теория о том, что Сиерра была знакома с Оливией и раньше разрушилась как карточный домик.

— Я знаю Оливию, — Сиерра вздохнула, продолжив явно нехотя. — Скажу по секрету, что у неё ужасный характер... знаешь, не люблю говорить о людях плохо, так что просто скажу, что будь я хоть лауреатом Нобелевской премии, она на меня и внимания не обратила бы. А тут — и подсела, и разговор первой начала, и истерику устроила в надежде на то, что я начну просить прощения. Пф.

Сиерра передёрнула плечами и закатила глаза. Взяв Гарри за рукав рубашки, черноволосая заставила его повернуть куда-то в сторону. Гарри, отметив, что уже по привычке пошёл в сторону своего дома, неловко рассмеялся и пошёл за Сиеррой, теперь уже стараясь не отвлекаться.

"Значит, они всё-таки были знакомы, — подумал Гарри, оглядываясь по сторонам и стараясь запомнить дорогу. — Хотя Оливия вроде говорила, что её мать учитель. Но старшая школа — это действительно не младшая, — Гарри задумался, а потом заключил: — Взрослые должны знать, что преподают в младшей школе, на то они и взрослые, верно?". Гарри кинул равнодушный взгляд на очередной дом, но Сиерра неожиданно пошла именно в его сторону. Поняв, что именно там девочка и живёт, Гарри рассмотрел здание получше.

Бежевого цвета стены, чуть темнее, но не намного — черепица. Один этаж, но дом сам по себе, как оценил Гарри, был довольно большим. Так же мальчик заметил ухоженный сад, небольшой прудик, беседку, качели, какое-то небольшое дерево с опущенными к земле ветвями... Последнее Сиерра даже прокомментировала, осторожно открывая калитку и оглядываясь, словно в ожидании кого-то.

— Вон то небольшое деревце — это декоративная плакучая ива. Красиво, правда? Я в неё просто влюбилась, теперь постоянно поливаю. Только из-за этого и купили, потому что родителям и Розали не понравилось. Странные они, — Сиерра чуть выпятила нижнюю губу, словно ребёнок, которому не дали его любимую игрушку. Впрочем, это выражение быстро ушло с лица девочки. — А ещё у нас есть Буч. Это собака, он уже большой, но до сих пор жутко весёлый. Наверно, спит на заднем дворе сейчас.

Гарри кивнул, входя вслед за Сиеррой и разглядывая сад. Пока девочка отвлеклась на то, чтобы прикрыть калитку обратно, Гарри с интересом разглядывал сад. Цветы, зелёная трава и вообще всё просто кричало об ухоженности. И эта ухоженность была не такая, как в саду тёти Петунии — в этом саду чувствовалось, что он сделан с душой. Не было какой-то систематизации, не было похожих симметричных клумб. И мальчику это до ужаса нравилось.

— Красиво, — отметил Гарри. Сиерра рассеяно кивнула и махнула Гарри рукой, чтобы шёл за ней.

— Да, наверно, — задумчиво ответила она. — Просто я тут с самого рождения, и всё мне тут привычно. Хотя у меня дома очень приятно, не находишь?

Сказано это было с такой гордой убеждённостью, что Гарри только и мог, что кивнуть. Тем более что оспаривать это он и не собирался...

— О, Сир, привет! — послышался чуть насмешливый голос, и из-за угла дома выглянула девушка. Как Гарри сразу стало понятно, это и была Розали, или Роза — сестра Сиерры. Схожесть девочек была просто поразительной, Розали отличалась от своей младшей сестры только ростом да цветом глаз — они были тёмно-зелёные. "Ух, ты", — восхищённо подумал Гарри. Такая схожесть казалась ему чем-то нереальным, необыкновенным. Неожиданно остро тоже захотелось иметь брата или сестру. Чтобы кто-то тоже на него был похож.

— Привет, Роз, — улыбнулась Сиерра, а потом подтолкнула Гарри вперёд. — Смотри, вот это — Гарри Поттер. Он мой друг!

Розали наградила Гарри задумчиво-удивлённым взглядом. С интересом уставившись на мальчика, она быстрым шагом приблизилась к нему и, усмехнувшись, протянула для рукопожатия руку.

— Ну, будем знакомы, Гарри Поттер. Меня зовут Розали Огден. Девять лет, почти десять. А тебе сколько будет? — она приподняла бровь, как бы недоумевая. Гарри, несколько сбитый с толку, глупо пожал протянутую руку, а потом спохватился, несколько неловко улыбнувшись и чуть покраснев:

— Мне пять. Очень приятно познакомится... Розали, — Гарри чуть не назвал девочку Розой, но вовремя вспомнил, что той не нравится её настоящее имя. Где-то сзади одобрительно хмыкнула Сиерра.

Старшая сестра Сиерры подозрительно взглянула на Гарри, похоже, заметив запинку, но ничего не сказала, а просто хмыкнула и направилась в сторону дома. Сиерра сделала то же самое, потянув Гарри за рукав рубашки за собой. Мальчик послушно пошёл следом, решив уделить ещё внимание саду, с восхищением разглядывая все эти клумбы, цветы, карликовые кустики и деревца. "У тёти Петунии всё слишком уныло", — решил для себя Гарри.

Дом Сиерры был обставлен в тёплых тонах: кремовый, коричневый, шоколадный. По крайней мере, прихожая и гостиная, которую было видно из оной, были именно такими. Белый потолок, большие, явно дающие много света лампы, бежевые стены; ковры были чуть темнее, как и мебель. Но это было жутко красиво. "Интересно, а кто это так... ну, подбирал? — задумался Гарри. — Или это тоже была миссис Огден? Если да, то это просто замечательно. Сиерре очень повезло. Очень-очень".

Как только Гарри, Сиерра и Розали захлопнули за собой дверь, войдя в дом, из какой-то комнаты выглянула высокая темноволосая женщина. У неё были такие же тёмные, как и у девочек, волосы, карие и чуть узкие глаза. Гарри мог бы с уверенностью сказать, что она — мать или другая близкая родственница Сиерре и Розали.

— Привет, девочки. Что-то вы... — тут она заметила Гарри и вскинула брови. — Хм? И кто же из вас, дочки, привёл такого замечательного гостя?

— Мам, это Гарри, — представила его Сиерра, одновременно подтвердив догадки мальчика о родстве. — Гарри Поттер, — Гарри теребил рукав рубашки, в которую был одет, а потому и не заметил, как женщина вздрогнула, буквально впиваясь глазами в мальчика. Впрочем, она быстро успокоилась и даже начала доброжелательно улыбаться, одаривая Гарри заботливым взглядом.

— Очень приятно, миссис Огден, — Гарри улыбнулся и поправил очки, не совсем понимающий, почему ему оказан такой тёплый приём и чем заслужил такое хорошее к нему отношение. — Я одноклассник Сиерры. Очень приятно познакомиться.

Женщина улыбнулась и кивнула, разворачиваясь и говоря следовать за ней. "Я напою вас чаем", — и улыбка. Гарри подумал, что Сиерре и Розали очень, очень повезло с мамой, потому что миссис Огден была доброй, ласковой, и чай у неё был действительно вкусный. С печеньками. А печеньки были с шоколадной крошкой, именно так, как Гарри любил больше всего. К сожалению, ему печенье перепадало нечасто, так как Дадли тоже был не прочь его поесть, а видя, что это ещё и Гарри нравится — съедал вообще всё.

— Как ты подружился с Сиеррой, Гарри? — с ласковой улыбкой спросила миссис Огден, хмурясь, глядя на тонкие руки мальчика. Гарри, поймав этот взгляд, поёжился и притянул рукава рубашки поближе. Никто из взрослых, кроме тёти Петунии и дяди Вернона, не разглядывал его ещё так пристально. У всех остальных взгляд разъезжался, да и речь не была такой внятной.

"Может, семья Сиерры какая-то особенная? — с надеждой подумал Гарри, взглядом прося миссис Огден и Сиерру подождать, дожёвывая сладость и запивая её чаем. — Тогда я бы мог дружить с Сиеррой, нисколько не беспокоясь о нашей дружбе. И ходить пить чай к ней. Это было бы замечательно!"

— Ну, Сиерра подошла ко мне и спросила, сколько мне лет, так как я выгляжу намного младше... мне пять, — Гарри задумчиво откусил ещё немножко печенья. — А потом мы разговорились, убежали от Дадли, ещё поговорили...

— Дадли? — спросила миссис Огден, чуть склонив голову и со смешком проследив за старшей дочерью. Та, стараясь сохранить гордый и высокомерный вид (что не очень-то получалось), прошествовала из кухни, где все сейчас и сидели, куда-то в другую комнату. Как предположил Гарри — в свою спальню.

— А, да, это мой кузен, он очень любит задирать тех, кто младше его, и бить, — Гарри нахмурился. Кузен — не тот, о ком ему хотелось бы говорить в доме Сиерры. А вдруг миссис Огден решит, что он такой же, как и Дадли? Гарри хотел дружить с Сиеррой, так что, сделав ещё один глоток чая, перевёл тему. — Сиерра, а ты почему молчишь?

Девочка, казалось, даже растерялась от такого вопроса. Смутилась, немного покраснела и отпила из кружки чая, в то время как её мама явно пыталась сдержать смех. Гарри, ничего не понимая, переводил взгляд с одной на вторую и не мог отделаться от ощущения, что он вообще тут лишний.

— Да вот, молчу, — ответила, наконец, девочка, наигравшись со своей мамой в гляделки. Гарри глубокомысленно что-то пробулькал в чай, всё ещё задумчиво рассматривая то весёлую миссис Огден, то смущённую и даже немного злую Сиерру.

— Ясно, — глубокомысленно покивал головой Гарри, допивая чай.

На кухне повисло молчание, и первой разрушила его мама Сиерры, поднимаясь и убирая со стола небольшую вазочку с печеньем. Гарри, спрыгнув со стула, забрал чашку у Сиерры и сам поставил обе в мойку, получив благодарный и умилённый взгляд от миссис Огден.

— Мне вам помочь?

— Нет, что ты, с этим уж я сама справлюсь. Вы же зачем-то пришли? Идите во двор, поиграйте, — всё ещё умиляясь, ответила миссис Огден и отвернулась к мойке, включая воду. Гарри расслышал ещё что-то вроде "Какой милый мальчик", как Сиерра, быстро и скомкано попрощавшись, потащила его прочь из кухни. Гарри заметил, что уши у неё были красными.

Девочка, постепенно успокаиваясь, показала Гарри свой дом. Там была кухня, спальня её родителей, гостиная и комната девочек — Сиерра делила её со своей сестрой.

— Гарри, можешь оставить свой рюкзак тут.

А ещё был большой, просто огромный подвал, где находилась библиотека. Тоже, если говорить честно, немаленькая. Увидев её, Гарри не смог удержаться от восхищённого вздоха и даже подумал, что, будь у него столько же книг, он бы тоже обязательно стал гением.

Сиерра рассказывала что-то про веранду на заднем дворе, где стоит стол для игры в пинг-понг, но Гарри уже не слушал, рассматривая стеллажи. Он был в будто каком-то фэнтезийном фильме. По крайней мере, именно учеником волшебника, не меньше, чувствовал себя Гарри, разглядывая корешки книг и вдыхая их неповторимый запах.

— Эй, Гарри, ты чего?

Гарри посмотрел на улыбающуюся Сиерру и понял, что она догадалась, что же с ним творится. Волнообразно поведя рукой, как бы говоря, что с ним всё нормально, не стоит беспокоиться, он, не скрывая своего восхищения, выдохнул:

— Ого! Слушай, Сиерра, а ты хотя бы половину прочитала? Если бы у меня такая библиотека была, я бы... я бы... часами из неё не выходил, вот! — от восторга он даже не знал, что сказать, так что просто путался в словах.

Нельзя сказать, что Гарри так уж любил читать. Он любил читать те книжки, которые ему нравились, и это были не только сказки. Он не ныл, как Дадли, если видел в книге мало картинок или вообще полное их отсутствие. Вообще, он любил книги, и неважно какие. Они все пахли очень вкусно, особенно старые. Чуть желтоватые страницы, пыль, кое-где полустёртые буквы... он видел как-то одну, у тёти Петунии, и она была о магии. И не такой магии, о какой говорили и читали все; та магия казалась более... волшебной. Гарри даже запомнил одно слово из неё: "квиддич".

Хотя тётя Петуния, когда заметила его, читающего, с криками захлопнула книгу и заставила сидеть в чулане целых три недели. Гарри не понимал, почему так, только слышал, как переговариваются дядя Вернон и тётя Петуния. "Вернон, как ты думаешь, он понял, что это такое?" — "Конечно же, нет, милая, этот недокормыш ничего ещё не знает про... ну, ты поняла". — "Только это меня и успокаивает, Вернон. Как он вообще её нашёл?" — "Ты знаешь, чей он сын".

Гарри сказали не запоминать, а он, назло, сидел весь вечер и запоминал этот разговор, запоминал новое незнакомое слово — ведь он успел прочитать совсем чуть-чуть. Что-то о видах мётел (но зачем там писали про мётлы?) и про то, что квиддич — командная игра.

— А я и не выхожу, — Сиерра пожала плечами. — Мама говорит, что меня выгонять из библиотеки приходится... но тут всё такое интересное! И я даже четверти не прочитала, куда там половина, — она безнадёжно махнула рукой. — Даже мама с папой всё не прочитали, эта библиотека нашей семьи, а у меня родословная долгая. Тут есть очень старые книги.

— Но... как мы что-то тут найдём? — Гарри непонимающе покосился на Сиерру, на что та гордо улыбнулась, явно радуясь, что сможет чем-то поразить своего спутника. Гарри приготовился слушать. За недолгое знакомство он уже уяснил, что девочка ничего глупого или ненужного говорить не будет — не тот характер.

— У каждого стеллажа есть пометки, книги какой буквы там расположены. На полках есть пометки поменьше — о первых трёх буквах. Очень удобно, когда нужно найти что-то определённое, — Сиерра кивнула своим мыслям.

— А если нужное нам располагается на высоких полках? — с любопытством спросил Гарри, на что получил чёткий и ясный ответ:

— То мы принесём лестницу. Она где-то у буквы "м".

Гарри промолчал, хотя его так и подмывало спросить, что же Сиерра — или не Сиерра, а её родственники — искали у буквы "м". "Но, наверно, это не моё дело", — решил он и направился следом за девочкой, растерянно оглядывая полки и стеллажи, совершенно не запоминая дорогу. Да и не нужно было это — библиотека была не настолько большой, чтобы из неё нельзя было найти выхода максимум за пять минут. Но, по сравнению с его домом, книг было очень много. "Значит, родители Сиерры — очень умные люди, — с уважением подумал Гарри, а потом мысленно добавил: — Как и их предки, получается...".

— О! Вот и нужная нам буква! — Сиерра огляделась и скомандовала. — Ты ищи пометку "пам", то есть "память", а я пойду за лестницей. Ты всё равно не знаешь, где буква "м".

Гарри пришлось вздохнуть и подчиниться, ведь он действительно не знал, где находится эта буква. "Сиерра девочка, она не должна ничего носить, — обиженно подумал он, щуря глаза и пытаясь разглядеть, где же заветное "пам". — Она могла бы просто сказать мне, где находится лестница, вот и всё. Я бы дошёл, не потерялся бы, не мал... Нашёл!"

— Сиерра, я нашёл! Она действительно высоко. Может, тебе помочь? — крикнул Гарри в ту сторону, куда ушла Сиерра. Ответ пришёл незамедлительно:

— Ну, я буду не против. Иди на голос, — судя по голосу, Сиерра немного запыхалась, так что Гарри, не желая больше просто так сидеть — в данном случае стоять — на месте и пялиться в полки, последовал на звук. Это было несколько унизительно, ведь, получается, он отдыхал, а девочка что-то делала. "Так нельзя!"

Вместе они дотащили лестницу. Она, на самом деле, была не очень тяжёлой, пластиковой, сделанной специально для детей. Ни Гарри, ни Сиерра не могли похвастаться большими размерами, так что могли не бояться, что лестница не выдержит.

— Кто полезет? — переглянувшись с Сиеррой, задал вопрос Гарри. — Вдвоём мы туда не влезем.

— На камень-ножницы-бумага? — выдвинула предложение девочка, на что Гарри, подумав, серьёзно кивнул. Было бы их трое, можно было бы посчитаться, но он знал этот трюк: если вас двое, то, считая считалочку, вы обязательно попадёте не на того, с кого начинали, а на другого.

Гарри выбрал бумагу, а Сиерра — камень. Недовольно надувшись, она пробурчала что-то о том, что "Ещё припомнит это поражение" и пододвинула лестницу поближе к стеллажу. Гарри с видом альпиниста, впервые покоряющего Эверест, добрался до нужной полки и начал всматриваться в корешки книг. Некоторые были полустёрты, так что приходилось вытаскивать зачастую не самые лёгкие книги и просматривать название на обложке, иногда даже открывая первую страницу.

— Нашёл! — Гарри быстро спустился, прижимая к груди толстенную книгу. Название на обложке стёрлось, так что Сиерра, приподняв бровь, вопросила:

— Почему ты решил, что это нужная нам книга?

— Потому что! Смотри! — радостно ответил ей Гарри и, не найдя никакой подходящей горизонтальной поверхности, опустил книгу на пол. На чистый пол, как он тут же с облегчением понял. — Смотри! В содержании.

А там действительно было, на что посмотреть. "Алхимия и зельеделие", "Заговоры и заклинания", "Травоведение", но Гарри показывал Сиерре не это. Четвёртая глава называлась "Память и управление ею". Сиерра скептически хмыкнула, отрицательно покачав головой и скрестив на груди руки:

— Ты уверен, что именно эта книга? Какие-то там странные названия глав, может, это шарлатанство какое? Да и называется она странно, — девочка посмотрела на первый лист книги, и тон её стал ещё более скептичным. — "Теория магии" авторства Адальберта Уоффлинга. Ты уверен, что этому можно доверять?

— Интуиция, — загадочно ответил Гарри, а Сиерра, вздохнув, кивнула.

— Ладно, хорошо, я попробую это прочитать. Честно. А тебе надо идти домой, твои тётя с дядей наверняка волнуются, уже, — Сиерра посмотрела на небольшие часики у себя на руке, — уже без пятнадцати два. Уроки закончились давно.

— Ох, — Гарри забавно округлил глаза, представив, как ему влетит дома, и безнадёжно махнул рукой, тут же успокаиваясь. — А, можно уже не торопиться... Если меня завтра не окажется в школе, можешь не волноваться.

— Что? Почему тебя завтра может не оказаться в школе? — Сиерра нахмурилась, цепко вглядываясь в лицо Гарри, но тот лишь усмехался.

— Проводишь меня до выхода? А то, боюсь, я тут запутаюсь.

* * *

Когда Гарри вернулся, его действительно заперли в чулане, перед этим накричав и пообещав, что он не будет есть целую неделю. В чулане он просидел всю эту обещанную неделю, а вот поесть ему дали под конец второго дня, когда у Гарри уже не переставая урчал и болел живот. Тётя Петуния смотрела на него странно: со смесью презрения, жалости и сочувствия, которое очень быстро исчезло. Тем более что тётя Гарри решила, что постоянно пребывающие в беспорядке волосы — это не есть хорошо, и обстригла волосы Гарри. Но выносить насмешки Дадли по поводу лысины мальчику пришлось недолго, на следующий же день его чёрные патлы опять были на месте, всё в том же самом нечёсаном состоянии. Это продержало его в чулане ещё полторы недели.

Самое приятное и странное было то, что к нему приходила Сиерра. То есть она приносила домашнее задание и иногда даже умудрялась объяснять его, но тогда рядом всегда сидел Дадли. Его присутствие очень мешало и явно сбивало девочку, которая нервно косилась на толстяка и подсаживалась поближе к Гарри. Дурсли ничего не могли поделать, только не выпустить Гарри из чулана и... принять тот факт, что, если не будет Гарри, Сиерра может просто развернуться и уйти.

Как она его нашла, Гарри не спрашивал, а Сиерра не говорила. Да и про "Теорию магии" она тоже молчала, как-то раз, когда Дадли, не понимающий материала, с громким вздохом потопал к себе в комнату, черноволосая заметила:

— Это действительно бред. Кто-то написал про память с точки зрения магии, но её ведь не существует, верно? Там про твой случай тоже есть, как же это называлось... — она наморщила лоб, вспоминая. — А! "Чары рассеивания внимания маглов". Там, кстати, не только про память было, но в том же ключе... бред, чистой воды бред. И как эту книгу ещё издали? В то время бумаги было мало.

— Ты можешь дать мне почитать? — неожиданно для себя попросил Гарри. Сиерра удивлённо на него покосилась и пожала плечами, чуть улыбнувшись.

— Боюсь, дать я тебе её не могу, но вот приходить после уроков ты всегда можешь. Ну, точнее, когда вот эти тебя отпустят, — девочка неприязненно обвела взглядом помещение. Было отлично видно, что ей тут было неуютно, и что находилась в доме Дурслей она только ради Гарри.

— Спасибо! — от души поблагодарил Гарри, поморщившись, так как услышал лёгкие шаги тёти Петунии. Её шаги мальчику не нравились. Чуть замирающие, вкрадчивые... словно хищник приближается к жертве. Но тётя Петуния слишком мало походила на хищника, да и Гарри не хотел быть жертвой и был уверен, что Сиерра с ним согласится.

— Сиерра, я приготовила вишнёвый пирог, надеюсь, ты будешь не против попить чай? — взгляд женщины задел Гарри, и она поджала губы. — С Гарри, конечно же.

Сиерра кинула быстрый взгляд на худого, замученного Дурслями и едой один раз в день Гарри и кивнула, со вздохом вставая и начиная складывать учебники и тетради в аккуратный рюкзак.

— Зачем ты согласилась? — помогая девочке, задал вопрос Гарри, буквально чувствуя, как тётя Петуния прожигает его спину взглядом.

— Слушай, тебе срочно надо поесть! Голодать вот так — это непозволительно, — шепнула Сиерра в ответ. Гарри смущённо улыбнулся. Это было непривычно. Забота о нём от кого-то другого — действительно непривычно.

Глава третья. Восемь равно четырём

— Здравствуйте, миссис Фигг, — черноволосая женщина с азиатскими чертами лица мило улыбнулась, присаживаясь за стол. Напротив сидела нахмуренная старушка, миссис Фигг.

— Привет-привет, Кира, — миссис Фигг растянула губы в делано-приветливой улыбке. — Всё-таки пришла? А мне казалось, что ты в последнее время очень занята. Обучение детей и всё такое...

Милая улыбка женщины дала трещину. Совсем небольшую, но старушка явно её заметила, так что Кира, мысленно чертыхнувшись, отвела от миссис Фигг взгляд и оглядела внутреннее убранство дома, в котором находилась. Множество фотографий кошек, огромное количество разных рюшечек и бантиков по всему дому, а так же — тут взгляд женщины метнулся к столу, за которым она сидела — наверняка каменное печенье. И, конечно же, кошачий запах.

"Всё как и всегда, — не слишком весело подумала она, — ничего не изменилось, да и старуха, по-видимому, и не постарела за несколько лет, что мы с ней не виделись. И лучше бы эти несколько лет умножились сами на себя".

— Ну, как видишь, я смогла выкроить, — недолгое молчание, — минутку. Но почему же я получила приглашение на чай? Мы не виделись довольно давно, так что... — окончание фразы повисло в воздухе, а Кира мысленно прибавила: "Так что не видеться мы могли бы ещё очень долго. На кой чёрт ты меня позвала?"

— Ну, поговорить, — миссис Фигг пошевелила руками, вздохнула и продолжила. — Знаешь, твоя дочь очень часто общается с неким... Гарри Поттером. Это не слишком хорошо. Точнее, то, что она общается с ним настолько близко. Дружит, помогает во всём.

— То есть дружба — это плохо? — Кира вскинула брови в немом вопросе. — Я, конечно, понимаю, что мальчик герой и всё такое, так что его жизнь — это достояние общественности, но не надо так задаваться. Он сам выбрал дружбу с Сиеррой, тут уж ничего не поделаешь. Моя дочь не машина, которой можно что-то приказать, и Гарри — тоже. В верхах должны учитывать человеческий фактор. Если это не так, то я с лёгкостью могу назвать их глупцами.

— Дамблдор — не глупец! — тут же оспорила миссис Фигг и, поняв, что сказала не то, что нужно, замолчала и продолжила уже более резко. — Но я всё же настаиваю...

Кира, так и не притронувшаяся ни к чаю, ни к печенью, что присутствовали на столе, осторожно встала и поправила кофту. Вздохнула. "Интересно, сколько раз придётся повторять, что люди — не фигуры на шахматной доске? Впрочем, вряд ли к моему мнению прислушаются".

— Дамблдор не глупец, но он слишком много играет. Это, поверь мне, не слишком хорошо, — Кира провела рукой по волосам. — Я останусь при своём мнении, ты — при своём. Ах да, как же я могла забыть, у тебя его нет... это всё чужое.

— Нарываешься, сквиб, — недовольно прошипела миссис Фигг. Кира пожала плечами.

— От сквиба слышу. И я не думаю, что Дамблдор решится меня... устранить. Это будет глупый и необдуманный поступок, не находишь? Моя семья, может быть, и отреклась от меня, но всё ещё следит. А в тёрки других стран даже такому великому человеку как Дамблдор лучше не влезать. До встречи. Хотя я бы предпочла, чтобы она была ещё не скоро.

Кира развернулась и, совершенно не беспокоясь о том, что встала к не слишком доброжелательно настроенной старушке спиной, направилась к выходу, чуть морщась. Запах кошачьего корма не пришёлся женщине по вкусу.

* * *

Гарри думал. Очень усиленно думал, стоит сказать. Так, что даже не замечал ничего вокруг. А всё из-за какой-то задачки по математике. Почему-то именно эта точная наука давалась ему сложнее всего и, как понял Гарри, получив по информатике четвёрку, все точные науки не будут его любить. "А вот Сиерра все задачи щёлкает как орехи, — заметил мальчик и стукнулся лбом об учебник. Решить задачу это, к сожалению, не помогло. — И с английским у неё все хорошо. Гений, эх".

Сиерре, которая сидела недалеко, надоело смотреть на мучения друга и, отложив книгу, она пододвинула свой стул к стулу Гарри. Дети сидели на веранде, обложившись учебниками (Гарри) и книгами жанра фэнтези (Сиерра). Последняя часто ворчала, что Розали, помешанная на магии и чудесах, заразила и её, Сиерру, этой болезнью.

— Ну, в чём тебе помочь? — Сиерра чихнула. — Только не говори, что ты споткнулся на какой-нибудь элементарнейшей задаче по делению.

— Ага, — Гарри поднял голову. — Ненавижу деление. Особенно в столбик. И вообще, оно такое непонятное...

— Ой, всё, — Сиерра весело хмыкнула и отобрала у Гарри учебник. — Так, нам задали сто тридцать девятую задачу. Для приготовления обеда повару, бла-бла-бла, двадцать четыре килограмма картошки, в три раза меньше лука и в два раза больше, чем лука, свеклы. Это же легко!

— Ну, так не все гениальны! — Гарри всплеснул руками и с некой обидой уставился на свою подругу, а потом, вздохнув, продолжил. — Поможешь?

— А куда я денусь?.. — Сиерра делано-грустно хмыкнула.

С помощью своей подруги и её наводящих вопросов Гарри смог очень быстро справиться с домашним заданием. И так происходило всегда: стоило Сиерре что-нибудь начать объяснять, как Гарри мигом всё понимал. Или это было только из-за того, что объясняли именно ему, а не всему классу? Ведь учителя в школе до сих пор его почти не замечали, хотя тетради проверяли и оценки выставляли стабильно. А вот к доске — к доске его ни разу за всё время так и не вызвали.

Гарри уже давно смирился с собственной незаметностью, ведь что ему ещё оставалось? Только смириться. Тем более что в той книге, которую они нашли у Сиерры в библиотеке, был написан действительно просто бред. Но очень интересный, хотя и скучный, так что Гарри всё же прочитал книгу от начала до конца, хотя и времени на это затратить пришлось очень много.

— Ну вот, домашка сделана, — Гарри довольно потянулся и посмотрел на какую-то книгу, которая лежала рядом с Сиеррой. Его заинтересовала потёртость книги и то, что от неё веяло примерно той же неизвестностью, что и от "Теории магии". — Что за книга?

Сиерра рассеяно посмотрела на тяжёлую старую книгу и моргнула. А потом, хлопнув себя рукой по лбу, ответила:

— Ох, я и забыла, что хотела тебе показать... Эта книга называется "История магии", автор — Батильда Бэгшот. Тоже бред бредом, но написано намного интереснее, чем та. И, знаешь... тут история. История магов, одарённых людей. Чистокровных и грязнокровок, полукровок и разных мифических существ... Я уверена, что, если издать эту книгу, то она станет бестселлером.

Гарри недоверчиво посмотрел на "Историю магии". Ему не верилось, что Сиерра, которая только недавно начала читать фэнтези, может говорить о чём-то с таким неприкрытым азартом и жаждой поделиться.

— То есть "Теория магии" — это фу, а "История" — это бестселлер? — с сомнением спросил он. Сиерра закивала, а потом, обратив внимание на сарказм в словах Гарри, недовольно фыркнула, уже вытягивая руки, чтобы забрать книгу. Гарри оказался проворнее и, рывком схватив "Историю магии", прижал её к груди. — Ну, нет, раз уж сама Сиерра Огден говорит, что эта книга — замечательна, я просто не могу не прочитать её. Моё любопытство съест меня с потрохами!

Сиерра рассмеялась, заметив хитрое выражение лица Гарри.

— Ладно уж, читай. Но домой я тебе её дать не могу, сам понимаешь... — она развела руками. Гарри кивнул. Он уже привык, что миссис Огден запрещает своей дочери выносить библиотечные книги из дома, хотя не понимал, почему.

Гарри послушно взял в руки книгу авторства Батильды Бэгшот и... уплыл. "История магии" действительно могла бы стать бестселлером — слишком уж волшебным был мир, описываемый в книге, но, одновременно, и настоящим, реальным. Магия и многочисленные войны, мифические существа и политика — всё это причудливо сочеталось на страницах "Истории".

Батильда Бегшот была гениальным писателем. Гарри еле узнавал мир, о котором писал и Адальберт Уоффлинг в своей "Теории магии", настолько разным был стиль письма. Да и вообще, история всегда интереснее каких-то трактатов, так что, возможно, дело было в неумении Адальберта красочно что-то описывать.

— Это просто... я даже сказать никак не могу, — Гарри еле оторвался и сияющими глазами посмотрел на Сиерру. — Ты уже прочитала?

— Да, — она кивнула и извиняющимся тоном произнесла: — Просто книга такая интересная, я не удержалась и читала её целых четыре дня... и не давала тебе. Ты же не в обиде?

— Нет, что ты, — Гарри отрицательно мотнул головой, а потом невинно проговорил. — Хотя могла бы дать почитать и пораньше, жадина. Если бы я не заметил книгу на столе, ты бы так и "забыла" её мне дать, верно? Или я не прав?

Сиерра было задохнулась от возмущения, но не нашлась, что ответить и просто покраснела. Гарри понял, что попал в точку и засмеялся, но совсем необидно, так что вскоре девочка к нему присоединилась. Отсмеявшись, Гарри приложил палец к губам, мол, тихо, и углубился в чтение. Зелёные глаза за стёклами очков бегали по сточкам, а страницы мальчик перелистывал так, будто они были готовы в любой момент порваться — так же бережно и осторожно. Сиерра, с минуту понаблюдав за Поттером, тоже углубилась в чтение. Только читала она совсем другую книгу, иногда завистливо косясь на Гарри, который отобрал только в своё пользование такое сокровище.

— Ребята, я дома! — хлопнула входная дверь, и крик миссис Огден попал на веранду. Впрочем, именно ради этого дети и оставили дверь с веранды в дом открытой, чтобы услышать, если кто-то придёт.

Сиерра нахмурилась, отвлеклась от книги и крикнула матери, что она с Гарри. А сама задумалась, отрешенно разглядывая склонившегося над книгой и жадно читающего мальчика. Почему её мама, Кира, пришла домой так поздно? Уроки закончились аж сорок минут назад, а если бы её задержали на работе, то предупредили бы об этом дня за два, а Кира, в свою очередь, рассказала бы это дочери. "И какой вывод отсюда следует, доктор Ватсон? — спросила у себя Сиерра, пересмотревшая не так давно детективов, а в особенности — Шерлока Холмса. Ну, и книги Конана Дойля не нужно было сбрасывать со счетов. — А значит это то, что мама у кого-то была в гостях. Но раз она не сказала об этом мне, значит, в гости её пригласили внезапно. Или она просто не хотела об этом говорить, хм..."

Девочка вздохнула и нашла в своей книжке тот абзац, на котором остановилась. Она просто спросит у мамы, вот и всё. Та всегда говорила (или старалась, по крайней мере) говорить своей дочери правду, так что есть шанс, что не соврёт и теперь. Очень даже большой шанс.

Прошло некоторое время, а Гарри как раз дочитал первую главу, о том, кто вообще такие эти волшебники. Даже не главу, а так, пролог или введение.

— Волшебники появились одновременно с маглами, никто уже не помнит точно, когда, но мы всегда были выше простых людей. Более цивилизованные, более аристократичные, наш прогресс уходил намного дальше, чем магловский. Мы всегда были впереди, но не только потому, что имели магию, нет. Волшебники всегда могли найти обходной путь, волшебники всегда были хитры, и пусть сейчас это качество причисляют лишь к слизеринскому факультету, это не так. Все волшебники хитры, просто слизеринцы умеют эту хитрость использовать в своих целях и лишь себе во благо... — выразительно процитировал Гарри, опуская все витиеватости языка Батильды, и встретился глазами с карими глазами Сиерры. — Слушай, тебе не кажется, что эти волшебники слишком сильно задирают нос? Ведь если подумать, то...

— Ох, Гарри, такого мира просто не существует, зачем загадывать? — Сиерра со страдальческим видом отложила книгу и покосилась на наручные часы. — Тем более что тебе уже пора домой, а не то опять запрут, как два года назад.

Гарри улыбнулся и закрыл книгу, бережно погладив оную по корешку. Ему понравился мир Батильды, и он жутко жалел, что всё это — вымысел. "Как было бы хорошо оказаться волшебником, — мысленно вздохнул Гарри, прощаясь с Сиеррой и непривычно рассеянной Кирой Огден. Старшей сестры Сиерры дома всё ещё не было так как, насколько Гарри помнил, сегодня у неё был кружок вокала. — Взмахнул волшебной палочкой — и всё мигом стало прекрасно! Ни тебе надоедливых дядей с тётей, ни тебе Дадли..."

