Под небом голубым

Между влюблённым в жизнь поэтом и неприкаянным, измученным угрызениями совести, императором Акедонии не могло быть ничего общего! И вот поди ж ты, не отпускал он Глеба, силой своих тягостных терзаний, совсем его измучил. Даже Наташа удивлённо поглядывала на Рысева, силясь угадать причину его переживаний.

Клиний Проклятый, каким он виделся Глебу, не вызывал в Рысеве особых симпатий, только сопереживание, глубина которого очень удивляла и озадачивала Глеба. Казалось— это он сам совершил тот опрометчивый поступок и теперь, до конца дней своих, предстоит ему нести неподъёмное бремя вины и сожалений.

Грозный повелитель Акедонии,Клиний II, прозванный Проклятым, шел берегом моря и плечи его были опущены, а во взгляде сквозила боль, способная обжечь душу тому, кто соприкоснётся с ней. Несколько часов назад император оставил дворец и, сев в лодку, в одиночестве направился к берегам Тихого острова. Клиний знал, что воздух вокруг острова Просветлённой способен стать прочной прозрачной стеной, не проходимой для непрошенных гостей. Но больше не было у него сил нести на себе груз страшного проклятия, и только здесь мог найти он помощь.

Император Акедонии не встретил препятствий на своём пути, попутный ветер быстро нёс его лодку к заветному берегу.Причалив, не сразу пошел Клиний в Храм Судеб. Повинуясь порыву, шел он берегом моря, вглядываясь в прошлое. Воспоминания нахлынули на него, не было от них спасения. И он дал им волю. Пусть себе. Ему и самому, впервые за эти годы, захотелось, вдруг, всё вспомнить и понять. Почему? Почему всё так случилось? Будто чужая воля подтолкнула его тогда, ведь он не хотел этого...

Из тумана над морем выплыло, приобретая чёткость, лицо Тиния. Клиний вздрогнул. То было лицо его брата, брата, которого он убил!

-Прости меня, Тиний ! Я не хотел этого. Изнутри пожирает меня раскаяние. Только никому не способно оно помочь!

Клиний протягивает к брату руки, но образ его меркнет, тает, поглощенный туманом.

И вот уже другое лицо, полное горькой укоризны и печали, перед ним. Лицо его жены, императрицы Элеоноры.

Клиний всё ещё любит её. Но хранит эту любовь в глубине своего истерзанного сердца, не смея явить её ей.

Элеонора во всём послушна мужу, но так от него далека! И хотя её чувства так же спрятаны глубоко в сердце, но Клиний знает, что не любовь в глубинах её сердца, а жгучая ненависть к нему. И он, который никогда ничего не боялся, страшится ненависти Элеоноры, с болью и тоской признавая её право на эту ненависть.

Со стоном опустился Клиний на песок и, устремившись в прошлое, дал волю своим воспоминаниям.

Это случилось по смерти их с Тинием отца, императора Тиссия. Младший брат восстал против Клиния, заявив о своём праве на престол Акедонии. Власть -она для сильных. И оба законных сына императора могли претендовать на неё. С глубокой древности сохранился этот обычай. Был он суров и жесток, как и те времена, что породили его. Братья могли сразиться, оспаривая престол друг у друга, но проигравший терял не только все права, но и свою жизнь. В мирной и благоденствующей Акедонии мало кто и помнил об этом пути престолонаследования. За прошедшие несколько сотен лет никому из принцев не приходило в голову подобное. Но Тиний предал их обоих, пренебрегая выбором отца, он заявил о своём праве, требуя поединка.

Брат ставший врагом... Они сражались. Волей Богов Клиний победил. Поверженный Тиний лежал у его ног. Клиний медлил с последним ударом, он не хотел смерти брата. Сознание Тиния внезапно прояснилось и он осознал, какое зло породил, во всём потакая себе. Повис долгий миг, когда всё ещё можно было изменить, но...

Элеонора стояла рядом.Оба брата посмотрели на неё. Клиний, вдруг, понял по её дрожащим губам и испуганным глазам, которые не отводила девушка от Тиния, всю глубину предательства своего брата. Гнев обуял Клиния.Воображение рисовало ему брата, целующего его невесту, и чей-то настойчивый голос, завладевший его волей, потребовал "убей его, убей!".

