Я против тебя

— Лиля, — о, по имени обращается, это здорово! — темно что-то на улице. Я могу Вас подвезти до дома.

Мир замер. А я перестала дышать. Он что, серьезно?! Меня? Подвезти? Потому что темно?! Ты где был, дядя, когда я уезжала от тебя в девять вечера в начале марта?!

— Не стоит, Григорий Петрович, я не хочу Вас напрягать, — ой, как по-детски это прозвучало, испугалась я. Мне хотелось выглядеть перед этим мужчиной красивой молодой девушкой, в разговоре которой не имеют место современные жаргонизмы. И я только что облажалась.

— Думаю, что стоит. Мало ли что кому в голову взбредет, весна же, — пожал плечами преподаватель, и я поняла, что спорить бесполезно. Что ж, использую подвернувшийся шанс в своих меркантильных целях!

Машина у моего преподавателя была в меру скромная: хэтчбэк с коробкой автоматом. Пока мы шли к автостоянке и я объясняла, как доехать до моего дома, Григорий Петрович с брелока запустил машину.

— Не сильно люблю ждать, пока она прогревается, — пояснил он мне. — Поэтому раскошелился на сигналку с автозапуском.

Ой, да мне-то какая разница! И тут кусочек мозга, который, наверно, использовался разумом в качестве укрытия, совершенно ясно представил текущую картину. Молодой подтянутый мужчина — и девушка, почти пускающая сопли на его костюм. Представив, как я глупо выгляжу, мне пришлось ущипнуть себя за запястье. Неужели весна и до меня добралась? Неужели мысли о красивых парнях сильнее предстоящих возможностей, которые представятся, едва я только защищу диплом? И мне стало чутка стыдно перед своими мечтами, что я еще минуту назад готова была продать их за покатушки в машине любимого преподавателя. "Я не сдамся", — решил мозг, и я убрала придурковатое выражение с лица. Будь собой, Коралова, у тебя еще все впереди, и не стоит разрушать доверительные отношения с преподавателем только из-за минутной слабости.

— А еще я люблю оставлять печку включенной, пока дойдешь — стекла уже прогреты, и в салоне тепло, — продолжал тем временем вещать Григорий Петрович.

— Да, это действительно разумно, — я обошла машину и открыла дверцу пассажирского места.

— Пристегивайся, — велел Григорий Петрович, вставляя ключ в замок зажигания. — Я стараюсь правила не нарушать, но люблю быструю езду.

Резкий старт с места стоянки поселил во мне мысль о том, что Григорий Петрович передо мной красуется. А когда скорость превысила отметку 80 км/ч, я попыталась забиться между спинкой и сиденьем кресла. Григорий Петрович, не замечая моих прыжков и ужимок, продолжал выжимать газ и что-то говорить. Кажется, что-то о классической литературе конца девятнадцатого века. Так, кто там у нас был? Достоевский? Горький? Гоголь?

— Лиля, Вы согласны со мной, что тогда язык простых обывателей был куда богаче, чем язык сегодняшних учителей русского и литературы?

— Согласна, — попыталась я придать своему голосу нормальность. — Но если бы со мной кто-нибудь начала разговаривать как в девятнадцатом веке — я бы уснула ко второму предложению! Они употребляли слишком много слов для выражения своих мыслей!

Судя по тому, как замолчал Григорий Петрович, я облажалась сегодня второй раз. Но зато я высказала свое мнение. Мне кажется, что интереснее иметь в собеседниках человека, который может поддержать беседу и высказать свое мнение, отличающееся от твоего. Нет, с научными фактами типа E=mc^2 или что c=300000 м/с я спорить не буду, но мне всегда было интересно послушать, что думают другие люди.

— К тому же, я считаю, что учитель русского и литературы должен правильно разговаривать, но не захламлять свою речь громоздкими рассуждениями, иначе дети его не поймут. Ведь призвание учителя литературы — это вложить детям в голову правильное построение предложения, чтобы то не изобиловало грамматическими, пунктуационными и речевыми ошибками. Остальное искусство человек должен постигать сам, без чьего-либо приседания на уши. — Все, в его глаза я пала окончательно. Зато мое ЧСД приподняло свои поникшие было ушки.