Мальчик вспомнил случай, когда, убегая от компашки своего кузена, вдруг внезапно оказался на крыше школы. Вспомнил своё желание оказаться как можно дальше от Дадли и его команды, вспомнил свой страх свалиться с крыши, не удержавшись на скользкой черепице... И тряхнул головой, уже выходя из дома Сиерры.

Нет, это всё глупости, его подруга права — магии не существует. Думать иначе — значит верить в сказки, а он уже слишком большой, чтобы верить в такие глупости. Гарри вздохнул, но на этот раз не мысленно, а вполне себе реально. "Как жаль, что я уже вырос... хотя и похож на четырёхлетнего ребёнка".

Дома Гарри встретили очень предсказуемо — злыми взглядами и гордым молчанием. А всё из-за того, что Сиерра отказалась общаться с Дадли, ничего даже слушать не желая о нём. И прямо заявила о своём желании Дурслям, которые... конечно же, решили, что во всём виноват Гарри. Мол, это он запутал бедную девочку, запудрил ей мозги.

— Здравствуйте, — ради приличия, поздоровался с родственниками Гарри и ушёл к себе в чулан, тут же бросая рюкзак на пол и пластом валясь на кровать. Уроки у него уже были сделаны, и теперь, потихоньку, к мальчику подкрадывалась скука. Поттер перевернулся на спину.

"Что же делать?" — подумал он, глядя в потолок и флегматично отмечая на нём присутствие паутины. С пауками и их "местом жительства" Гарри перестал бороться уже давно, так как многоногие создания всё равно, даже если он убирал чулан и вычищал его до блеска, приходили.

"Как скучно", — подумал Гарри и, от нечего делать, принялся вспоминать, что же ещё прочитал в той книге.

Волшебные палочки были найдены волшебниками не сразу. Изначально это были посохи, амулеты, браслеты, а некоторые волшебники могли и вовсе обходиться без них, колдуя на чистой магии. Нам доподлинно известно лишь об одном, и это Мерлин. Но теперь магическое сообщество знает, что палочка — самый удобный инструмент, так как лучше всего проводит и усиливает магию. Но в некоторых регионах различных стран до сих пор используются устаревшие проводники магии. В Сибири это посохи, в Европе популярны украшения, а Китае и Японии — веера. Конечно же, пользуются устаревшими артефактами не все, а только отдельные группы магов, так называемые "кланы"...

Гарри вздохнул. Что было написано дальше, он помнил слишком смутно, чтобы пытатся процитировать даже у себя в голове. Мальчик широко зевнул.

— Мальчишка! Иди, приготовь ужин! — противный голос тёти Петунии резанул по ушам, и начавший погружаться в сон Гарри подскочил на кровати.

— Да, конечно, тётя Петуния, — обречённо произнёс Гарри, вставая и потирая переносицу. Слабость во всём теле, какая бывает после сна, никак не хотела уходить, да и глаза упрямо слипались. "Да что же это такое!" — в сердцах подумал Гарри и, сняв очки, ожесточенно протёр лицо руками, немного нажимая на глаза. Стало лучше.

— Ты что-то не торопишься! — недовольно проговорила тётя Петуния. В ответ на это Гарри промолчал — просто вышел из чулана и поинтересовался, что же ему сделать, тем более что ужин ещё нескоро.

Оказалось, сделать надо было совсем немного, всего лишь заварить чай да проследить за булочками, которые решила сделать тётя Петуния. Зато Гарри узнал, что сегодня к ним в гости, с какой-то стати, придёт миссис Фигг. Дурсли не могли отказаться — старая кошатница постоянно их выручала, беря к себе Гарри, когда они уезжали. Конечно, можно было легко попросить миссис Огден, тем более что та сама на этом настаивала довольно долгое время, но Дурсли были непреклонны.

С довольным видом вытаскивая булочки, которые нисколько не подгорели, Гарри услышал, как хлопнула входная дверь, и раздался делано-приветливый голос тёти Петунии. Мальчик поморщился. Ни голос тётушки, ни перспектива находиться в одном помещении с миссис Фигг, с которой у него были связаны не самые лучшие воспоминания, не прельщала. "Хотя, возможно, — подумал он, — меня просто отправят в чулан. Это было бы замечательно".

И его действительно отправили в чулан, только миссис Фигг наградила мальчика до невозможности пристальным взглядом, Гарри даже немного испугался. Но вскоре миссис Фигг вновь стала собой, и он успокоился.

* * *

— С мальчишкой, надеюсь, всё так же? — спокойно спросила миссис Фигг, отпивая немного чая и присматриваясь к аппетитной на вид булочке.

Петуния выдохнула и вытянула длинную лошадиную шею, стараясь сесть ровнее. Она-то надеялась, что старуха пришла просто так поболтать, посплетничать — хотя надежда была очень слабой — но её ожидания не оправдались. Тут, на чистенькой до невозможности кухоньке, сидела волшебница. По крайней мере, Петуния так думала: миссис Фигг знала о магическом мире, имела связь с Дамблдором, следила за её племянником... Женщина вздохнула, поджала губы и кивнула.

Да, с Гарри всё было так же. Он сидел в чулане, получал минимум еды, и из нормальной одежды у него была только одна рубашка, да и то потому, что Дадли в неё не влез, когда Петуния покупала её своему сыну. Ей тогда казалось, что её трёхлетний сын будет смотреться в рубашечке очень мило. Эдаким "хорошим мальчиком".

— И никаких изменений? — миссис Фигг взяла булочку и откусила, тут же одобрительно кивнув. Видимо, ей понравилось. Петуния даже почувствовала кратковременный приступ гордости.

— Разве что общается с этой девчонкой, Сиеррой, — Петуния помолчала и потом, словно обижаясь, добавила: — И почему гениальная девочка общается не с Дадликом?

Миссис Фигг промолчала, доела булочку и только тогда проговорила, явно уклоняясь от ответа:

— Кто знает, какие мысли водятся в голове гениев... Раз изменений почти нет, то я могу откланяться, — старушка улыбнулась и неспешно допила чай, тут же встав с места. Петуния поднялась следом. — Ох, проводишь меня до двери?.. Это было бы замечательно.

Петуния кивнула. Да, почему бы не проводить женщину до двери, не вызывая подозрений? Подозрения ей не нужны. Зато, когда старуха уйдёт, можно выждать несколько минут и положить Гарри парочку булочек на ужин. Конечно же, она не любит, просто ненавидит всех магов, да и Гарри ей не нравится, но... не оставлять же совсем без еды своего племянника? Тем более что тот выглядит совсем уж ужасно, словно четырёхлетний ребёнок.

Глава четвёртая. Десять равно пяти

Обычное утро на Тисовой улице. Всё как всегда, и ничто, казалось бы, не предвещало всех странных и загадочных событий, что скоро начнут твориться в Литтл Уингинг. А в одном из домов на уже упомянутой улице, в небольшом чулане под лестницей, спал Гарри Поттер. Впрочем, спать ему оставалось недолго, так как тётя Петуния уже проснулась и подходила к его двери. Через мгновение тишину прорезал её голос, звучавший в унисон со стуком в дверь чулана:

— Подъём! Вставай! Поднимайся! Живо!

Гарри вздрогнул и проснулся, лениво разлепив глаза. Он услышал удаляющиеся шаги тёти Петунии, а ещё — звук плюхнувшейся на плиту сковородки. Мальчик даже не попытался вспомнить то, что ему снилось, так как этого у него почему-то никогда не получалось. Только обрывочные детали: великан, мопед, ветер... не более.

— Я уже встал! — на опережение крикнул Гарри тёте, которая, как он услышал, вернулась к его двери.

— Шевелись побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом. И смотри, чтобы он не подгорел, — сегодня день рождения Дадли, и всё должно быть идеально.

Гарри еле удержал стон. Действительно, сегодня же день рождения Дадли, и как он мог забыть? Гарри вздохнул и медленно выбрался из постели, оглядываясь в поисках одежды. Найдя один из носков, он стряхнул с него паука и критически осмотрел на предмет паутины. Таковой не обнаружив, мальчик удовлетворённо кивнул. Уже хорошо.

Одевшись, он пошёл на кухню. Весь стол был завален приготовленными для Дадли подарками, и Гарри чуть заметно поморщился, думая, как же наверно много тот получил. Да и деньги Дурсли на своего сыночка наверняка потратили нешуточные... Вздохнув, мальчик встал у плиты. Догадаться о содержании подарков, что были легко различимы под обёрточной бумагой, ему не составило труда, а ведь ещё многое было скрыто внутри горы подарков.

— Причешись! — рявкнул дядя Вернон вместо приветствия, заходя в кухню. Гарри в это время как раз переворачивал подрумянившиеся ломтики бекона и постарался не обратить на своего дядю никакого внимания. Это было самым лучшим вариантом — тогда дядя про него словно "забывал" и терял всякий интерес к мальчику.

К моменту, когда на кухне появился Дадли, Гарри уже вылил на сковородку яйца и готовил яичницу с беконом. Бросив на кузена усталый взгляд, в котором плескалась ещё и зависть, мальчик доделал завтрак и подхватил тарелки. Поставить их на стол удалось с трудом — настолько тот был завален подарками. Дадли как раз их считал, и Гарри помимо воли слышал это. Правда, любование вытянутым лицом двоюродного брата, когда он закончил подсчёт, того стоило.

— Тридцать шесть, — произнёс он до невозможности грустным голосом, бросая укоризненный взгляд на отца и мать. — Это на два меньше, чем в прошлом году.

— Дорогой, ты забыл о подарке тётушки Мардж!..

Дальше Гарри просто не слушал, начав поглощать бекон. Правда, начало приступа ярости у Дадли он уловил, начал работать вилкой быстрее, но, к счастью, всё обошлось: тому пообещали, что накупят ещё подарков. На то, как толстяк открывает подарки, смотреть тем более не хотелось, так как зависть свойственна даже маленькому худенькому мальчику по имени Гарри Поттер.

— Плохие новости, Вернон, — Гарри обернулся к тёте Петунии, вспомнив, что та отходила от стола, так как зазвонил телефон. — Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять этого, — тётя пренебрежительно махнула рукой в сторону Гарри, а потом злобно вопросила: — И что теперь?

— Мы можем позвонить Мардж, — предложил дядя Вернон.

— Не говори ерунды, Вернон. Мардж ненавидит мальчишку.

На Петунию уставились три пары непонимающих глаз. "Но какое нам должно быть до этого дело?" — читалось во взглядах Дадли и дяди Вернона; мысли Гарри были примерно такими же. Тётя Петуния прикусила губу и фыркнула, явно не собираясь ничего пояснять. Гарри вздохнул. Ему, конечно же, не нравилось, что о нём говорили так, будто его на кухне нет, но странное поведение тёти настораживало больше. "Жаль, что я не психолог", — с сожалением подумал мальчик и вздохнул. У него было такое чувство, что Сиерра бы мигом разобралась с причиной такого поведения тёти.

— А как насчёт твоей подруги? Забыл, как её зовут... Ах, да, Ивонн.

— Она отдыхает на Майорке, — отрезала тётя Петуния.

— Вы можете отправить меня к Сиерре или оставить одного, — вставил Гарри, надеясь, что хотя бы одно из его предположений всем понравится, и он сможет провести время с пользой.

У Сиерры он сможет отлично повеселиться, почитать, поговорить с умным и положительно настроенным к нему человеком, попить чай, поесть, послушать ворчание Розали, что-нибудь пробормотать в ответ на умильный лепет миссис Огден. Да, дома у Сиерры он был почти своим, разве что Роберта — плечистого мужчину с проницательными глазами — он немного опасался.

Если же он останется дома один, то сможет посмотреть по телевизору именно те передачи, которые нравятся ему, а, может быть, Гарри даже удастся поиграть на новом компьютере Дадли, который можно было легко увидеть в куче подарков. Но, сказать по правде, всё это он мог бы сделать и у Сиерры — просто не видел в этом нужды.

— И чтобы мы вернулись и обнаружили, что от дома остались одни руины? — прорычала тётя Петуния с таким видом, будто проглотила целый лимон.

— Но я же не собираюсь взрывать дом, — возразил Гарри. — И вы даже не послушали про Сиерру... — но мальчика, к сожалению, никто не слушал. Взрослые затеяли свой спор, не слишком долгий, правда, так как его прервали рыдания Дадли. Конечно же, поддельные, но тётя Петуния до сих пор велась на этот старый трюк.

— Дадли, мой маленький, мой крошка, пожалуйста, не плачь, мамочка не позволит ему испортить твой день рождения! — вскричала миссис Дурсль, крепко обнимая сына. Дадли пробормотал что-то сквозь свои "рыдания", а потом показал Гарри язык, но так, чтобы никто, кроме самого Поттера, этого не заметил.

И тут раздался звонок в дверь, и тётя Петуния, сделав мученическое выражение лица, пошла открывать. Через минуту в кухню вошёл лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, вместе со своей матерью. Пирс был очень костлявым мальчишкой, больше похожим на крысу. Именно он чаще всего держал жертв Дадли, чтобы они не вырывались, когда кузен Гарри будет их лупить. Увидев друга, Дадли сразу же прекратил свой поддельный плач.

Полчаса спустя, Гарри, не смея поверить в своё счастье, сидел на заднем сиденье машины Дурслей вместе с Пирсом и Дадли и впервые в своей жизни ехал в зоопарк. Тётя с дядей так и не придумали, на кого его можно оставить, старательно проигнорировав замечание Гарри о семье Огден.

Всю дорогу дядя Вернон жаловался тёте Петунии на окружающий мир. Он вообще очень любил жаловаться: на людей, с которыми работал, на Гарри, на совет директоров банка, с которым была связана его работа, и снова на Гарри. Банк и Гарри были его любимыми — то есть нелюбимыми — предметами. Однако именно сегодня объектом претензий дяди Вернона стали мопеды. Гарри, дальновидно промолчав, не стал упоминать о своём сне, где он с великаном летел на мопеде. Дурслям это точно не понравится, да и Пирс с Дадли потом его засмеют.

Воскресенье выдалось солнечным, и в зоопарке было полно людей. На входе Дурсли купили Дадли и Пирсу по большому шоколадному мороженному, а Гарри достался фруктовый лёд с лимонным вкусом. За такой подарок Гарри был благодарен улыбающейся мороженщице, которая, обслужив двух мальчиков, спросила, чего же хочет третий. Как Гарри показалось, девушка смотрела на него с жалостью: маленький, худой, в поношенной одежде, которая была больше на несколько размеров, с растрёпанными чёрными волосами. Из-под круглых очков (к слову, хороших и неповреждённых — как-то Сиерра и Кира, невзирая на все протесты, потащили его в оптику) глядели ярко-зелёные глаза. Тётя Петуния как-то раз сказала ему, что раньше на лбу присутствовал зигзагообразный шрам, но, сколько мальчик его не искал, нашёл только неясную чёрточку чуть более светлой кожи, которая полностью подходила под описание.

Они пообедали в ресторанчике, находившемся на территории зоопарка. А когда Дадли закатил истерику по поводу слишком маленького куска торта, дядя Вернон заказал ему кусок побольше. Остатки же маленького достались Гарри, и тот подумал, что это, наверно, самый прекрасный день с Дурслями. Да и вообще, пожалуй, это был один из самых прекрасных дней; хотя в обществе семьи Огден были дни и получше, признавал Гарри.

После обеда они пошли в террариум. В прохладе и темноте, за освещёнными окошками ползали, шелестели, шипели рептилии. Черепахи — водные и наземные — и змеи, в распоряжении некоторых был яд или большой вес тела — всё привлекало Гарри. В отличие от Дадли и Пирса, которые настаивали на том, чтобы побыстрее пойти туда, где живут ядовитые кобры и толстенные питоны.

Дадли быстро нашёл самую большую в мире змею. Она была такой длинной, что могла бы дважды обмотаться вокруг автомобиля дяди Вернона, и такой сильной, что, если бы захотела, легко смогла бы раздавить его в лепёшку. Только вот, как понял Гарри, разглядывая лениво лежащую на камнях за стеклом змею, она была не в настроении демонстрировать свои силы.

— Пусть она проснётся, — плаксиво произнёс Дадли, прижимаясь носом стеклу и смотря на блестящие коричневые кольца. Дядя Вернон в ответ на эту просьбу постучал по стеклу, но змея не двинулась с места. — Давай ещё! — скомандовал тогда Дадли.

В конце концов змея так и не шевельнулась, а Дадли, провыв, что ему жутко скучно, поплёлся прочь. Гарри занял освободившееся место и задумчиво оглядел змею. Мальчик чувствовал некое родство с ней — ему ведь тоже приходилось молча терпеть нападки от Дурслей в целом и от Дадли в частности, его тоже запирали — правда, ненадолго, — но у него был друг. А у змеи не было такого замечательного друга, как Сиерра. Задумавшись, Гарри и не заметил, как змея подняла голову и...

Подмигнула ему!

Гарри посмотрел на неё, выпучив глаза. "А разве змеи умеют подмигивать?" — всплыл в его голове вполне закономерный вопрос. Мальчик быстро оглянулся, чтобы убедиться, что никто не замечает происходящего. Вокруг никого не было, так что он смог вздохнуть спокойно. Снова повернувшись к змее, Гарри, недолго думая, подмигнул ей в ответ.

Змея указала головой в сторону дяди Вернона и Дадли, а потом подняла голову к потолку, словно говоря: "И так каждый день". Мальчику даже показалось, что морда змеи приняла какое-то безнадёжное выражение, но это, конечно же, были глупости.

— Наверно, это ужасно надоедает, — пробормотал Гарри, сам не зная кому. В то, что змея его услышит, он верил слабо — стекло было толстое, и наверняка звуконепроницаемое. Но змея, вопреки его мыслям, активно закивала головой, чуть приподнявшись и зашевелив своими кольцами.

Гарри хотел было задать вопрос, но решил для начала осмотреться. И правильно поступил, так как на табличке, что стояла рядом со стеклом, был на чистом английском написан ответ. "Боа констриктор, Бразилия. Данная змея родилась и выросла в зоопарке", — прочитал он.

— Наверно, это сложно — никогда не быть на своей родине, — посочувствовал Гарри. Змея высунула язык и что-то прошипела в ответ, но Гарри, как ни старался, смог разобрать только отдельные слова:

— Спасибо... змееуст... понимающий... добрый... помощь...

— Дадли! Мистер Дурсль! Скорее сюда, посмотрите на змею! Вы не поверите, что она вытворяет! — милую "беседу" Гарри со змеёй прервал громкий голос Пирса. А уже через мгновение, пыхтя и отдуваясь, к окошку подошёл Дадли. Грубо отпихнув своего кузена, толстяк впился взглядом в стекло.

Гарри, не ожидавший удара, упал на бетонный пол и больно ударился копчиком, немного содрав кожу на руках. Дальнейшие события развивались слишком быстро, чтобы кто-нибудь смог за ними уследить: вот Дадли и Пирс стоят, прижимаясь к стеклу и разглядывая змею, а вот уже оба отпрянули оттуда с криками ужаса. Мальчик, увидев, что там произошло, открыл от удивления рот — стекло, за которым сидел удав, исчезло! Огромная змея поспешно разворачивала свои кольца, выползая из темницы, а люди с криками выбегали из террариума.

— С-с-спасибо, мальчик-змееус-ст. Я с-сообщу с-своим — ты можеш-шь положиться на змей, — Гарри был уверен, что понял, что прошипела ему змея. Сглотнув, он проследил за стремительно уползающей змеёй и мысленно пожелал ей удачи. Как относиться к словам удава, он не знал. Да и вообще, не послышалось ли ему это? "Хотя, — подумал Гарри, — слово "змееуст" мне знакомо...".

Змееусты — одарённые люди. Они могут считаться необычными даже среди нас, магов, и опасными даже среди тех, кто балуется тёмными силами. Конечно же, не потому, что они могут говорить со змеями и драконами; а потому, что эти люди имеют власть. Власть над змеями и, что в несколько раз страшнее — драконами. Впрочем, и среди змей есть опасные экземпляры — тот же Василиск...

Гарри заморгал. Да, он вспомнил, откуда знакомо ему это слово — из книги "Теория магии". Говорящим с разными существами — магическими и не очень — была уделена целая глава, и немалую её часть занимали именно змееусты. Впрочем, Гарри сомневался, что кто-то, кроме них с Сиеррой, дошёл до этой главы, если вообще читал книгу. Слишком уж много всякого неинтересного и скучного было там. Только в этой главе повествование автора книги начинало оживляться — возможно, потому, что от сухих фактов он переходил преимущественно к теориям и домыслам.

Змееустов очень мало, и почти не было среди них тех, кто пользовался даром во имя добра. Именно поэтому змееусты теперь считаются тёмными магами, а ведь на деле это не так...

— Но тут ведь было стекло, — повторял владелец террариума, в шоке наблюдая за отсутствием этого самого стекла. — Куда оно исчезло?

Директор зоопарка лично поднёс тёте Петунии чашку крепкого сладкого чая и без устали рассыпался в извинениях. Пирс и Дадли были так напуганы, что несли жуткую чушь. Гарри помнил, как змея, проползая мимо них, просто притворилась, что хочет схватить их ноги, но когда они уже сидели в машине дяди Вернона, Дадли рассказывал, что она чуть не откусила ему ногу, а Пирс клялся, что она пыталась его задушить. Но самым ужасным для Гарри было то, что Пирс наконец успокоился и вдруг произнёс:

— А Гарри разговаривал с ней — ведь так, Гарри? — мальчик почувствовал, что худощавый Пирс смотрит на него в упор. Гарри даже на секунду почудилось, что в глазах друга Дадли мелькнуло злорадство и злоба, но он тут же себя убедил, что именно почудилось. Ну не мог Пирс ничего знать о наказаниях, не болтает же Дадли... Или всё же болтает?

Дядя Вернон дождался, пока за Пирсом придёт его мать, и только потом повернулся к Гарри, которого до этого старался не замечать. Он был так разъярён, что даже говорил с трудом, и еле выдавил из себя приказ идти в чулан. Как только Гарри это выполнил, то услышал, как щёлкнул замок. Мягкий голос тёти Петунии что-то разъяснял дяде Вернону, но Гарри мог уловить только отдельные слова.

— Он... магия... неизбежно... не увидим... школа... летом...

Много позже, уже лёжа на своей кровати в своём (как это звучит) чулане, Гарри пожалел, что у него нет часов. Он даже не мог посмотреть, сколько же времени. Впрочем, он бы всё отдал, чтобы не получить часы, а открыть дверь. Гарри бы обязательно позвонил Сиерре — если, конечно, ещё не слишком поздно — или бы просто оставил ей сообщение. Только вот... сейчас он заперт и совершенно, совершенно один.

* * *

— Альбус, — старушка, которая выглядела почти так же, как собака, увидевшая своего хозяина после долгой разлуки, кивнула. В голосе её слышалось неприкрытое восхищение, — здравствуйте.

— Здравствуй, Арабелла, — человек довольно преклонного возраста, судя по седым волосам и бороде, буквально излучал доброту. Стариком его назвать язык не повернулся бы ни у кого. Слишком яркими были глаза, слишком мягкой была походка и прямой — осанка. Скорее, волк. Матёрый, поживший своё волк в овечьей шкуре... но вот хищника в нём бы разглядели немногие.

Альбус Дамблдор, директор школы Хогвартс, самой лучшей, по его словам, в Европе, огляделся и доброжелательно улыбнулся, старательно пряча гримасу неудовольствия. Запах кошачьего корма — это не то, что он хотел бы чувствовать каждый день. Но, к счастью, он и появляется в этом доме нечасто, так что можно и перетерпеть.

Дамблдор был великим человеком, а также очень хитрым актёром и замечательным политиком. Он умел притворяться и держать маску доброго дедушки. Последнее получалось у него в совершенстве — очень уж он долго прожил, прячась за ней.

Овечья шкура приросла к шерсти волка. Правда, это не значит, что тот в нужный момент не сможет освободиться.

— По какому поводу, Арабелла? — ненавязчиво подтолкнул замолчавшую было старушку Альбус, разглядывая стены и проявляя слабый интерес. Конечно же, благодаря своей игре. Ничего интересного в доме этой женщины он найти не мог, но ей будет приятно, а это значит, что она будет говорливее.

— Ох, Альбус, — миссис Фигг (а это была именно она) всплеснула руками. — Мне кажется, мальчик слишком долго общается с этой девчонкой... Сиеррой. И с её матерью, — черты старушки исказила мимолётная и не слишком сильная злоба.

— Согласен, но мы ничего не можем сделать... — начал было Альбус, но склонил голову, заметив, как забегали глаза старушки. — Ты хочешь что-то предложить, Арабелла?

— Да! — Арабелла закивала. — Почему бы немножко не ослабить его защиту? Тогда он сможет общаться с другими детьми. Совсем чуть-чуть.

— Хм... — мужчина задумался. И это тоже было притворство — свой ответ и свои действия он уже продумал. — Пожалуй, можно. Совсем чуть-чуть. Сиерра и Кира действительно не лучшие друзья для Героя. А знаешь... — тут он опять задумался, изображая работу мысли, — почему бы, наоборот, не усилить защиту Гарри? Тогда Сиерра и Кира вообще не смогут до него добраться.

— Альбус! — старушка посмотрела на Дамблдора с благоговением. — Вы гениальны.

— Это же во имя Добра, милая моя Арабелла, — усмехнулся в бороду мужчина.

Всё прошло просто отлично — глупая старуха ни в чём не заподозрила его. Впрочем, вероятность такого исхода была крайне мала, ведь он уже давно запудрил ей мозги всей этой силой Любви... Да и различные зелья, сваренные Северусом, оказывается, очень даже хорошо действуют на сквибов. Похуже, конечно, чем на тех же Лили и Джеймса, но тем не менее.

* * *

За ту историю с бразильским удавом Гарри наказали очень сильно. Когда ему разрешили, наконец, выходить из чулана, уже неделю как процветали летние каникулы. Дадли даже успел сломать чуть ли не половину своих подарков, а ещё четверть — выбросить в небольшую спальню, полностью заваленную игрушками (такими же сломанными или надоевшими) и книгами. Кузен Гарри не любил книги, и это знали все, но иногда мальчику всё же попадались в подарки эти "скучные вещицы", как толстяк их называл. Гарри же раньше часто ходил в эту небольшую комнату, чтобы тайком почитать. Теперь он делал это реже — книги стали для него детскими, да и общество Сиерры и её библиотеки привлекало больше.

Гарри был рад, что занятия в школе закончились, но зато теперь ему негде было скрыться от Дадли и его дружков, которые каждый день приходили в дом на Тисовой улице. И Пирс, и Деннис, и Малкольм, и Гордон — все они были здоровыми и безмозглыми, но предводителем этой шайки-лейки был именно Дадли. Гарри иногда даже задумывался, по какому критерию все эти ребята выбирали себе "предводителя", и понимал, что, наверно, именно по размерам и безмозглости.

А ещё вся компания от скуки решила опять заниматься любимым делом — охотой на Гарри. Конечно же, Гарри умел бегать и очень хорошо знал их городок Литтл Уингинг — не без помощи Сиерры, конечно же, — но иногда и этого бывало недостаточно. Именно по этой причине Гарри старался ходить по многолюдным улицам, хотя и понимал, что вряд ли ему это поможет — люди всё так же его не замечали.

Да и вообще, ситуация в последнее время только ухудшилась: Сиерра, уже несколько лет как помнившая их встречи, вдруг опять начала забывать. Пришлось ей снова заводить подобие дневника и мучить себя улучшением памяти. Да и Кира, мама девочки, тоже теперь забывала некоторые факты, в присутствии Гарри становясь до невозможности рассеянной. Успокаивало мальчика только то, что она всё же помнила. В отличие от папы Сиерры, Роберта. Тот всегда проходил мимо и даже не замечал Гарри, хотя раньше смутно Поттера припоминал и даже здоровался.

Гарри с печалью вспоминал, что в сентябре он должен пойти в самую обычную общеобразовательную школу "Хай Камеронс". И дело было не в том, что у Гарри было достаточно знаний и для школы получше, нет. Просто там не будет Сиерры. Представив, что та будет учиться с какими-нибудь детьми вроде Дадли, Гарри скривился. Конечно, мальчик знал, что Сиерра пойдёт не в "Вонингс", а именно туда Дурсли отдали Дадли. Но сам факт... нервировал. Заставлял надуваться от обиды и несправедливости. Да много чего от этого происходило!

Как-то раз утром Гарри зашёл на кухню позавтракать, но обнаружил стоящий там ужасный запах. Как оказалось, он исходил из огромного металлического бака, стоявшего в мойке. Гарри подошёл поближе. Бак был наполнен серой водой, в которой плавало нечто отдалённо похожее на грязные тряпки.

— Что это? — спросил мальчик у тёти Петунии, потом заметив, как та поджала губы. Она всегда так делала, когда Гарри о чём-то спрашивал. Но больше всего Гарри напрягало, что он не мог понять причины и эмоциональной окраски этого жеста. Вроде бы и неудовольствие, но почему тогда тётя так странно смотрит? Словно на призрака какого-то.

— Твоя новая школьная форма.

Гарри ничего не ответил, только ещё раз заглянул в бак и постарался как можно незаметнее закатить глаза. "Конечно же, — подумал мальчик, — её обязательно нужно намочить и покрасить в серый. И, конечно же, после всего этого она будет "как новенькая", как и все мои вещи".

В кухню вошли дядя Вернон и Дадли, почти одновременно сморщившись — запах школьной формы Гарри не пришёлся им по вкусу. Тем не менее всё было как обычно: дядя Вернон погрузился в чтение газеты, а Дадли принялся стучать по полу фирменной узловатой палкой. Именно об этой палке, пожалуй, можно было бы рассказать и побольше, ведь она входила в школьную форму школы "Вонингс". Также ученики этой школы носили тёмно-бордовые фраки, оранжевые бриджи и соломенные шляпы, которые называются канотье. А палками ученики колотили друг друга за спинами учителей. Считалось, что это хорошая подготовка к той взрослой жизни, которая начнётся после школы.

Впрочем, сам Гарри так не считал, да и Сиерра, когда он рассказал ей об этом, только фыркнула: "Дикость". Девочка вообще была против всякого насилия, признавая только разговоры. "И вообще, — говорила она, — разум должен восторжествовать над телом. Это же глупо — драться, когда можно поговорить и решить всё с миром". Гарри с ней соглашался, но мысленно добавлял, что с некоторыми личностями просто поговорить не получится.

Из коридора донеслись знакомые звуки — почтальон просунул почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежащий в коридоре коврик.

— Дадли, принеси почту, — не отрываясь от газеты, буркнул дядя Вернон.

— Пошли за ней Гарри.

— Гарри, принеси почту.

Не видя смысла спорить, мальчик с тяжёлым вздохом поднялся и поплёлся в коридор. На коврике лежали открытка от сестры дяди Вернона по имени Мардж, отдыхавшей на острове Уайт, коричневый конверт, в котором, судя по всему, лежал счёт, и письмо для Гарри. Мальчик недоумённо нахмурился — кто мог бы послать ему письмо? Разве что Сиерра, но та предпочитала живое общение, да и посылать письмо, когда до него можно дойти минут за пятнадцать-двадцать... это было бы глупо, а глупой Сиерру назвать было нельзя.

"Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей".

Гарри на всякий случай прочитал надпись на конверте ещё раз, а потом, пожав плечами, решил его рассмотреть. Сам конверт оказался тяжёлым и толстым, сделанным из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелёными чернилами. Марка, к удивлению мальчика, на конверте отсутствовала. Перевернув письмо, Гарри понял, что оно было запечатано пурпурной восковой печатью, украшенной гербом. На гербе были изображены лев, орёл, барсук и змея, а в середине — большая буква "Х".

— Давай поживее, мальчишка! — крикнул из кухни дядя Вернон, прерывая процесс "знакомства" с неожиданным подарком невесть от кого. — Что ты копаешься? Проверяешь, нет ли в письмах взрывчатки? — дядя Вернон расхохотался собственной шутке.

Гарри вернулся на кухню, всё ещё разглядывая письмо. Он протянул дяде Вернону счёт и открытку, сел на своё место и начал медленно вскрывать конверт. Слова дяди не воспринимались разумом, Гарри был весь в неожиданном письме.

Слишком поздно мальчик понял, что с его родственничками нельзя быть таким беспечным.

— Пап! — внезапно крикнул Дадли. — Пап, Гарри тоже что-то получил!

Гарри инстинктивно прижал письмо к груди. "Чёрт, — подумал он, — и как я мог забыть о том, что не один?". Тут даже думать было не надо — Дурсли ни за что не дадут ему прочитать такое странное и загадочное письмо именно по причине его странности и загадочности. Подумав, что он ещё может успеть, мальчик принялся разворачивать письмо, написанное на том же пергаменте, из которого был сделан конверт, но дядя Вернон вырвал бумагу у него из рук.

— Это моё! — оправдано возмутился Гарри, пытаясь завладеть бумагой и в душе уже с сожалением попрощавшись с конвертом.

— И кто, интересно, будет тебе писать? — презрительно фыркнул дядя Вернон, окончательно развернув письмо и бросив на него взгляд. Его красное лицо вдруг стало зелёным, причём быстрее, чем меняются цвета на светофоре. Но на этом дело не кончилось. Через несколько секунд лицо его стало серовато-белым, как засохшая овсяная каша. — П-П-Петуния! — заикаясь, выдохнул он.

Дадли попытался вырвать из рук дяди Вернона письмо, но мужчина поднял его над собой, чтобы Дадли не смог дотянуться. Подошедшая Петуния взяла у мужа бумагу и прочитала первую строчку, после чего чуть побледнела и украдкой взглянула на Гарри. Получив в ответ непонимающий взгляд зелёных глаз, тётя вдруг словно спохватилась и изобразила на лице отвращение, одновременно хватаясь за горло и втягивая воздух с таким звуком, словно задыхалась.

— Вернон! О боже, Вернон!

Тётя и дядя смотрели друг на друга, словно забыв, что на кухне всё ещё сидят Гарри и Дадли. И если Гарри уже давно привык, что его игнорируют, то Дадли не выносил, когда на него не обращали внимания. Он сильно стукнул отца по голове своей узловатой палкой.

— Я хочу прочитать письмо! — громко заявил толстяк.

— Это я хочу прочитать письмо, — возмущённо возразил Гарри. — Это моё письмо.