В глазах императора прочитал Тиний свой приговор.Тот же голос, что управлял сейчас Клинием, метнулся и к младшему брату: "Он чудовище, братоубийца, прокляни его, прокляни!"

И, привыкший уже во всём быть послушным этому голосу, Тиний сказал, глядя в глаза Клинию:

"Ты будешь велик, но не будешь любим,

Ты будешь богат, но не будешь счастлив,

Ты будешь мужем, но не будешь отцом.

Прощай!"

Клиний опустил свой меч. Элеонора вскрикнула и лишилась чувств. Гнев, подтолкнувший руку Клиния, рассеивался, впуская в душу страшный крик Элеоноры и предсмертные слова Тиния.

Проклятие брата! Оно сбылось, сбылось в точности.Императора великой и богатой Акедонии страшатся враги и...собственные подданные.Он не знает любви, он никем не любим.

Жена едва терпит его присутствие. И нет наследника. Кто позаботится после него о великой державе, что станется с его Акедонией?!

Медленно поднялся Клиний с песка, отряхнул одежду. Он вспомнил. Не решался столько лет, а вот сейчас смог. На острове Просветлённой у него, наконец— то, хватило на это смелости.

-Приветствую тебя, император.

Клиний оглянулся.Его наставник и учитель стоял рядом. Алькадо шагнул навстречу племяннику. Он хотел обнять его, помочь справиться с болью от, вновь пережитого, прошлого. Но Клиний Проклятый опустился на колени перед седым Хранителем и попросил: "Научи, как излечить душу, Алькадо! Я больше не могу нести груз вины, которую нельзя искупить, беды, которой нельзя помочь. "

Заглянув в глаза императора, Хранитель поднял его и, обняв, прижал к себе его дрожащее от озноба тело. Они стояли молча, пока Клиний не почувствовал прилив сил и надежду на невозможное. Тогда он отстранился от Алькадо и тихо спросил: "Значит, я смогу?".

-У нас с тобой, мой мальчик, есть шанс. Он опасен, тот путь, на который тебе предстоит ступить, но другого нам не дано. Готов ли ты рискнуть большим, чем собственная жизнь?

-Я готов, Алькадо.

В Храме Судеб их уже ждали. Там свершилось великое таинство. Огромен был риск на который шел Алькадо, но выбора у них не было.

-Помни,— напутствовал он Клиния,— будь устремлён и всё свершится, как должно. Лишь от чистоты твоих помыслов и искренности чувств зависит, вернёшься ли ты из страны развоплощённых душ.

-Сумел ли ты простить своего брата? -Алькадо задал вопрос, пытливо вглядываясь в лицо императора.

-Я сумел его понять. У отца была пословица "Понявший сможет простить..."

— "Простивший сумеет выжить".-закончил за Клиния Алькадо. Это слова твоего деда, Клиния Справедливого.

-Ты должен найти душу Тиния. Он бродит неприкаянный во тьме. Тропинку из тьмы к свету он не видит, ты будешь её видеть. Только простив тебя, он сможет подняться вверх из того страшного места. Помоги брату, укажи ему дорогу и возвращайся. Очень прошу тебя, мой мальчик, вернись ! Ты нужен Акедонии, в тебе сейчас её спасение.

Жрицы храма увели с собой Клиния. Им предстояло подготовить его душу в дорогу. Император оказался в комнате, находящейся под храмом и напоминающей скорее склеп, чем жилище. Жрицы уложили Клиния на каменную скамью и, удалившись, закрыли за собой дверь.

Он остался один.В абсолютной темноте. Горечь от напитка, приготовленного для него Алькадо, всё ещё чувствовалась на пересохшем от волнения языке. Клиний прислушался. За дверью что-то пели жрицы. Погружаясь в забытьё, император подумал о том, что поют они погребальную песню. Неужели кто— то умер? "Да ведь это же я умер!"— неожиданно осознал Клиний, но не испытал при этом никакого страха. Вечная странница, душа, устремилась вперёд, оставив на скамье его неподвижное, бесчувственное тело.