— Приятно встретить человека, который знаком с литературой девятнадцатого века и имеет ярко выраженное мнение по обсуждаемому вопросу, — неожиданно улыбнулся Григорий Петрович и сбавил газ. Ээээ, можно перевести дух?

— Спасибо, — улыбнулась я в ответ.

Минут через пять Григорий Петрович свернул во дворы. Я была ему весьма признательна, поскольку ходить по нашим дворам не всегда бывает приятно. Все чаще стали собираться в стадо дворовые алкаши, и некоторые "посланцы" от них иногда подходили попросить "пять рублей".

— Ну что же, огромное Вам спасибо, за то, что подвезли в такую темень непроглядную, — ну не совсем она, допустим, непроглядная. Вон я вижу кустик, дверь, алкаша.

— Не за что, мне всегда приятно помочь красивой девушке. До свидания, Лиля, — Григорий Петрович мило мне улыбнулся, развернулся и выехал со двора. А я осталась стоять у двери подъезда и размышлять: что же это все-таки такое было? Действительно Григорий Петрович сейчас заигрывал со мной или это был аттракцион невиданной щедрости? Мне, правда, можно на что-то надеяться или лучше выкинуть его из головы и пригласить на свидание Диму? А еще Федор со своей парой свиданий в неделю. Я застонала и пнула ни в чем не повинную входную дверь.

— Коралова! Ты зачем портишь казненное имущество?! — раздался крик со стороны "скамейки бабушек". Здравствуйте, я ваша домоправительница. — Вот только из-за таких как ты у нас в подъезде бардак и вонь! Все ты виновата!

И что она забыла во дворе почти ночью? Что, ночной дозор, всем выйти из сумерек?

— Извините, теть Нин, я больше не буду пинать дверь, — вежливо отозвалась я в сторону скамейки.

— А подъезд помыть?! — почти басом проревела женщина.

— Подъезд должно ЖЭУ мыть, за это мы им каждый месяц деньги платим. И я не собираюсь мыть за вашими кошками, которых вы выпускаете "покакать" на улицу, но открыть им домофон не удосуживаетесь! — не сдержалась и рявкнула я. Терпеть не могу наших соседок-тетушек за их странное представление, что в подъезде должны убираться исключительно молодые. Я всегда игнорирую подобные высказывания, и семье запрещаю потакать обнаглевшим тетушкам. Но тут сорвалась, последнее явление мужчины в моей жизни в виде Григорий Петровича просто подкосило мою неокрепшую детскую психику.

— Вы посмотрите на нее, она еще пререкаться смеет! Завтра же твоей матери все доложу, бесстыдница! Приезжает вечером на машине с мужиком, совсем совесть потеряла, — завелась в ответ машина сплетен.

— А что тянуть, теть Нин, давайте прям сейчас! — я набрала код домофона и услужливо распахнула дверь. — Заодно обсудим пять ваших кошек, которые заставляют источать наш подъезд жутчайшие запахи!

— Нахалка! — отозвалась полу-утухшая тетя Нина. Честно говоря, этих пятерых кошек ей припоминал весь подъезд. Однажды самая большая любимица тети Нины, рыжая кошка Маргарита пришла домой налысо обритая с запиской, привязанной к шее. "Я больше не буду гадить в подъезде", — значилось там. А тетя Нина еще потом месяц орала на весь подъезд и искала хулигана. Не спорю, что отрываться на бессловесном животном — это свинство. Но еще большее свинство — не понимать простого русского языка от своих соседей.

Я пыталась хлопнуть дверью, но доводчик мягко воспротивился подобному вандализму, и мне пришлось довольствоваться глухим ворчанием под нос Для этого я применила свой любимый английский.

Мой дом, в отличие от подъезда, источал запахи вкусной еды. Я тут же вломилась в кухню и схватила пирожок с тарелки, где лежало еще с десяток его румяных собратьев.

