Добрый Гарри и термоядерный булыжник

— Где вы будите искать бзеоаровый камень, если я попрошу вас его принести, — тут я задумался. Я помнил, что такое безоаровый камень и для чего он нужен. У меня даже он был в наборе начинающего зельевара, который я ещё не успел открыть, но прочитал инструкцию.

— Если честно, сэр, то я его принесу из своей спальни, если, конечно, у вас нет его среди других ингредиентов. В противном случае мне придётся искать козу, чтобы извлечь его из её желудка. Правда я никогда такого не делал и не уверен, что смогу отличить желудок от печени, сэр, — я потупил взгляд, чтобы не видеть, что сейчас происходит с лицом профессора, а так же его аурой.

— В чём отличие между волчьей отравой и клобуком монаха, — через силу выдавил Снейп.

— Э-э-э, — я задумался и неуверенно ответил. — У них названия разные.

— Очень остроумно, Поттер, — презрительно сказал профессор.

— Но это правда, профессор! Это названия одного и того же растения, нет никакой разницы, — я с невинным выражением лица уставился на учителя.

— Садитесь, Поттер, — он перевёл взгляд на других учеников. До этого момента он старательно пытался прочитать мои мысли, но пока не преуспел.

— Почему никто не записывает? Все всё знают? — все поспешно, в том числе и я, заскрипели перьями по пергаменту. — За не правильно сформулированный ответ я не назначаю ни одного очка Гриффиндору.

Говорил он с таким самодовольством, словно он не назначал очков самому Годрику Гриффиндору, одному из основателей Хогвартса. Затем он разбил нас на пары и велел готовить зелье от фурункулов, рецепт которого тут же появился на доске. Я поспешил переписать его: со Снейпа станется стереть его посередине урока, оставив с носом самых недогадливых. Я заметил, что слизеринцы все как один застрочили рецепт. Чувствуя подвох, я поспешил, чтобы успеть раньше их. И точно, стоило последнему ученику со Слизерина переписать рецепт, как Снейп его тут же стёр с доски. Некоторые алознамённые тут же возмутились, но тихо, опасаясь Снейпа. Всё же рецепт был в учебнике, который все догадались взять. Хотя в учебнике был несколько другой рецепт, чем на доске — я проверил для самого себя и был прав: в рецепте Снейпа были несколько другие ингредиенты и способ приготовления.

Сам Снейп стал кружить по классу, внимательно наблюдая и иногда комментируя действия учеников. Слизеринцам он даже помогал, давая дельные советы или перехватывая руку излишне ретивого ученика, который уже был готов что-то высыпать в котёл.

Зельеварение оказалось намного более интересным предметом, чем я предполагал. Ингридиенты имели свой магический свет и ощущались по-разному. Более того, они насыщались магией, когда тот или иной ученик брал его в руки аккуратно приготавливал его для котла. Как я успел заметить, магия подчинялась только тем, кто действительно желал ею воспользоваться, а так же сосредотачивался на желаемом результате. Гермиона, к примеру, сидела одна, но была очень увлечена процессом и не реагировала на внезапно появляющегося Снейпа, который заглядывал её в котёл, прожигал её взглядом и отправлялся дальше. Другие ученики не могли похвастаться такой сосредоточенностью и выдержкой, профессор их реально пугал, они терялись, даже путали ингридиенты. Мне в последний момент удалось остановить Невилла от опрометчивого шага, когда он схватился за явно не тот ингредиент и уже хотел его кинуть в котёл. Парень старался, но сильно нервничал. Профессор заметил, что я помог ему, но ничего не сказал, только сделал замечание Невиллу, чтобы был тот гораздо осторожнее, пригрозив ему, что если он взорвёт котёл, то отработки ему обеспечены.