Душу Клиния встретил ангел.Он открыл перед ним два пути.Сверху струился свет, чистый и прекрасный.Душа Клиния, затрепетав, рванулась к нему. Там было избавление от всех мук, там обитала радость, Клинию отчаянно захотелось уйти в этот свет и остаться в нём навсегда.

Но воля императора помогла ему удержаться. Его путь лежал вниз, в бездну мрака и скорби. Он любил Акедонию сильнее, чем себя. И первая же мысль о ней дала ему силу преодолеть соблазн. Всё ниже и ниже в сумрачные глубины спускался он. Клиний увидел обитателей этой бездны, множество людей, мучимых страстями и желаньями, что при жизни управляли ими, и последовали за своими жертвами и в мир иной. Это все блага мира не возьмёшь с собой, уходя в небытие, а то, чем жила душа, с нею и уходит.

И в свой личный, ею же и созданный, ад погружается душа. Страсти и желанья, её безжалостные палачи, вопят и требуют удовлетворения, изматывая, не имеющую к тому никаких возможностей, душу. И память. Она самый страшный из палачей. Голос совести, от которого теперь не убежать, не отмахнуться, призывает к ответу. Миг черствости и жестокости, миг слабости и предательства, ставший длиною в вечность, переживает душа вновь и вновь. И нельзя погрузиться в туман лжи и самообмана, душа обнажена, ей предстоит понять всё то, на что упрямо закрывал человек глаза, создавая вокруг себя приятную иллюзию. Иллюзии остались на земле. Лишь их отголосок доходит сюда, и такая страшная правда не отступит, пока миг полного осознания не принесёт очищение.

Никогда не забыть Клинию, как в поисках брата касалась его душа других истерзанных душ. При виде этих страданий, скорбью и сочувствием сжалось сердце Клиния, ведь он на себе испытал муки, ничего не способного исправить раскаяния, но время им был час в сравнении с этой вечностью.

И собственная гордыня, во всей неприглядности её, всплыла, предстала пред императором. Всей глубины её не мог предположить потрясенный Клиний. Он тоже жил в плену иллюзии, которой нынче узнал цену. Вернувшись, он уже не будет прежним, другой Клиний придёт к ожидающему его Алькадо.

Мысль об Алькадо напомнила Клинию, зачем он здесь. Так и не сумев отыскать Тиния, он решился позвать своего потерянного брата. Он потянулся к нему сердцем, в котором была теперь только любовь. И Тиний пришёл, услышав, почувствовав его.

Они снова были лишь братьями, не врагами. Тиний, как припадает жаждущий к желанной влаге, окунулся в исходящий от Клиния свет. Так и пошли они вместе, и тропинку не пришлось разыскивать, она была рядом.Груз вины и тёмных страстей не удерживал их больше, они снова могли жить.

Алькадо с тревогой всматривался в заострившиеся черты. Клиний спал уже более трёх суток. Хранитель прикрыл глаза и долго стоял так, пока легкая улыбка не осветила его лицо.

-Он возвращается, — проговорил Алькадо и вышел, чтобы приготовить всё необходимое.

Когда Клиний открыл глаза, Хранитель был рядом.Он помог императору приподняться и напоил душистым травяным отваром. Алькадо, поддерживая племянника, вывел его из подземелья. Их ждал свет восходящего солнца и жизнь, в которой всё теперь было возможно.

В северном крыле дворца, во время правления Тиссия, была построена для Алькадо башня. С восшествием на престол Клиния Проклятого Аькадо оставил Альт. Долгое время башня пустовала.Теперь Хранитель мог вернуться в любимый им город.

Алькадо снова шел по шумным улицам Альта, и люди узнавали его. Вера в то, что темные времена миновали, рождалась в акедонцах, видевших добрый знак в возвращении Хранителя.

Клиний изменился и всё незримо менялось вокруг.Пусть переменам ещё только предстояло стать заметными, но в Акедонию возвращалась радость, оставившая её после смерти Тиссия.

