Под колесом сансары или спасение в сиськах.

Самые чувствительные особы прекрасного пола в зале не смогли сдерживать своих эмоций и задрали свои очи к потолку стараясь не пролить слезы и не испортить дорогой макияж. Этот монолог не оставил почти никого равнодушным. Некоторые феодалы цинично ухмылялись очередной попытке воздействовать на их совесть. А потом началась песня. Безучастный жених поднялся со стула и гневно проклял богов, судьбу, графа, но потом бессильно садился под успокаивающее пение и прикосновение любимой.

Гнев, бессилие, тоска, безысходность. А под конец композиции голоса артистов слились и звучали в унисон, сплетались и казалось бы пытались найти друг друга, хотели быть услышанными и стать одним целым. Пытались, но так и остались одинокими совсем рядом... Номер закончился. Затихли клавишные, а следом за ними и струнные. Артисты не шелохнулись, давая понять, что эта история не знает конца. Проклятый жених и душа мертвой невестки вместе навсегда и даже смерть не смеет их разлучить. Занавес. Бурные овации. Восторженный свист под аккомпанемент рыданий.

* * *

Вроде все прошло как нельзя лучше, чем я ожидал изначально. Менестрель меня удивил, когда сказал, что является автором и композитором этой музыкальной истории. Прослушал запись выступления и даже меня проняло. Невероятная история. Как интересно к ней отнесутся господа аристократы? У нас бы ее запретили. Право первой брачной ночи все еще в ходу, даже в этой прогрессивной империи. Так, а сейчас в ванную, ибо всего пудрой измазали. Не думал, что выступление перед людьми так изматывает. Менестрель так вообще чуть в обморок не упал, когда мы закончили. Человек искусства демоны его побери... Полагаю дебют удался, повезло мне встретить этого одухотворенного чудака.

Когда я хотел было уже лечь в постельку и уснуть — в дверь постучали.

— У нас получилось! — Менестрель с порога набрасывается на меня с объятьями и приподнимает.

— Эй! Жить надоело?! Живо отпусти меня!

— Прости! — Он отстраняется и мне наконец удается запечатлеть в своей памяти самую широкую улыбку из всех виденных мной доселе. — Но ты знаешь о том, что ты чудо? Я наконец смог исполнить эту композицию и твое в ней участие — сделало ее идеальной! Твой голос восхитителен! — Глаза его искрятся истинным счастьем, рот не закрывается, все бормочет о невероятном успехе и не перестает меня хвалить. Его даже не смущает, что мы разговариваем на пороге и не замечает, что я в одном халате. — Кстати! — опомнился он — Одевай платье, нас горячо желает поздравит публика очень хочет познакомиться с восходящей звездой.

Только не это...

— А можно не в платье?

— Не начинай снова. Мы обсуждали это. Я жду тебя в коридоре.

Дебильное платье... Но связи, деньги и влияние требуют жертв. Еще и демоновы туфли... Надеюсь эти люди внизу стоят моих мучений. Так и не справившись со своими волосами и платьем, я попросил менестреля позвать нашу гримершу, которая сильно мне сегодня помогла. Ужас! Все эти женские побрякушки и прочие демоновы испражнения для завлекания самцов делают баб в них, делает их еще уязвимей. Отвратительно чувствую себя в этой скользящей тонкой ткани и этих неудобных кандалах с каблуком. И нахрена такой подол нужен? Облегчать работу горничным или сломать себе ноги? Демон бы побрал изобретателей моды этого мира! Голым я испытывал меньше стыда, чем в этих срамных шмотках!

Спустя какое-то время.

Открываю дверь.

— Ты прекрасна!

— Заткнись!