В самом котле пропитанные магией ингредиенты вступали в реакцию, которая была мне прекрасно видна. Я с неподдельным интересом смотрел за метаморфозами, не забывая следовать рецепту. Подготовленные ингредиенты бросал я сам, сам же я и помешивал зелье. Рон прекрасно, хотя и не идеально, справлялся с их приготовлением. Ложка, которой я мешал зелье, так же оказалась проводником магии, насыщая ею раствор и поддерживая происходящие реакции. Из-за того, что я специально вливал излишне много магии в ингредиенты и когда помешивал, зелье словно бурлило, его поверхность была словно живой и шевелилась. Выглядело это жутко, но очень интересно. Снейп с изумлением смотрел на то, что творилось у меня в котле, но не вмешивался. Даже замечаний не делал, когда я явно нарушал этапы приготовления, не помешивая вовремя зелье или делая меньше оборотов при помешивании. А всё из-за того, что зелье было буквально пересыщено магией, я мог бы, пожалуй, вообще его не трогать, дожидаясь окончания реакции, но я непременно хотел, чтобы зелье было насыщенно магией до предела. Реакция завершилась раньше расчётного времени и я снял зелье с огня, добавив последние ингридиенты и последний раз помешал ложкой. Гермиона с неодобрением посмотрела на нас, считая, что мы наверняка грубо нарушили рецептуру и у нас ничего не вышло. У неё, впрочем, реакция успешно шла. Зелье приобретало необходимый промежуточный синеватый оттенок, а в магическом спектре светилось зеленоватым светом.

Я, как и Рон, а так же другие ученики, вёл мониторинг, то есть запитывал наблюдение за ходом процесса, то есть описывал происходящее: нарезал так-то и так-то, добавил то-то и тогда-то, а затем видел, что происходит то-то и то-то. Самопишущее перо очень пригодилось в этом нудном занятии.

Не все справлялись с заданием. Невилла мне приходилось несколько раз поправлять, но очень аккуратно и тихо, чтобы не заметил профессор, который уже сделал несколько замечаний особенно сердобольным ученикам. На наше счастье, баллы не снял. Невилл быстро смекнул, что к чему и теперь время от времени многозначительно косился на меня, прежде чем кинуть очередной ингредиент в котёл. К счастью, делал он это не часто и только тогда, когда мимо него проходил Снейп, наводя на парня нереальный ужас. Парень, хотя и старался, но зелье у него получалось совсем не то, что было в рецепте. Мои же старания сводились к тому, чтобы он не бросил чего-нибудь, что привело бы к взрыву. Я шестым чувством ощущал, какие ингредиенты непременно будут конфликтовать друг с другом и неизбежно приведут к взрыву или чему-то подобному. Это сложно было объяснить, но так я ощущал магию. У некоторых получилась какая-то бурда, иначе не скажешь. Вязкая жижа неопределённого цвета, которая ещё и старалась из котла выбраться и её нужно было ловить ложкой и запихивать обратно — кошмар зельевара. Снейп переходил от ученика к ученику и я видел всё, что он испытывал при взгляде на очередной "шедевр". У Невилла профессора охватывали противоречивые чувства, но проскальзывал и интерес: похоже, что ему самому было непонятно, что же такое приготовит этот ученик. При взгляде на моё зелье у него проскальзывало изумление и ещё небольшой букет негативных эмоций. Результатом Гермионы он был доволен, хотя проскальзывало что-то похожее на досаду. У слизеренцев его настроение несколько менялось. Даже неправильно приготовленное зелье не вызвало отвращения к ученику, только досаду и недовольство. Зелья, которые были приготовлены более или менее правильно, вызывали чувство удовлетворения, словно он большего и не ожидал от этих учеников. Зато правильно приготовленные зелья у Дафны и Драко вызывали у него чувство гордости: дети отлично справились с заданием.

Меня несколько поразило такое отношение, но теперь мне было ясно, что у Гермионы отличное зелье, у Невилла что-то получается, но что это будет — не знает даже зельевар, так как парень уже серьёзно отошёл от рецептуры и теперь просто следовал моим знакам, бросая в зелье тот или иной ингредиент. Реакция в его котле продолжала идти, но когда она закончится — я не знал, а потому глазами и жестами показывал на тот или иной ингредиент, который, по моему внутреннему чувству, подходил для того, что творилось внутри зелья.