— О, доча пришла! — в кухню вплыл папа, мама обернулась и радостно мне улыбнулась.

— Привет пап, как дела? — я пыталась прожевать кусище пирожка, снять куртку и повесить пакет с дипломом на ручку ванной.

— Это ты там товарища Нину приглашала в гости зайти?

— Ну... было такое, да, — я с подозрением уставилась на отца. Это лицо пролетарской прослойки довольно осклабилось и хрустнуло плечами.

— И где она? Где эта старая кошатница? — ой, папочка, что же с утра такое случилось?

— Пап, все нормально? — я схватила еще один пирожок, кстати, с грибами и мясом, и втиснулась между скамейкой и столом. Мама налила чаю.

— Нет, — папа перестал улыбаться и сел рядом. — Я с утра вляпался в экскременты этих кошаков. И узнал об этом только тогда, когда уже был на заводе. Вот мужики ржали. Как стадо бульдогов.

Ржущий бульдог — это, наверно, душераздирающее зрелище. Не повезло отцу, вляпаться в какашки не столько стремно, сколько обидно. Я тут же воспылала желанием отомстить тете Нине. Придумать бы какую пакость, или сплетню про нее. Я сделала себе мысленную зарубку и вернулась к поглощению пирожков.

— И что бы ты хотел сделать с тетей Ниной? — мама села напротив отца и протянула тому кружку с чаем.

— За такое сажают, — мрачно ответил папа.

— Если поймают, — продолжила я, и, поглядев на отца, расхохоталась вместе с ним. — Предлагаю пустить сплетню. Поскольку тетя Нина только этим и занимается, то мы пойдем против нее ее же методами. Кстати, завтра вы можете услышать, что я приехала на черной машине с пятью парнями, которые облапали меня перед тем, как отпустили — это все вранье. Меня подвез мой преподаватель и научный руководитель диплома — Григорий Петрович.

Мама фыркнула в чашку. Года три назад она сама стала причиной подобной сплетни, вот только подвез ее младший братишка мамы, который работает на севере. В тот момент мой дядя был в отпуске и приехал погостить у нас недельку. Естественно, маминого брата тетя Нина в лицо не знала, и тут же постаралась донести до ушей отца страшную весть о том, что "Катенька ваша, красавица и умница жена ездиет со всякими мордами нерусской национальности, никак обманывает Вас, Евгений Васильевич. Вы бы поучили жену свою уму-разуму, чтобы постыдилась так при честном народе нагло мужа обманывать". Тетя Нина страшно оскорбилась, когда папа весело и вежливо похлопал всеведущую женщину по плечу, сообщив при этом, что "морде нерусской национальности" доверяет больше, чем собственной соседке. А ей, собственной соседке, рекомендует впредь смотреть за своими "чертовыми" кошками, которые засрали весь подъезд, а не за чужими женами. "Правда, спасибо Вам за внимательность. Хотите, денег дам?" — предложил щедрый папа, и вложил в ладошку оторопевшей женщине старые пятьдесят рублей. Ну те, которые были еще до Ельцина. Где он их взял — для меня загадка до сих пор. Рыдал весь дом. От воплей оскорбленной тетушки, от папиного остроумия, от ситуации в целом. С тех пор тете Нине никто не верил. Мало кому хотелось вонять кошками и быть напрасно ославленным.

— Прекрасная, милая и чудная женщина тетя Нина, — в задумчивости проговорил папа. — Познакомить ее с Генычем, что ли?

— Пап, не надо, я люблю тишину в нашем подъезде, — я вспомнила Геныча и вздрогнула. Калоритный дядька, надо сказать. Под два метра ростом, сильный как Валуев, на лице — интеллигентная задумчивость, в глазах — ум профессора Шварценгольта, в рту — стадо лягушек. Такого заборого мата я даже в гоп-компаниях не слышала.

— А что...он влюбит в себя тетю Нину, она ж давно без мужика. Потом перевезет к себе, — папа явно прокрутил в голове уже десятый вариант развития отношений этих двоих. — А потом его посадят. За преднамеренное убийство. Так, решено, надо их познакомить.