Наверняка довести меня хочет. Спускаемся в них, я при этом иду совершенно не женственно. Когда мы спустились вниз, мое лицо наверняка залилось краской, стыдно было до ужаса! Тем не менее лицо я сохранил, как и полагается наследнику графства. Широкие шаги из-за платья пришлось заменить на короткие. Туфли были не удобными, и я пожалел, что не репетировал ходьбу в них до этого, спасали таланты этого тела, которое довольно быстро приспособилось к новой неудобной экипировке. Встретили нас аплодисментами. Первым подошел Лэр Генри и поцеловав мою перчатку рассыпается комплиментами. Теперь полагаю он не воспринимает меня как грязную простолюдинку, а видит во мне далекие перспективы, которые положительно скажутся на его гостинице. Сообразительный подлец. Потом подошли остальные, представились, поздравили, засыпали поднадоевшими уже комплиментами, старались быть оригинальными, а самые находчивые дарили цветы. Я как мог старался играть роль благородной леди и наконец через какое-то время желающие познакомиться иссякли, но увы тут же появились желающие пообщаться. Пришлось рассказывать о себе (а именно врать о том, как меня воспитывал бывший наемник в глухой деревеньке), отвечать на льстивые вопросы по типу — "как такая яркая, красивая и т.д. женщина оставалась неизвестной все это время?" и парировать неявные аристократические колкости, язвости и провокации, которыми изобиловали приревновавшие к вниманию аристократки. Я привык к такому еще у себя на родине, так что я остался спокойным и все "это" смог вытерпеть не выходя за рамки вежливости.

Не заметно для меня, нас с менестрелем разделили, ну или зная его ветреный характер — он пошел исследовать чье-нибудь глубокое декольте. Ему просто, а мне вот приходится отбиваться от новоявленных "поражённых до глубины души" ухажёров. Изящные речи, тонкие намеки, приглашения куда-то там, попытки переманить молодой талант и т.д. Или менестрель меня проверяет или просто на просто оставил меня на растерзание этим столичным хищникам. Дамы тут присутствовали тоже разные. Пухленькие ядовитые тетки у которых, наверное, не хватало денег на мага жизни, молодые и как бы стеснительные, которые охотятся на крупного зверя притворяясь дичью и надменные замужние особы, с которыми совершенно не хотелось разговаривать.

— Прекрасная Брунгильда! Позвольте пригласить вас на танец?

Этого только не хватало...

— Простите Лэр Сангуа, но я обещала первый танец моему партнеру.

И где этого предателя носит? Ага, вижу! Сидит за столиком и воркует с какой-то молодой пышногрудой красавицей. Завидую...

— Луис, я обещала тебе первый танец. — И подмигиваю.

— Не понимаю... — Он явно не хотел отвлекаться от девушки, но у меня были другие планы. Пинаю его по голени. — Ах!!! Да... Танец. Прости, совсем вылетело из головы! Прошу. — Позволяет мне ухватиться за его локоть, и мы вместе проследовали на танцпол под ненавистным взглядом давешней молодой особы и некоторых особей обоих полов.

Танцпол.

Рефлекторно кладу руки Луису на талию и поспешно исправляю свою ошибку под его недоуменным взглядом. Как непривычно...

— Бруня, позволь мне вести пожалуйста! Хватит меня позорить! — Шипит мне в ухо менестрель.

Я стараюсь скрыть свой прокол за язвительностью.

— А кто бросил меня на растерзание этим надутым индюкам? Разве не ты мой дорогой партнер? — Зло шиплю в ответ и позволяю ему перехватить инициативу в танце.

— Ну, я был уверен, что ты справишься. Да и привыкать тебе нужно к излишкам внимания. Такова участь успешного артиста и ко всему прочему ты — нарочито и даже несколько злорадно выделяет следующее слово — СВОБОДНАЯ девушка. Я не являюсь твоим мужем, любовником или покровителем. Я лишь твой работодатель и партнер на сцене.

— А я надеялась, что могу называть тебя другом... — Потом перебиваю что-то хотевшего ответить менестреля и торопясь интересуюсь необходимой в ближайшие минуты информацией. — Лучше скажи мне Луис, чего я не должен делать, чтобы не попасть на плаху или фатальную для простолюдинки немилость? Эти — киваю на разговаривающих, собравшихся в круг важных павлинов — намереваются со мной танцевать, думаю тебе не нужно объяснять, что это значит.