— Пошли прочь, вы, оба, — прокаркал дядя Вернон, запихивая письмо обратно в конверт. — Вон! — взревел дядя Вернон, видя, что мальчики собираются спорить и, схватив за шиворот сначала Дадли, а потом и Гарри, выволок их в коридор и захлопнул за ними дверь кухни.

Гарри и Дадли тут же устроили яростную, но молчаливую драку за место у замочной скважины. Выиграл Дадли, и Гарри, не замечая, что очки повисли на одной дужке, улёгся на пол, прикладывая ухо к узенькой полоске свободного пространства между полом и дверью.

— Вернон, — произнесла тётя Петуния дрожащим голосом; Гарри уловил в её тоне нотки злости и досады, а ещё почему-то зависти. — Вернон, посмотри на адрес, как они могли узнать, где он спит? Ты не думаешь, что они следят за домом?

— Следят... даже шпионят... а может быть, даже ходят за нами по пятам, — пробормотал дядя Вернон, который, кажется, был на грани помешательства.

— Не думаю, что всё доходило до такого... — с сомнением начала тётя Петуния, но была остановлена дядей Верноном:

— Нет. Нет. У этих людей странная логика, Петуния. Они не такие, как мы с тобой. Так что мы просто не будем отвечать на это письмо. Если они не получат ответ... Да, это лучший выход из положения... Мы просто ничего не будем предпринимать.

В тот вечер, вернувшись с работы, дядя Вернон совершил нечто такое, чего раньше никогда не делал, — он пришёл к Гарри в чулан. Гарри не стал спрашивать о письме, поняв по несколько дикому виду дяди, что лучше просто промолчать. Так что после недолгого молчания мужчине пришлось первым начать разговор:

— Знаешь, Гарри... Твоя тётя и я тут подумали... Ты слишком вырос, чтобы и дальше жить здесь... мы подумали, что будет лучше, если ты переберёшься во вторую спальню Дадли.

— Зачем? — спросил Гарри. Впрочем, это единственное, что он мог бы спросить в данный момент, настолько его ошарашили слова дяди.

— Не задавай вопросов! — рявкнул в ответ дядя Вернон. — Собирай своё барахло и тащи его наверх, немедленно!

В доме Дурслей было четыре спальни: одна для дяди Вернона и тёти Петунии, одна для гостей, одна, где спал Дадли, и ещё одна, в которой Дадли хранил сломанные игрушки и книги. Именно туда Гарри раньше любил ходить, почитать. И против переезда именно туда он ничего против не имел. Ему даже хватило одного похода наверх, чтобы перенести все свои вещи из чулана. Впрочем, оно было понятно — у него было не так уж и много вещей.

Снизу доносились вопли Дадли, который решил устроить истерику. Гарри задумался. Странно, что он уже не переносит свои вещи обратно, ведь тётя Петуния до этого никогда не могла устоять перед капризами Дадли, да и дядя Вернон в большинстве случаев поддерживал своего сына. Мальчик вздохнул и улёгся на кровать. Он бы предпочёл остаться в чулане и держать в руках своё письмо, а не лежать тут без письма.

* * *

На другое утро за завтраком все сидели какие-то слишком тихие, а Дадли вообще пребывал в состоянии шока. Вчера он орал во всё горло, колотил отца палкой, устраивал истерики со слезами и воем, пинал мать, давился и делал много разных вещей, но комнату ему так и не вернули. А Гарри вспоминал вчерашнее утро и жалел, что не спрятал письмо или не развернул его ещё в коридоре. Ощущение тайны грызло его и будоражило разум — почти так же, как тогда, когда он читал книгу Батильды Бэгшот. Дядя Вернон и тётя Петуния просто обменивались мрачными взглядами.

Когда за дверью послышались шаги почтальона, дядя Вернон, всё утро внимательно следивший за Гарри и старавшийся быть вежливым с ним, потребовал, чтобы за почтой сходил Дадли. Из кухни было слышно, как он идёт по коридору, стуча своей палкой по стенам и вообще по всему, что попадалось ему на пути. А затем донёсся его крик:

— Тут ещё одно! "Мистеру Г. Поттеру, дом четыре по улице Тисовая, самая маленькая спальня".

Дядя Вернон побелел ещё на первых словах Дадли, а под конец со сдавленным криком вскочил и метнулся в коридор. Очнувшийся от шока Гарри рванул за ним. Дяде Вернону пришлось повалить Дадли на пол, чтобы вырвать у него из рук письмо, а это оказалось непросто, потому что Гарри сзади обхватил дядю Вернона за шею. После непродолжительной, но жаркой схватки, в которой каждый получил по несколько ударов узловатой палкой, дядя Вернон распрямился, тяжело дыша, но зато сжимая в руке письмо, адресованное Гарри.

— Иди в чулан... я хотел сказать, в свою спальню, — прохрипел он, обращаясь к Гарри. — И ты, Дадли... уйди отсюда, просто уйди.

Гарри жутко удивился, что дядя не стал его ругать за такое поведение, но послушно пошёл к себе и уже через несколько минут мерил шагами комнату. Кто-то знал, что он переехал сюда из чулана, а ещё — что он не получил первое письмо. Это значит, что ему попробуют передать ещё одно письмо, и упускать оное Гарри не собирался. Потому что у него был план.

* * *

Гарри с вечера завёл будильник — старый и дышащий на ладан — на шесть часов, и когда тот прозвенел, то быстро оделся и тихо выскользнул из комнаты. Он крадучись пошёл вниз в полной темноте — включать свет было опасно, можно было разбудить Дурслей.

План был простой, но, как говорила Сиерра, всё гениальное — просто! Гарри хотел выйти из дома, встать на углу Тисовой улицы и дождаться появления почтальона, чтобы первым забрать письма. Ещё раз пройдясь по всем деталям плана, Гарри на секунду зажмурился, ощущая, как сердце отчаянно прыгает в груди...

— А-а-а!

Гарри буквально взлетел в воздух, почувствовав, как наступил на что-то мягкое и живое, лежавшее на коврике у входной двери. Когда наверху зажегся свет, Гарри с ужасом увидел, что этим "чем-то" было лицо дяди Вернона. Мистер Дурсль лежал у входной двери в спальном мешке и точно не ожидал, что на него наступят.

После получасовых воплей дядя Вернон велел Гарри сделать ему чашку чая. Поттер грустно поплёлся на кухню, а когда вернулся с чаем, почту уже принесли, и мальчик отчётливо разглядел три конверта с надписями, сделанными изумрудно-зелёными чернилами.

— Я хочу... — начал было он, но дядя Вернон достал письма и разорвал их на мелкие кусочки прямо на глазах у Гарри.

В тот день дядя Вернон не пошёл на работу. Он остался дома и намертво заколотил щель для писем, что-то попутно объясняя тёте Петунии. Та выглядела встревоженной и растерянной, и Гарри даже был с ней немного согласен, ведь дядя Вернон выглядел несколько неадекватно.

* * *

В пятницу для Гарри принесли не меньше дюжины писем. Так как они не пролезали в заколоченную щель для писем, их просунули под входную дверь, а несколько штук протолкнули сквозь маленькое окошко в туалете на первом этаже.

Дядя Вернон снова остался дома. Он сжёг все письма, а потом просто достал молоток и гвозди и заколотил парадную и заднюю двери, чтобы никто не мог выйти из дома. Работая, он что-то напевал себе под нос и, как заметил Гарри, испуганно вздрагивал от любых посторонних звуков.

* * *

В субботу ситуация начала выходить из-под контроля. Несмотря на усилия дяди Вернона, в дом попали целых двадцать четыре письма для Гарри — кто-то свернул их и засунул в две дюжины яиц, которые молочник передал тёте Петунии через окно гостиной. Миссис Дурсль, попрощавшись с молочником, засунула письма в кухонный комбайн и перемолола их на мелкие кусочки. При этом, как показалось Гарри, она смотрела на него. Но не это было самым странным — самым странным было то, что взгляд тёти был... виноватым? "Нет, такого просто не может быть", — убеждал себя Гарри.

— Интересно, кому это так сильно понадобилось пообщаться с тобой? — изумлённо спросил Дадли, обращаясь к Гарри. Тот только пожал плечами. Он действительно не знал.

Глава пятая. Одиннадцать равно пяти

— А это даже весело, — Альбус с интересом наблюдал за тем, как Дурсли копошатся, чуть ли не боясь странных писем. Что самое главное — Гарри за это достаётся. Хотя... Альбус уже начал сомневаться, что вот этот вот заморыш и есть тот самый Мальчик-Который-Выжил, герой всего магического мира. На взгляд Дамблдора, даже рохля-Невилл подходил на отведённую роль больше.

"Да и вообще, Гарри ли это?" — задумался как-то Дамблдор.

Он, конечно же, видел, что Петуния довольно сносно относится к мальчику, и именно это заставляло подозрения крепнуть. Директор школы отлично знал, что найти в каком-нибудь приюте подходящего по внешности ребёнка не слишком сложно, а нарисовать шрам — тем более.

"Шрам!"

Дамблдор всмотрелся в специальный артефакт для наблюдения, поражённый внезапной догадкой. Так и есть — у Гарри Поттера не было шрама. Просто не было, как бы Альбус ни всматривался в свой артефакт.

— Возможно, я просто плохо разглядел, — пробормотал Дамблдор. — Волосы закрывают весь обзор...

* * *

В воскресенье утром дядя Вернон выглядел утомлённым и немного больным, но зато счастливым. Гарри постоянно косился на мужчину, но ничего не говорил — получать подзатыльник или даже чего похлеще не хотелось. Впрочем, дядя Вернон сам объяснил своё довольство:

— По воскресеньям — никакой почты, — громко заявил он с довольной улыбкой, намазывая джемом свою газету. Гарри поёжился, а тётя Петуния с опаской покосилась на своего мужа. Вид у мужчины был почти сумасшедший. — Сегодня — никаких чёртовых писем...

Он не успел договорить, так как что-то засвистело в дымоходе и ударило дядю Вернона по затылку. В следующую секунду из камина со скоростью пули вылетели штук тридцать или даже сорок писем. Дурсли и Гарри инстинктивно пригнулись, и письма просвистели у них над головами. Гарри, поняв, в чём дело, тут же попытался подпрыгнуть, стараясь ухватить хотя бы одно письмо.

— Вон! Пошёл вон! — Дядя Вернон поймал Гарри в воздухе, потащил к двери и вышвырнул в коридор. Затем, закрывая руками лица, из комнаты выбежали тётя Петуния и Дадли. За ними выскочил дядя Вернон и захлопнул за собой дверь. Слышно было, как в комнату продолжают падать письма. Они стучали по полу и стенам, отлетая от них рикошетом.

— Ну всё, — значимо и весомо произнёс дядя Вернон. Он старался говорить спокойно, хотя на самом деле нервно выщипывал из усов целые пучки волос. — Через пять минут я жду вас здесь — готовыми к отъезду. Мы уезжаем, так что быстро соберите необходимые вещи — и никаких возражений!

Он выглядел настолько серьёзным и опасным, что возражать ему никто не осмелился. Гарри задумчиво посмотрел на пол-уса, что выдрал у себя дядя Вернон. Мальчик хотел было представить, как мужчина, постоянно пекущийся о своей внешности и репутации, сможет скрыть такую примечательную деталь, но ему не дали — тётя Петуния, фыркнув, погнала Гарри собираться. А десять минут спустя дядя Вернон, взломав забитую досками дверь, вывел всех к машине, и автомобиль рванул в сторону скоростного шоссе. Гарри сидел у окна и прижимался лицом к стеклу, иногда неловко стукаясь лбом о стекло из-за того, что машина подпрыгивала на неровностях дороги. Где-то рядом, но одновременно очень далеко, обиженно сопел Дадли — отец отвесил ему затрещину за то, что он слишком долго возился. А ведь Дадли всего лишь пытался втиснуть в свою спортивную сумку телевизор, видеомагнитофон и компьютер.

Гарри не понимал, зачем они так торопятся — раз неизвестный знает, где они живут, то и проследить за ними ему не составит труда. По крайней мере, так думал Гарри, пока они ехали. За окном менялся пейзаж, положение солнца, да всё что угодно — а они всё ехали. Даже тётя Петуния не решалась спросить, куда они направляются. Несколько раз дядя Вернон делал крутой вираж — Гарри стукался лбом о стекло и просыпался, если успел к тому моменту задремать, — и какое-то время машина двигалась в обратном направлении. А потом снова следовал резкий разворот.

— Сбить их со следа... сбить их со следа... — всякий раз слышал Гарри бормотание дяди Вернона.

Они ехали целый день, не сделав ни единой остановки для того, чтобы хоть что-нибудь перекусить. Для Гарри такое было не в новинку, дядя Вернон был слишком увлечён своей целью, чтобы испытывать чувство голода, а вот тётя Петуния и Дадли мучились неимоверно. Особенно Дадли. Он был голоден, он пропустил пять телевизионных программ, которые собирался посмотреть, и он никогда ещё не делал таких долгих перерывов между компьютерными сражениями с пришельцами и чудовищами.

Наконец дядя Вернон притормозил у мрачной гостиницы на окраине большого города. Дадли и Гарри выделили одну комнату на двоих — в ней были две двуспальные кровати, застеленные влажными, пахнущими плесенью простынями. Дадли долго ныл, что на такой кровати он спать не будет, а Гарри не мог поверить своему счастью — такая большая кровать! Да ещё и одеяло довольно хорошее!

Впрочем, Дадли заснул быстро, успев ещё пожаловаться на плохую обстановку, а Гарри сидел на подоконнике, глядя вниз на огни проезжающих мимо машин и думая, гадая, мечтая... Размышляя.

"Как там Сиерра? — Гарри склонил голову, прислонив её к прохладному стеклу. — Интересно, она беспокоится?"

* * *

На завтрак им подали заплесневелые кукурузные хлопья и кусочки поджаренного хлеба с кислыми консервированными помидорами. Дурсли воротили нос, а Гарри спокойно смотрел на еду. Ему приходилось есть и похуже, так что никакого отвращения он не испытывал — только голод. Но не успел мальчик съесть этот нехитрый завтрак, к столу подошла хозяйка гостиницы.

— Я извиняюсь, но нет ли среди вас мистера Г. Поттера? Тут для него письма принесли, целую сотню. Они там у меня, у стойки портье.

Одновременно со своими словами она протянула им конверт, на котором зелёными чернилами было выведено:

"Мистеру Г. Поттеру, город Коукворт, гостиница "У железной дороги", комната 17".

Гарри попытался схватить письмо, но дядя Вернон ударил его по руке. Хозяйка гостиницы застыла, ничего не понимая и переводя беспомощный взгляд с мальчика на мужчину.

— Я их заберу, — наконец сказал дядя Вернон, быстро вставая из-за стола и удаляясь вслед за хозяйкой.

* * *

— Дорогой, не лучше ли нам будет вернуться? — обеспокоенно спросила тётя Петуния спустя несколько часов, но дядя Вернон её, похоже, не услышал. Гарри опять прислонился лбом к стеклу. Делать было нечего, а пейзаж за окном начал надоедать ещё вчера, даже несмотря на то, что постоянно менялся.

Никто не знал, куда именно они едут, кроме, пожалуй, самого дяди Вернона. Он завёз их в чащу леса — пока они ехали по неровной дороге, Гарри успел набить себе шишку на лбу и даже подумал, что прохлада стекла не стоит синяков на теле, — вылез из машины, огляделся, потряс головой и сел обратно. После этого они снова двинулись в путь. То же самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки.

— Папа сошёл с ума, да, мам? — услышал Гарри грустный голос Дадли после того, как днём дядя Вернон оставил автомобиль на побережье, запер их в машине, а сам куда-то исчез.

Начался дождь. Огромные капли стучали по крыше машины, а Гарри зачарованно смотрел, как они стекают по стеклу, всё равно больше было нечего делать. Хотя, нет. Было. Он думал о своём дне рождения, которое должно было наступить завтра.

Конечно, нельзя сказать, что у него были весёлые дни рождения, — например, в прошлом году Дурсли подарили ему вешалку для куртки и пару старых носков дяди Вернона. А с Сиеррой праздновать он не мог — Петуния тщательно следила, чтобы он общался с девочкой как можно меньше. Правда, уследить за всем всё равно не получалось...

"Зато у меня есть хорошие подарки", — подумал Гарри, чуть улыбаясь.

Он всегда мог быть уверен, что у него будет один самый-самый важный подарок — от Сиерры. Или даже два, потому как Кира иногда хотела чуть отличиться от своей дочери и подарить что-нибудь другое. Или три — про Розали, сестру Сиерры, тоже не стоило забывать. Правда, девочка теперь не дарила ему подарков. Она тоже его забывала, и это печалило Гарри, и заставляло Сиерру рвать и метать.

Когда дядя Вернон вернулся к машине, по лицу его блуждала непонятная улыбка. В руках он держал длинный свёрток, и, когда тётя Петуния спросила, что он там купил, мужчина ничего не ответил. Вместо этого, довольно улыбнувшись, он произнёс:

— Я нашёл превосходное место! Пошли! Все вон из машины!

Гарри не хотел выходить из тёплой машины, так как догадывался, что на улице холодно, но пришлось. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить. Гарри даже на секунду посочувствовал Дадли, который ныл в машине о том, что хочет посмотреть телевизор.

— Сегодня вечером обещают шторм! — радостно сообщил дядя Вернон, хлопнув в ладоши. — А этот джентльмен любезно согласился одолжить нам свою лодку.

Дядя Вернон кивнул на семенящего к ним беззубого старика, который злорадно ухмылялся, показывая на старую лодку, прыгающую на серых, отливающих сталью волнах. Гарри подумал, что никогда не стал бы доверять такому "джентльмену", а на лодку бы не сел даже под страхом смерти, но... дядя Вернон, не принимая возражений, затащил и Гарри, и Дадли на лодку, в которой было ещё холоднее, чем на берегу. Ледяные брызги и капли дождя забирались за шиворот, а арктический ветер хлестал в лицо. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем они доплыли до скалы.

Внутри покосившегося домика был настоящий кошмар: сильно пахло морскими водорослями, сквозь дыры в деревянных стенах внутрь с воем врывался ветер — Гарри с облегчением заметил, что их не так много и они не такие уж и большие, — а камин был отсыревшим и пустым. Вдобавок ко всему в домике было всего лишь две комнаты.

Когда Гарри увидел "провизию", что приобрёл дядя Вернон, он еле удержался от того, чтобы не сказать пару крепких словечек, услышанных как-то от Роберта. Четыре пакета чипсов и четыре банана — это действительно слишком, слишком мало. Хоть он и привык голодать, это не отменяло того факта, что есть хотелось. Он просто мог это дольше переносить.

После еды — если это можно было назвать едой — дядя Вернон попытался разжечь огонь с помощью пакетиков из-под чипсов, но они лишь съёживались и заполняли комнату едким дымом.

— Надо было забрать из гостиницы все эти письма — вот бы они сейчас пригодились, — весело заметил дядя Вернон. Он пребывал в очень хорошем настроении, очевидно, решив, что из-за шторма к ним никто не доберётся, и никаких писем больше не будет. Гарри, хотя эта мысль его совершенно не радовала, был с ним согласен.

Как только стемнело, начался обещанный шторм. Брызги высоких волн стучали в стены домика, и сквозь небольшие дыры, как видел Гарри, в хижину просачивалась вода. Тётя Петуния, любящая во всём чистоту и порядок, ещё долго метала недовольные взгляды в сторону этих дыр и небольших холодных луж, но ничего поделать не могла. Правда, где-то в углу она нашла одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Как Гарри заметил, эти одеяла были покрыты плесенью. Тётя Петуния с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом.

Ураган завывал всё более яростно и громко, и Гарри не мог заснуть. Он поёживался от холода и переворачивался с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее, а в животе урчало от голода. Дадли храпел, но его храп заглушали низкие раскаты грома: начиналась гроза.

Гарри знал, что у Дадли были часы со светящимся циферблатом, и, когда его жирная рука выскользнула из-под одеяла и повисла над полом, Гарри увидел, что через десять минут ему исполнится одиннадцать лет. Он лежал и смотрел, как бегает по кругу секундная стрелка, приближая его день рождения, и спрашивал себя, а вспомнит ли Сиерра о его дне рождения? Но больше Сиерры его в этот момент волновал один вопрос — где сейчас был тот, кто посылал ему письма?

До начала нового дня осталось три минуты. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А ещё через минуты до слуха Гарри донёсся громкий треск — наверно, это упал в море большой камень. Мальчик поёжился, представив, как же наверно ужасно сейчас на улице. Да и холод тоже приложил свою руку к этому движению.

Ещё одна минута, и наступит его день рождения. Гарри, затаив дыхание, считал секунды.

"Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того, чтобы его позлить?" — внезапно подумал мальчик.

Три секунды... две... одна...

"БУМ!" — услышал Гарри, одновременно отмечая, как задрожала хижина. Мальчик резко сел на полу, внимательно глядя на дверь. За ней кто-то стоял и стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто это был?

"Может, — затаив дыхание, подумал Гарри, — этот тот, кто так хотел передать мне письмо?" — другого объяснения тому, что кто-то добрался до этой хижины в шторм, он не видел.

После повторного грохота Дадли вздрогнул, что-то невнятно пробормотал и проснулся.

— Где пушка? — с глупым видом спросил он.

Позади них громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Вернон. В руках у него было ружьё — так что теперь было ясно, что он держал в том длинном пакете, о содержании которого он никому не рассказывал. Гарри с опаской покосился на мужчину, волнуясь за таинственного незнакомца.

— Кто там? — крикнул дядя Вернон. — Предупреждаю, я вооружён!

За дверью всё на секунду стихло, и вдруг...

"ТРАХ!" — это в дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты. Гарри мигом застучал зубами от холода — ветерок был неслабый, да и капли дождя тут же приземлились на кожу. Мальчик шмыгнул носом и вздрогнул, услышав раскат грома. А потом перевёл взгляд на дверной проём.

Там стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными волосами и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как чёрные жуки. Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его всё равно касалась потолка — уж слишком он был высок. Он наклонился, поднял дверь и поставил её на место. Грохот урагана сразу стал потише. Гарри благодарно клацнул зубами. Великан повернулся и внимательно осмотрел всех, кто был в хижине.

— Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да... устал я... — Великан шагнул к софе, на которой сидел застывший от страха Дадли, и приказал: — Ну-ка подвинься, пузырь.

Дадли взвизгнул и, соскочив с софы, рванулся к вышедшей из второй комнаты матери и спрятался за неё. Тётя Петуния в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем её не будет видно.

— А вот и наш Гарри, — удовлетворённо произнёс великан, с некоторым сомнением оглядывая фигуру мальчика. Гарри нахмурился. Он, конечно, очень желал и верил, чтобы ему принесли письмо, но этот человек — а человек ли? — явно не почтальон.

— Вы, наверно, ошиблись, сэр, — со всей возможной вежливостью произнёс Гарри. Ему сразу же понравился великан, и мальчику не хотелось, чтобы тот расстраивался.

Поттер заметил, как глаза-жуки сузились в улыбке. Она мгновенно преобразила свирепое, страшное лицо, скрытое волосами — то стало каким-то по-детски наивным.

— Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был... — немного растерянно сообщил великан. Гарри заметил, что он в задумчивости наморщил лоб.

"По-видимому, догадался, что это не я", — подумал Гарри.

Дядя Вернон издал какой-то странный звук и шагнул вперёд, тут же заявляя что-то странным, дрожаще-уверенным голосом. Великан ответил ему довольно грубо, фыркнув и сверкнув чёрными глазами, которые мигом перестали быть добрыми. Да и сам нежданный гость, казалось бы, увеличился в размерах, так что мужчине пришлось отступить.

— Вы кто? — решил всё же спросить Гарри, когда небольшая перепалка утихла, а великан вновь стал добрым.

В ответ на этот вопрос незнакомец хохотнул:

— А ведь точно, я и забыл представиться. Ты, это, наверно, не узнал... Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.

Он протянул огромную ладонь и, вновь преисполнившись воодушевления, обхватил руку Гарри, энергично тряся её. Великан хотел было ещё что-то добавить, но Гарри быстро сказал, боясь, что его принимают за кого-то другого или что всё это — просто какая-то неудачная шутка.

— Но я всё равно Вас не узнаю.

— Зови меня Хагрид, — просто ответил великан. — Меня так все зовут. Ну, в Хогвартсе... Ты же знаешь, что такое Хогвартс, верно?

Гарри задумался. Что-то очень навязчиво скребло в памяти, какая-то мысль вертелась в голове, но, как бы он не пробовал её облечь в слова, додумать, та не давалась. На ум почему-то приходили книги: "История магии" и "Теория магии".

— Нет, — Гарри отрицательно мотнул головой и тут же виновато добавил: — Простите.

— Да не за что тебе извиняться! — Хагрид метнул сердитый взгляд на застывших Дурслей. — Хогвартс — это школа магии, Гарри. Ты с самого рождения туда записан, уж поверь мне. И, э-э-э, родители твои тоже там были, — Гарри заметил, как тётя Петуния закрыла рот дяде Вернону и удивился. — И это не изменилось даже после того, как... ну... Сам-Знаешь-Кто... оставил на твоей коже шрам, в общем. Ах, да! — Хагрид начал копаться в многочисленных карманах. — Вот письмо.

Гарри, всё ещё ничего не понимая, взял из рук Хагрида конверт, на котором изумрудными чернилами было написано, что письмо адресовано мистеру Поттеру, который живёт в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на полу. Подумав, что это уже больше похоже на издевательство, Гарри вскрыл конверт и прочитал:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА "ХОГВАРТС"

Директор: Альбус Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени,

Великий волш., Верх. чародей, Президент

Международной конфед. магов)

Дорогой мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства "Хогвартс". Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваша,

Минерва МакГонагалл,

Заместитель директора

— Хагрид, — невольно вырвалось у него, когда он дочитал письмо, — а что за Хогвартс? И о каком шраме ты говорил?

— Э-э-э, ну как же, — растерялся великан, — у тебя же... вот тут... шрам.

Протянув свою ручищу к голове Гарри и отодвинув в сторону чёлку, Хагрид тупо уставился на лоб мальчика, явно не понимая, почему на том нет никаких отметин. Гарри просто промолчал, с огорчением сжимая в руках письмо — он только-только увидел волшебство, а тут!.. Да, он уже понял, что его с кем-то перепутали.

— Ошибся я, видать, — неловко пробасил великан. — Неувязочка вышла... Ты, получается, не Гарри Поттер? И день рождения у тебя не сегодня?

— Гарри Поттер, и сегодня, — пробормотал Гарри в ответ. — Но, похоже, не тот я Гарри Поттер, и разные у нас "сегодня"... А можно, — вдруг выпалил он, — я у себя письмо оставлю? Ну, пожалуйста! Я не буду никуда отправлять сову, честно-честно!

Он понял, что так навязчиво скребло в голове, понял, почему на ум приходили книги авторства Батильды Бэгшот и Адальберта Уоффлинга. Просто потому, что эти книги и письмо говорили об одном! В "Истории магии" была целая глава, посвящённая Годрику Гриффиндору и Салазару Слизерину. В ней же упоминалось о неких девушках, Хаффлпафф и Рейвенкло, Гарри никак не мог вспомнить их имён.

"Хотя, нет, — подумал он. — Хельга Хафлпафф и... Ровена Рейвенкло?.. Или нет?"

— Да, конечно, — Хагрид всё ещё был смущён, но голос его от этого не становился тихим. Гарри моргнул, отвлекаясь от своих мыслей. — Я тебе даже подарок подарю... раз у тебя день рождения сегодня... Вот, держи.

И на колени Гарри перекочевал торт. Конечно, он был упакован и даже перевязан ленточкой, но Гарри чётко ощущал сладкий запах.

"И всё это для какого-то другого Гарри Поттера", — подумал он, осторожно сжимая кулаки.

Торт казался чем-то ненастоящим, будто ещё миг — и сладкое наваждение исчезнет. Но мальчик потянул за ленточку, открыл коробку и с восхищением уставился на так и неисчезнувший торт. Он был шоколадным, и зелёным кремом на нем были выведены немного покосившиеся буквы.

— С днём рождения, Гарри, — прочитал мальчик и посмотрел на вставшего с софы Хагрида. — А вы его мне так и оставите?

— Конечно, — было слышно, что Хагрид улыбается. — Видно же, что, эта, нужно тебе подарки дарить. А мне несложно. Вы простите за такой неожиданный, э-э-э, такое неожиданное проникновение, вот. Я просто думал... — он осёкся. — А, ладно, неважно.

Хагрид ушёл, а Гарри ещё долго смотрел на два неожиданных подарка: письмо и торт. Дурсли переговаривались где-то рядом, но они не волновали мальчика. Он читал, перечитывал письмо и голодным взглядом пожирал торт, понимая, что на голодный желудок сладкого лучше не есть. Лёг спать он только тогда, когда тётя Петуния подошла к нему и забрала торт, приказав спать, иначе "завтра ты этого письма не увидишь!". Гарри покорно лёг и укрылся одеялом, отмечая, что тётя выглядит какой-то растерянной.

* * *

С того момента, как Хагрид заявился в старую хижину, прошла почти неделя или, если точнее, целых пять дней. Гарри даже специально считал, так как Дурсли сказали, что запрут его в чулан именно на семь дней. А он... он просто ждал встречи с Сиеррой. В конце концов, ему многое надо было ей рассказать, а письмо, которое тётя Петуния всё же отдала ему, сейчас заботливо лежало под "специальной" половицей.

Да-да, Дурсли всё-таки оставили ему старую комнату Дадли, чему Гарри был несказанно рад. Письмо, хоть и адресованное не ему, собственная комната и перспектива общения с Сиеррой — о, Гарри был жутко рад. Тем более торт, что подарил Хагрид, он всё же съел сам — дядя Вернон запретил Дадли есть его, а Гарри веселился, глядя на пускающего слюнки кузена.

— Эй, мальчишка, — Гарри вздрогнул, заслышав неприятный голос тёти, но отозвался согласным мычанием, достаточно громким, чтобы Петуния его услышала через дверь. — Когда я тебя зову, отвечай нормально! — взвизгнула она. — Мы с Верноном решили выпустить тебя раньше времени, неблагодарный ты мальчишка! И так ты выражаешь свою признательность?

Гарри подумал, что доброты в этом доме он видел так ничтожно мало, что, пожалуй, уже за всё ответил, просто не попросив Хагрида напасть или напугать семейку Дурслей, но промолчал. Ему хотелось поскорее увидеться с Сиеррой, а если он будет сейчас дерзить, то его, возможно, запрут на ещё большее время.

— Понятно, тётя Петуния, — чётко проговаривая слова, ответил он. — Я очень вам благодарен. За всё.

"Хотя я совершенно не понимаю, за что вообще благодарю. Разве только за редкую доброту тёти Петунии", — мысленно опровергнул свои слова мальчик, вздыхая и садясь на жалобно скрипнувшей кровати.

Услышав, как в замке повернулся ключ, мальчик с недоверием посмотрел на дверь. Его что, действительно выпускают? И это не какая-нибудь шутка? О, если так, то ему, Гарри, просто несказанно повезло.

Мальчик удивлённо покачал головой и поднялся с кровати. Подняв свою "особую" половицу и выхватив оттуда письмо, он осторожно поставил её на место, а потом вышел из комнаты, тут же прикрывая за собой дверь.

"Свобода!" — счастливо подумал Гарри, поправляя очки.

— Спасибо, — от всей души поблагодарил Гарри свою тётю, встретив её на лестнице. Та чуть порозовела, что-то невнятно пробормотала и с шиканьем выгнала его на улицу, снова став той тётей Петунией — с длинной шеей, лошадиным лицом и невыносимым характером.

Выйдя в небольшой садик, что окружал дом Дурслей, Гарри уже, наверно, в тысячный раз сравнил его с садом у дома Сиерры и понял, что тётя Петуния проигрывает миссис Огден. Очень сильно проигрывает. Приободрив себя тем, что он сейчас как раз идёт к Сиерре, мальчик чуть ли не бегом направился в сторону дома подруги. Странных взглядов прохожих он не замечал, будучи поглощённым надеждой на разговор с подругой и странным восторгом, который, казалось, распространялся по телу от руки, что сжимала письмо.

А прохожие действительно смотрели на него странно, что бы там ни думал Гарри. Они просто не могли поверить, что в их чистом, милом городке Литтл Уингинг может проживать такой мальчик, ходящий средь бела дня в обносках. На некоторых лицах проступало узнавание — многие были знакомы с тётей Петунией и с её рассказами о "несносном, неблагодарном мальчишке". Только вот мальчик лет пяти, что с воодушевлением и радостной улыбкой нёсся по улице, никак не походил на того хулигана, что описывала миссис Дурсль.

На лицах людей начало появляться подозрение. Некоторые из впечатлительных мамаш неодобрительным взглядом провожали "оборванца", а другие смотрели на Гарри с сочувствием. И пальцы некоторых, не только женщин, но и мужчин, робко касались телефонов. Звонок в органы опеки был всё ближе и ближе.

* * *

— Простите, профессор, — пробасил Хагрид, потупившись и стоя в кабинете директора Хогвартса. — Но это точно не Гарри. Шрама нет, маленький и не знает ничего о магии... э-э-э, и о родителях своих тоже. Родственники же, что у настоящего Гарри, сказать ему всё были должны, верно?

— Конечно, Хагрид, — Дамблдор кивнул, и на лице его отразилось натуральное — действительно натуральное — беспокойство. Ты же дашь мне посмотреть свои воспоминания, верно, мальчик мой?

Лесник тут же забормотал, что он, конечно же, сделает для профессора Дамблдора всё и даже больше, чем всё, а воспоминания — это сущий пустяк. Альбус кивал, зная, что перебивать великана не стоит, а то тот и обидеться может. А обида полувеликана — штука плохая. Особенно если этот полувеликан, на самом деле, является внуком вождя одного из довольно могущественных великаньих племён. Да-да, Дамблдор к себе простых смертных не берёт.

Когда Хагрид ушёл, Дамблдор, немного повертев в руках пузырёк с воспоминаниями, бережно откупорил его и перевернул над Омутом Памяти. Серебряная чуть светящаяся нить медленно вывалилась из пузырька и всё так же медленно упала в воду-дым, что был в Омуте. Чуть помедлив, Альбус вздохнул и погрузился в воспоминания великана, дав себе слово не упустить ни одной детали.