Вот так и пролетело время. У Невилла всё же что-то получилось, хотя, наверное, никто не знал, что это такое. Мы сдали наше задание, разлив зелье по флаконам, а осадок с излишками вылили в раковину. Сполоснули котлы, убрались на рабочем месте и вышли из класса. На сегодня никаких напряжённых занятий, как зелья, к счастью, не было. Приближалось время обеда.

— Слушай, а зачем тебя позвал к себе директор? — Рон имеет странную привычку разговаривать во время еды, вот почему он не мог спросить это раньше? Ну, да, он же всё трещал про Снейпа! По его словам нам просто безумно повезло, что никому из наших не сняли баллов. По его словам его старшие братья, близнецы, постоянно получают штрафные баллы на его уроках. Отделались малой кровью, так сказать.

— Я не знаю, Рон. Может ему хочется поговорить с Мальчиком-Который-Выжил и спросить его о том, как же он победил Сам-Знаешь-Кого? — я тоном голоса и выражением лица постарался передать на сколько я сомневаюсь в своём собственном предположении.

— Ну, может быть, — пожал он плечами. — Расскажешь потом?

— Обязательно, — заверил я его.

Вообще с Роном было довольно интересно общаться. Он был просто ходячим сборником сплетен и слухов. Кроме того, он всегда старался быть в курсе событий, рассказывая и обсуждая самые громкие из них. Его интересовала не только магия, но всё, что твориться вокруг. А ещё он был несколько помешан на квиддиче и всё ждал, когда у нас начнутся уроки полётов на метле. Я разделял его энтузиазм: я тоже хотел полетать. Хоть на метле, хоть на ковре-самолёте.

— Встретимся на ужине, — сказал я, вставая из-за стола: приближалось назначенное директором время, а я не хотел опаздывать. Ведь до кабинета директора ещё и добраться надо.

Как я и предполагал, пришлось немного поплутать, чтобы попасть к Дамболдору, но я пришёл вовремя. Сказав пароль статуе, я поднялся в кабинет директора. Чего только там не было! Казалось у него собраны всевозможные магические диковинки. Альбус сидел за столом и читал газету.

— Проходи, Гарри. Присаживайся, — он отвлёкся от чтения и встал привествуя меня. Ему было действительно приятно, что я пришёл.

— Доброго дня, профессор Дамболдор, — поприветствовал я директора. Я сел в одно из кресел. Альбус не медленно сел рядом такое же.

— Чаю?

— Спасибо, не откажусь.

Директор мгновенно организовал чайничек, две чашки и на сладкое — лимонные дольки. Ни разу не пробовал такие сладости.

— Тебе, наверное, интересно, почему я пригласил тебя сюда Гарри? — директор с удовольствием сунул лимонную дольку и с удовольствием её съел.

— Да, конечно, я немало удивлён. Мой друг, Рон, тоже меня спросил об этом. Я предположил, что вам интересно как я, мальчик-который-выжил, победил величайшего тёмного волшебника современности, — я весело улыбнулся и тоже попробовал лимонную дольку. Я невольно скривился, но разжевав, решил, что это весьма вкусная штука. Только работает это угощение на контрастах: невкусно — вкусно.

— Ну, не думаю, что ты это помнишь, — директор вернул мне улыбку, лукаво щуря глаза. — Просто я решил узнать, как прошла твоя первая неделя в школе. Если есть какие-то вопросы, то я с радостью отвечу на них.

— Правда? А зачем вы прилюдно, на праздничном пире, сказали про запретный коридор и мучительную смерть? Перси сказал, что ничего об этом коридоре не знает, а он староста и ему положено всё знать. Там что-то опасное? Если да, то почему оно в школе?

— Сколько вопросов, — покачал головой директор. — Тут всё просто, мой мальчик. Запретный плод сладок, а удержаться от искушения смогут лишь самые стойкие. Всё просто.

— То есть всё это было сказано специально?