— Да, прости. Зная твой характер... Мне следовало ранее просветить тебя в этом вопросе. В общем не нужно их калечить или оскорблять. В крайнем случае оттолкни и удались, а в самом безвыходном — дай пощечину и разумеется не сильную, символическую. Но это в крайнем случае! Ты хорошо справишься и словами.

— Хорошо, нечто подобное я себе и представляла. Надеюсь у них достаточно крепкая челюсть...

— Бруня!

Неудобно, неуютно, непривычно, стыдно и иногда мерзко, но в целом местная знать и прочие влиятельные люди произвели на меня положительное впечатление. Если бы не наглый щенок из золотой молодежи, который опустил свои похотливые щупальца на мою задницу и толстячек, который громко пыхтел и измазал всю спину своими потными ладонями (что кстати возмутительно невежественно, перчатки между прочим — обязательная часть гардероба для кавалера) — то впечатление было бы самым хорошим. Приглашения на свидания конечно же были, но без фанатизма и сильно не настаивали. Не пристало так унижаться перед простолюдинкой. В общем я в скоростях сбежал сославшись на усталость и, впрочем, ничуть не соврал.

Вбежав в свой номер, я скинул опостылевшие туфли, дурацкое платье, украшения, чулки... В общем я сбросил с себя все ненавистное и встал под душ пытаясь соскрести фантомные ощущения от чужих прикосновений, а потом упал на кровать голышом намеревавшись остудить свою раскаленную психику сном, а в мыслях я себя успокаивал, что завтра наверняка напьюсь.

На утро настроение было чрезвычайно скверным. Первая мысль после сна была таковой — "О боги! Что я позволил с собой сделать?!". Оказавшись в спокойной обстановке с относительно беззаботным ближайшем будущем, вернулась подавляемая ранее рефлексия. Нужно срочно выпить! Одевшись и открыв дверь, я встретил вчерашнюю пышногрудую красотку, которая в спешке покидала номер Луиса и по дороге окатила меня презрением.

Настроение упало на самое дно и начало закапываться еще глубже. Чувствую себя евнухом в каком-нибудь гареме султаната. Радует, что меня не перестали интересовать женщины с утратой моего... дорогого органа. Но что я могу в этом теле? И даже если что-нибудь и получится, то как на это отреагирует общественность? Аристократия, слуги закона, церковь в конце концов?! У нас в некоторых отдаленных районах королевства простолюдинов все еще сжигали на костре за всякие отклонения. Руки непроизвольно хватаются за голову.

Вместо Лэра Генри, за стойкой стоял молодой парень.

— Здравствуйте, чем могу быть полезен?

Снова этот взгляд... Бровь начинает непроизвольно дергаться.

— Бутылок шесть красного сухого вина в номер будьте любезны.

Почему-то захотелось подраться. Всегда, когда чувствую себя опозоренным, хочется ударить кого-нибудь кулаком как какой-то плебей. А тут каждый взгляд, жест, "внимание" заставляют почувствовать себя опозоренным. Наверное, так бы почувствовал себя любой нормальный парень, если бы начал получать недвусмысленные знаки внимания и ухаживания от какого-нибудь мужеложца. А мне и этого было мало, я еще и платье на себя натянул... Кретин!

Заказ принят. Теперь линяем от суда, пока кто-нибудь под горячую руку не налюбезничал.

Глава 6.

Коридор гостиницы. Лэр Луис настойчиво стучит в дверь соседнего номера. Через пять минут начинает стучать ногой. Раздается щелчок задвижки.

— Открыто. — Раздается хриплый женский голос из помещения. Луис настороженно открывает дверь и заходит внутрь. Открывшаяся картина его обескураживает. На полу разбросаны объедки, пустые бутылки. Лохматая девушка завернулась в одеяло и хмуро разглядывала гостя. "Кто задвижку открыл? Неужели у нее кто-то есть?" — Подумал он. Приступ ревности заставил его завертеть головой в поисках потенциального врага.

— Что надо? — Грубо спрашивает девушка.

— У нас репетиция через два часа. Приведи себя в порядок — морщит нос — не думал, что ты пьяница. — Заканчивает недовольно и покидает номер.