И тут его ждало разочарование — Гарри Поттер действительно оказался не Гарри Поттером, и шрама у него действительно не было. Вынырнув из воспоминаний лесничего, директор Хогвартса уселся за свой стол и помассировал виски. Его план, что корректировался и полировался долгие годы, вдруг полетел в тартарары. А всё из-за того, что кто-то украл мальчишку, подменив настоящего Гарри на кого-то похожего. Почему? Да потому что шрам, оставленный Авадой, не сошёл бы никогда, Альбус был уверен в этом.

"Значит, будем искать настоящего Гарри. Тем более что даже это можно будет повернуть так, чтобы выгода досталась именно мне, — решил Дамблдор, блеснув своими очками-половинками. О да, он сможет всё повернуть так, как ему надобно. У него ведь есть многолетний опыт. — А отвлечение внимания с мальчишки можно снять. И Арабеллу уволить — она не справилась с задачей".

* * *

Гарри почти уже добежал до дома Сиерры, как та неожиданно открыла калитку и вышла на улицу. Гарри она пока что не замечала, посматривая в другую сторону, на что мальчик, хитро улыбнувшись, постарался тихо и незаметно к ней приблизиться. Его план почти увенчался успехом — когда до девочки оставались какие-то несчастные пять-семь шагов, она вдруг обернулась и расширила от удивления глаза.

— Гарри! — Сиерра всплеснула руками и поправила сумку, что висела у неё на плече. — Привет. А почему тебя так долго не было? Полторы недели, даже больше! И что это у тебя в руке?

— Со мной столько всего случилось, что сразу и не объяснишь, — честно ответил Гарри, подходя ближе. — Так что лучше бы нам посидеть и поговорить за чаем. А ты, я вижу, куда-то идёшь?

Девочка проследила за взглядом Гарри и посмотрела на свою же сумку, тут же утвердительно кивнув. На секунду задумавшись, она махнула Гарри рукой, как бы приглашая идти вместе с ней и, зашагав в сторону школы, выдала:

— Да, мне нужно отдать книги в библиотеку. Я брала ненадолго... Так что говорить будешь сейчас, мне не терпится узнать, что же с тобой приключилось, — она немного помолчала и смущённо добавила: — А то ты любишь собирать приключения на свою голову.

— Хорошо, — Гарри улыбнулся и, собравшись с духом, начал свой рассказ. Он оказался неожиданно коротким — они как раз дошли до здания, когда он закончил. Сиерра почти всё время молчала, лишь изредка задавала дополнительные вопросы и, получив на них ответы, задумчиво кивала. Когда Гарри попытался было показать ей письмо, она решительно отказалась:

— Нет, это уже дома. Сейчас я быстренько сдам книги... а, ладно, пошли со мной?

Гарри был не против сходить в библиотеку вместе с девочкой, так что согласился, через несколько минут уже с любопытством оглядывая полки с книгами. Тут он бывал всего несколько раз, да и то, как сейчас, вместе с подругой, в остальном ему хватало библиотеки Сиерры. А сейчас девочка почему-то задержалась, негромко разговаривая с библиотекарем, так что Гарри решил пройти чуть вперёд, посмотреть на некоторые книги поближе. Он уже настолько привык, что его не замечают, что просто не подумал, что стоит спросить разрешения.

Так что, услышав недовольный голос довольно старого мужчины, мальчик повернулся к нему с совершенно ошарашенным лицом:

— Мистер, что вы тут делаете? — тут мужчина заметил, как же на него смотрит мальчик. — Что вас так шокировало, мистер?..

— Поттер, сэр, — влезла очнувшаяся от такого же, как и у Гарри, потрясения Сиерра. — Мы уже уходим, не стоит беспокоиться.

Девочка схватила Гарри за руку и потащила из библиотеки, и всё равно мальчик услышал ещё скрипучий голос мужчины, который задумчиво повторял его фамилию. Отцепившись от Сиерры, он пошёл сам, и, когда они вышли из здания, не удержался от вопроса:

— И что это было, как думаешь?

— Не знаю, — ответила девочка, чуть нахмурившись. — Но я тебя теперь тоже не забываю. Ты теперь как самый обычный человек, ну, для меня. Для мистера Кэрри, видимо, тоже... Ох, смотри! — девочка перешла на шёпот. — Как я раньше не заметила! На тебя ведь смотрят, на тебя обращают внимание!

Гарри огляделся и заключил, что да, действительно, на него смотрят. Преимущественно, конечно, с жалостью и даже презрением, как на какого-то оборванца, а вот Сиерре, что шла рядом с ним, доставались взгляды совершенно разные.

До дома Сиерры они дошли молча, думая каждый о своём. Гарри думал о том, что его начали замечать, и это — просто замечательно, а Сиерра... Гарри не знал, о чём думала Сиерра, и гадать не брался, боясь, что подумает неверно.

"Всё равно она мне скажет, — подумал мальчик. — Ведь скажет же, да?"

— Похоже, то "заклинание" — помнишь, я говорила, как это называется? — с тебя кто-то снял, — Сиерра задумчиво повертела в руках чашку с чаем — они как раз сидели на кухне. И вдруг девочка неожиданно жёстко усмехнулась: — Вот и попляшут твои Дурсли.

— В каком смысле попляшут? — удивился Гарри, непонимающе смотря на совсем непривычную Сиерру. Та только загадочно улыбнулась и туманно ответила:

— Сам поймёшь. Денька через два...

* * *

Что же значило это самое "ты сам всё поймёшь", Гарри понял, как ни странно, как раз-таки через два дня. Именно тогда в дом Дурслей вежливо постучался завуч летней школы с выражением искреннего недоумения о том, почему же на некоего Гарри Поттера не заведена медицинская карточка. Как оправдывались тётя Петуния и дядя Вернон, Гарри уже не увидел, так как его уже вели в школу на медицинский осмотр. Там он даже разговорился с доктором, с удовольствием отвечая на его вопросы и начиная потихоньку понимать, почему Сиерра тогда сказала, что "Дурсли твои попляшут". Судя по выражению лица доктора, а так же медсестры, которая всё за ним записывала, его опекунам будет плохо.

А потом, когда он уже уходил, к нему робко подошла всё та же медсестра, мол, а почему такой умный мальчик в числе отстающих? Гарри на это только пожал плечами и сказал, что он-то, на самом деле, всё знает. И даже может это доказать, но его почему-то не слушали. И вообще, он до одиннадцати лет жил в чулане, даже в библиотеку лишний раз сходить не мог иногда, потому как запирали.

Сболтнув последнее, Гарри мысленно поругал себя — и как можно было так спалиться?! — но целая шоколадка от девушки примирила его с этим фактом. Поблагодарив медсестру, он понёсся обратно домой, сжимая в руке "свою прелесть" и ловя на себе взгляды людей. Точнее, даже не на себе, а на своей одежде — поношенной, даже слишком поношенной. Тем более что футболки Дадли, которые тот носил ещё в четыре года, всё равно висели на нём мешком, как и штаны.

Людей, которые посматривали и даже начинали набирать телефон социальной службы, становилось всё больше. Но Гарри этого не знал.

* * *

А ещё через день к ним нагрянули какие-то люди, при взгляде на которых дядя Вернон и тётя Петуния жутко побледнели. Гарри же, покопавшись в памяти и пораскинув мозгами, выдвинул гениальную мысль — социальные службы. И оказался прав. Пошарив по дому, эти люди нашли почти необжитую комнату на втором этаже — ну вот нечего Гарри там было делать! — и более-менее обжитый чулан — различные завалявшиеся карандашики-листики-рисуночки, которые никто так и не убрал.

Ещё люди общались с соседями. Гарри мельком подслушал обрывок одного из разговоров, но ума понять, что говорить будут со всеми, хватило. Как оказалось, тётя Петуния говорила о нём плохо. "Неблагодарный мальчишка", "выродок" и многое другое было только вершинами айсберга. Да и дядя Вернон, сказать по правде, тоже не отсиживался в стороне.

Когда спрашивали самого Гарри, он старался отвечать честно, но осторожно. В приют, как шепнула одна из женщин из социальной службы, ему не хотелось совершенно. Тем более что тогда он не сможет видеться с Сиеррой... но его мнения не слушали, а робкое заступничество за Дурслей, казалось, только ухудшило положение.

В конце концов, всё закончилось на том, что на руках тёти Петунии и дяди Вернона защёлкнулись наручники, а Дадли отправили в приют. Самого Гарри, что оказалось для него неожиданным, работники социальной службы потащили по врачам, обеспокоенные слишком маленьким ростом. И уже там поставили диагноз — гипофизарный нанизм. Правда, мальчику не нравились такие слова, так что он запомнил для себя более простую в произношении формулировку: "расстройство гормона роста".

По жаркой просьбе мальчика, ему всё же дали попрощаться с Сиеррой, которая постоянно шмыгала носом, но улыбалась.

— Ну, в приюте тебе будет явно лучше, чем с Дурслями, — фыркала тогда она, с опаской косясь на людей, которые были готовы отвезти его в приют. — Я же могу ему подарить тетрадку?

— Конечно, — удивлённо ответил мужчина, награждая девочку ироничным взглядом, и тут же хмыкнул. — Мы же не звери какие-то.

Сиерра на это лишь закатила глаза и торжественно вручила Гарри очень толстую тетрадь, как прочитал Гарри на обратной стороне — целых девяносто шесть листов. Попрощавшись с Сиеррой и пообещав, что, возможно, он её навестит, если получится, Гарри сел в машину. Открыв там тетрадь — конечно же, чтобы сопровождающие не заметили, — он застыл.

Потому что на первой же странице аккуратным почерком Сиерры было выведено: "Способы пробуждения магии".

* * *

Гарри задумчиво оглядел свою новую комнату. Ну, не совсем свою, конечно — с ним в комнате должен был жить ещё один мальчик — но тоже очень неплохо. И хоть эта комната была явно меньше, чем та, в которой он спал в последние дни у Дурслей, тут было лучше. По крайней мере, девушка, которая встретила его у приюта, была очень миловидной и выглядела искренне обеспокоенной его здоровьем. Быстро о чём-то переговорив с людьми, которые привезли Гарри, она чему-то утвердительно кивнула и, улыбнувшись, позвала мальчика за собой.

— Меня зовут Лаванда Кронс, — представилась она, всё так же улыбаясь. — А тебя — Гарри Поттер, верно? Пошли, я покажу тебе приют. Но не воспринимай его как что-то страшное, ладно? И ещё совет: ты только не слушай разных докторов, что будут говорить какие-нибудь странные вещи. У них голова забита совсем не тобой, поверь...

Гарри внимательно слушал Лаванду и никак не мог избавиться от ощущения её схожести с Сиеррой. Вроде бы и блондинка, и глаза совсем не карие, а зелёные, но в движениях и в речи проскальзывало что-то такое... знакомое. И это путало ему все карты.

Гарри не был дураком и понимал, что они с Сиеррой слишком далеко друг от друга, чтобы видеться часто. Максимум несколько раз в месяц — и всё. Ведь могут не выпустить из приюта его, у неё может не хватить времени...

"Не думаю, что тут мне будет лучше, чем у Дурслей, — уныло подумал мальчик. — По крайней мере, тётя Петуния пугала меня приютами".

Но мисс Кронс выглядела очень доброй, так что Гарри решил подумать обо всём потом, когда этот странный, наполненный событиями день закончится.

Да и тетрадь, отданная ему Сиеррой, приятно грела кожу, находясь в небольшом рюкзаке, в который Гарри как-то умудрился её засунуть, не привлекая при этом внимания взрослых.

— Давай я проведу тебе экскурсию? — вдруг загорелась Лаванда, широко распахивая зелёные глаза. На Гарри накатила ностальгия, ведь Сиерра почти так же предлагала устроить ему экскурсию по школе.

Мальчика, пока он отвлёкся, уже тащили куда-то в сторону. Куда — он так и не понял, но сам факт вызывал недовольство — он уже не маленький, у него разрешение спрашивать надо! — и интерес. Как же всё-таки устроен этот приют? И какая у него будет комната? Соседи? Сверстники? Где всё находится?

А приют оказался действительно "очень даже ничего". Светлые помещения, библиотека, игровая и до жути красивый сад. Последний понравился Гарри больше всего, очень уж там было красиво. И комната, где он будет жить, оказалась хорошей: две кровати с прикроватными тумбочками, каждая стоит на своей половине комнаты, большой шкаф в углу и большой крепкий стол, что расположился у окна.

— Классно, — выдохнул Гарри, кидая свой рюкзак на аккуратно застеленную кровать, и подбежал к окну. Вид из него открывался замечательный, прямо на сад, что порадовало Гарри. Смотреть на игровую площадку, что была по другую сторону приюта, ему не очень-то хотелось. — Если честно, то я думал, что всё будет...

Гарри замялся, не зная, как бы помягче выразится, а Лаванда, прыснув, ехидненько усмехнулась:

— Ты не поверишь, но я слышу такое каждый раз. Я понимаю, почему многие дети боятся приюта — родители могут пугать и всё такое, — но тут не так. Нам выделяют много денег, — девушка закатила глаза. — Так что всё хорошо. Зверств никаких нет, на еду никто не жалуется, дети по большей части дружелюбные... Ладно, заболталась я с тобой, — внезапно спохватилась мисс Кронс. — Твой сосед придёт чуть позже, кажется, я его даже на площадке, когда тебе показывала, мельком увидела... А, ладно, не важно! Я тебе всё объяснила, а отношения с другими налаживать будешь сам. Пока!

Гарри даже не успел моргнуть, а Лаванда уже унеслась, напоследок подмигнув. Мальчик оглядел свою комнату, остановил взгляд на неряшливо заправленной постели соседа и начал разбирать свои вещи. Одежду — в шкаф, пустой рюкзак — под кровать, а тетрадь Сиерры... Гарри замер. Он не знал, что делать с тетрадью, чтобы таинственный сосед потом её не нашёл.

Впрочем, выбора ему не оставили — из коридора послышался звук приближающихся шагов, и Гарри сделал единственно возможное в данной ситуации — засунул тетрадь под подушку.

Тут дверь распахнулась, и в комнату буквально ввалился мальчик, и Гарри мигом определил, что он чуть старше него самого. Буквально на год-два, не больше. Незнакомец недоумённо уставился на него, и Гарри отметил, что глаза у мальчика тоже зелёные. Правда, немного не такие, как у него самого, потемнее и с уклоном в какой-то болотный цвет.

— О, — мальчик удивился. — Мой новый сосед? Мне сказали, но я думал, что ты будешь выглядеть как-то... — он смутился, — постарше, наверно. Тебе пять, да?

Гарри моргнул и вздохнул. Как же он мог забыть, что его болезнь довольно специфична. Ему уже сказали, что болеющие гипофизарным нанизмом выглядят не так. Картинок не показывали — Гарри подозревал, что они просто очень некрасивые, — но описать — описали. Быть красивым и милым исключением — приятно, но пугала мысль, что в какой-то момент всё может вернуться на круги своя. Что болезнь возьмёт своё, и он станет уродливым карликом с детским лицом и пропорциями, с некрасивой кожей, с... В общем, много чего было.

— Мне одиннадцать, — хмуро пояснил он. — Это просто... болезнь такая. Она делает меня меньше.

— Понятно, — хотя по виду мальчика было видно, что ничего ему не понятно, и что он всё так же смущён. Сосед прошёл через комнату и сел на свою кровать напротив Гарри. Поболтал ногами. Вздохнул. — А мне тринадцать... Ну, давай знакомится? Меня зовут Джон Смит. А тебя?

— А меня — Гарри Поттер, — Гарри тут же засиял. "Отличное начало новой дружбы!" — Приятно познакомиться!

— Ага, — Джон улыбнулся и взъерошил каштановые волосы. — Ну, будем дружить, что ли?.. Ты меня прости, просто даже не представляю, что делать, — он опять смутился и даже немного покраснел. — Не в том смысле, что ты больной или что-то ещё, тут нормально, а... Ну, просто как-то неожиданно, и я тебя совсем не знаю...

Гарри покивал. Он тоже чувствовал себя неуютно, совершенно не представляя, как себя вести с Джоном. Раньше у него было две "модели" поведения: с Дурслями и с Сиеррой. С Дурслями он вёл себя осторожно, стараясь, чтобы они ничего не узнали о нём. С Сиеррой и её родственниками всё было совершенно иначе: он мог повеселиться, посмеяться, поговорить и поиграть вдоволь. Его серьёзная сторона не исчезала, но не была постоянно начеку, уходила куда-то на задний план. Он мог просто почувствовать себя обычным ребёнком, не натыкаясь на не слишком хорошее отношение своих опекунов и просто хамское поведение Дадли.

Впрочем, сейчас ему хотелось вести себя так, как хотелось, ничего не скрывая. В приюте нет тёти Петунии, нет дяди Вернона, нет Дадли. Тут есть новые люди, умы которых не омрачены рассказами о том, какой же он плохой. Да и видят все его, что не может не радовать.

— Веди себя как обычно, — Гарри улыбнулся. Видеть чужое притворство не хотелось. Он, конечно, не всегда может его различать, но иногда это видно невооружённым взглядом. И тут он вспомнил небольшую оговорку Джона. — И что значит "если ты больной, то всё нормально"?

— Я не так сказал! — возмутился Джон, подскакивая на месте и взмахивая руками. — Ну... просто у нас есть люди с болезнями. Их сюда отправляют, чтобы лечились. Например, Марк — астматик, у Мэри есть какая-то заковыристая фобия... Хотя, ты же их не знаешь, — вдруг спохватился мальчик, а потом махнул рукой. — Ладно, я вас познакомлю.

— И все с болезнями? — удивился Гарри.

Мальчик внимательным взглядом прошёлся по фигуре Джона. Невысокого роста, коренастый, с сильными руками, что видно из-за коротких рукавов футболки. И ни единого признака болезни. Впрочем, пока не узнаешь возраст Гарри, его тоже сложно в чём-то заподозрить.

— Э, нет, — засмеялся Джон, весело поблескивая глазами. — Не все, конечно. Просто какая-то часть, да и то небольшая. Ещё многих разбирают люди, мол, это "добро", забрать из приюта ребёнка с болезнью, помогать ему... Хотя некоторые берут и обычных, потому что денег на лекарства тратится много!

Гарри заметил, что Джон, говоря это, погрустнел, и неожиданно ощутил себя виноватым. "Не стоило поднимать эту тему", — подумал он, размышляя, как бы выбраться из неловкой ситуации. Джон это заметил и улыбнулся:

— Да ладно тебе. Просто немного обидно. Я тут с рождения, так что много раз видел, как детей уводили. А теперь шансов, что я попаду в чью-то семью всё меньше — предпочитают брать маленьких детей, — он дёрнул плечом и, даже не сняв обуви, завалился на кровать, закинув руки за голову. — А потом, я уверен, многие врут им, что они — настоящие родители. Ненавижу ложь.

Гарри промолчал, не зная, что сказать. Он тоже не любил ложь, но иногда и сам врал, так что не мог сказать того же, что и Джон. Он не ненавидел ложь, он просто её не любил.

— Ладно, — Джон скосил взгляд на Гарри и, надув щеку, выдохнул воздух, тем самым смахнув лезущую в глаза чёлку. — Буду твоим проводником. Завтра в школу, всё необходимое тебе выдадут. Заодно покажем всем, что Гарри Поттера нужно воспринимать всерьёз, несмотря даже на его рост и внешность, верно?

Гарри, видя сверкающие ухмылкой глаза Джона, хитро усмехнулся сам. Гарри, конечно, было сложно назвать каким-то невиданным проказником, но... в конце концов, он ребёнок! Ему можно.

* * *

Первый день в новом для Гарри месте прошёл действительно удачно. В приют он приехал ближе к вечеру, часов в шесть, так что в восемь Джон потащил Поттера ужинать. Почему потащил? Тот слишком много разглядывал, пытаясь засунуть свой нос в каждую щёлочку.

— Да у тебя вся жизнь будет, чтобы всё рассмотреть! — ворчал Джон, в очередной раз возвращаясь к отставшему мальчику и на этот раз за шкирку, словно котёнка, оттаскивая его от приоткрытой двери. — Гарри, ну чего тебе неймётся?.. Стоп, это же Та Самая Комната!

Так как Джон вдруг резко перешёл на шепот, Гарри понял, что оттаскивать его больше никуда не будут и, похоже, полностью поддержат во всех начинаниях касаемо этой комнаты.

"Похоже, что-то интересное начинает вырисовываться", — подумал Гарри, пододвигаясь к приоткрытой двери поближе. За оной было тихо. Впрочем, если бы там кто-то был, то их бы явно заметили, ведь они были довольно-таки шумными.

— Что за "Та Самая Комната"? — деловито спросил Гарри, осторожно подходя поближе и дотрагиваясь до ручки двери. Одна из тайн приюта словно витала в воздухе, будоража нервы и заставляя предвкушающе подрагивать пальцы.

— Можно сказать, директорская, — хмыкнул Джон и быстро огляделся, а потом, в нетерпении улыбаясь, подтолкнул Гарри ещё ближе к двери. — Давай, заходи!

Гарри прищурил глаза за стёклами очков и толкнул дверь, заставив её открыться. Не полностью, но для двух подростков хватит. Даже не так — для одного подростка и одного ребёнка. Ввалившись в, как тут же охарактеризовал Джон это место, "святая святых", мальчики начали оглядываться. Всё было довольно просто: один большой стол, несколько помельче, компьютеры, окна, большое количество разных цветочков... А ещё на столах лежали бумаги. Много и разных. У Джона засверкали глаза, и Гарри тут же понял, что он тот ещё проказник.

"Везёт мне на разных занимательных личностей", — подумал он, сам не понимая, с какой же интонацией. Вроде бы и ирония, а вроде бы и гордость за такого особенного себя.

— Смотрим? — ухмыляясь, спросил Джон, а потом, дождавшись кивка Гарри, деловито спросил: — Часы есть? — Гарри помотал головой, на этот раз отрицательно. Джон моргнул, а потом тяжело вздохнул. — Чёрт, скоро же и Лаванда, и миссис Кронс придут... Ладно. Десять минут, хорошо? Пробудем тут десять минут — и бегом на ужин!

Гарри подумал, что и десять минут в "святая святых" — это довольно много, и, шмыгнув носом, начал оглядываться. Джон сразу куда-то умотал, явно зная, что ему нужно.

"Похоже, уже хотя бы раз тут бывал, — подумал мальчик. — Правда, судя по всему, его отсюда выставили, раз такой интерес".

Сам же Гарри просто не знал, как быть и что делать. Подойдя поближе к столам с компьютерами, он вгляделся в бумаги. Буквы на них складывались в слова, но настолько непонятные, что Гарри предпочёл это пропустить, аккуратненько передвигая бумажки так, чтобы потом не было заметно, что тут кто-то побывал.

Цифры, много непонятных слов, цифры, слова, слова, цифры... и вдруг Гарри в глаза бросилось несколько слов, точнее даже, абзац, прочитав который мальчик округлил глаза. Всё было очень мутно и непонятно, но суть он уловить смог, не зря же долгое время общался с воистину гениальной Сиеррой.

— Пошли! — К нему подлетел взъерошенный и довольный Джон. — Скоро сюда придут. Вся эта администрация, доктора и "воспитатели", которые любят потрепаться... Что ты читаешь? — он беглым взглядом прошёлся по бумагам, а потом скорчил недоумённое выражение лица. — И ты что-то понимаешь?

— Почти ничего, — не покривил душой Гарри. Говорить о том, что он увидел, не хотелось, особенно Джону. Они ведь разговаривали тогда в комнате, и именно от Джона Гарри узнал, что Лаванда действительно очень милая. Она дочь миссис Кронс, той, которая заправляет всем приютом. И да, он являлся частным, хоть государство и выделяло на него деньги. Купить приют не пытались — по крайней мере, по словам Джона.

Оказывается, пытались. И, судя по подписи на документе, вполне успешно. По крайней мере, знаний Гарри хватило, чтобы понять, что скоро это милое место станет уже не частным приютом, а государственным. И вряд ли миссис Кронс останется в нём за главную.

— Эй, ты чего такой хмурый? — окликнул мальчика Джон. — Первый день, а ты уже в такие приключения вляпался! Радуйся!

— Конечно, — Гарри улыбнулся. Не то чтобы он был сильно расстроен — он ведь почти не знал ни Лаванду, ни миссис Кронс, — но Джона было немного жалко. По его словам Гарри понял, что эти две женщины были для него, как и для половины приюта, чуть ли не матерями.

А ужин, кстати, оказался очень вкусным, даже вкуснее, чем готовила тётя Петуния.

* * *

Дамблдор хватался за голову. Как он мог так глупо подставится? Невилл оказался слишком слабохарактерным для того, чтобы быть Избранным и, как следствие, — потерянный Философский камень. Даже Рон Уизли и Гермиона Гренджер, которых он специально свёл с Невиллом, не смогли затащить того к псине. И теперь у Волдеморта в руках эликсир жизни, а ему ещё объясняться со старинным другом, который, как подозревал Альбус, другом быть перестанет.

— Ну, ничего, — проговорил директор Хогвартса, начиная ходить по кабинету и строить новый план. — Ему ещё надо найти, как же сделать эликсир жизни. Время в запасе ещё есть...

Глава шестая. Тринадцать равно пяти

Честно сказать, переход приюта от одного владельца к другому прошёл для Гарри очень легко и почти незаметно, если не считать грустных и иногда даже заплаканных лиц детей. Из-за этого ему тоже становилось немного грустно, но такого болезненного отношения к уходу от дел управления приютом семьи Кронс он не ожидал. Так что обращение с этим вопросом к Джону, как к самому близкому человеку на данный момент, было вполне адекватным. Ответ же вызвал у мальчика удивление:

— Они нам как родные. Знаешь, когда всю жизнь живёшь без родителей, до ужаса хочется иметь рядом кого-то, кто относится тепло. Не думаю, что новые "владельцы" будут с нами так же теплы, — Джон криво улыбнулся и покосился на шмыгающую носом Мэри, которая, поджав под себя ноги, сидела на одном из многочисленных диванчиков, что стояли в игровой комнате.

Девочка, как понял Гарри, страдала мизофобией. Она ходила в перчатках, боялась притрагиваться ко всему голой кожей и не любила пускать других в свою комнату, каждый раз жутко волнуясь и даже пугаясь. Как шёпотом пояснил Джон — она боится грязи и заразы, будто видит её везде и вся.

— Но сейчас ей намного лучше, правда, — пожал тогда плечами Марк, глубоко вздохнув и чуть закашлявшись. — Сейчас она, по крайней мере, иногда снимает перчатки и уже не так психует, когда кто-то прикасается к её вещам. Раньше было намного хуже.

А вообще, на взгляд Гарри, Мэри была очень милой, хоть и немного наивной девочкой тринадцати лет. Большие тёмные глаза, короткие чёрные волосы и постоянные перчатки — всё это выглядело забавно и даже прибавляло Мэри какого-то шарма. А её вечные заскоки по поводу "Кто пил из моей кружки? Кто ел из моей тарелки?" нисколько не раздражали, так как произносились ворчливым тоном.

Но перчаток она так и не снимала, и любой телесный контакт был ей неприятен.

А Марк действительно оказался астматиком. Болезнь была не слишком сильно выражена, и он не начинал задыхаться через каждые полчаса, но постоянно носил с собой специальную "дышалку", как он её называл. И вообще, он относился к своей болезни с юмором. Как и ко всему, впрочем. Добро подшучивал над маленьким ростом Гарри, притворялся, что хочет снять перчатки с Мэри, и просто по-дружески переругивался-ехидничал с Джоном.

Гарри нравилось проводить время вместе с этими тремя, ему было хорошо и удобно. Их не волновало то, что он выглядит намного младше собственного возраста, ведь у каждого — ну, кроме Джона — была собственная болезнь, и они его понимали. Марк, конечно, подкалывал, но Гарри быстро понял, что он не старается задеть, а как бы живёт за счёт всех этих шуток и улыбок.

Так как ребята были старше его на целых два года, в школе, куда их каждый день отвозили на автобусе, Гарри с друзьями прощался. Среди ровесников у него были только приятели: соседка по парте и парочка мальчишек, которые сидели за партой впереди.

Гарри очень любил своих друзей и старался от них ничего не утаивать... кроме одного. Тетрадку, что ему отдала Сиерра, он так никому и не показал, занимаясь магией один. А то, что эта магия существует, он понял тогда, когда впервые смог почувствовать её. Это немного не соответствовало тому, что было описано в тетрадке: там говорилось, что он должен был почувствовать что-то в районе груди. Это было не так: он ощущал странное щекотливое покалывание по всему телу; ему казалось, что он может перевернуть горы. И ведь это он только почувствовал свою магию, даже не применял её! Хотя даже на это ушло целых полтора месяца, но Гарри был настолько рад, что не обратил на долгий срок никакого внимания. И зря.

Управление магией продвигалось жутко медленно, и к двенадцати годам он мог совсем немного: малость передвинуть не слишком тяжёлые предметы (как было выяснено опытным путём — только те, которые он сам смог бы поднять), вызвать небольшой ветерок, заставить какого-то человека запнуться при беге... и ещё чуть-чуть. Это заставляло Гарри беспокоиться — вдруг он просто плохой волшебник?

Ещё его навещала Сиерра. Не слишком часто — раз в две-три недели, но с ней всегда было весело и легко, так же как и с Джоном, Мэри и Марком. Гарри даже познакомил своих друзей, с радостью отмечая, что совсем не задирающая нос Сиерра понравилась мальчишкам. Только реакция Мэри на девочку вызвала у Поттера недоумение — Мэри дулась, фыркала и явно не слишком жаловала Сиерру. Марк закусывал губы, чтобы не засмеяться, простой Джон не замечал, а Сиерра лишь улыбалась, видя недоумение Гарри и слыша его вопросы.

Свой двенадцатый день рождения Гарри отпраздновал в кругу друзей, без Дурслей и Дадли. У него был торт со свечками, подарки и даже праздник. Это всё заставляло мальчика смущаться и радоваться одновременно. Права была Сиерра — тут ему действительно намного, намного лучше!

Ему было весело. Весело всё: и общаться с друзьями, и устраивать с Джоном и Марком различные каверзы, в то время как Мэри-хорошая-девочка не просто стояла на стрёме, а ещё и прорабатывала план. Их, конечно, не раз и не два ловили за руку, но компанию друзей это ничуть не останавливало. Марк всё так же подавал идеи, Мэри всё так же, закатывая глаза и что-то ворча, придумывала план, Джон и Гарри всё так же были главными исполнителями.

Иногда, если приезжала проведать Гарри, к ним присоединялась Сиерра. Мэри тогда устранялась от разработки плана и уходила куда-нибудь в уголок, читать книгу или рисовать. И то и другое она любила, хотя постоянно разрывалась от противоречий: без перчаток рисовать и переворачивать страницы книг было куда как удобнее, но снять их значило дотронуться до кучи микробов, чем-то заразиться... Марк всегда сочувственно наблюдал за девочкой, но ничего не предпринимал, даже не шутил по этому поводу. И Гарри видел, как Мэри иногда благодарно останавливала взгляд на светлой макушке мальчика.

Как говорилось ранее, занятия магией продвигались очень медленно, да и то, что приходилось скрывать это от друзей, не помогало прогрессу. Улизнуть удавалось лишь раз в день-два, хотя этого было, судя по тетрадке, подаренной Сиеррой, достаточно.

В этой тетрадке приводились специальные упражнения для того, чтобы почувствовать свою магию — и Гарри, как истинный перфекционист, выполнял их по нескольку раз на дню. Когда ему удалось, наконец, почувствовать в себе магию, Гарри перешёл непосредственно к упражнениям. Следовало, поддерживая ощущение магии в своём теле, очень сильно пожелать чего-то, сосредоточившись на этом. В тетради предлагались простые действия: заставить листик переместиться, вызвать совсем небольшой ветерок... Дальше пошли задания посложнее: опустить руку в воду и не дать ей намокнуть, поднять в воздух какой-либо предмет, толкнуть что-то с помощью воздуха, зажечь огонёк, увидеть что-то вдалеке, улучшив своё зрение...

Последнее очень пригодилось Гарри. Оказалось, что с помощью магии можно даже поправить себе зрение — достаточно только привыкнуть постоянно поддерживать это "заклинание". Гарри подозревал, что настоящие волшебники смогут вылечить ему зрение по-настоящему, а не так, как это сделал он. Поначалу "заклинание" постоянно слетало, его было сложно контролировать, и только забыв про него, можно было попрощаться с хорошим зрением. Да и делать что-то другое с помощью магии становилось невозможным.

Но Гарри был упорным. Он снова и снова пробовал делать две операции с магией одновременно, пытался поддерживать своё зрение весь день — и как раз к тринадцатому дню рождения всё стало получаться. Гарри был ужасно рад, но, подумав, споткнулся об одну вещь — а как сообщить всем о его улучшившемся зрении? Его спасла Сиерра, подарив на день рождения два подарка, одним из которых были новые очки. Прелесть их была в том, что линзы были простыми стекляшками, ничего не увеличивали и не приближали.

Постепенно Гарри начал забывать о своём "заклинании", которое было наложено на зрение. Он всё совершенствовал силу своих "заклинаний", отрабатывал сосредоточенность, старался увеличить количество применяемых за раз чар. И дело, хоть и медленно, и со скрипом, но шло.

Сиерра, которую Гарри оповещал о своих успехах, всё записывала и с восхищением наблюдала за другом. Она попыталась было попробовать поучиться сама — но ничего не вышло, девочка только зря потратила целый месяц. Переживала она это болезненно, один раз даже не приехала навестить Гарри, но потом извинилась и даже рассказала, где откопала такие упражнения. Полученной информации Гарри не удивился.

Конечно же, в библиотеке. Где же ещё?

Перемены пришли неожиданно. Вот, казалось бы, всё хорошо: Гарри скоро должен отпраздновать свой тринадцатый день рождения, совсем недавно приезжала Сиерра, Мэри, наконец, сняла перчатки и робко смогла пожать руку Марку...

— Гарри, тебя зовут, — в комнату Гарри и Джона заглянула Люси, одна из "воспитательниц" приюта, обвела взглядом комнату, хитро улыбнулась Мэри и Марку, заставив девушку покраснеть. — Возможно, скоро у тебя будут родители!

Это заявление обрушилась на мальчика как гром среди ясного неба. Возможность того, что он найдёт семью, и его заберут из приюта, мальчиком всерьёз почему-то не рассматривалась, даже несмотря на уверения Джона в том, что больных детей забирают чаще, чем здоровых. Наверно, на такую беспечность повлияло то, что себя Гарри считал абсолютно здоровым: зрение из-за "заклинания" было отличнейшим, друзья о болезни не напоминали, а то, что всё и вся слишком высокое... он уже привык.