Вот я не поняла, это он пошутил так, или правда переживает за семейную жизнь тети Нины? Мама, кстати, за все это время не проронила ни слова. И только обратив на нее внимание, я поняла, что она прилагает все усилия, чтобы не подавиться чаем и пирожком.

— Так, благочестивый ты мой родитель, прекращай уже думать об устроении судьбы близких тебе людей. Таких как тетя Нина, — папа вздохнул и оторвался от столь увлекательного занятия. — У нас впереди выходные! Что будем делать?

— За грибами ехать еще рано, предлагаю поспать.

— Предложение отклоняется за недостаточностью веселости, — я приуныла. Опять придется самой разнообразить выходные.

Выходные выдались скучными. И даже мои попытки придумать что-нибудь веселое и забавное не увенчались успехом. Папка спал до двенадцати — так он отсыпался за всю рабочую неделю. Мама потакала ему и тоже валялась в постели до двенадцати. Правда, при этом она что-то упорно пыталась вывязывать на спицах, но пока дело шло со скрипом. Мне же приходилось налегать на английский, диплом и предстоящие семинары. Отсутствие подруги, с которой можно было бы хотя бы сходить в кино или прошвырнуться по магазинам, угнетало до невозможности. Меня уже не раз посещала крамольная мысль о еще одном звонке Федору, но воспоминания о том, как он свернул мой предыдущий звонок, добавляли масла в огонь моей гордости. Я куксилась, скучала от ничегонеделания, но не звонила. Зато бурно переписывалась с Димой в аське. Выяснила, что он любитель мифов Древней Греции, катания на горных лыжах, хорошей еды и симпатичных девушек. На мой каверзный вопрос "Так ты бабник?" Дима отправил смайлик "ROLF" и написал "Все мужчины бабники, только у кого-то клинический случай, а у кого-то просто легкая степень". "У тебя клиника?" — тут же написала я. "Стараюсь не перебарщивать, иначе можно упустить свою единственную" — на данной фразе домашние вздрогнули от моего гомерического хохота. Я утирала слезы и не верила. Не в наше время мужчины пользуются таким принципом по жизни. Сейчас у них словно соревнование: кто, сколько и как часто. На этой весело-пессимистичной ноте закончилось воскресенье.

Утро понедельника было как всегда, суровым и недоброжелательным. Организм требовал продолжения банкета, то есть выходных, и я пришла в университет немного злая. Позевывая и отчаянно мечтая почесать пятую точку, дабы завершить картину "невыспавшийся человек", я чапала к аудитории. Мой взгляд лениво блуждал по стенам коридора, в надежде зацепится за что-нибудь интересное, что пробудит к жизни мозг. И чудо свершилось: мои глаза узрели Регину и иже с нею. Три девушки стояли напротив двери аудитории, в которой должна была проходить моя пара. Подкинутая задача была благодарно сожрана мозгом, который тут же закишевал и начал метаться от стенки к стенке моей черепной коробки. Мозг не знал, что делать. Руки вздохнули, вытащили телефон и набрали телефон Федора.

— Привет, Лиля, — раздавшийся голос в трубке заставил мозг затормозить в его бешенном танце со стенками черепа и разинуть мою варежку.

— Привет, Федя, — пролепетала я. Мозг вообще не понимал, почему мы звоним Федору. И все же догадался включить лампочку озарения. Мой минутный тормозняк прошел, и я затараторила в трубку. — Ты мне срочно нужен. Прям здесь и сейчас.

Мысль о том, что Федор все еще в постели мне даже не прилетела в голову.

— Что случилось?

— Федьк, они опять здесь, твой фан-клуб! Их уже больше, чем одна. Мне страшно, — призналась я.

— А как же Никита?

— Никита — это припарка мертвому. Тут нужна только твоя физия. Приходи! — почти потребовала я. Н-да, если бы он на тот момент действительно находился дома — я бы впервые в жизни прогуляла пару.