Как только менестрель перешагнул порог, дверь за его спиной сильно захлопнулась испортив ему тщательно уложенную прическу, а задвижка замка в то же мгновение защелкнулась. "У нее точно кто-то есть" — Делает вывод раздраженный менестрель.

* * *

Уууу! Подлец! Приперся в такую рань! ЗА окном еще даже не стемнело. Я думал у этого тела не бывает похмелья... О боги! Как же я ошибался! Нужно завязывать, а то и так по гостинице начинают ходить ненужные слухи. С душевными муками вино вроде бы справилось. И чего я страдаю? Это ведь не навсегда! Хахахах! Хаха... ха. Может это тело так пагубно влияет на мой самоконтроль? Мозги-то не мои. Хотя нет, аура магов сохраняет его разум, даже если его в жабу или камень вселить, но вот сохранить рассудок в таком носителе... Это уже другой вопрос. Нельзя позволять себе раскисать, иначе я никогда не вернусь домой. Но все же... Не знаю, как сформулировать, но иногда ловлю себя на том, что чувствую или поступаю не так, как прежде. Это пугает. Нужно либо смириться с изменениями сознания, либо стать пьяницей... Не, не согласен! Выбираю алкоголизм. Как говорил великий философ — "Я разум заключенный в теле, а не раб его!" Все же как человеку в прошлом с одной эрогенной зоной, мне трудно игнорировать новые рецепторы, особенно во время душа... Что черт возьми мне с этим делать? Какую броню вешать на эти сладострастные точки?! Будем надеяться, что у меня получится подавлять всякие неподобающие мужчине женские низменности.

Ладно, нужно вставать на работу... Никогда бы не подумал, что когда-нибудь буду работать... Всего ничего в этом мире, а уже столько потрясений. Отбрасываю одеяло и иду в ванную избавляться от запаха. После ванной невидимой конечностью достаю из шкафа новую чистую одежду последней коллекции (любительниц штанов) и неспешно облачаюсь в нее. Белые штаны из приятного тянущегося материала заскользили по гладкой чувствительной коже, снова ударяя по мозгам возбуждением от банального трения одеваемой одежды. Слегка стесняющая движения блузка аналогичного цвета с темными пуговицами плотно застегнулась на внушительных формах. Связав волосы лентой и надев белые сапоги, пошел на репетицию. Я все еще не могу привыкнуть к виду собственного тела, и оно соответственно вызывает у меня правильную реакцию.

Одежда, в которой я расхаживаю в обычное время — дорогая и от известных кутюрье, а значит приемлема для этого снобского места, тем более, что благодаря моим с менестрелем усилиям, в гостинице появилось больше постояльцев и гостей, а это значит у меня появились привилегии, благодаря которым я могу выглядеть не совсем опрятно и не всегда соответствуя местным реалиям. Тем более, что это просто репетиция. Накинув на себя свободный плащ до колен, я спустился на первый этаж, кивнул приветствуя знакомых и пошел по узкому коридору в зал для репетиций. Вместо оркестра было всего троя ребят. Духовик с флейтой, клавишник за фортепьяно и собственно сам менестрель со своей неизменной лютней. Значит публика наконец остыла к прошлой композиции, и менестрель решил исполнить что-нибудь другое. Судя по количеству музыкантов — что-то легкое. Через три часа репетиций, менестрель отпустил меня. Песенка была легкой и шуточной, вызывала больше смеха, чем восхищения исполнением. Сила вокала тут была совершенно не важна, важна была артистичность и мимика (с которыми у меня проблемы), но роль шута брал на себя менестрель, моя же роль была небольшой и за три часа я вник и запомнил все, что необходимо. Песенка была заразной, после прослушивания рот сам собой двигался напевая ее простой мотивчик. Содержание ее было про странствия молодого артиста и смею предположить — автобиографична. Оказалось, что выбор столь легкомысленной песни был вынужденным. Проводился некий заказной вечер для юбилея какого-то старикашки и в программе выступлений был запрет на всякие унылые, грустные, лиричные и прочие не веселые номера. Снять зал в такой элитной гостинице — очень дорого, а это значит старикашка явно непростой.