Над столицей прошёл дождь. Выйдя на балкон своей башни, Алькадо любовался игрой света в капельках дождя, растерянных им во множестве на цветущей зелени прекрасных садов Альта. Дождинки высыхали, согретые солнцем. Вот так же высохнут и слёзы людей, вновь поверивших в себя и в своего императора.

Алькадо расширил своё сознание, дошел до кромки Печального леса. Дальше дороги ему не было. И на границе этого леса встретил Алькадо захлебнувшийся злобой крик: "Рано радуешься, брат!".Закрыв своё сознание от злобных прикосновений, Алькадо ответил самому себе: " Я и не надеялся на то, что всё уже закончилось. Но Победа слагается из маленьких побед. А то, что смог Клиний Проклятый, было, пожалуй, самым трудным, изо всего, что ещё предстоит".

Ни ко всем милосердна ночь. Даже в мимолетном забвении сна не находила покоя императрица Элернора. Ночным кошмаром стала приходить в сны императрицы загубленная душа её возлюбленного. И Элеонора страшилась уснуть, боялась, что позволит Тинию склонить её к тому безумию, которого он от неё добивался.

Молодая женщина совсем извелась, не понимая, почему именно теперь, так настойчиво тревожит он её напоминаньем о долге, которым она пренебрегла.

Долг. В чём он— её долг?! Тиний ничего не говорил более. Только просил её вспомнить о долге, и тем позволить ему обрести покой.

Императрица снова стала слышать знакомый с юности голос.С его подсказки, Элеонора решила, что Тиний зовёт её, веля перед тем отомстить его убийце. Вкрадчивый голос, в тишине долгих бессонных ночей, уговаривал её согласиться исполнить страшную просьбу, погибшего из-за любви к ней, принца.

Она почти подчинилась чужой безжалостной воле.Но Алькадо постоянно находился рядом. Его внимательный взгляд, казалось, проникал в душу. Хранитель, несомненно, знал о её терзаньях. Когда Элеонора отчётливо поняла это, то пошла к нему за советом.

-То, о чём ты спрашиваешь,— ответил ей Алькадо— понять следует сердцем, пришедшее извне знание окажется бессмысленным. Только сама ты можешь во всём разобраться. Загляни в себя. Не пытайся заглушить, обмануть свою совесть.Спроси своё сердце— в чём твой долг.

В совете волшебника, попросту, отсутствовал смысл! А он ещё и добавил:

-Не надо видеть в Клини чудовище. Жизнь его, груз на его плечах, не легче твоего, а много тяжелей.

Элеонора, сердясь, вскочила с места.

-Ну и поделом ему!— закричала императрица в лицо Алькадо.— Он убил брата, не считаясь ни с чьими чувствами.

-Разве в своих чувствах и поступках вы с Тинием принимали его в расчёт?

-Мы любили!

-Он тоже любил тебя, Элеонора.

-Что ты говоришь, да у Клиния нет сердца!

-Ты осудила его столь же жестоко и скоро, как и он Тиния,— грустно улыбнулся Алькадо, будто глупого порывистого ребёнка, погладил по непокорной голове.

От гнева Элеоноры остался лишь слабый отголосок недовольства. Она растерянно смотрела на седого Хранителя.

-Судить других легко. Суди себя, если обладаешь достаточной для того смелостью. Мне нечего больше сказать тебе, императрица.

Не принёс Элеоноре покоя разговор с Алькадо. Поняла, только, что чуть не совершила непоправимое зло.Но чего же добивается от неё Тиний?!

Тревожно на душе у императрицы. Прошлое настигает её, настойчиво зовя заглянуть в приоткрывшуюся дверь. Элеонора дрожит, боясь увидеть там... Чего же она так боится? И, вдруг, Элеонора понимает, что боится увидеть в прошлом себя. Себя прежнюю, беспечную и глупую, эгоистично-капризную красавицу, что не задумываясь нарушила свой долг перед Акедонией, которой призвана была дать наследника, защиту и опору для её народа в будущем. Боги выбрали её в жены Клинию. Их дитя стало бы достойным правителем великой страны, способным позаботиться об Акедонии и её людях. А она захотела позаботиться лишь о себе. И у этой земли до сих пор нет наследника, что ждёт её по смерти Клиния?