— Хорошо, — ошарашенно проговорил Гарри, оборачиваясь на таких же шокированных друзей. — Иду.

Мальчик слез с кровати, натянул обувь и послушно пошёл за "воспитательницей", бросая на неё любопытные взгляды. Но Люси молчала, только хитро блестела глазами и отказывалась отвечать, кто же хочет усыновить Гарри.

— Сам сейчас узнаешь, — говорила она. — Тебе так повезло!..

Как Гарри понял, увидев, наконец, кто его хочет усыновить — действительно повезло. Так повезло, что просто представить себе невозможно. Мужчину он много раз видел по телевизору — это был какой-то политик, но имени его Гарри, к сожалению, не помнил. Женщина была одета в серую юбку и такой же пиджак, а блузка розового цвета была такой подчёркнуто-простой, что сразу было видно — стоит просто баснословные деньги. В ней Гарри без труда угадал жену политика.

— Э-э-э, здравствуйте, — не зная, что ещё сказать, произнёс Гарри. Такой встречи он никак не ожидал.

— Гарри Поттер, — произнесла женщина, бегло его осмотрев. — Тринадцать лет, гипофизарный нанизм, попал в приют из-за ареста опекунов.

— Да, — опешив от такого напора, послушно кивнул Гарри.

— Мы тебя усыновляем, — женщина улыбнулась, но глаза остались холодными, и Гарри понял: не испытывает она радости по этому поводу. Просто, как и ранее, озвучивает известный ей факт. Именно поэтому мальчик тут же выпалил:

— А вдруг я вам не понравлюсь? Нельзя же вот так, сразу, — ему хотелось тепла, правда. Но холодная улыбка женщины и известность мужчины ничуть не перевешивали друзей.

Пара переглянулась, и женщина слегка пожала плечами, словно говоря, что она вообще не понимает сути проблемы. Тогда заговорил мужчина:

— Я попросил одного человека достать одну папочку, где есть вся информация о тебе. Так что ты нам нравишься, не беспокойся, — мужчина даже не планировал фальшиво улыбаться, за что получил какое-никакое, а доверие от Гарри. Правда — она всегда лучше лжи. — Да и твоё мнение тут уже, наверно, не учитывается, — он хмыкнул и поднялся из кресла, в котором до этого сидел.

— Вот так вот просто... не думал я, что всё будет именно так... — пробормотал мальчик, растерянно взъерошивая волосы.

"Возможно, это семья не так уж и плоха, — подумал он. — Возможно, они просто ещё не знают, как себя вести... да, наверно, всё именно так!"

Мальчик было начал разворачиваться обратно, но его остановил голос женщины:

— Ты куда?

— Собрать вещи... — Гарри на секунду задумался, а потом, смутившись и чуть покраснев, попросил: — Представьтесь, пожалуйста. Я просто не помню, как вас зовут...

— Вещи за тебя соберут, — отрезал мужчина. — Не дело появляться на людях с сумками. Меня зовут Джим Спенсер, а это, — он кивнул в сторону женщины, — моя жена, Эмма Спенсер.

— Д-да, всё ясно, — Гарри подошёл поближе к своим новым "родителям" и удивлённо моргнул. — Но... что значит "появляться на людях"?

— Журналисты, — Эмма кривовато улыбнулась. — Теперь они будут и твоими вечными спутниками, Гарри. Привыкай. На улице тепло, так что за кофтой тебе можно не заходить, — она скользнула взглядом по одежде мальчика: чёрной футболке с каким-то невнятным цветастым рисунком и чёрных же штанах. — Отлично. Идём, Гарри, Джим.

Они вышли на улицу, и Гарри еле удержался, чтобы неприлично не приоткрыть от удивления рот. Журналистов было действительно много. "Неужели они — действительно такие известные персоны?" — задумался Гарри, растерявшись из-за обилия высоких людей, голосов и камер. Всё было слишком ново и непривычно.

— Миссис Спенсер, почему вы решили именно усыновить ребёнка, а не завести собственного?

— Миссис Спенсер...

— Спенсер...

— Мистер и миссис Спенсер, почему именно этот ребёнок?

— Мистер Спенсер, кто был инициатором усыновления?

— Скажите, а...

Гарри потерялся и, когда его приобняли тонкие женские руки, сам потянулся им навстречу. Голоса стали громче, а вопросы посыпались с новой силой — журналисты не упустили этого факта. Эмма приобняла Гарри чуть крепче, как бы давая поддержку, и произнесла:

— Мы с Джимом вместе решили, что лучше осчастливить одного ребёнка, а потом, возможно, даже двух. И Гарри Поттер — этого мальчика так зовут — не простой мальчик. Он страдает гипофизарным нанизмом, и я просто не могла пройти мимо, чтобы ему не помочь. Джим был со мной согласен, — Эмма мягко улыбнулась, и Гарри, чуть обернувшись и увидев эту улыбку, улыбнулся вместе с ней.

Журналисты загомонили, кто-то даже защёлкал фотоаппаратами, уже не снимая, а просто фотографируя. Закончив свою небольшую речь, Эмма быстро поднялась и, схватив Гарри за руку, повела его к машине, отмахиваясь от журналистов. Вскоре Гарри почувствовал, как за другую руку его хватает Джим, и расслабился, начал улыбаться.

Оказывается, ему действительно очень не хватало родителей. В машину он сел самым счастливым ребёнком на свете, даже не заметив, как сразу стёрли счастливое и радостное выражение с лиц Эмма и Джим.

* * *

Сириус Блэк стоял на земле родной Англии и просто вдыхал полной грудью чуть прохладный утренний воздух. И улыбался, словно сумасшедший, совершенно не думая о тех людях, что могли бы его увидеть. Не так давно его выпустил трусливый охранник, решивший сослужить хорошую службу "слуге Тёмного Лорда" и надеявшийся, что он, как "правая рука Того-Кого-Нельзя-Называть", замолвит за него словечко. Сириусу претила сама мысль от служения Волдеморту, но свобода была дороже, так что он просто промолчал и сбежал.

О том, что в магическом мире бушует война он знал, но возвращаться в Орден Феникса к Дамблдору не спешил. То, что его даже банально не накачали Веритасерумом, тогда как директор Хогвартса был ещё и главой Визенгамота, внушало подозрения. Так что Блэк, в котором всё-таки была кровь его хитрых и пронырливых предков, решил немного подождать. В конце концов, если он немного освоится в новом для него мире, хуже никому не будет. А уж сторону свою он выбрал давно, и это явно не Волдеморт.

— Ждите меня, Хвост, Гарри, — Сириус широко усмехнулся и, издав негромкий лающий смешок, перекинулся в огромную чёрную собаку.

Глава седьмая. Семнадцать равно шести

Гарри выбежал из машины, радостно напоследок улыбнувшись водителю. Хмурый мужчина только кивнул в ответ, а Гарри помчался домой, что-то насвистывая себе под нос. Посещение очередного доктора не дало ничего, кроме удивительной реакции последнего. Впрочем, мальчик уже и не надеялся на что-то другое: все доктора просто в один голос утверждали, что его случай феноменален, и... ничего не делали. Как понял Гарри, это было просто "работой на публику", как любил говорить Джим. Мол, его пытаются лечить, тратят деньги, и всё это приносило ещё большую славу и обожание людей. Гарри был не против, он уже давно смирился с тем, что крохи поддельного тепла, которые неумолимо сгорают, как только погаснут вспышки фотокамер — всё, что ему доступно. И даже научился жить так, как того от него хотели, и быть тем, кем его видели.

Так что теперь вместо семнадцатилетнего парня Гарри Спенсер (опекуны дали ему свою фамилию) был шестилетним мальчиком, точнее, очень хорошо играл роль такового. В конце концов, Гарри был умным и сметливым, так что представить, как бы он себя вёл в таком возрасте, не составляло труда. Играть было сложнее, но нет ничего такого, с чем бы Поттер не справился. И он действительно справлялся.

Приёмные родители, казалось, никак не отреагировали, когда Гарри постепенно начал вести себя как ребёнок. Сначала — больше тактильных контактов, различные обнимашки, хватания за руки, потом — совершенно детское поведение, бег вприпрыжку, хлопанье в ладоши и, конечно же, большие наивные глаза. Без очков это смотрелось особенно впечатляюще. Да-да, у него отобрали очки, заявив, что раз зрение стопроцентное, то зачем их носить? Гарри был согласен и даже с облегчением перестал таскать на носу кусочки стекла, совершенно ему ненужные благодаря магии.

Учился он на дому с несколькими репетиторами, так что в школу ездить не приходилось, о чём Гарри жалел. Пообщаться с ровесниками (любыми: хоть с семнадцатилетними парнями и девушками, хоть с сущими детьми) хотелось жутко. Но, к сожалению, не получалось. Это очень огорчало мальчика, и иногда он проникновенно заглядывал в глаза Эмме, надеясь на то, что ему разрешат пойти в обычную школу. Но ему не разрешали, говоря, что так будет лучше "для дяди Джима". Гарри хмуро кивал и мысленно ворчал, что, кажется, только на Эмму не действуют его большие зелёные глаза. Даже "отец" всегда с секунду колебался, прежде чем ответить.

Вообще, теперь его жизнь разительно отличалась от той, что была ранее. Теперь у него было очень хорошее образование, море книг в свободном доступе и куча свободного времени. И магические книги тоже удавалось достать — всего несколько штук и просто выкупая у людей, которые не видели того, что было написано. А вот Гарри — видел. И радовался, что книгу не придётся прятать, ведь для обычных людей это было просто каким-то невнятным текстом, содержание которого они не могли вспомнить уже через минуту.

Приёмные родители позволяли ему очень многое, но мальчику этого не требовалось, он даже шалить, к стыду своему, не мог. Хотя иногда очень хотелось сделать чего-нибудь эдакого, чтобы Эмма и Джим, наконец, перестали быть такими холодными. Но воспитание у Дурслей, а потом и общение с Сиеррой не давали ему просто так придумать какую-нибудь шалость. В приюте он, конечно, показал себя довольно весёлым малым, но без друзей шутки начали казаться какими-то глупыми и неинтересными. И Гарри решил, что не стоит и пытаться.

— Здравствуйте, мистер Брэкман, — Гарри приветливо махнул строгому на вид дворецкому. Впрочем, именно таким он и был: строгим, умным и молчаливым. Сказать по правде, увидев в доме, пусть и довольно большом, настоящего дворецкого, сначала он даже не понял, что это именно прислуга.

"Ещё один родственник? — поразился тогда он, зайдя в дом и увидев строгого мужчину в идеальном костюме. — И этот такой же?"

Но всё оказалось не так печально. Мистера Брэкмана было реально вывести на эмоции. Он был обычным человеком, со своими интересами и увлечениями.

"Только мои родители какие-то странные", — кисло подумал мальчик и очаровательно улыбнулся дворецкому, отгоняя не слишком весёлые мысли. Опустив руку в карман, мальчик нащупал там два довольно тяжёлых металлических шарика, которые планировал использовать для упражнений в магии. Самое примечательное было то, что они притягивались друг к другу, и именно на этом решил сыграть Гарри. А то он в последнее время совершенно забыл про то, что поднимать предметы тоже надо уметь. Излишне зациклился на огне.

— Здравствуйте, мистер Спенсер, — кивнул мистер Брэкман. Первое время общение на "вы" заставляло мальчика передёргивать плечами и чувствовать себя немного неуютно, но чем больше он жил в большом доме своих приёмных родителей, тем больше свыкался. Да и с фамилией тоже было непросто, ведь первое время непривычный к своему новому имени Гарри просто не отзывался. Но, как говорится, время решает любые проблемы.

— Я пойду к себе, хорошо? И позовите меня на обед, пожалуйста, — Гарри сложил руки в замок за спиной и перекатился с пятки на носок и обратно, переводя взгляд куда-то вверх и делая настолько невинное выражение лица, что присуще только детям. Мистер Брэкман только усмехнулся и кивнул. Вообще, Гарри мог бы и не напоминать, но он же "хороший мальчик".

Гарри раскланялся с дворецким и кинулся к себе в комнату с радостной улыбкой на лице. Строить из себя ребёнка даже не приходилось — это получалось само. Процесс, казалось, нисколько даже не зависел от самого Гарри, но это только казалось.

"Что за глупость бы из меня получилась, если бы я не мог контролировать процесс? — думал он. — Тем более что это так забавно — видеть лица некоторых людей. Они-то ожидают встретить скромненького такого шестилетнего гения, а на них смотрит ребёнок. Хе-хе".

Забежав к себе, он прикрыл дверь, а потом, подумав, ещё и закрыл её на ключ. Мало ли. Потом мальчик, деловито оглядевшись, улёгся на пушистый ковёр, вертя в пальцах правой руки довольно тяжёлые для своего объёма вещицы. Вообще, их можно было купить очень много, а не только одну пару, но Гарри решил повременить. Надо ещё посмотреть, как получится с этими двумя. Вздохнув, он сосредоточился, при этом чуть нахмурившись, и резко подбросил шарики в воздух с таким расчётом, что они должны были упасть ему прямо на лоб. Почему-то опасность всегда помогала намного больше, чем просто спокойное сидение на месте. Почему — Гарри не знал, но пользовался этой своей способностью.

"Всё равно, — думал он, — магия мне не понадобится, если не будет угрозы моей жизни или ещё чьей-либо. Но тогда я тоже не смогу остаться равнодушным, а именно всплеск эмоций и делает магию более доступной".

Не долетев до головы Гарри какого-то жалкого дюйма, шарики, в данный момент примагниченные друг к другу, остановились и зависли в воздухе. Мальчик закинул руки за голову и прищурился, мысленно приказывая шарикам сделать что-то вроде мёртвой петли. Шарики, как ни странно, повиновались. Он попробовал разъединить их — и у него не вышло. Нахмурившись сильнее, Гарри попробовал ещё раз, в красках представляя, как молекулы шариков перестают притягиваться друг к другу и оба мягко отлетают на несколько дюймов, каждый в свою сторону.

Удивительно, но вещицы повиновались. Ещё немного поигравшись с ними, Гарри с удовлетворением понял, что сосущего ощущения во всём теле, что у него означал упадок сил, нет и не предвидится.

"Кажется, я довольно сильно расширил свой магический... ммм, точнее, накачал магические мышцы", — вспомнил Гарри цитату из тетрадки Сиерры, которая была любовно переписана и защищена от обычных людей. Называть их маглами у него просто язык не поворачивался. Это было слишком по-снобски: будто обычные люди — как пыль под ногами. Мерзко.

— Мистер Спенсер, вы просили... — к нему вежливо постучались, и Гарри, быстро подхватив шарики, тут же засунул их в карман. И только после этого понял, что всё же додумался закрыть дверь. Помассировав переносицу, мысленно закатив глаза и прокляв свою забывчивость, он подскочил с места и открыл дверь.

— Иду-иду, мистер Брэкман, — Гарри выпорхнул из комнаты и поплёлся в столовую вслед за дворецким. Он отлично знал, что еда будет наивкуснейшая — в доме, кроме дворецкого, работала средних лет женщина, в обязанности которой входило готовить и помогать мистеру Брэкману убирать дом. — А что сегодня на обед? Я ведь весь день дома буду, да? Или всё-таки мы с Джимом и Эммой поедем куда-нибудь? Это было бы просто прекрасно!

Пока он болтал, они неторопливо шли по направлению к столовой. Болтать Гарри, к своему удивлению, умел. И умел неплохо. А когда к этой способности прибавилось ещё и его милые рожицы и активные телодвижения, сопровождающие речь чуть ли не каждого ребёнка, забалтывать ему удавалось кого угодно. Такая способность, как признал Гарри, была очень полезна. Особенно с его будущим, где он будет управлять довольно большой фирмой своих приёмных родителей. О последнем, кстати, догадаться было легко: не зря же его усиленно учат не только школьным предметам, но также врать, вести переговоры и многое другое.

Усевшись за стол и с удовольствием съев всё, что ему было предложено, Гарри выжидающе уставился на мистера Брэкмана, подперев щёку рукой. То, что мужчина не дал ему одному поесть, а наблюдал, стоя в сторонке, должно было что-то значить. Как подозревал Гарри — мужчина просто хочет что-то ему сказать. Но для чего нужно так долго ждать?

"Он мог бы сказать ещё тогда, когда мы шли", — подумал Гарри и "растёкся" по столу, временно наплевав на манеры. Он же ребёнок, верно? Тем более что до жути правильной Эммы рядом не наблюдается.

— Мистер Спенсер, — дворецкий посмотрел на него настолько внимательно, что Гарри мгновенно подобрался, умудрившись при этом не разрушить свою милую игру, — с прискорбием должен вам сообщить, что миссис и мистер Спенсер, ваши родители, сегодня погибли в автокатастрофе. Хотя получилось всё странно, возможно, это проделки конкурентов. — Мужчина нахмурился и настойчиво спросил: — Мистер Спенсер?

— Всё нормально, — махнул Гарри рукой, снимая с себя мимолётное оцепенение. — Просто это слишком... неожиданно. Но всё нормально, правда-правда, — Гарри неуверенно улыбнулся и опять подпёр щёку рукой, смотря куда-то в стену. За что он любил мистера Брэкмана, так это за то, что тот умел молчать. Просто прекрасно молчать, ничего не говоря, но на каком-то моральном уровне сообщая о своём присутствии. Иногда Гарри казалось, что тот волшебник, но ни волшебной палочки, ни каких-нибудь небольших спонтанных всплесков, что было присуще сквибам — замечено за мужчиной не было.

Всё было действительно нормально. Гарри никогда не пылал к своим приёмным родителям неземной любовью, так что их смерть оказалась лишь сильнейшей неожиданностью. Он чувствовал горечь, он чувствовал жалость, но даже желания заплакать не было. Впрочем, мальчик машинально несколько раз шмыгнул носом, скорее для поддержания образа, чем для чего-то ещё.

Гарри понимал, чем же ему грозит смерть Эммы и Джима. Тем, что компания переходит в его руки... точнее, почти переходит — наверняка ему дадут опекуна.

"Интересно, кто им будет? — подумал Гарри, а потом отогнал эту мысль как несущественную. — Это сейчас не важно. Важно то, что мне придётся управлять компанией. Я, конечно, знаю очень многое, но не всё. Придётся вникать, но так не хочется переставать быть ребёнком... Наместники и замы? Да и мистеру Брэкману доверять можно, как бы смешно ни звучало. Будто в боевике каком-то", — Гарри фыркнул и поболтал ногами, а потом спрыгнул со стула и посмотрел на дворецкого.

— Мне нужно будет вникнуть в дела компании? — безмятежно спросил Гарри, нашаривая в кармане шарики и перекатывая их между пальцами. На секунду нахмурившись, он вдруг опять улыбнулся (не слишком правдиво, если честно, так как голова была занята другим), искренне надеясь, что у него появились ямочки на щеках. — Да? А мне так не хочется... Можно будет доверить это другим людям? — протянул он.

— Конечно, мистер Спенсер, — кивнул мужчина, а потом, вдохнув, предупредил: — Но другие люди могут быть не слишком честны. Кстати, вашим опекуном, скорее всего, буду назначен я. Хотя не думаю, что это будет что-то менять, вам всё равно придётся заведовать компанией. Или хотя бы ставить подписи на бумагах.

Гарри довольно улыбнулся, самому себе напомнив кота, что объелся сметаны. По крайней мере, по ощущениям всё было именно так. Да и мистер Брэкман не соврал, не стал его уговаривать или, наоборот, отговаривать — просто мимолётом предупредил, как всё может быть.

"Замечательно! И что опекун он — тоже классно. Хороший человек. И не надо будет проверять какого-нибудь дальнего родственника, привыкать к нему", — пролетело в голове. Гарри покачал головой: какой-то у него слишком хороший день. Если, конечно, не считать смерти людей, к которым он сильно привык за четыре года.

— Можно мне посмотреть... на них? Их могилы? — Гарри сжал губы. Всё же его приёмные родители были не такими уж и плохими людьми. — Когда будут проходить похороны?

— Завтра, — мистер Брэкман подошёл к нему и положил руку на плечо; для этого ему пришлось даже присесть. — Хочешь посмотреть на покореженный автомобиль? Мне кажется, не стоит. Там кровь. Да и вообще, зрелище неприятное.

Гарри сжал руку с шариками в кулак и резко кивнул. А потом, скомкано попрощавшись с дворецким, который теперь ещё и его опекун, пошёл в свою комнату, заперся там и присел на свой любимый пушистый и большой ковёр. И мягкий, конечно же. Мальчик вздохнул и вытащил два шарика из кармана, положив их к себе на ладонь. Они лежали рядом, как и любые нормальные намагниченные шарики. Вот только, взяв один шарик и чуть откатив, Гарри не заметил того, чтобы вещицы притягивались друг к другу. Совершенно. Обычные, довольно тяжёлые металлические шарики тёмного цвета, размером примерно в два ногтя большого пальца Гарри.

"Это открывает большие перспективы, — подумал он, покрутив в руках свои игрушки. — Если подумать, то, значит, и с электричеством можно подобные штуки вытворять, то есть включать-выключать. И, получается, как-то по-другому им управлять можно. Залазить в компьютер, менять там что-то... Забавно. Интересно, волшебники так делают?"

Гарри откинулся на спину и подкинул шарик, ловя его и подкидывая ещё раз. На лице расползлась хитрая улыбка. Мальчик всегда считал себя довольно умным и смекалистым, вот и сейчас смутные догадки уже были.

"Интересно, у нас есть конкуренты? — мысленно поинтересовался Спенсер. — И какие-нибудь флэшки и компьютеры. Чтобы сломать или поменять там что-нибудь... То есть попрактиковаться", — мурлыкнул он.

Глава восьмая. Восемнадцать равно шести

Гарри неторопливо шёл по одной из улиц Лондона. Он устал. И даже не физически — с этим, честно говоря, всё всегда было хорошо, как предполагал сам мальчик — именно благодаря магии. Его утомило одно из множества собраний, на которых ему приходилось присутствовать как владельцу кампании. Даже несмотря на то, что он ведёт себя как ребёнок, думать и поддерживать фирму — было нужно. А Гарри, видя в нём именно шестилетнего мальчика, вовсю пытались обмануть. Что, на взгляд самого Гарри, было странно: все ведь знают о его болезни, знают, что он не ребёнок, а ещё наверняка замечают, что после встречи с ним почти все носители важной и не очень информации начинают сбоить.

Управлять приборами оказалось неожиданно сложно, совсем не так, как тем же огнём, ветром или водой. Приходилось сильно сосредотачиваться, чуть ли не выпадать из реальности на какое-то время. И это было очень, очень плохо. Ему нужна была эффективная, быстрая магия. А выпадать из важных разговоров не хотелось. Нет, он, конечно, всегда мог сделать милое лицо и переспросить, но частое повторение такого было подозрительно, да и неуважение к собеседнику настолько демонстративно показывать не хотелось. Он же хороший мальчик.

Гарри украдкой огляделся и шмыгнул в тень какого-то бара. Место не внушало доверия — тёмное, даже несколько мрачное; да и люди его сторонились, что тоже было показателем. Мальчик почувствовал неожиданный прилив сил, но не пожелал придавать этому значения: мало ли что могло случиться. Может, от жажды приключений. Он ведь любит веселиться, хотя, держа маску "хорошего мальчика", это получается слабовато. Да и не умеет он. Так что ребёнок из Гарри Спенсера выходит просто прекрасный: умный, тихий и послушный. Только излишне взрослый, но разве нужно об этом кому-нибудь знать? Какая взрослость, Гарри ведь такой милый и наивный мальчик! А то, что владелец фирмы, которая нисколько не потеряла со смертью Джона Спенсера — так это за него всё взрослые решают.

По крайней мере, именно такую информацию Гарри предоставлял. Не просто так, а своими действиями, конечно же. И другими способами: "утечкой" информации, "слухами" и ещё много чего было в его арсенале. Но он всё равно не понимал.

"Кому нужно — знают, что я притворяюсь, — думал он, задумчиво осматривая не слишком чистое место. — Неужели так хорошо играю? Ха! Классно!"

Он прищурился, заметив потёртую и запыленную деревянную вывеску. Прочитать, что же на ней было написано — оказалось делом сложным, но вполне выполнимым, зрение у него было прекрасное.

"Дырявый котёл? — он моргнул. — Что за странное название? Впрочем, судя по состоянию этого, эм, "заведения", оно полностью оправдывается".

Неожиданно от толпы людей отделился один человек и, оглядевшись, прошмыгнул в какую-то дверь, не заметив Спенсера. Как Гарри понял, это и был тот самый "Дырявый котёл". Мальчик качнулся с пятки на носок, сцепив руки за спиной и гипнотизируя дверь. Неожиданный интерес не давал просто так взять и уйти. Гарри вздохнул и, убедив себя, что у него всегда есть магия, осторожно приоткрыл дверь и протиснулся в помещение. Тёмное и не слишком чистое, да и пахло, на изрядно искушённый взгляд мальчика, довольно неприятно.

— Всё ясно, можно уходить, — машинально надул губы Гарри, думая о чём-то своём и опять разворачиваясь к выходу. Только дотронувшись до ручки двери, он понял, что в помещении подозрительно тихо. Вернуться и посмотреть, в чём же причина такой тишины (хотя он видел, как буквально минуту назад сюда кто-то зашёл) хотелось очень сильно. И Гарри не стал себе отказывать в этом, ещё раз мысленно повторив, что он, в конце концов, маг. Не самый сильный, не самый волевой и храбрый, зато маг. В отличие от других людей.

Осторожные шаги Гарри были почти неслышны, неторопливость, небольшой вес тела и сосредоточенность на ходьбе делали своё дело. А вот то, что где-то дальше в "Дырявом котле" кто-то ходил — было слышно, причём этот человек тоже скрывался. Если бы не обострившиеся от предчувствий приключений и опасности органы, мальчик бы и не заметил этого. Дойдя до поворота, Гарри остановился и взъерошил волосы, раздумывая. А так ли ему это нужно? Магия магией, но место подозрительное, да и человек ведёт себя странно: двигается тихо, осторожно. Сам он тоже, конечно, так ходит, но это из-за того, что в "Дырявом котле" он явно незваный гость.

"Если бы не он, то я бы даже и не заметил ту вывеску, настолько она, как и дверь, незаметна. А я довольно наблюдателен, — подумал Гарри. — Так что он тут, думаю, не в первый раз. Тогда почему он скрывается, а если и скрывается от кого-то — то почему тогда так тихо?"

Неожиданно мальчик услышал какой-то странный, ни на что непохожий звук. Плохое предчувствие резко нахлынуло, заставив плотнее прижаться к стене. Шаги замерли, зато послышались более уверенные, твёрдые и громкие: этот человек явно не скрывался. Гарри прислушался, одновременно подползая к краю стены и осторожно выглядывая.

— Гоменум ревелио.

Гарри не обратил на слова, сказанные новым действующим лицом, никакого внимания. Его больше интересовало само "действующее лицо": высокий человек в чёрном плаще и такой же одежде стоял к нему спиной и что-то держал в правой руке. Судя по позе, он то ли прислушивался, то ли приглядывался, в общем, что-то искал — точно. Неожиданно человек резко повернулся на девяносто градусов, открыв вид на лицо, закрытое странного вида чёрной маской, и, взмахнув рукой, выдал:

— Баубиллус!

Гарри широко распахнул глаза. В руке у человека была небольшая палочка, и стоило ему только взмахнуть ею и произнести это странное слово — из кончика вырвалась яркая бело-жёлтая молния.

"Вау! Я что, на мага наткнулся? — вспомнил Гарри деталь о том, что волшебники носят палочки. — Но, судя по всему, он настроен не очень друже... Что?"

Рядом с тем местом, куда ударила молния, воздух будто загустел, и от стены словно "отделился" человек. Гарри смог хорошо его рассмотреть: невысокий, широкоплечий, темноволосый и немолодой уже мужчина с суровым лицом.

— Мимбл вимбл! — быстро проговорил вышедший из стены и довольно резко повёл палочкой. Тот, что был в плаще, провёл палочкой перед собой, и — Гарри восхитился — перед ним появился полупрозрачный голубоватый... щит? Судя по тому, как отскочил от него беловатый луч — да, решил Гарри.

А потом он даже не успевал следить, кто что говорит, и от кого прилетает заклинание. Один раз, когда он высунулся из своего укрытия слишком сильно, попало и ему: стало неожиданно до одури щекотно, и Гарри не сдержал негромкого смеха, извиваясь на полу и пытаясь придумать, как же это прекратить. Его ведь могут заметить. Но через несколько минут щекотка исчезла, будто её и не было, а мальчик, переведя дух, вновь кинулся наблюдать. Это оказалось жутко интересно, хоть он уже и понял, что маги не просто так кидаются заклинаниями, а дерутся.

Тому, что был в маске, пришлось взять палочку в левую руку, так как правая была покрыта коркой льда. Второму же волшебнику тоже было нехорошо: голень кровоточила, так как, Гарри помнил, туда его укусила огромная змея, глаза всё ещё слезились после дыма, а левая рука выглядела и вовсе отвратно, настолько, что Гарри предпочитал туда не смотреть. Видел только капли крови, всё не прекращающие падать на деревянный пол — и ему этого было достаточно.

— Диффиндо! Дуро!

— Протего маскима! Бомбардо! Остолбеней триа!

— Аресто моментум! Авада!..

Гарри вздрогнул, видя, как лицо темноволосого мужчины исказилось от ужаса. Мальчик быстро оценил ситуацию: сбежать тот с больной ногой явно не сможет, а вот человек в маске может свободно передвигаться. Вопрос, кому же помогать, отпал как-то сам. Тем более что слишком подозрительно выглядел этот человек в чёрной одежде, да ещё и скрывающий своё лицо. И напал тоже он.

Он сосредоточился и, резко вытянув руку вперёд, сжал зубы. Пуляться заклинаниями так же, как и волшебники — он не мог; у него даже волшебной палочки не было. Зато у него была магия. Гарри не ведал, правильно ли он поступает, пытаясь что-то сделать без палочки, но знал, что магии детей учат с одиннадцати лет. Он же, скажем так, опоздал уже на целых шесть лет. Так что Гарри просто учился, совершенствовался и везде искал упоминание о магии, и, к своему удивлению, очень часто находил. Маги оказались очень глупым народом, раз так небрежно оставляли за собой следы.

Человека в чёрном ощутимо пошатнуло, и от удивления он даже замолчал, чем тут же воспользовался его противник, произнеся что-то настолько тихо, что Гарри даже не услышал, но результат заметить смог: человек вдруг застыл в странной позе и, пошатнувшись, плашмя упал на пол. С неприятным скрежетом ударилась о дерево маска. Гарри спрятался за стену, чувствуя, как начинает стучать в ушах сердце. А что если этот волшебник что-нибудь с ним сделает? Будет очень, очень нехорошо.

Неуверенные и неровные шаги приближались к его, Гарри, укрытию. Мальчик на мгновение зажмурился, но потом помотал головой и встал с пола, сжимая кулаки. Что это он как трус? Он не трус! И явно сможет больше, чем раненый старик, который к тому же должен ему. А что должен — Спенсер не сомневался — слишком уж натуральным был ужас на лице мужчины, когда тот заслышал "Авада".

"И что за "Авада"? Заклинание? Но ничего же не произошло. Может, его просто не закончили? Кстати, было бы довольно реалистично", — подумал Гарри, осторожно отходя на пару шагов от края стены.

Сначала Гарри увидел руку, а потом уже и всего человека. Глаза у него, как тут же заметил мальчик, были светло-серыми, серьёзными и уставшими. Мужчина поджал губы, разглядывая Гарри, а тот по привычке уже сделал большие глаза и мгновенно нацепил растерянное и непонимающее выражение лица. Раненый вздохнул и усмехнулся.

— Ну что, парень, кому же я обязан своей жизнью?

* * *

Гарри никогда не думал, что он сможет поговорить с настоящим волшебником. Нет, конечно, он находил информацию о странных людях в мантиях, полчищах сов и ничем не объяснимых явлениях, но думал, что сами маги должны быть более-менее сознательными и зачищать за собой следы, не давая людям даже мысли о том, что эти явления как-то связаны. Хотя уже то, что информация о них просачивалась в новости — говорило о волшебниках не с самой лучшей стороны. Гарри думал, что если и встретит мага, то просто посмотрит немного и уйдёт — его устраивала такая жизнь, какой она была сейчас, не больше и не меньше.

В общем, Гарри даже предположить не мог, что раненый маг окажется у него дома, да ещё и мирно пьющим зелёный чай. Это было слишком удивительно, слишком... волшебно и сюрреалистично, чтобы быть правдой. Но мальчик знал, что сны настолько реальными не бывают, а если и бывают, то он никогда их не запоминает. Так что вариант со сном отметается. Накачать его ничем тоже не могли — сама мысль о таком вызывала скепсис и желание покрутить пальцем у виска — так что это точно реальность. И битва магов, и телепортация, и мгновенное "излечение" мужчины, стоило тому лишь махнуть палочкой.

Нет, Гарри был не таким, каким себя показывал, и понимал многое: и то, что битва была очень тяжёлой; и то, что телепортация далась волшебнику жутко сложно, судя по синякам под глазами; и то, что "излечение" — что-то вроде иллюзии, потому что, как только они зашли в дом, всё стало таким же, как и было. Тогда мальчик нечаянно посмотрел на руку своего нового знакомого и чуть ли не распрощался с завтраком: открытая глубокая рваная рана шла от сгиба локтя до запястья. В некоторых местах кровь уже запеклась, но было отлично видно, что рука мужчины всё ещё кровоточит. Гарри тогда как можно быстрее отвернулся и отвёл человека, который, к слову, так и не представился, в гостиную. И теперь тот сидит и пьёт чай, параллельно съедая огромное количество шоколада.

"Может, он что-то там восстанавливает? — с интересом подумал Гарри. — Магические силы, там... Было бы очень забавно. Вот дети-то, наверно, обрадовались! Маги едят шоколад, чтобы пользоваться своими волшебными палочками", — он даже не сдержал короткого смешка, с весельем в глазах наблюдая за мужчиной. Тот вдруг остановился и поднял на Гарри взгляд.

— А я и не представился... — протянул он. — Меня зовут Норт Кид. Спасибо, что спас, ты даже не представляешь, как я тебе благодарен, — мужчина усмехнулся и скривился, неосторожно двинув рукой.