— Да, но всё, что я сказал — правда, поэтому не стоит всё же туда ходить, если такие мысли у тебя возникали.

— Хорошо. Ну... — я рассказал ему о свои впечатлениях по поводу Хогвартса и своих измышлений, умолчав, впрочем, про то, что я вижу магию. Но в остальном я рассказал чистую правду. Директор был очень доволен моим рассказом, он очень живо воспринимал его и искренне восхищался моим выводам, иногда, впрочем, посмеиваясь, комментировал, вспоминая свою молодость. Я рассказал ему и про кошку, которую я видел до появления в Хогвартсе и то, что она превратилась в профессора МакГонагалл. А так же про непонятную для меня предвзятость профессора Снейпа.

— О, это довольно грустная история, Гарри, — взгляд Дамболдора устремился вдаль. — Я и Минерва хорошо знали твоих родителей, профессор Снейп тоже. Когда Воландеморт убил твоих родителей, я решил, что не нужно лишать тебя твоей семьи и оставил тебя у порога дома твоей тёти. Минерва была несогласна, она сомневалась, что твои новые родители будут любить тебя так же как твои мама и папа. Она думала, что тебе будет лучше среди волшебников. Тогда были смутные времена, я не хотел, чтобы это хоть как-то коснулось тебя и поэтому оставил у твоей тёти, сестры твоей матери. Профессор МакГонагалл анимаг, она может превращаться в кошку, более подробно ты узнаешь на старших курсах. Она по своей собственной инициативе приглядывала за тобой всё это время, пока ты рос. Лили и Джеймс были её любимыми учениками, она не могла вот так просто оставить тебя без присмотра. Профессор Снейп, Гарри, очень талантливый зельевар. Мастер зельеварения, лучший в Европе! Я горжусь тем, что он преподаёт у нас в Хогвартсе. Его же неприязнь к тебе имеет давние корни. Ты очень похож на своего отца, а твой отец и профессор Снейп, честно говоря, не были большими друзьями. Признаюсь, Джеймс был излишне горяч и Северус немало пострадал от него. Впрочем, это всё потому, что твой отец учился в Гриффиндоре, а профессор Снейп в Слизерине. Эти факультеты давно соперничают друг с другом и я прошу тебя не обижаться, если какой-нибудь несознательный ученик со Слизерина оскорбит тебя или твоих друзей. Они имеют свои странные взгляды на жизнь... Но я отвлёкся. Так вот, Снейп с дества был знаком с твоей матерью, Лили Эванс. Он искренне любил её, но ему приходилось скрывать это, так как на Слизерине не приняты такие отношения. Ты ещё мал и не пока не можешь многого понять, но запомни мои слова, со временем ты поймёшь. Лили родилась среди маглов. В нашем мире есть некоторые предрассудки и пережитки прошлого. Хотя Северус любил Лили, он не мог открыто при всех показывать это. Это не принесло бы ему и её тогда пользы, только горе. Лили симпатизировала Северусу, но её сердце завоевал Джеймс. Не удивительно, что он ненавидит его в тебе: он не нравился ему и сам по себе, но теперь он увёл его любовь. Ему тяжело это принять, но поверь, Гарри, Северус никогда не причинит тебе вреда. У тебя её глаза, глаза твоей матери, а он любит её до сих пор. Постарайся принять это Гарри и не обижайся на Снейпа, если он будет несколько предвзят — это он не со зла, а от большого горя.

Дамболдор ещё раз тяжело вздохнул и с задумчивым видом жевал дольку, его объяла светлая грусть. Я сидел оглушённый неожиданной и очень волнующей информацией о своих родителях.

Мы ещё немного посидели молча.

— Я смог удовлетворить твоё любопытство Гарри? — спросил меня профессор через некоторое время.

— Да, спасибо вам большое! Я вам очень признателен!

— Тогда, если хочешь, то можешь идти. Может в другой раз ещё побеседуем, — вздохнул директор, взмахом руки убирая чашки, чайник и вазочку с лимонными дольками.