— А меня зовут Гарри Спенсер, приятно познакомиться, мистер Кид, — Гарри задумчиво постучал пальцами по столу и, сделав сосредоточенную мордашку, спрыгнул со стула и подошёл к Норту. Стараясь не смотреть на некрасивую рану, он осторожно коснулся пальцами руки мужчины и, не слушая сдавленные ругательства (правда, какие-то странные — при чём тут Мерлиновы трусы?), попытался достучаться до своей магии. Причём не просто так, как он это сделал тогда, в "Дырявом котле", выбросив свою магию как ударную волну воздуха, а с определённой целью.

Лечить получалось плохо. Это было совсем не так, как с электричеством и разными приборами, там просто было сложно и постоянно терялся контроль. В лечении же Гарри не знал, что делать и как быть. Как сращивать кожу, мышцы, кости? Как заставить болячку перестать противно ныть? Как сделать так, чтобы кровь остановилась? Он не знал. Прочитанные учебники по медицине тоже дали довольно мало. Как понимал Гарри — ему просто не хватало практики. На практике вообще всегда легче учиться, это он заметил давно, ещё когда бился над тетрадкой Сиерры, пытаясь изучить хоть что-то.

"Кстати, о Сиерре, — подумал он, ненадолго отвлёкшись. — Как жаль терять таких хороших друзей. Очень печально, что мы с ней больше не видимся".

Пальцы будто онемели, особенно пострадали те места, где Гарри касался руки Норта. Осторожно убрав свою руку, он покосился на мужчину. Тот ничего не говорил, просто с каким-то странным выражением лица смотрел на него. Мальчик потряс рукой, с недовольством отмечая, что чувствительность не возвращается, что не есть хорошо. Он с интересом посмотрел на мага.

— Ну как? Получилось? — с надеждой спросил Гарри, устав дожидаться хоть какой-то реакции на свои действия. Норт медленно кивнул, а потом ещё более внимательно посмотрел на мальчика. Спенсер даже поёжился под таким откровенно изучающим взглядом, но потом фыркнул, сжал кулаки и с вызовом глянул на волшебника. — Что?

— Да так, ничего, — отрицательно качнул головой Кид, вставая. — Спасибо. Я даже не буду задавать вопросов, почему ты это всё умеешь. Хотя мне интересно. Но так как ты маг, смысла стирать тебе память я не вижу. И, да, ещё раз большое спасибо, — он улыбнулся. — И за руку, и за шоколад. Я с дементорами не так давно повстречался, ещё не отошёл, а тут этот Пожиратель Смерти...

Гарри кивнул, мысленно запоминая новые слова и обещая себе, что обязательно узнает их значение. У него много времени и большой энтузиазм, а ещё — хорошие люди, впрочем, такое лучше другим не доверять. Мальчик смешно нахмурился, чувствуя, как что-то забыл. Что-то действительно важное, такое, что легко может вылететь из головы...

"Точно, — Гарри покосился на Норта. — Его же видели. Могут пойти всякие слухи, а мне это не на руку. Да и вообще, хотелось бы избежать разного рода вопросов... Хм. У меня же маг есть рядом! Да ещё и мой должник. Вдвойне. Нет, втройне, я же ему ещё и шоколадку дал. Замечательно!"

— Мистер Кид, скажите, а вы можете стереть память тем, кто вас видел? — он сделал большие и невинные глаза, застенчиво шаркая ножкой по ковру. Грязному после гостя ковру. "Нет, такой вариант не подходит. Определённо не подходит". — Или сделать так, чтобы они не говорили и не спрашивали меня о вас, а? Я ведь даже не знаю, что нужно отвечать! И слухи — это не очень хорошо, ведь вас, раненного, тут видели. Что могут подумать другие люди?

Норт пытливо всматривался в Гарри, но мальчик только скрестил руки на груди, решительно глядя на мужчину. Он был уверен, что тому тоже хочется остаться незамеченным или хотя бы неузнанным, так что ожидал согласия. Ну и, конечно, объяснения, что и как делать. Или хотя бы не объяснений, а просто результата. Норт, наконец, медленно кивнул и шумно выдохнул.

— Только быстро, хорошо? Не думаю, что твоё обезболивающее вечно, а мне ещё до Помфри надо доползти.

Глава девятая. Двадцать равно семи

Гарри довольно осмотрел несколько контрактов. По виду они ничем не отличались от обычных магловских бумажек, но если бы рядом был волшебник, он безошибочно разглядел в этой вещи магию. Гарри магию не ощущал, так как сам был переполнен ею, но точно знал, что она там есть. Не так давно он заставил подписать эти контракты тех людей, которые были приближены к нему как к владельцу фирмы Спенсеров, а также тех, кто работал в доме. И уже сейчас смог оценить то, что продуктивность работы возросла, а сплетен стало явно поменьше. В его голове уже давно блуждала мысль переложить львиную долю обязанностей на чужие плечи, чтобы вплотную заняться магией, но и не терять управления над фирмой, и — вот он, этот шанс! Всего-то надо, что выбрать человека и дать ему подписать эту бумажку. Мальчик довольно хлопнул в ладоши, чуть ли не пританцовывая от радости.

Заниматься, кстати, можно было не только магией. А учитывая ситуацию, в которую попал Гарри, заниматься нужно было не только магией. Потому что волшебники, стоило прогуляться ещё несколько раз до "Дырявого котла" и дальше, через стену (надо было просто постучать костяшкой пальца по одному из кирпичей), чуть ли не сами сыпались ему на голову. Нет, конечно, иногда он уходил ни с чем, но волшебники всё же попадались, и довольно часто им требовалась помощь. И Гарри помогал. Не совсем безвозмездно, конечно же: он спрашивал о магии, об устройстве магического мира, о том, как учатся волшебники.

И получал ответы: магия бывает разной, и ответвлений много настолько, что и не перечесть. Некоторая доступна даже сквибам, а какую-то могут совершать только такие сильные волшебники как, например, Дамблдор. Есть магия отсроченного действия, как руны, некоторые проклятья и зелья, а есть — моментальная, к которой относят различные заклинания. А ещё есть магические животные (и единороги тоже существуют!), пророки, нумерология, магловедение. Над последним Гарри долго смеялся. Неужели волшебники пытаются их изучить? Забавно ведь.

Магический мир в каждой стране устроен по-разному. В Великобритании это министерство Магии, которое не так давно пало под гнётом Волдеморта. Именно так Гарри узнал, что у магов, оказывается, идёт ожесточенная война, а те странные пропажи людей и убийства, которые валят на маньяков и сбежавших преступников — не более чем вина Пожирателей Смерти, слуг Тёмного волшебника. Гарри тогда очень удивлялся: почему бы не позвать на помощь другие страны? Когда же он задал этот вопрос рыжему магу, который представился как Артур Уизли, тот принялся его убеждать в силе Светлых волшебников и Дамблдоре. Гарри спорить не стал. Но Дамблдора, который почему-то упрямо не хотел просить чужой помощи, когда она нужна, начал недолюбливать.

Что это вообще за величайший маг, которому, судя по отзывам, присуждена огромная куча титулов? Раз его люди гибнут и ранены, раз они теперь сами идут к нему, объясняя это тем, что раньше профессия колдомедика была непопулярна, а учиться долго и врачей теперь не хватает, это уже что-то да значит! Гарри успокаивало только то, что таких "фанатиков" было немного. Некоторые открыто сомневались, некоторые вообще попали в передрягу случайно, некоторые просто решили помочь, приведя раненого к Гарри. И со всеми мальчик пытался подружиться. Точнее, это получалось непреднамеренно, стоило ему только заговорить. Ведь поведение ребёнка давно стало ему привычно.

А маги, как оказалось, действительно учатся в школе. Хогвартс. В Британии школа чародейства и волшебства называлась именно так, и Гарри название нравилось. Даже так, только по названию, он чувствовал нечто родное. А ещё было немного обидно. Ему много лет назад исполнилось одиннадцать, так почему же Хагрид тогда развернулся и ушёл? Хотя, смотря на себя в зеркало, он нехотя признавал, что на одиннадцать не выглядит.

"Может, — думал он, — тот, кто рассылает письма, смотрит именно на возраст?" — уже представляя, кто же такие волшебники, Гарри не сомневался, что информацию о нём посмотреть не удосужились. Волшебники вообще до странного снисходительно, на взгляд Гарри, относились к маглам. А те, к слову, ушли намного дальше магов. Но почему такое происходило? Этого Гарри понять не мог, а задавать прямой вопрос — слишком глупая затея.

А ещё он вплотную занялся целительством, как это называли у волшебников. Хотя и с оговорками: он использовал магловские лекарства, заживляющие мази и многое другое, справедливо считая, что так лечение будет проходить быстрее. И не ошибался.

Встреча и связывание различных замов и прочих личностей по рукам и ногам с помощью контрактов прошло отлично. Гарри точно знал, что люди ничего не заметят, потому что маги ему всё объяснили. Можно внушить и безосновательную преданность — это легче. А можно и основанную на чём-то, но на это требуется больше магической энергии и времени. Мальчик выбрал второй вариант, решив, что раз уж он такой милый — этим надо пользоваться на полную катушку. И воспользовался. Долго корпел над магической составляющей, потом — над тем, как это всё перенести на бумагу и завязать не на устную договорённость, — как это чаще всего бывало у магов — а на подпись.

Но оно того стоило, Гарри в этом не сомневался. Да и зачем ему сомневаться? Сделанного всё равно не воротишь, а разрывать контракт... опять чёрт знает сколько времени мучаться, придумывая, как бы это сделать? Да и зачем оно ему?

И вот теперь Гарри опять отправлялся в сторону "Дырявого котла". На этот раз ради того, чтобы передать медикаменты. Он был очень удивлён, узнав, что у магов долгохранящихся лекарств почти и нет, только несколько стандартных зелий. Всё остальное готовилось на заказ зельеварами, и за довольно приличную сумму. Гарри поражался тому, как никто ещё не додумался сварить консервирующее зелье или вроде того. Или изобрести что-то вроде холодильника. Да у людей же магия есть! А они ею так пренебрегают.

Он быстро скользнул взглядом по толпе людей и поближе подошёл к неприметному старому зданию. Теперь Гарри знал, что оно накрыто маглоотталкивающими чарами, и именно поэтому обычные люди его не замечают.

"Если увидит маглорождённый волшебник — ему просто не поверят и посмеются, что ребёнок выдумывает. А те, кто постарше, уже всё знают, — подумал Гарри и улыбнулся. — Умно. Хотя и несовершенно. Слишком маленькие территории достаются волшебникам... Впрочем, не мне решать".

Дверь в "Дырявый котёл" была распахнута, что само по себе хорошим не было. Гарри нахмурился и сосредоточился, пошевелил пальцами на левой руке, вызывая в памяти то, как же создавать нечто вроде воздушного щита-отталкивателя. Безразмерный рюкзак, который, к тому же, почти ничего не весил, нисколько не оттягивал плечи, так что скорость его не уменьшится.

"Сосредоточься, Гарри, — мысленно приказал себе мальчик. — Распахнутая дверь этого "заведения" ни к чему хорошему не приводит".

Тут он был прав, ни разу, встречая распахнутую дверь, он не натыкался на здоровых и полных оптимизма людей. Как-то раз даже нашёл мёртвого — странного, совершенно без ран, но мёртвого.

От следующего же спасённого Гарри узнал о непростительных заклятиях. Не сказать, что это была радостная новость, но теперь он хотя бы знал, чего стоит опасаться. "Авада Кедавра", "Империо" и "Круцио". Убивает, подчиняет и причиняет боль. Защититься — совершенно невозможно, только уклониться или закрыться. Хотя и то вряд ли — заклинания довольно быстры.

Зайдя в "Дырявый котёл" и услышав некое подобие хрипа, Гарри как можно быстрее попытался добраться до источника звука. Увиденное заставило замереть. Не от отвращения или чего-то подобного, Гарри уже успел повидать ужасных, просто кошмарных ран, а от шока. На полу лежал Пожиратель Смерти, один из слуг Волдеморта. Мальчик закусил губу и, задумавшись, как можно быстрее поставил сумку с медикаментами и прикрыл её чем-то вроде иллюзии. Слишком коряво, чтобы можно было не заметить. У него была назначена встреча, но раз тут такое дело...

"Можно будет что-нибудь у него узнать, — уверял себя Гарри, вцепляясь мужчине в маске в плечо и зажмуриваясь. Перед глазами промелькнула картинка одной из комнат его дома. — Связать, отобрать палочку, пригрозить долгом Жизни. Вроде бы серьёзная штука. Впрочем... Как пригрозить... Ммм, в моём стиле".

Если бы Гарри не был так сосредоточен на телепортации, которую маги упрямо называли трансгрессией, он бы усмехнулся. Угрожать в его стиле — это мило кушать мороженку и требовать обнимашек, вскользь упоминая нужные вещи.

Всё тело прошило неприятное ощущение, и Гарри как можно более плавно встал с корточек, покачнувшись. Кинул взгляд на мужчину и, не удержавшись, сорвал уродливую маску. Тёмные смолянистые волосы, длинный нос, светлая кожа. Мужчина тяжело выдохнул, и Гарри унёсся за нужными для операции вещами, уже давно усмотрев чуть повыше колена мужчины потемневшую от крови ткань. Да и правая рука выглядела излишне неестественно.

* * *

Дамблдор был погружен в раздумья. Всё складывалось не в его пользу. Открытая война была бы ему выгодна, но совсем в других условиях. Знамени, того, кто повёл бы к победе, не было — Гарри исчез, а Невилла в другую страну увезла излишне активная бабушка, заявив, что "они быть никакими Избранными не собираются".

Впрочем, Волдеморту тоже было не так хорошо, как того бы хотелось. Тело у него было, но, как докладывал Северус, Тёмный маг постоянно жаловался на свою слабость и отдавал приказы найти Гарри Поттера. И горе тем, кто получал этот приказ — многочасовые пытки с помощью Круциатуса были им обеспечены.

Директор единственной в Великобритании школы волшебства вздохнул и съел лимонную дольку. Он видел, что Орден Феникса уже не так един, как раньше, но причины понять не мог, хоть и пытался. Догадки были, не зря ведь многие из его людей излишне здоровы и задерживаются после некоторых стычек. Но пока что этот таинственный человек, — или даже несколько — что лечил его людей, был Дамблдору полезен. Пока всё было в порядке. А потом... он понаблюдает за развитием событий и обязательно спросит Северуса о том, не замечали ли Пожиратели Смерти чего-то необычного. И только после этого решит: полезен ли ему таинственный добродетель.

Да и вообще, нужен ли он на поле боя? Может, его стоит... устранить?

* * *

Гарри задумчиво перелистнул страницу книги. Именно эта шла тяжело, и мальчик отлично понимал почему. Даже жалел бедных медиков, которые несколько лет только этим и занимаются, а потом ещё и повторяют постоянно, а затем ещё и на практике применяют... Он вздохнул и уставился на ровные строчки, совершенно не понимая смысла.

"Как на меня похоже, — печально подумал он, чуть ли не шмыгая носом. — Побыстрее бы эта чёртова война закончилась... Я ведь не успею спасти всех", — он помрачнел и силой заставил себя начать вникать в смысл текста, как вдруг почувствовал взгляд. Нет, не так. Он почувствовал Взгляд.

Гарри поднял голову и встретился глазами с тем самым Пожирателем Смерти. Возможно, читать толстенную книгу в его присутствии было не лучшей идеей, но не оставлять же опасного врага одного в комнате? А так — очень даже заметно, что тот проснулся.

"Правда, взгляд начинает... немного, совсем чуть-чуть, ну, капельку напрягать", — поёжился Спенсер. Медленно закрыв и отложив толстенную книгу, мальчик спрыгнул со стула, на котором сидел, и поближе подошёл к мужчине.

— Ну как, всё в порядке? — он широко улыбнулся, приняв гордую позу и задрав нос. — А это я тебя вылечил! Будешь мне должен, — Гарри довольно хмыкнул.

— Я и так по уши в долгах... — протянул незнакомец, а потом пронзил Гарри неожиданно острым взглядом, прищуриваясь и подаваясь вперёд. Мальчик инстинктивно попятился, но всё же восхитился: перед этим взгляд Пожирателя быстро прошёлся по помещению. Но что может отвлечь от этого, как не внезапная моральная атака? Особенно на ребёнка. — Кто ты?

Гарри возмутился. Настолько сильно, что скрестил руки на груди, нахмурился и даже топнул ногой, еле удерживая нужное выражение лица, когда мужчина недоумённо приподнял бровь. Быть ребёнком рядом с этим человеком оказалось неожиданно сложно. Но не зря же он великий Гарри Спенсер. "Спаситель всея магов", — иногда хвастливо думал он, тут же сгибаясь от смеха. "Нет, ну бредово же звучит", — вспомнив эти мысли, смущённо подумал Гарри. Но тут же вскинулся — не время для смущений!

— Вообще-то, ты сейчас в моём доме, без палочки и связанный, — вежливо указал Гарри на эти три пункта, загибая пальцы и делая серьёзное лицо. — Так что вопросы тут буду задавать я! А то Орден Феникса позову. И Тонкс, — зачем-то ляпнул он имя странной девушки, чьи способности приводили его в восторг. Это же какие возможности для шпионажа, побега и многого другого! Менять свою внешность! И сколько сразу вопросов напрашивается!

Куда девается лишняя масса? Откуда приходит нужная? Почему клетки меняются? Как магия причастна к этому? А если попробовать превратиться в магическое животное, то что будет? К сожалению, Тонкс ни на один из вопросов ответить не смогла, хотя Гарри видел, что девушку загрузил. Так она и ушла — с переломанной чуть ли не везде левой рукой, вправленным носом и синяком на скуле.

Мужчина наградил его странно-задумчивым взглядом и пожал плечами, но тут же скривился. Гарри мигом сделал невинное выражение лица. Синяки он незнакомцу оставил, а вот всё остальное просто совесть не залечить не позволила.

"Он враг, так что пока вот так", — мысленно кивнул Гарри. Ему ли не знать, как иногда мешают синяки. Дадли со своей компашкой... Мальчик еле удержался от того, чтобы скривиться.

— Ну, задавай, — неторопливо произнёс мужчина. Гарри поёжился — голос у него был характерный. Такой услышишь — не забудешь никогда. — Меня зовут Северус Снейп, пересекая твой первый вопрос.

Гарри, уже вдохнувший побольше воздуха, чтобы спросить имя, сдулся и отвернулся, надув от обиды щёки.

— А вот и нет, — негромко пробурчал он и продолжил, но уже погромче: — Кто ты в иерархии Пожирателей Смерти? Какое отношение имеешь лично к Дамблдору? А к Ордену Феникса? Профессия? Почему Пожиратель Смерти? — Гарри выдохнул. И тут же потупился, шаркнул ножкой и задал последний негромкий вопрос: — А как Метка выглядит, а?

Северус некоторое время смотрел на него, а потом скривил губы в усмешке и фыркнул. Гарри обиженно вскинулся, сверкая глазами и буквально чувствуя, как праведный гнев бьёт изо всех щелей. Над ним насмехаются! На костёр его, на костёр! Как ведьм.

— А что будет, если я не захочу отвечать? — мужчина впился в него взглядом, и Гарри постарался не отвернуться, смотря прямо в чёрные глаза. Перекатился с ноги на ногу, не переставая корчить из себя невинное дитятко. И улыбнулся.

— Ну, тогда я буду вынужден применить ту магию, что мне доступна. Знаешь, — вдохновенно взмахнул он руками, — целительская магия — она...

— Гарри! — мальчик услышал щелчок трансгрессии, а потом в комнату с возгласом влетела Тонкс. — Там... Кингсли... — девушка замерла, прикрыв рот рукой. — Северус?

Гарри с интересом посмотрел на левую руку волшебницы. "Целая, гипса нет, двигается вроде хорошо, — пронеслось у него в голове. — У неё зажило гораздо быстрее, чем у других. Неужели это из-за того, что она метаморф? Вот бы... Эх, вот бы тоже научиться".

Он посмотрел на Снейпа, который с нечитаемым выражением лица разглядывал Гарри. Мальчик потупился, осознавая, что со своей угрозой позвать Тонкс попал в точку. А потом опомнился.

— Кингсли? Этот тот... Эм, чёрный? — забеспокоился он, метнувшись за аптечкой.

— Да-да, он, — Тонкс тоже переключилась на насущную проблему, бросив разглядывать Северуса. — У него всё очень плохо с ногой. А больница святого Мунго, боюсь, просто не успеет помочь. Пока всё выяснят, пока вызовут медика, пока узнают, свободен он или нет...

— А Гарри свободен всегда, — кисло протянул мальчик и, уже почти выбежав из комнаты, скорчил хитрое выражение лица, и обернулся. — Ребят, вы, это, живите дружно. Я не знаю, что у вас...

— Гарри! Кингсли! — волосы Тонкс покраснели, а Гарри прыснул и метнулся в соседнюю комнату, откуда и был слышен характерный звук телепортации.

Глава десятая. Двадцать один равно семи

Северус Снейп оказался просто информационной жилой. Возможно, он просто отплачивал долг, а возможно, уже всё просчитал в уме, но информацией делился охотно. К сожалению Гарри — не всей и, похоже, очень поверхностной, но ему, лишенному нормальных знаний о магическом мире, и это казалось огромным. Например, удалось наладить некое подобие бизнеса — продавать магловские лекарства под видом особых зелий и порошков. Маги, в большинстве своём воротившие нос от изобретений обычных людей, скупали товар на "ура". А всё из-за того, что тот действительно помогал.

"И чего им стоило обратить на это внимание пораньше? — размышлял Гарри. — Да хотя бы маглорождённые. Почему они ничего не говорили? Это странно. Не будешь же постоянно лечить простуду зельями. На некоторые компоненты у людей может быть аллергия, а это не лечится, только подавляется. Пить же зелья для того, чтобы выпить зелье... Какая глупость!"

А ещё Северус Снейп оказался легилиментом — магом, способным читать мысли. Правда, мужчина назвал такую формулировку слишком "магловской", но объяснять, что же легилименция такое на самом деле, не стал, а вот книги объяснили это с удовольствием. Гарри порадовался, что магии в нём слишком много: мысли прочитать из-за этого — было сложно. Впрочем, про защиту разума он почитал и даже попытался выстроить собственную, ведь предосторожностей много не бывает.

Тогда же Гарри загорелся идеей собрать собственное сопротивление. Участвовать в магической войне ему не хотелось, но вот помочь многим хорошим людям... И не все они были за Дамблдора — после знакомства со Снейпом он спасал ещё нескольких Пожирателей, почти все из которых пострадали от своих же. Так что сторону однозначно выбрать было сложно, да и не хотелось Гарри этого делать. Волдеморт его как командир нисколько не привлекал, чего только его Метка стоит. А Дамблдор... К этому Гарри подозрение начал испытывать уже давно. Так что вариант и со светлым лидером отметался.

"Почему бы тогда не создать свой отряд?" — подумал тогда он. Ведь и преимуществ у него будет больше, люди отовсюду. И этим, Светлому и Тёмному, лидерам он уподобляться не собирается... Гарри подумал, как же тогда его назовут, и улыбнулся: хотя бы ради этого следовало затеять всю авантюру. "Войти в анналы магической истории. Нет, ну как звучит?" — совсем развеселился Гарри и пошёл поджидать Снейпа, дабы растрясти его на информацию о составе и иерархии Ордена Феникса и Пожирателей Смерти.

И вот теперь Гарри раскачивался на стуле и иногда хватался за стол, чувствуя уже, что заваливается назад слишком сильно. В такие моменты он смешно взмахивал руками и забавно округлял глаза, заставляя Тонкс сдавленно хихикать в кулачок. Снейп даже бровью не вёл на все его ухищрения, и Гарри искренне расстраивался — раньше реакция была. Бурная. А теперь — будто отрезали. Остальные же маги, что присутствовали в комнате... Как бы помягче выразиться?

Гарри не умел читать мысли, но был уверен, что они в шоке. Да, он их лечил, и это в голове у всех уже уложилось. Но теперь он созвал всех на архиважную встречу и сидит тут. "Держу пари, они были уверены, что у меня есть наставник или что-то вроде этого", — подумал Гарри, переставая качаться и устраиваясь поудобнее.

— Все здесь? — жизнерадостно вопросил он, легкомысленно облокачиваясь на стол. От ощущения собственной важности хотелось надуться и стать чуть повыше. Ну, хотя бы на свой возраст. Это ведь не так уж и много... Наверное. Гарри с интересом рассматривал всех тех людей, что собрались. Стеснения он не испытывал, хотя и чувствовал, что атмосфера довольно напряжённая.

— Ну, примерно, — подал голос Кингсли. Гарри внимательно посмотрел на него. Неплохой, в общем-то, человек, только вот о Дамблдоре говорит слишком много, в отличие от всех тех, кто собрался тут. Даже Тонкс стала задумываться по поводу директора Хогвартса, хотя раньше ставила его выше всех и вся. Возможно, общение с Гарри и со Снейпом, который довольно часто наведывался к мальчику (то "зелья", которые магловские лекарства, продавать, то чтобы рассказать ещё парочку фактов о магическом мире), а возможно, и что-то другое. — Должны были ещё прийти Артур и та девчонка... — на непонимающий взгляд Гарри он потёр лоб ладонью и объяснил: — Она почти сквиб, но аналитик отличный, ей лет двадцать. Ммм, мисс Хейг, кажется.

Гарри кивнул. Аналитик — это просто прекрасно. Нет, это более чем прекрасно! Он, конечно, очень умный, но даже ему нужны люди, которые посмотрят на планы и догадки со стороны, раскритикуют или предложат что-то своё. Не одному же Снейпу маяться. Не выдержит ведь, и даже закалённая учениками Хогвартса психика не поможет.

— Ладно, — мальчик потёр глаза и солнечно улыбнулся. Сегодня он не спал — всё думал насчёт этой затеи, да и бумаги на подпись пришли. Не то чтобы поставить росчерк синей ручкой занимало так много времени, но чтение бумаг отнимало часы. Гарри хотел быть в курсе дела, хотя и доверял скованным договором людям безоговорочно, — тогда начинаем. Я собрал вас для того, чтобы спросить: а согласны ли вы вступить в новую организацию, которая будет принимать участие в войне? По типу Ордена Феникса, только с более выраженной демократией. Главный — я, но у каждого есть право предложить что-то и отстаивать своё мнение. Заставлять не буду. А ещё мне нужны советники, — Гарри развёл руками. — Я, конечно, очень умный, но...

В дверь осторожно постучались. Гарри всем корпусом повернулся в сторону звука и округлил глаза. Совершенно искренне так, даже рот приоткрыл. На пороге мялась повзрослевшая, но легко узнаваемая Сиерра. Гарри прищурился. "Мисс Хейг?"

— Мисс Хейг? — невинно уточнил он. Отвернулся, чтобы его не успели заметить. — Присаживайтесь, мы как раз тут плюшками балуемся. Рядом со мной, — он коварно улыбнулся, а у Тонкс посветлели волосы. Было видно, что ей весело. Да и Гарри было весело: он уже предвкушал, какое у Сиерры будет лицо, когда она его узнает. — Итак, кто "за"?..

Быть оратором оказалось весело. Гарри постоянно менял тон на пафосный, извинялся, исправлялся и — всё опять начиналось заново; он мог становиться сущим ребёнком, то есть ещё более милым и наивным, чем был всегда, но при этом он не отходил от нужной темы. Как ни крути, а тут новая группа магов сформировывается. Важен каждый человек.

В общей сложности набралось около тридцати магов, но Гарри был доволен. Советники — Сиерра и Северус — у него были. Подумав, он решил выбрать себе ещё и телохранителя. Во-первых, это очень круто, а во-вторых — на него действительно могут попытаться напасть. И даже убить. А он в последнее время забросил атакующую магию, сосредоточив все свои силы на лечебной и защите разума.

Строительство коварного плана было решено отложить на следующее собрание. Гарри решил, что обязательно спросит Северуса и Тонкс обо всех этих людях и посоветуется со своими советниками на счёт того, что же нужно будет делать. Кстати, о советниках. Гарри хитро прищурился и посмотрел на оставшуюся Сиерру. Та смотрела на него как на мессию, сошедшего с небес, не иначе.

— Привет, — он улыбнулся и помахал ей ручкой, представляя, что же девушка испытывает. Вроде бы в детстве серьёзный, а как вырос — стал вот таким ребёнком. Хотя "вырос"... кхм, с его-то болезнью это звучит довольно странно. — Как дела, подруга?

— Да неплохо, — она нервно поправила волосы и вздохнула, тут же принимая сосредоточенный вид. Гарри восхитился. Так быстро измениться! — Итак, Гарри. Думаю, мы должны составить план, верно? — Сиерра обвела взглядом комнату-зал с огромным столом, за которым все сидели, и наткнулась на Снейпа. Вздёрнула нос. — Раз ты считаешь, что всем этим людям можно доверять...

— Я слышу в вашем голосе сомнение, мисс Хейг, — проговорил Снейп, растягивая слова. Сиерра кивнула, признавая очевидное. Гарри устроился поудобнее и приготовился наблюдать. В словесной перепалке, конечно же, победит Снейп, но почему бы не насладиться зрелищем того, как ближние грызутся и думают за тебя? — Волшебнице надо бы знать, что спасение жизни в магическом мире ценится очень, очень сильно... да и заметить магию на доме не помешало бы. Люди, что хотели передать полученную информацию в чужие руки или воспользоваться ею в целях, противоречащих целям мистера Спенсера, просто бы не зашли или не вышли.

Сиерра вспыхнула. Гарри с жалостью посмотрел на Северуса. "Слишком грубо он её ткнул носом в ошибку... — подумал мальчик, уже сочувствуя мужчине. — Всё, теперь он враг номер один, я в этом уверен. Или нет. Люди меняются с течением времени".

Сиерра Огден изменилась. Попыталась успокоиться и, подчёркнуто не обращая внимания на Снейпа, повернулась к Гарри:

— Гарри, каковы твои планы?

— Ну... — мальчик хитро улыбнулся, слез со стула и встал во весь рост, уперев руки в бока и сделав одухотворённое выражение лица. — Короче, слушайте. Сможете же привести всё в божеский вид, а, мистер Снейп, Сиерра?

Девушка немного удивлённо улыбнулась ему в ответ и кивнула, а Северус лишь вздёрнул бровь. Только через несколько секунд Гарри понял, в чём же причина. Имени Сиерры ведь так и не назвали, а он его откуда-то знает. Лондон так тесен, особенно магический.

— В общем, так. Для начала — интриговать не будем, боюсь, Дамблдор этим и занимается. Особенно это видно по той горячности, что его отстаивают почти все люди. Хотя быть директором Хогвартса очень удобно в этом плане... Вот! Но и нападать, как Волдеморт, тоже не будем, слишком прямолинейно и глупо. Сейчас — всё разведываем. И, да, я в курсе, что вы и так многое знаете! — он ткнул пальцем в Снейпа. — Но не всё же. Планы меняются, создаются, отправляются в топку. Пока что — никаких активных действий. Осторожно пытаться завербовать тех, кому можно доверять. Действовать будем только после того, как соберём достаточно информации и людей. Кстати, узнать бы, почему Дамблдор сам просто не убьёт Волдеморта...

— Пророчество, — темноволосый мужчина дёрнул плечом. — Есть пророчество, что Волдеморта может убить только тот, кого он "отметил, как равного себе".

Гарри замолчал, обдумывая информацию, а потом одновременно с Сиеррой выдал:

— Бред какой-то.

— В любом случае, — продолжил Гарри уже один, — я не верю во все эти пророчества. Глупо как-то. Умереть можно даже подавившись, а тут его ещё кто-то убивать должен. Так что ищем возможности убрать его. Война — это не хорошо.

— Прекрасный план, — Северус скрестил руки на груди и, кажется, хотел даже издевательски похлопать. — Вы станете надеждой магического мира, мистер Спенсер.

— Да-да, именно так, — Гарри притворился, что не заметил сарказма и просто улыбнулся. — Кстати, надо будет ещё сказать, чтобы надежде магического мира подарили плюшевых игрушек. Мне особенно сильно мишки нравятся.

* * *

— Где мальчишка? — вкрадчивый, холодный голос с шипящими интонациями. Человек, стоящий на коленях перед закутанной в плащ фигурой, задрожал.

— Я н-не знаю, господин. Никто не знает...

— В последний раз спрашиваю: где мальчишка?

— Н-нет... Не знаю... Пощадите, мой лорд...

— Авада Кедавра!

Ярко-зелёная вспышка осветила грязный подвал и на мгновение вытянула из мрака страшное, безносое лицо человека в плаще.

* * *

Подпись. Подпись. Подпись. Отложить, потому что это лучше прочитать ещё раз, ведь время у него есть. И ещё одна подпись, но перед этим обязательно пробежаться глазами по тексту, чтобы быть в курсе того, что ему нужно подписать. Своим замам он доверял безоговорочно, но, даже несмотря на войну, хотелось быть в курсе, что происходит в его компании. И пусть на это приходилось тратить довольно много времени (Гарри с тоской покосился на часы, которые показывали час ночи), отступать от своего намерения быть в курсе мальчик не хотел. Он вспомнил лица магов, когда в первый раз заявил, что "у меня режим, а это значит, что я пошел спать", и обнял ближайшего человека. Ну, а то, что его срочно потребовал к себе один из замов, осталось за кадром.

Да и вообще, за последнее время Гарри просто оброс слухами. Оно и понятно — вёл он себя довольно странно, а людей, и женщин в том числе, вокруг него теперь было достаточно. Так что теперь Гарри "соблюдал режим", общаясь с участниками своего сопротивления — за исключением Снейпа, Тонкс и Сиерры, пожалуй — только до одиннадцати часов. В остальные же моменты приходилось изображать сонливость и вообще недовольство от того, что "его разбудили". И обнимашки тоже стали неизменным атрибутом Гарри, когда тот понял, что такой контакт попросту выбивает людей из колеи.

А когда он додумался ещё и садиться на коленки к той же Тонкс или Сиерре, подкладывать на стул подушки, чтобы его было лучше видно, хлопать в ладоши от радости и постоянно просить плюшевые игрушки и сладости... О, надо видеть лица магов. И ведь он вёл так себя постоянно, в моменты же, когда нужен был серьёзный подход, Гарри лишь мило хмурил бровки и надувал губы в раздумьях.

— Гарри! — в его комнату ворвалась Сиерра, рискуя напороться на заклинания. Впрочем девушка она была умная, так что удержала равновесие, оставаясь на пороге. Недостаток магической энергии компенсировался воистину ужасающим знанием теории всего и вся. Догадаться же, что маг защитит что-то своё, можно было и без того ума, что демонстрировала Огден, точнее, мисс Хейг. Когда обнаружилось, что девочка имеет хоть какие-то магические способности, родственники-маги тут же дали ей свою фамилию. "Будто имеет значение, насколько хорошо меня будут узнавать, если вообще будут", — иронично рассказывала девушка об изменившейся фамилии. — Всё очень плохо. Тонкс и её отряд наткнулись на Пожирателей и Орденцев...

Гарри положил документы в ящик стола, спрыгнул со стула и быстрым шагом вышел из комнаты. Сиерра повела его куда-то (очевидно, к месту телепортации магов или в комнату-палату, если их уже успели перенести), на ходу поясняя ситуацию дальше:

— Выжили не все. Те близнецы, они... — Сиерра взлохматила волосы, Гарри уловил болезненную улыбку. — В общем, остальные ранены. Тонкс тяжело, но Помфри ей занимается. Орденцы высказывают агрессию, напали первыми, хотя отряд их не трогал, сражался с Пожирателями. Ещё притащили одного из Орденцев, с ним поработают. И, Гарри, — девушка кивком указала ему на нужную дверь. "Значит, уже успели перенести", — подумал Гарри. — Боюсь, телепортацию могли отследить. Трансгрессировали торопливо, не обращая внимания на маскировку и надеясь на горячку боя. Я бы не надеялась на удачу.

Мальчик кивнул, закусывая губу и хмурясь, и ничего не ответил. Подошёл к двери, открыл — и в нос сразу же ударил запах лекарств, крови и что-то ещё, неповторимо-медицинское. Уже закатывая рукава кофты, чтобы удобнее было творить магию, Спенсер заметил быстро проходящего мимо Северуса, схватил за ткань мантии. Мужчина раздражённо покосился.

— Можете попросить людей усилить защиту? — Гарри молитвенно сложил ручки на груди, делая большие глаза. Руку с мантии он предусмотрительно убрал, разглядев во взгляде мужчины жажду убийства. — Трансгрессия...

— Абсолютно безопасна, так как на вашем доме уже стоит защита. Сюда они точно не проникнут, — Снейп выгнул бровь, с интересом разглядывая мордашку, что скорчил Гарри. — Мистер Спенсер, мне нужно идти исполнять свои функции штатного зельевара.

Гарри кивнул и отпустил Северуса, направляясь к первому же очень плохо выглядевшему больному. Никаких эмоций по поводу защиты он не высказал, просто бросился к магу, коим оказался Хиткот Барбари — молодой ещё маг и, насколько помнил Гарри, просто прекрасный гитарист. Пальцы того были в ужасном состоянии, и если плоть было восстановить довольно легко, то раздробленные чуть ли не в бело-красную крошку кости...

"Сделать их мягкими, а потом зельем? Или хватит только каркаса, по которому зелье будет работать? Хотя... можно вообще не напрягаться, только саму руку вылечить, а зелье всё само сделает. Ощущения, конечно, ужасные, но время..." — задумался Гарри.

О том, что такую важную штуку как защиту дома от него утаили (или даже не успели сказать), думать не хотелось: в душе начинал ворочаться несвойственный ему гнев. Нет, он был не против такой защиты, но сообщить надо было!

"Или вообще предложить мне участие", — раздражённо подумал Гарри, восстанавливая фаланги пальцев гитариста. Несмотря на мысли, подходил он к этому с особой тщательностью. Во-первых, недолеченным или плохо вылеченным от него никто не уходил, а во-вторых — он же на гитаре играет! Тут пальцы важны.

Закончив с первым пациентом и напоив того принесённым Снейпом зельем, Гарри отправился сеять целительские заклинания дальше. Мадам Помфри и ещё несколько человек, что умели лечить, бегали рядом и размахивали палочками. Гарри обходился без деревяшки, чем заработал почтение всех без исключения. Кто-то даже предложил ему воспользоваться своей палочкой, но мальчик, бесполезно помахав ей и выкрикнув несколько заклинаний, ничего не добился. Только побегал по дому да потыкал всех встреченных магов в самые различные места.

Как только лечение было закончено, Гарри самолично проверил Тонкс, убедился, что с девушкой всё в порядке, и пошёл искать Снейпа. Вот теперь, когда он потратил уйму сил на лечение и уже не ошарашен новостью, можно и поговорить о таком вопиющем поступке. И спросить, кто участвовал в этом, тоже было бы неплохо. Мальчик задумался, где же тот мог быть, и остановил свой выбор на лаборатории. Когда же мага там не оказалось, Гарри просто растерялся. В остальных местах дома — да и Великобритании, зачем мелочиться — Северус мог быть с почти одинаковой вероятностью.

Вовремя подвернувшаяся Сиерра напомнила о некоем Сириусе Блэке. Гарри сразу же развернулся и направился в подвал. Догадаться, куда же доставили "языка", было легко. Не зря ведь того допрашивают. Мальчик осторожно заглянул в помещение, откуда доносились звуки, и наткнулся на внимательный взгляд Кингсли. Мужчина оставался для него загадкой: вроде бы всё так же продолжал болтать о Дамблдоре, но был безоговорочно предан Гарри, судя по действиям. Магия тоже ничего особого не замечала, хотя многих расшифровывала. Некоторых узнавал Северус, некоторых ставили под сомнение Сиерра с Тонкс, а потом отшучивались "женской интуицией".

— Тук-тук. А можно мне поговорить с мистером Блэком? — Гарри сделал большие глаза. Кингсли кивнул, ехидно улыбнулся в сторону пленника и ушёл. А Сириус, судя по выражению лица, был в культурном шоке. Только спустя секунду до Гарри дошло.

"Ой, он же меня не знает... — он закусил губу, чтобы не расплыться в коварнейшей из своих улыбок. — Тем лучше!"

— Кто ты? — немного резко спросил Блэк, а потом лающе рассмеялся. — Странный ход — оставлять меня с ребёнком.

— Я Гарри, — признался Гарри. — А ещё я начальник этой организации. Правда, у нас нет такого крутого названия, как у Волдеморта или Дамблдора, но зато мы сами по себе очень классные! Я предлагаю тебе рассказать всё, что ты знаешь об Ордене Феникса, — Гарри подошёл поближе к мужчине, который сидел на стуле, связанный верёвками, и приложил руки к щекам, чуть нажимая и улыбаясь как можно умильнее. — Ну, пожа-а-алуйста.

Сириус, странно смотревший на него ещё после того, как мальчик назвал собственное имя, поперхнулся и с минуту, ничего не говоря, смотрел на Гарри. Гарри смотрел в ответ, постепенно делаясь всё милее. В конце концов, Блэк не выдержал:

— Что за чертовщина?

— Не чертовщина, — Гарри пожал плечами, и, не заметив ещё одного стула, наколдовал себе собственный. Сел. — Просто предлагаю тебе немножечко сменить приоритеты. Мне не нравится Волдеморт, а Дамблдор, ну... мне он кажется странным. Слишком добрый, чтобы такое действительно было. Вдруг он притворяется? Мы сражаемся с Пожирателями, а Орден сражается с нами, так что приходится обороняться. Просто предлагаю. Сейчас я хочу услышать ответ. Чёткий. Скажешь "да" — тебя проверят, не предашь ли, и всё. Это быстро и безболезненно, если что. Скажешь "нет" — я знаю человека, который классно стирает память. Ну, сначала из тебя ещё информацию вытрясут, но это буду уже не я, — правду говорить было легко.

Сириус долго молчал, а Гарри не торопил, разглядывая собственные руки. Детские. Он уже давно привык к этому, но иногда хотелось почувствовать себя взрослым. Иногда он даже завидовал Тонкс, что как-то раз, на спор, пришла на собрание в облике себя самой семи лет. С такой же лёгкостью она могла обернуться и старухой, и младенцем, и подростком. А он был заперт в детском теле. Не то чтобы это было страшно или обременительно, но...

— Согласен, — Сириус криво оскалился. — Даже расскажу всё. Тебе. Ты как-то поприятнее, чем Кингсли... А ведь в Ордене его видел. Не думал, не гадал.

— Просто на улицах ещё не светился, засветился бы, как Тонкс — и не увидел бы, — кивнул Гарри. Брови Сириуса взлетели вверх, а выражение лица стало облегчённым и словно освободившимся, и мальчик понял, что для мужчины это было новостью.

"Что же у них там за организация, если Тонкс уже четыре месяца только тут?" — поразился он.

— Говорили, что её убили... Она моя родственница. Схватила, когда столкнулись, а я и не поверил — думал, Оборотное или просто иллюзия... В общем, так, — Сириус дёрнул головой, покосился на связанные за спиной руки, но промолчал. Гарри сделал заинтересованное выражение лица и приготовился слушать. Предчувствие нашептывало, что Блэк может рассказать многое.

Предчувствие не обмануло. Что такое крестражи, Гарри знал — нашёл упоминание в одной из книг, которые проглатывал десятками в месяц, и пошёл за объяснениями к всезнающей Сиерре. Создание неких "якорей", которые не дадут окончательно умереть, было подвластно только сильным магам, так как могущество уходило. Первый осколок забирал половину, второй — половину от этой половины... С другой стороны, когда человек умирал, могущество возвращалось, а если крестражей несколько, возвращается то, что было отколото последним. Только вот в голове всё становилось не слишком хорошо, ведь побывать "за чертой" и потом вернуться... Гарри представил, как давят на мозги семь крестражей, и поёжился. И даже подивился адекватности поведения Тёмного Лорда.

Сириус рассказал, что четыре из шести крестражей были уничтожены, а про два оставшихся Орден строил догадки. Иронично отметил, что Дамблдор-то всё наверняка знает, но слишком любит крутить интриги вместо того, чтобы просто всё рассказать. И на этом моменте Гарри вдруг вспомнил, что уже слышал про Сириуса Блэка.

— А как ты из Азкабана сбежал? — поинтересовался он.

— Анимаг, пёс, — Сириус, в процессе разговора развязанный, пожал плечами. — А сбежал... Меня стражник выпустил. Всё молил, чтобы рассказал Тому-Кого-Нельзя-Называть о его подвиге. Жалкий трус, — последние слова мужчина презрительно выплюнул. Гарри пожал плечами. Как он считал, не ему судить человека, не зная всех обстоятельств. — А... — Сириус замолчал.

Гарри обернулся и помахал рукой, не видя ничего странного в том, что у стены стоит Северус и буравит взглядом Блэка. На взгляд мальчика, он так смотрел совершенно на всех, даже на него самого. Просто он привык, Сиерра тоже умела так смотреть, а Тонкс не замечала. У других наверняка тоже были свои способы, но он не интересовался. Правда, когда немая сцена затянулась, Спенсер напрягся. Спросил, всё ли в порядке. Мужчины ответили ему дружным кивком, всё так же продолжая смотреть друг на друга, от чего Гарри напрягся ещё больше. Пёс — понятие растяжимое. А ну как превратиться, и спасайся от десятикилограммовой туши.

— Это он классно стирает память? — странным тоном спросил у Гарри Блэк. Гарри закивал. Северус фыркнул, но промолчал, хотя Гарри был более чем уверен, что Снейпу было, что сказать. Если подумать, Снейпу всегда было, что сказать.

— Ладно, ребят, вы тут общайтесь, но лучше без меня, я тут явно третий лишний, — затараторил Гарри, и тут же спохватился: — Хотя, нет. Мистер Снейп, — он попытался сделать суровое выражение лица. Судя по тому, как Северус закатил глаза — не получилось. — Кто защиту-то наложил? Какого она рода? Я должен покарать этих людей за то, что они не предупредили и не спросили меня. Я серьёзно. Мне это не нравится. Слишком самонадеянно творить такое за моей спиной!

"Кроме того, я бы, думаю, обнаружил это со временем, и тогда всё было совсем уж плохо для этих самодуров", — мысленно добавил Гарри, опять начиная закипать.

— Я, Тонкс, Сиерра подозревает или даже уже догадалась. Гермиона, — Гарри вспомнил маглорождённую, которая постоянно грызлась с Сиеррой по поводу книг. Если для Грейнджер они были нерушимой истиной, то Сиерра предпочитала "доверять, но проверять". — Именно мисс Грейнджер предложила пойти на такие меры. Защиту вплели в сетку заклинаний. Я ничего не скрывал, — мгновенно отмазался Снейп, с интересом наблюдая за закипающим Спенсером и кося глазом на Блэка. Гарри мгновенно понял, почему так мало подробностей. Снейп явно не доверял, и мальчик не мог сказать, что безосновательно.

Гарри глубоко вдохнул, медленно выдохнул и пообещал себе совершить коварную месть. Какую-нибудь очень коварную, настолько, чтобы память о ней сохранилась надолго. И смешную. О, да. Обязательно смешную, иначе смысла не будет. Успокоившись таким образом, он взъерошил волосы и повернулся к Сириусу.

— Мистер Блэк...

— Сириус, — перебил мужчина и ухмыльнулся. — Просто Сириус.

— Сириус, — кивнул Гарри. — Итак, Сириус, ты можешь очень натурально внезапно стать фанатиком? И растормошить Дамблдора, наконец, на крестражи. Или ещё кого-то, кто знает. Должен же хоть кто-нибудь кроме него знать, от смерти никто не застрахован!

Глава одиннадцатая. Двадцать два равно восьми

Почему-то была такая тенденция, что все важные события или то, что предшествовало этому, заставали Гарри читающим. Неважно что и где, но именно за чтением его находили маги, дабы сообщить новости. Не всегда хорошие, не всегда плохие, не всегда нейтральные, к их группе почти не относящиеся. Вот и сейчас Гарри полулежал в кресле, читая какую-то жутко скучную даже для него книгу по зельям (что ж поделаешь, поспорил с Седриком, что прочитает) и вдруг услышал шаги. Судя по тому, что шагов этих почти не было слышно — это Сириус приближался своей звериной походкой.

Честно сказать, Гарри даже немного завидовал Сириусу. Не во всём, конечно, — сидеть в Азкабане никому бы не хотелось — но в некоторых мелочах. Например, его способность превращаться в огромного чёрного пса, которого одна из впечатлительных ведьмочек-прорицательниц назвала "Грим". Блэк похмыкал, покрутился перед зеркалом и признал, что действительно похож.

Притворялся весёлым он в тот момент настолько неумело, что даже Снейп, обычно грызущийся с Сириусом по поводу и без оного, промолчал. Ещё поводом для зависти была та самая звериная, тихая и незаметная походка. Но говорить о своей зависти Гарри никому не собирался: стыдно как-то, да и несолидно. Хотя не ему говорить о солидности...

Мальчику нравилось быть ребёнком, но один раз сбросить личину пришлось. Даже не сбросить личину — это давно перестало быть притворством и стало чем-то вроде оптимизма. Вроде бы и всегда с тобой, а в стрессовых ситуациях проклёвывался реализм. Так было в тот же вечер, когда он узнал о защите на своём доме. Досталось всем: и только проснувшейся Тонкс, и Гермионе, и Сиерре, и даже на Снейпа Гарри смотрел волком, понимая, что тут сделать что-то бессилен. Но все — Гарри это буквально кожей чувствовал — впечатлились, смотря на его рассерженное и на этот раз не скрытое за детской наивной улыбкой лицо. Потом, правда, опять подхватили негласные правила игры в "милого мальчика".

Кстати, расспросив Сириуса подробнее о причинах того, что такой вроде бы добрый парень попал в Азкабан, Гарри призадумался и начал что-то подозревать. Растормошил Снейпа на историю магического мира последних тридцати лет — задумался ещё сильнее. Сходил к Сиерре за информацией о магических семьях — окончательно уверился в том, что он и есть тот-самый-Гарри-Поттер. Который Мальчик-Который-Выжил. Знание, впрочем, радости никакой не принесло.

Гарри понимал, что попытается избавить магический мир от Волдеморта он и без всякого пророчества, а вот если объявить о себе как о Гарри Поттере — он уже будет должен это сделать. Быть должником Гарри не любил, а потому порадовался, что никакого шрама у него и в помине нет, а фамилия уже другая. Мало ли на свете мальчиков по имени Гарри с зелёными глазами и тёмными волосами.

— Сириус? Ты что-то хотел? — Гарри с радостью отбросил книгу, когда заметил Блэка. Тот посмотрел на мальчика хмуро и почти рухнул на ближайшее кресло. К слову сказать, читал Гарри в гостиной — сбоку уютно потрескивал камин, книга была откинута в противоположный угол дивана, на котором разлёгся мальчик, а Сириус сел почти напротив Гарри, оставив между ними лишь журнальный столик. — Новости, да? — проявил таланты к прорицанию мальчик.

Мужчина кивнул и вздохнул. Гарри заметил, что тот явно сомневается, и нахмурился, сводя брови "домиком". Для усиления впечатления даже скрестил руки на груди и кинул осторожный взгляд на часы. Четыре дня.

"Значит, это что-то от Дамблдора, — подумал он. — С улиц люди ещё не пришли".

— Я по поводу крестражей, — наконец, произнёс Блэк, взъерошивая собственную шевелюру. — Ходят слухи, что это змея. У Того-Кого-Нельзя-Называть есть огромный такой фамильяр. Не понимаю, как он умудрился засунуть свою душу во что-то живое, но надо бы это проверить... — на вопросительный взгляд Гарри Сириус криво ухмыльнулся. — Я Блэк, Гарри. Фамилия обязывает. Зато портрет успокоился... Неважно, — он оборвал сам себя.

Гарри шмыгнул носом. Про фамильяров ему было известно предостаточно — не такое уж это и редкое явление, пусть и доступно оно лишь сильным магам. Животное, контракт с которым усиливает твои какие-то определённые способности. Причём тут всё очень сложно: у разных магов с одним фамильяром возможно будут усилены разные способности. Гарри не вдавался во все хитросплетения магии. Для контракта существовало особое заклинание, но животное могло и отказаться, так как действовали эти чары только на разумных и полуразумных. Так что к своим фамильярам маги всегда относились очень трепетно.

Был соблазн и себе завести подобную зверушку, но конспирация была важнее. Не у каждого мага есть своё животное, а тут ребёнок... Это навело бы на мысли. Гарри же активно пользовался своим возрастом, так что выгода быть ребёнком и не париться — перевешивала.

— А последний?.. — рискнул задать вопрос Гарри. Сириус поморщился и отрицательно покачал головой. Мальчик замолчал и задумался. Ситуация действительно была нехорошая. Убивать Волдеморта нет смысла — слишком много сумасшедших сторонников, которые тут же оживят своего Лорда. А найти крестражи слишком проблематично, хоть и осталось их всего две штуки. Один — предположительно — змея, а про второй ничего даже не известно.

"Но должна же быть в его поступках логика..." — Гарри взъерошил волосы и глубокомысленно почесал кончик носа. А потом, осенённый идеей, вперился взглядом в Сириуса.

— Какие крестражи уже найдены?

— Его дневник, медальон Салазара Слизерина, диадема Ровены Райвенкло, кольцо Марволо Мракса, — мгновенно ответил Сириус. Видимо, он не один раз прокручивал в голове названия этих предметов, пытаясь найти связь.

— Слизерин и Райвенкло... — пробормотал Гарри. — А меч Гриффиндора и чаша Хаффлпафф? Если следовать его логике, то в одном из этих предметов тоже может быть крестраж.

— Меч — точно нет, видел, как Дамблдор его проверял, — Сириус отрицательно качнул головой. — Кстати, эти штуки можно уничтожить только мечом, Адским пламенем или третьим Непростительным. Ну, — он хмыкнул, — или ещё чем-то таким же суровым.

Гарри задумчиво кивнул, почти пропустив слова Блэка мимо ушей. Он перебирал варианты. Что делать? Ведь не бывает безвыходных ситуаций. Мальчик бросил унылый взгляд на толстенную книгу по зельеварению и округлил глаза. Идея пришла внезапно.

— Мне нужен Снейп! Ты знаешь, где Снейп? — Гарри выжидающе уставился на Сириуса, а тот, кажется, начал закипать. Так как мальчик знал Блэка, он понимал, что точка кипения у того достигается очень быстро, почти мгновенно. Особенно, когда говорят о Снейпе. Или когда Северус стоит рядом. В общем, если хоть что-то напоминает Сириусу давнего школьного врага — он выходит из себя. Гарри подозревал, что на него так повлиял Азкабан, возвращая в прошлое. Потому что ну не может взрослый мужчина так себя вести! — Сириус, просто скажи, пожалуйста. У меня появилась идея, как же узнать, где ещё один крестраж.

Сириус дёрнул головой и недовольно поджал губы, раздувая ноздри. Коротко сообщил месторасположение врага. Гарри унёсся в сторону лабораторий, а Блэк взъерошил волосы и отвёл взгляд. Мальчик же уже не думал о Сириусе — его мысли занимала новая идея. Скучнейшая книга по зельям пригодилась, ведь один из недавно прочитанных ингредиентов стоило добавлять в зелье расширенного поиска. Правда, и варилось оно долго, почти три месяца, но чего не сделаешь, если очень нужно?

Снейп очень популярно ему объяснил, что почти первым ингредиентом в этом зелье должна быть какая-то часть искомого объекта. Потому оно и используется нечасто — ну зачем тебе варить три месяца какое-то зелье, для которого нужно отколупывать кусочек от искомой вещи? Легче просто её найти.

— Не обязательно нужна часть именно искомого крестража, — Снейп с иронией посмотрел на приунывшего Гарри. — Если Нагайна — та змея — действительно крестраж, то можно попробовать сварить зелье с её частью. Но вряд ли получится отколупать кусочек от змеи Тёмного Лорда.

Гарри задумался, ковыряя пальцем большой ноги пол. А потом вскинул голову, задумчиво глядя на Снейпа. Насколько он знал, мыслями обмениваться с фамильярами нельзя. С фамильярами вообще общаться невозможно, если ты, конечно, не обладаешь каким-то особым даром общения с животными. Хотя пока что Гарри слышал только о змееустах...

— А украсть змею — это реально? — с интересом спросил он. — Украсть, принести сюда, отколупать несколько чешуек и убить. Если что — уничтожим ещё один крестраж. Или, или, — загорелся новой идеей Гарри, — можно попробовать попросить Волдеморта дать чешую его змеи. Она ведь наверняка непростая, и можно сказать, что это требуется для зелья.

Северус наградил его долгим взглядом и бросил, что попробовать, собственно, можно и то, и другое. Сначала вариант с зельем, и только потом, если идей больше не будет, можно попробовать выкрасть змею. Только вот выкрасть её будет сложно — Волдеморт всегда держит её при себе, а если и отсылает куда-то, то держит эту информацию в тайне даже от ближнего круга. Когда Гарри рассказал Снейпу о своих выводах на счёт личины последнего крестража, мужчина задумчиво кивнул, соглашаясь. Правда, заметил, что шансы, что змея — крестраж очень малы. Как сам же пояснил: слишком сложно запихивать часть своей души во что-то, что тоже свою душу имеет. Хотя Северус признал, что от Лорда можно ожидать и такое. А потом подозрительно прищурился и выдал:

— А кто тебя на такие мысли навёл?

Гарри легко выдал Сириуса и с интересом понаблюдал несколько секунд за помрачневшим Снейпом, а потом сослался на бумаги, мороженое и книгу и покинул лабораторию. Четверть дела была сделана. Осталось только дождаться вердикта Снейпа и в зависимости от оного: или доверить Северусу варить зелье, или планировать захват змеи. Гарри надеялся на первый вариант.

Уже собираясь в действительности пересмотреть некоторые документы, Гарри вдруг передумал и свернул в другое помещение, а именно в библиотеку. В последний раз он, к своему удивлению, застал там Тонкс, читающую что-то о метаморфах. Вот и сейчас он надеялся на такое же везение. Надежда себя оправдала — Нимфадора оказалась там. Не то чтобы она была так уж нужна мальчику, но в голове родилась одна забавная идейка... Почему бы не развеять атмосферу войны юморком?

— То-о-онкс, — протянул он, отвлекая её от небольшой, но толстой книжицы. — А когда два человека всё не могут найти общий язык, но очень чутко — "и резко" — реагируют друг на друга, это как называется? Ещё при любом упоминании, даже малейшем, друг о друге сразу начинают испытывать сильные — "отрицательные" — эмоции. Постоянно ищут встречи — "чтобы подраться" — и в такие моменты ни о чём, кроме друг друга — "ага, какое заклинание применить" — не думают. Вот как это называется? — мальчик сделал большие глаза, мысленно уверяя себя, что смех — не самая лучшая сейчас реакция на жутко заинтересованное лицо Доры.

— Оу... — она подпёрла щёку рукой и мечтательно закатила глаза. Гарри подумал, что девушки — это всегда девушки. — Это называется взаимное притяжение. Или даже любовь. Ты обязан мне сказать, что это! — волосы Тонкс посинели, а глаза, наоборот, стали зелёными. Сам же мальчик округлил глаза и прижал ладонь к губам.

— Неужели Сириус и Северус любят друг друга? — смотря, как вытягивается лицо Нимфадоры, Гарри быстро выбежал из библиотеки, успевая заметить высунувшееся из-за стеллажа лицо Сиерры.

Почему-то он был уверен, что уже завтра о трепетном чувстве двух магов будут ходить слухи. Шёпотом и неуверенные, — это же Северус и Сириус! — но будут. А если эти двое поладят, то будет вообще бомба. Гарри каверзно улыбнулся.

Ну вот, все теперь точно поднимут себе настроение. А Блэку и Снейпу не помешает встряхнуться.

* * *

— Напомни мне, почему ты здесь? — тихо прошипел Сириус. Гарри нервно сжав кулаки, бросил на него предупреждающий взгляд, но всё же ответил, стараясь почти не издавать звуков:

— Потому что я сильный и змееуст.

Последнее выяснилось внезапно. Гарри просто вдруг воспылал желанием сходить в зоопарк и пришёл весь возбуждённый и ничего не понимающий — он вполне спокойно поболтал со змеёй и даже забрал оную себе, подменив неким подобием иллюзии. Несколько дней продержится, а дальше... ну, это будут уже не его, Гарри, проблемы.

Гарри помнил, что он уже говорил со змеёй в зоопарке, очень давно, но всё же. Только вот тогда это можно было скинуть на магический выброс, который у детей проявлялся совершенно по-разному. А вот разменяв второй десяток лет, такого уже не скажешь. Магия подчинялась и выходить из-под контроля не спешила.

Как доложил Северус, Тёмный Лорд решил отправиться на охоту на маглов со своей змеёй. У Гарри только от словосочетания "охота на маглов" сжимались до боли кулаки. Он тогда ещё спросил, участвовал ли сам Снейп в таких игрищах, на что тот бросил скупое "Да". Нет, мальчик предполагал такое, но услышать подтверждение всё равно было несколько неприятно.

Они сидели под чарами, которые помешали бы их увидеть, в каком-то переулке. Как понял Гарри, "охота" должна будет проходить где-то на этой или соседних улицах. Чтобы быстро смыться, порт-ключи есть у всех, Гарри сам об этом позаботился. Делал, конечно, не он, просто по причине незнания технологии, но проследил сам.

"Просто кинуться и зашипеть, чтобы эта Нагайна удивилась. И чтобы удивился Волдеморт. Все кинутся рядом, но сразу же исчезнут, пока Пожиратели будут по ним палить заклинаниями. Все в безопасности, Гарри, успокойся", — мысленно уговаривал себя он, слушая удары сердца. Страшно было не только за себя, но и за тех, кто доверил ему свою жизнь.

И вот, спустя двадцать долгих минут, раздались хлопки трансгрессии. Как только Гарри увидел змею, он небольшой тенью бросился к ней, чувствуя, как потихоньку слетают с него чары. Рядом бежали и выкрикивали заклинания другие — он же просто взмахнул рукой, пытаясь сбить Волдеморта с ног, но добился только того, что маг покачнулся и разгневанно сверкнул красными глазами. Нагайна угрожающе высунула язык. Из горла Гарри вырвалось шипение, и он почувствовал, как сильно напрягаются с непривычки голосовые связки.

В голове мальчика мелькнул питон, выползающий из аквариума без стекла и его сиплое шипение: "С-с-спасибо, мальчик-змееус-ст. Я с-сообщу с-своим — ты можеш-шь положиться на змей".

— Замри!

Змея остановилась, а рука Волдеморта дрогнула. Гарри схватил змею и хотел уже было дотронуться до кольца на пальце, как заклинание, толкнувшее в спину, заставило дёрнуть слишком сильно. Кольцо соскользнуло с пальца, и было проглочено кинувшейся на мальчика змеёй. Та что-то отвратительно шипела, но Гарри не вслушивался. В любом случае, он знал одно — Нагайна проглотила кольцо специально. Выслужиться перед хозяином — это же так... благородно.

"Что за бредовая ситуация?!" — успел подумать он, прежде чем в голову прилетело ещё одно заклинание.

В глазах потемнело, а потом Гарри потерял сознание.

* * *

Гарри очнулся внзапно, будто из состояния нестояния его выдернули резко, как будильник выдёргивает из сладкого сна, и еле удержался от стона — так сильно голова у него ещё никогда не болела. Он сжал голову пальцами, чувствуя, как пульсирует боль. Иногда казалось, что она затихает, а иногда только и оставалось, что сжимать руками затылок, надеясь, что голова не взорвётся. Что примечательно, больше ничего не болело, а, в момент "отдыха" от боли попытавшись вспомнить последние дни, Гарри не обнаружил никаких неточностей. По поводу того, что память ему могли сменить кардинально, Гарри не беспокоился — слишком уж хорошая защита стоит на его разуме. Тут сильный волшебник сможет только что-то стереть или, при ну очень больших потугах, что-то узнать, но никак не заменить. Да и на счёт "узнать" он был не уверен. Всё же, защиту ставил Снейп.

Он находился в странной комнате, даже, скорее, камере — вон и решетка есть — примерно четыре на четыре метра. Каменные стены, темнота такая, что разглядеть всё очень сложно — даже на решётку он просто наткнулся. В левом углу влажный тонкий матрас, на котором он и очнулся, а всё остальное пространство было пусто, разве что в противоположном от постели углу было небольшое углубление в полу. Поняв, для чего оно, Гарри издал нервный смешок. Потихоньку наваливалось что-то похожее на панику. Особенно это чувство взбунтовалось, когда Гарри не смог применить магию. Он чувствовал её, ощущал, как она движется в нём, но достучаться не мог. Мальчик, конечно, знал о рунах, подавляющих магию, но раньше никогда не встречался и как противостоять — не знал. Не интересовался просто. Как оказалось — зря.

Послышались шаги, и Гарри нахмурился — голова уже болела ровно и скорее мешала и отвлекала, чем доставляла страдания. Но думать всё равно было сложновато, так как мысли ворочались лениво, словно его кто-то напоил Сонным зельем. Впрочем, дойти до того, что он в плену и из него сейчас наверняка будут выпытывать различные сведения, он смог. И от этого накатывало раздражение, упрямство ни слова не сказать и немного страха. Без магии Гарри был беззащитен.

Зазвенели ключи, и мальчик услышал скрип — дверь открыли. Потом короткое, быстрое слово — и на кончике чужой волшебной палочки зажегся белый огонёк. Гарри подслеповато прищурился. Без магии заклинание на глаза слетело, и видел он теперь отвратительно. Это угнетало почище всего того, что его окружало. За десяток лет он привык, что видит всё просто прекрасно.

"Прозвучало, будто я какой-то старик, — подумал Гарри и глубоко вздохнул, идя к свету. — Соберись, Гарри! Ты же не можешь просто так впасть в уныние!". Помогло слабо, но мальчик решил не заострять внимание на плохом и попытался рассмотреть лицо Пожирателя, что больно сомкнул руку на его плече и куда-то повёл. Только через несколько минут он понял, что на мужчине маска.

"Наверное, где-то ещё есть руна, что разрешает ему пользоваться магией", — Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить, что же он читал по этому поводу, но голова загудела, и он предпочёл больше ни на чём не сосредотачиваться.

Спустя какое-то время напряжённого молчания и размеренной ходьбы, Гарри внезапно чуть не упал, споткнувшись о ступеньку. От Пожирателя прилетело что-то навроде смешка, и мальчик сжал зубы, чувствуя злость и беспомощность. Он не заметил лестницы, а всё из-за того, что так и не обеспокоился вылечить себе зрение, отмахиваясь тем, что у него есть магия. И вот, магии нет, а он совершенно беспомощен.

— Я привёл мальчишку, — после недолгого путешествия по лестнице его втолкнули в первую же комнату, где уже стояло несколько тёмных пятен. То есть, конечно, людей в тёмных одеждах — у одного точно были светлые и довольно длинные волосы, — но Гарри воспринимал их как тёмные пятна. Его тычком попытались усадить на стул, но мальчик только больно ударился спиной и, бросая хмурые взгляды, подтянулся и сел. "Да уж. Под великанов, что ли, делали?" Он догадывался, что сейчас из него попытаются извлечь информацию, но сдаваться не собирался. Слишком уж много хранилось в его голове.

Честно сказать, Гарри до сих пор не понимал всего, что с ним произошло. Как его, обвешанного защитными чарами чуть больше чем полностью, смогли вырубить с двух заклинаний? Потому-то он и полез сам, зная, что просто кладезь информации: был уверен, что выберется. А тут оказалось, что нет, не выбрался, да ещё и свои по каким-то причинам не смогли подобрать. Или просто не успели? А если кто-то был убит? А если без него всё полетело к чертям? Хотя, успокаивал себя Гарри, не должно. Его вполне можно заменить тем же Северусом.

— Ну что, скажешь нам всё по-хорошему? Если да, то ты даже выживешь, — пятно со светлыми волосами приблизилось и, прищурившись ещё сильнее, Гарри узнал Люциуса Малфоя. Да и не узнать было сложно: внешность довольно специфична. Личность двоих остальных, как и того, кто его привёл, оставались для Гарри загадкой.

— Не скажу, — Гарри отрицательно мотнул головой и скривился. — И не выживу. Может, не стоит тут вра?..

— Круцио!

Гарри скорчился от боли, хватая ртом воздух, но всё почти мгновенно прекратилось. Впрочем, ощущений ему и так хватило, зато голова, что неожиданно, перестала болеть, а мысли приобрели кристальную четкость. Рядом негромко звучали голоса, и, сосредоточившись на одном, Гарри замер, словно мышка перед удавом. Слишком характерными были шипящие интонации.

— ...н-но, мой Лорд, при захвате мальчишки было применено именно...

— Молчать! Круцио слишком неблагоприятно влияет на детский разум. Ты же не хочешь, чтобы мы остались без информации, не так ли? Ведь иначе мучаться за это придётся уже тебе, мой скользкий друг, — голос Волдеморта был вкрадчивым и делано-спокойным, но Гарри мог поспорить, что на деле Тёмный Лорд в ярости. Просто потому, что создание стольких крестражей неминуемо приносит расшатанность психики, эмоциональную нестабильность и огромную вспыльчивость вкупе с жаждой крови. Всё же, это Тёмная магия. Не такая, которой привыкли бросаться маги, называя каждое опасное и сложноконтролируемое заклятие Тёмным, а самая настоящая.

Он вздохнул и приготовился. Просто приготовился — чего ожидать, он не знал, а плохое зрение только добавляло страха и заставляло нервы ещё сильнее закручиваться в тугой узел. Гарри всегда боялся неизвестности, и долгая игра роли ребёнка оставила свой отпечаток.

— Добывать информацию в таких случаях надо другим... с-спос-собом, — последнее слово было произнесено с таким выражением, что Гарри сглотнул и сцепил руки в замок, внимательно наблюдая за людьми. Двое встали ему за спину, один остался у выхода из комнаты, Люциус отошёл на несколько шагов, а Волдеморт, наоборот, приблизился. Гарри заметил палочку и напрягся. Он не знал, существуют ли пыточные заклинания кроме Круцио, но подозревал, что существуют. Просто не так распространены. А с Волдеморта станется знать их все, он тот ещё любитель поиздеваться.

Когда мужчина прикоснулся палочкой к сгибу его локтя, а два Пожирателя за спиной с силой схватили его руки и прижали к подлокотникам, Гарри был спокоен. В конце концов, сначала нужно что-то сказать, а уж он успеет заметить, когда Тёмный Лорд откроет рот. Даже с таким отвратительным зрением, благо расстояние небольшое.

Про невербальные заклинания Гарри вспомнил только тогда, когда руку прошила боль. Он дёрнулся, но его держали крепко. Тогда Гарри просто попытался не издавать звуков, кроме тех, что контролировать не мог: сбившееся и частое дыхание то через рот, то через нос, покашливания. Покосившись на собственную левую руку, мальчик сдавленно замычал: из вены — судя по тёмно-красному цвету — лилась кровь. Волдеморт повёл палочкой ниже, в сторону ладони — и кровавая лента потянулась за ним. Он тихо заскулил, иногда перебиваясь на крик. Было жутко больно. Когда Лорд перешёл на другую руку — ещё больнее, так как Гарри начал дёргаться, делая разрез рваным.

Палочка больно погружалось в плоть. Гарри потом думал — и как Волдеморту не противно? Она же вся в крови будет. Да и вообще... "Хотя, что с этого маньяка взять", — проскочила мысль, в голове надолго не задержавшись.

Гарри уже чувствовал, как начинает кружиться голова, когда всё мгновенно прекратилось. Волдеморт убрал палочку, махнул ей, и царапины затянулись. Кровь, впрочем, осталась, неприятно ощущалась на коже. Он посмотрел на Тёмного Лорда. Перед глазами всё размывалось; как Гарри понял — от выступивших на глазах слёз.

— Нет? Всё ещё ничего не скажешь? — мальчик был уверен, что, несмотря на даже немного ласковый голос, мужчина сейчас скалится. — Значит, продолжим...

На этот раз палочка остановилась в центре ладони. Гарри дёрнулся, но ничего сделать не смог — один из Пожирателей за его спиной кинул парализующее заклинание. К сожалению, от боли это не спасало, да и, как выяснилось, говорить он мог прекрасно. Видимо, дабы начать доносить на своих же...

* * *

Гарри понимал, что находится он у Пожирателей Смерти примерно пять дней — по крайней мере, вытаскивали из камеры его много раз, но после пыток следовали большие промежутки. Ночь, наверное. Мальчик был не уверен, но очень сомневался, что ради него маги будут терять часы сна. "Поговорить" можно всегда, никуда он не денется, руны работали исправно. Гарри же мрачнел с каждым заданным вопросом и раной всё больше. Колдуны простой мордобой не любили, видимо, брезгуя драться как магглы, так что чаще всего ему пускали кровь и просто заклинаниями делали больно. Били по лицу, когда он не давал нужных ответов — да, но до избиений не доходило.

С одной стороны, это было не так уж и плохо, а вот с другой... от потери крови постоянно кружилась голова, подташнивало, а руки тряслись, стоило дать телу хоть какую-то нагрузку. В какой-то мере Гарри был даже благодарен тому, что на ночь его оставляли одного. За это время он успевал хоть как-то восстанавливаться, и, кажется, Пожиратели это тоже заметили — теперь с угрозами на него сыпались предложения сменить сторону. Живучий маг всем нужен, ведь это один из признаков большой силы. А у Гарри регенерация была бешеная. К сожалению, в условии почти полного "отключения" от магии, она работала очень слабо. Шрамы от пыток, по крайней мере, оставались.

Он старался держаться, даже когда Долохов "нежно" ломал его пальцы. И даже тогда, когда голова разрывалась от чудовищной боли, такой, что он даже лица пытавшего его каким-то заклятием человека не запомнил. Но Гарри помнил, что несколько раз он не выдержал — проговорился. Один раз — совершенно случайно, что-то несущественное... и его отпустили. Наверное, это был такой ход, чтобы он знал, что после каждого правильного ответа ему перестают причинять боль. Чтобы привык, чтобы тело действовало само. К счастью, те несколько оговорок были и вправду очень несущественными.

Гарри привалился к стене и прикрыл глаза, которые жутко чесались и болели: опять какое-то заклинание. Очень больно, да ещё и куда-то в голову отдаётся глухими ударами. "Выдержать бы это всё..." — тоскливо подумал он, а потом поморщился от резкого звука: это железная то ли миска, то ли тарелка приземлилась на каменный пол. Его кормили, но как-то урывками, один раз в день в разное время.

— Гарри... Гарри Поттер, сэр? — неожиданно спросил кто-то. Судя по голосу — домовик. Только спустя несколько секунд до Гарри дошло, как же его назвали. Он бросился к решётке, не обращая внимания на больное тело, и вгляделся в темноту. Глаза обожгло болью, но он только сдавленно зашипел. Точно, домовик.

— Как ты меня назвал? — хрипло спросил он, сглатывая слюну, сам пугаясь своего голоса. Домовик не испугался.

— Вы Гарри Поттер, сэр, верно? — громко зашептал он. Мальчик поморщился: какая конспирация! — Я узнал о вас, сэр. Добби готов помочь... Добби не любит своих хозяев! Добби плохой домовик! Добби должен себя наказ!.. ммм! Мм!

Гарри просунул руки сквозь прутья решётки и зажал Добби рот, чтобы он не орал на весь дом. Или поместье. Или ещё что, откуда он знает, где его заточили? Мальчик прикрыл глаза. Он имел слабое представление о магии домовиков. С одной стороны, тот мог помочь ему выбраться, с другой же — может, его послали подтвердить, что он именно Гарри Поттер? Мальчик вздохнул, подумал, что хуже всё равно не будет, и осторожно кивнул, надеясь, что Добби это заметит. В голове уже начал вырисовываться план.

— Добби, ты сможешь меня телепортировать, если я сам укажу направление? — зашептал он. Добби закивал, пялясь на него огромными, чуть светящимися, как выяснилось при близком разглядывании, глазами. Гарри выдохнул. Теперь требовалось всего лишь кое-что уточнить. Домовики — существа не слишком умные. Ошибутся легко, и сразу же начнут себя карать. — Добби, почему ты решил ослушаться своих хозяев? Я ведь тебе никто, — Гарри убрал

— Добби не нравятся его хозяева, они плохие, они губят мэнор. Добби не может терпеть Того-Кого-Нельзя-Называть... Добби плохо!.. томофик!.. — Гарри опять закрыл его рот руками и услышал подозрительные звуки. Замер...

И вдруг понял, что это тихие, осторожные шаги. Гарри тут же схватил Добби за плечи, встряхнул. Человек мог что-то слышать, и рисковать не хотелось.

— Сейчас! — шепнул он. Добби взглянул на него своими огромными глазами и зажмурился. Гарри тоже зажмурился и представил себе свой дом, а точнее, тот зал, в котором все собирались. Там был очень мягкий ковёр, а ещё — точно никого не было, ведь, судя по всему, в Англии — или не в Англии... но об этом Гарри предпочитал не думать — сейчас ночь.

Секунда — и вот он уже не за что не хватается, а больно ударяется плечом о пол. "Промахнулся... — отрешенно подумал он, привставая на руках, которые мгновенно начали трястись, и щурясь. Под пальцами вполне отчётливо ощущался тёплый паркет. В комнате никого не было, и Гарри было начал подниматься, как услышал топот — и в зал влетело несколько человек. Мальчик сдавленно застонал, падая щекой на пол, так ка звуки топота и мгновенно начавшегося гомона ударили по ушам, и пожалел, что не умет терять сознание по заказу.

— Гарри?!

— А кто же ещё... — пробурчал он. — Только не сейчас, дайте отоспаться... — буквально простонал он, почувствовав, как сознание долгожданно уплывает.

* * *

Северус Снейп в чудеса не верил. Вот в магию, собственную волшебную палочку и зелья — это да, но не в чудеса. Война быстро отучила его от этого, как и от того, что друзья готовы всегда и везде поддержать, ничего взамен не требуя. Как и от того, что Светлые волшебники всегда исполняют свои обещания... Но вот случившееся сегодня утром иначе как чудом он назвать не мог. Но Гарри-Который-Опять-Выкарабкался был живым доказательством, а мёртвый домовик, найденный за границей барьера защиты, вызывал искреннее недоумение и даже удивление. Сложить два и два было легко: мистер Спенсер выбрался с помощью прислуги Малфоя, уж этого запоминающегося домовика-недоучку Северус запомнить мог. Но как, чёрт возьми, Гарри смог заставить домовика ослушаться хозяина?..

Мужчина недовольно скривил губы и поймал за локоть куда-то бегущую Сиерру. Девчонка была невыносима, но, как он признавал, знала много, в том числе и о Гарри. И легко призналась, что да, его фамилия раньше действительно была Поттер. Попытавшись тогда залезть ей в голову, он наткнулся на твёрдый щит и ледяной взгляд. Больше не пытался.

— Куда? — отрывисто спросил он. "Собрание с минуту на минуту, а она..." — она почти открыл рот, дабы сказать что-то язвительное по поводу уровня интеллекта девушки, но она лишь закатила глаза и задрала нос, опередив его:

— Мне кажется, Гарри не отказался бы послушать и сказать пару слов. Или даже принять более активное участие. В конце концов, — Сиерра ухмыльнулась, а Северус легко заметил, что во всём её виде сквозит облегчение, — наш Герой вернулся?

Северус помолчал, отпустил локоть девушки и, заставив мантию красиво развеваться, быстро пошёл в сторону комнаты Гарри. Идея хорошая. "Ну что же... Герой действительно вернулся, — он хмыкнул. — Очень неожиданно вернулся, стоит признать. Надежда всей Магической Британии, ха...".

* * *

— Ну, здравствуйте, — Гарри вяло помахал рукой, плюхаясь на стул с кучей подушек и подтягивая к себе плюшевого зайца с неправдоподобно-ярким красным носом. Он обвёл сонным взглядом магов, поморгал, попытался сосредоточиться и невинно улыбнулся: — Что тут без меня произошло? По степени важности, пожалуйста. И кратенько. Уже поздно, я спать хочу.

Маги откровенно шушукались, и это Гарри немного напрягало. Быть ребёнком было как никогда легко, впрочем, сложность была в другом. Ужасно хотелось просто лечь и уснуть, а ещё лучше — поплакаться кому-нибудь о своей судьбинушке. Только вот, те, кто это поймут — не оценят, а кто оценит — не поймёт и узнает много нового и ненужного. Так что приходилось крепче обнимать весёлого серого зайца, одно ухо у которого было до странного покосившимся. Мальчик вспомнил, что, кажется, тренировался управлять воздухом. Или пытался "оживить" игрушку чистой магией... Мысли натыкались друг на друга и спутывались в плотный клубок.

Но обо всём этом можно будет подумать потом, когда он отоспится, а прямо здесь и сейчас — собрание, на которое его буквально притащили Снейп и Сиерра. Сердобольная Тонкс обеспокоенно косилась на него и тихо шипела на обоих "гениев, которые придумали притащить его после пыток". Сиерра, кажется, уже жалела о своём решении: Тонкс прикапываться умела.

И тут Гарри заметил одну странность. Обвёл взглядом всех магов ещё раз, и окончательно утвердился в том, что это ему не померещилось. Людей было раза в полтора-два больше, и Гарри очень сомневался, что за какую-то жалкую неделю всё могло так сильно измениться.

— К нам примкнул Орден Феникса, — правильно истолковал его внимательный взгляд один из магов, на взгляд Гарри — чуть старше его самого... то есть, лет двадцати пяти парень. "Седрик... Диггори, вроде..." — задумался Гарри, а парень продолжил: — Змею убили, но она успела зацепить Снейпа, — Гарри покосился на вполне себе живого Северуса и успокоился, поняв, что противоядие тот сочинить успел. — То, что мы ищем — в Гринготтсе, где-то на нижних уровнях. Точнее сказать... — Седрик развёл руками, и мальчик удивился. Неужели теперь все знают про то, что они ищут? Он посмотрел на Сиерру, но та медленно покачала головой. "Ясно, — кивнул ей понятливый Гарри. — Знают, что что-то ищем, но что — не знают".

— Отлично. У кого-то есть мысли, где и что может прятать Волдеморт? Да ещё на нижних уровнях... — Гарри потёр виски и задумался. Перекидывать мыслительный процесс только на других было бы кощунством, даже несмотря на то, что мозги у него работать отказывались. — Есть у кого-нибудь из Пожирателей Смерти из ближнего круга сейфы на нижних уровнях?

Гарри посмотрел на Снейпа, ожидая ответа. Мальчик знал, что тот в последнее время заслуживает пристального подозрительного внимания Волдеморта: всё же, шпионы всегда нужны, а Северус, которому сложно было работать на три стороны, демонстративно покинул Орден Феникса. Шпионы же нужны всем, хотя, как говорил зельевар, Лорд признавал, что Дамблдора он знает, а вот новую, неизвестную организацию — нет.

— Братья Лестрейндж, Малфой, Блэк... сейф у Беллатрисы, — Снейп пожал плечами и скривился. — Даже скорее всего Беллатриса, у Малфоя вещь уже была, да он её потерял. А Лестрейнджи недостаточно... умны, для того, чтобы Тёмный Лорд им что-то доверил. Беллатриса же — идеальный вариант. И сейф её, и умна, и предана безоговорочно. И главное, все к Лестрейнджам полезут, ухватившись за её фамилию.

— А почему мы не полезем? — заинтересованно спросил Гарри, мимолётно касаясь ладонью затылка и тут же чувствуя накатившую усталость и блаженную свободу от боли. Магия — замечательная штука. Особенно лечебная.

— Потому что у нас есть шибко умный Блэк, — ухмыльнулся Северус. — И право на законное проникновение в сейф, потому что у Сириуса фамилия сохранена.

Гарри похоже ухмыльнулся, одновременно со всеми кидая взгляд на до жути гордого собой Сириуса. Он понимал, чего не сказал Северус. У Блэка ведь и наследник есть — а это тоже аргумент. "Похоже, у них с Северусом отношения всё же наладились... — подумал Гарри, а потом поперхнулся, представив, в какую же сторону могли наладиться их отношения после тех милых слухов. — Нет-нет-нет, не надо думать о таком бреде".

* * *

Гарри с интересом вертел головой и то и дело нервно одёргивал рукава кофты. Это уже почти стало привычкой: шрамы на руках, да и почти везде, окончательно убрать не удалось, бледные подобия постоянно напоминали о палочке Волдеморта и негромком, шипящем голосе. Он подозревал, что забыть о днях в логове врага никогда не сможет: слишком сильные отрицательные впечатления. Он вздохнул и скосил взгляд на ближайшего гоблина. Представители другой расы были интересными, но одновременно и страшненькими. Был бы он на самом деле тем, за кого себя выдаёт — обязательно бы держался от гоблинов подальше. А так — просто смотрел, заинтересованно блестя глазами.

"Интересно, а как они устроены? Как колдуют? А колдуют ли?.. Хотя, конечно колдуют, как бы драконов заставили в подземельях сидеть и прорыли такие шахты? Но всё-таки, анатомия их интересна, — Гарри присмотрелся. — Наверное, органы похожи, кровь тоже красная... А есть такие несовершенства, как, например, аппендикс? Интересно ведь...".

Он отвлёкся от своих мыслей и шагнул поближе к Сириусу. Прийти в банк настолько открыто было верхом наглости, но, как согласился с Блэком Гарри, этого от них точно никто не ожидает. А раз Пожиратели выяснили, что он Поттер — пришлось и другим об этом рассказать, приоткрыв своё инкогнито, — то было бы логичнее ему самому и, соответственно, его крёстному не высовываться. А то умрёт кто-то из них, и ударит другого магическим откатом. В волшебном мире любая связь очень и очень своеобразна.

— Мне бы хотелось посетить сейф семьи Блэк, — кротко оскалился Сириус. Гарри прислушался, скучающим уже взглядом обводя своды банка. Он рассмотрел более чем достаточно, зрение у него опять было хорошим благодаря магии. Да и вообще, чёткость видения теперь всегда добавляла ему оптимизма.

— На каком же основании? — проскрипел гоблин, и мальчик покосился в его сторону. Маленький, с неправдоподобно длинными пальцами, он ну никак не подходил под свой голос.

— Видите ли...

Дальше Гарри не прислушивался, оставив Сириуса сыпать аргументами одного. Впрочем, надолго это и не затянулось, но, услышав свою фамилию, мальчик вздрогнул и подозрительно повернулся к разговаривающим. "Эй-эй! Тут народа полно, Сириус!" — так и говорил его укорительный взгляд. Сириус, казалось, почти и не обратил на это внимания, тихо договариваясь с гоблином о сейфе Поттеров.

— Раньше всем заправлял законный опекун, мистер Дамблдор, — проговорил служитель банка, осторожно поправляя очки с круглыми стёклами. Гарри посочувствовал гоблину, помня, насколько это неудобно. — Но, в связи с его смертью... и если мистер Поттер захочет... то можно разморозить...

Мальчик вспомнил, что говорили о смерти Дамблдора. Мол, какая-то болезнь, что поразила сначала только руку, и уже потом — всё тело, и именно поэтому оставшиеся без командира члены Ордена Феникса со скрипом, но перешли на их сторону.

Гарри согласно покивал, но дипломатично заметил, что он подумает и обязательно придёт сюда ещё раз, а пока им нужно к сейфу Блэков. Сириус спохватился, но было видно, что он доволен. Пока они шли до тележек, Гарри раздумывал над почти непроизносимым именем их провожатого, а точнее, у всех ли гоблинов такие имена. Если да — очень печально, если же нет — то именно этому парню откровенно не повезло.

После сумасшедшей гонки у Гарри немного кружилась голова, а после вида истерзанного дракона — чесались шрамы. Но, тем не менее, перед сейфом он остановился сосредоточенным и готовым искать примечательную вещь. "Чаша, — подумал он. — Или она, или найти крестраж просто нереально. Потому что других зацепок у нас нет". Он коротко посмотрел на Сириуса. Тот тоже отставил свою привычную весёлость и теперь о чём-то переговаривался с гоблином. Поймав взгляд Гарри, он ещё с минуту вёл, по всей видимости, тихий ожесточенный спор, а потом подошёл к Гарри.

— Не хотел перестраивать под тебя защитные чары, — закатил глаза мужчина, наткнувшись на вопросительный взгляд Гарри. — А я ему объяснял, что ты не только мой крестник, но ещё и на четверть Блэк. Уговорил, — и Сириус не без гордости усмехнулся.

Гарри осторожно зашёл в сейф. В лицо дохнуло прохладой, даже почти холодом, ведь тут, под землёй, и так было не слишком тепло. Спрашивать, что же за защитные чары, он не стал — а зачем? Всё равно ведь действовать на него не будут. Лучше помолчать да сосредоточится, попробовать поискать магию в предметах — и тут же разочарованно нахмурится, слишком уж много было в хранилище артефактов. Мальчик вздохнул и начал обследовать сейф взглядом, иногда осторожно отодвигая некоторые предметы, когда ему казалось, что он видит чашу.

То, как примерно выглядит вещь легендарной Хельги Хаффлпафф, он знал: тайну из этого никогда не делали, так что вполне себе нормальный рисунок был найден Сиеррой в одной из книг. Впрочем, помогло это не сильно. Рисунок был карандашом, да и сама чаша была похожа на множество своих тёзок-чаш.

— Нашёл! — шепотом воскликнул Сириус.

Гарри мгновенно оказался рядом, придирчиво разглядывая место, где оказался искомый предмет. Поднял руки, пошевелил пальцами. "Ну, раз тут магию не блокируют..." — мысленно протянул мальчик, и чаша начала падать, сдвинутая с места порывом воздуха. Обеспечивать мягкое падение не пришлось, так как Сириус легко поймал артефакт в падении и довольно улыбнулся.

— Ну что же, дело сделано, — не менее довольно и чуть важно заметил Гарри, тут же одёргивая рукава кофты. Видеть свои руки совершенно не хотелось, хотя он и видел, что никого опасного с палочкой наперевес рядом с ним не наблюдается.

* * *

"Почему именно я? — подозрительно спросил у себя Гарри, разглядывая меч. Тяжелый, между прочим, меч. Очень неудобный, так как, на взгляд Гарри, в рукоятке было слишком много камней. Особенно красных. Меч Годрика Гриффиндора, единственный предмет основателей, что не стал крестражем Волдеморта, а значит — не будет уничтожен. — Почему не Сириус? В его сейфе нашли! Хотя, я же на четверть тоже Блэк".

— Гарри, тебе надо просто разрубить чашу. И всё, — Сиерра пожала плечами, а потом, справедливости ради, добавила: — Хотя крестраж может сопротивляться. Так что рубить лучше сразу.

— С плеча? — совершенно серьёзно спросил Гарри, морщась — для ребёнка меч был слишком тяжёлым.

— С плеча, — так же серьёзно кивнула девушка.

Гарри вздохнул и с опаской подошёл к стулу, на котором стояла чаша. Пренеприятное ощущение настигло его уже шагах в двух от вещицы, и он скривился. Артефакт мелко-мелко задрожал, чуть звеня, и мальчик почувствовал, будто ветерок прошёлся по его волосам... И еле успел захлопнуть щиты на сознании — кажется, крестраж собрался защищаться, проникнув к нему в голову.

"Умно, — не смог не признать Гарри, поднимая меч. — Оно бы смогло меня задержать и, возможно даже, как-то сманить на свою сторону. Ненадолго. У каждого есть болевые точки, а такие вот штуки умеют находить их даже там, где мы не подозревали. Но всё равно для этого крестража всё кончено", — Гарри опустил меч, чувствуя, как камни неприятно впиваются в кожу рук.

В последний момент чаша издала то ли крик, то ли визг, который больно резанул по ушам, но Гарри даже не дёрнулся, только зажмурился. Потом открыл глаза — чаша была разрублена чуть наискосок, так, что сама чаша была в одном куске, а ножка и небольшая часть стенки чаши — в другом. А ещё — но, возможно, ему только показалось — кто-то будто что-то шепнул ему на ухо. Впрочем, Гарри на этом внимания не зацикливал — он широко и счастливо улыбался, чуть щурясь.

Последний крестраж.

Это был последний крестраж.

Глава двенадцатая. Двадцать три равно восьми

Гарри устало посматривал в окно, теребя длинный рукав кофты. Предчувствие было нехорошим, а своим предчувствиям он привык доверять, тем более что и остальные маги ходили какие-то хмурые. Да и погодка была не самая лучшая — уже почти неделю шёл дождь, и от этого постоянно клонило в сон. Мальчик поболтал ногами, задел нечаянно пяткой стену и поморщился. Сидеть на подоконнике было классно — особенно прислоняться лбом к прохладному стеклу, — но вот бездействие заставляло чуть ли не на стену от скуки лезть. Пожиратели Смерти молчали, и стычки почти сошли на "нет", так как врагов просто было не найти. Ему это не нравилось.

Теперь такие места как Министерство Магии, Хогвартс, платформа 9 34 и прочие места Силы в Британии охраняли пара людей, один из которых обязательно мог делать говорящего Патронуса. Гарри очень сомневался, что Волдеморт нападёт на что-то кроме Министерства и Хогвартса, но перестраховаться — это не недостраховаться.

Мальчик несильно стукнулся головой о стекло и потёр холодный лоб. "Да уж... — подумал он. — А шрама-то нет". Почему его нет, он выяснял не так уж и долго, хватило полного обследования от одного из колдомедиков, что раньше работал в больнице Святого Мунго. Дело было в бушевавшей в нём магии — он слишком долго оставался ребёнком, и она всё накапливалась и накапливалась в нём. Медик даже объяснил, что так будет продолжаться вплоть до того момента, пока его телу не исполнится одиннадцать. Магия успокоится, и его мощь перестанет расти. И ужасные признаки болезни, которой он болеет, проявляться будут только так, как проявляются сейчас, ведь тело уже привыкло "лечить" себя. Вот и шрам оно "вылечило".

Гарри недовольно поморщился и спрыгнул с подоконника, одёргивая рукава кофты. Хотелось что-то делать, хотя все возможные дела, казалось бы, уже были переделаны. Бумаги — прочитаны, указания — розданы, мозг паре-тройке человек он уже успел если не вынести, то уж пошатнуть — точно. И сейчас только три часа дня.

"И что делать — я решительно не понимаю... — Гарри покрутил в руках два магнитных шарика, не без усилия отводя их друг от друга. — Почитать, что ли? Накликаю события", — мальчик улыбнулся и уже повернул в сторону библиотеки, как заслышал быстрые шаги. Определить по шагам, кто же идёт, он не мог — значит, это не Сиерра, не Снейп, не Тонкс и не Сириус.

На этот раз, ради разнообразия, видимо, новости принёс Джордж Уизли. Или Фред. Гарри, к собственному стыду, близнецов различить не мог, хотя многие уже справлялись с этой задачей — голоса и манера поведения у парней всё же отличались.

— Гарри, — торжественно сказал рыжий, хотя было видно, что он обеспокоен, — случилось непоправимое. Идём, — он кивком указал, куда и Гарри удивлённо вскинул брови. На улицу, прочь от защиты дома? — Сам-Знаешь-Кто напал на Хогвартс. Все трансгрессируют туда, чтобы помочь отбить нападение и положить конец этой битве, — пафосно произнёс он, а потом хитро ухмыльнулся. — Наконец-то мы избавимся от этого змеелицего.

Гарри покивал. Да, избавиться от Волдеморта — это просто прекрасно. Их много, да и ученики Хогвартса со старших курсов, он был уверен, смогут им помочь. Вывод: численный перевес явно на их стороне. К тому же, оборонять Хогвартс явно легче, чем нападать на него... ведь замки, построенные на местах Силы, обладают собственным разумом. Многовековый Хогвартс — тем более.

— Все в Хогвартс? — всё же переспросил он. — Колдомедики, подростки, дети?..

Последних было немного, но они были. У некоторых магов просто больше не было жилья, приходилось закатывать рукава и колдовать пятое измерение, расширяя некоторые комнаты, трансфигурируя из всего, что попалось на глаза, стены, сооружая комнаты... В общем, было весело.

— Нет, — один из близнецов помотал головой и махнул кому-то рукой, подзывая. — Некоторые остались тут, чтобы присмотреть за всеми...

— ...а задержать Пожирателей, в случае чего...

— ...а так же послать Патронуса.

Гарри задумчиво посмотрел на довольных близнецов и пожал плечами. Ничего оспаривать он и не собирался. На Пожирателей наверняка донёс Снейп — он же, наверняка, и отдал распоряжения, или же этим занялась Сиерра. Да и так ли важно, кто этим занялся?

— Сможете перенести меня в Хогвартс? Сам никогда там не был, — пояснил он на недоумённые взгляды. Близнецы переглянулись и дружно пожали плечами, а потом один из них положил свою руку Гарри на плечо и трансгрессировал.

Они приземлились перед воротами школами, и Гарри сразу же пришлось откатываться куда-то в бок, иначе ярко-оранжевый луч попал бы ему прямо в грудь. Что бы случилось из-за этого, мальчик предпочёл не думать, а просто на несколько секунд убрал воздух из места, где стоял один из Пожирателей, и потом, когда тот запаниковал, очень сильно толкнул того воздухом — так, что маг упал на землю и пребольно стукнулся головой (Гарри специально проверил — там был камень), выпав из битвы. Фред — или Джордж, кто их разберёт — закричал что-то ободряющее. Гарри вздохнул и начал медленно отступать назад, к воротам замка. Битва обещала быть нелёгкой.

* * *

"Почему я? Почему именно я? Жил, не тужил... И без меня бы, авось, справились..." — думал Гарри, долечивая за колонной очередного пациента. На самом деле, лечить приходилось второпях — раненых было много, да и рвались все в бой. Так что приходилось делать это в ущерб тщательности и правильности. Обезболил, кое-как залечил, чтоб всё было сравнительно нормально — и хорошо.

Конечно, было бы глупо думать, что он только лечил. У каждого врача должно быть собственное кладбище, а на войне так тем более. Просто нормально сражаться ему не позволяло детское тело. Он слишком быстро уставал, медленнее бегал... А ещё ему почти каждый раз нужно было придумывать, чем и как ударить. Заклинаний, которые бы его спасли, у Гарри не было, а бить постоянно одним и тем же ему не позволяли обстоятельства. Иногда рядом с врагом был кто-то свой, и он боялся зацепить, иногда он не видел, что под ногами у противника и просто не мог это что-то у него из-под ног убрать... В общем, факторов было много.

"Ну отлично же жил", — в последний раз повторил Гарри, осторожно выглядывая из-за колонны. Волдеморт сражался сразу против троих, и, кажется, там была вполне себе твёрдая ничья. Он осторожно выполз, накинул на себя что-то вроде невидимости и осторожно начал подходить к месту битвы поближе. Расчёт был на то, что Волдеморт занят. А он просто подберётся поближе, и ударит... чем-нибудь. Пока Гарри приближался и торопливо размышлял, кто же это может быть, один из противников Волдеморта отлетел, ударился головой и затих. Мальчик постарался не смотреть, кто же это. Мало ли...

Волдеморт оказался не так уж занят. Как только Гарри подобрался на нужное расстояние, он откинул одним заклинанием двух магов, рыкнул и послал им вдогонку пару-тройку зелёных лучей, а потом взмахнул палочкой, развернулся — и мальчик почувствовал, что невидимости больше нет. "Почуял он меня, что ли?" — досадливо вопросил Гарри.

— Гарри Поттер... Мальчик-Который-Выжил, — глумливо протянул Волдеморт, а потом впал во внезапную ярость. — Надо было убить тебя ещё тогда! Но не самому, нет-нет... Хвост бы идеально подошёл!

Слушать это Гарри совершенно не хотел, а потому вскинул руку — и на Волдеморта понеслась стена огня. Ещё одно движение — и под тёмным магом вскипела земля. Тот если и растерялся, то совсем ненадолго: огонь потушил небольшой ливень, а землю он усмирил небрежным движением палочки. Сдаваться Гарри не собирался, а потому атаковал ещё и ещё, как никогда жалея, что у него нет палочки. Многие заклинания не столь очевидны, как его магия. Он сжал зубы и послал в Волдеморта невербальный беспалочковый Петрификус Тоталус, который был успешно отбит. И так постоянно, только приходилось ещё и самому защищаться, ведь Тёмный Лорд без дела не сидел.

В конце концов, маг просто загнал Гарри в угол, за ту самую злополучную колонну, где он не мог ни увернуться, ни отбежать, не попав под какое-нибудь заклинание, брошенное в спину или в бок. Безвыходная ситуация.

— Авада Кедав... — Гарри наугад бросил в палочку огромный сгусток магии, смутно догадываясь, что палочка — это очень хрупкая штука. А что её может разрушить, как не перебор магии, которая в чистом виде очень и очень неприятна? — ...ра.

Ничего не произошло, а палочка Волдеморта развалилась просто на глазах. Гарри, боясь упустить момент, полыхнул огнём и вжался в стену, чтобы его и самого не задело. Потом повернулся и тупо уставился на небольшую кучку пепла в нескольких метрах от себя. "И это — всё? — ошарашенно подумал он, баюкая сломанную левую руку. — Вот так просто? Пшик — и нету Тёмного Лорда? У него вся сила в палочке была, что ли?". Гарри подозрительно покосился на останки Волдеморта, не веря в случившееся. Победа, как он считал, далась ему слишком просто, и это даже беря в расчёт то, что до него маг сражался ещё с несколькими людьми.

"Раз я смог его победить — так навалились бы кучей, и победили. Трусы, что ли, — кисло подумал он, выходя из-за колонны. Как бы то ни было, Гарри считал, что бой продолжался, а это значит, что он ещё может пригодиться. Быстро залечив собственную руку, мальчик с недовольством отметил, что устал, и устал сильно. Настолько, что глаза слипаются. А ведь он столько времени ничего не делал!

Гарри внезапно нахмурился. Звуки боя начали постепенно стихать, и он, подозревая что-то, помчался к Большому Залу — насколько он помнил, главные сражения шли именно там. Волдеморт же его зажал буквально в двух шагах от этого зала, так что путь был недолгим. "И многие, наверняка, видели его поражение, — с запозданием догадался Гарри. — А половина, я уверен, воевала из-за страха, желания угодить, обетов и тому подобного... И теперь, когда он умер, сражаться им не нужно".

Бои затихали сами собой. Шагая по Залу, он отмечал, что многие из живых Пожирателей трогают свои левые руки — кажется, именно там у них была Метка. Как Гарри предполагал, она должна была исчезнуть, ведь тот, кто её ставил, уже мёртв... Хотя он не был уверен. Такая магия — это не по его части.

И только смотря на облегчённо смеющуюся — похоже, это была истерика — Тонкс, он понимал: победили. Наконец-то победили, и не в битве — в войне. "Теперь, получается, — его чуть не сшибла с ног взволнованная и шмыгающая носом Сиерра, — всё хорошо?".

— Победили. Выиграли... даже не верится, — к ним пробился криво усмехающийся Снейп. Гарри покивал — да, не верится, и обвёл взглядом Большой Зал. Даже несмотря на то, что стены, пол и даже потолок — с ним вообще творилось что-то неладное, он постоянно менял погоду, показывая то солнце, то тучи — был не в лучшем состоянии из-за заклинаний, ему тут неожиданно понравилось. Да и весь замок — тоже.

"Значит, буду ждать письма, — он улыбнулся. — С совой. Ещё одного".