Сегодня Йорх с нами! Его милосердие безгранично! Он благодарен вам за вашу веру, за вашу жертву! заготовленная заранее речь мерно растекалась по залу, зажигая в собравшихся последователях и неофитах религиозный пыл. Йорх дарует исцеление этим несчастным, дабы они встали на нашу защиту! указал я выверенным жестом на лежащих на алтарях телах пятерых варваров.

Никогда не пойму, что чувствуют эти фанатики, мелькнула в моей голове испуганная мысль. И, как оказалось, она не осталась без внимания. Голову пронзила боль, а следом в голове зашелестел призрачный голос: Ты поймешь.

Глава 8

Голос пропал так же, как и появился, а я в очередной раз остался сбитым с толку. Впрочем, по всей видимости, мои переживания на лице не отразились, поскольку дальше Аластир и Доррен подхватили мою речь и уже вовсю напевали какую-то очередную тарабарщину.

Остальные культисты тоже потихоньку подхватывали молитву. Тягучее горловое пение постепенно заполняло ритуальную залу. И странным образом это пение шевелило что-то и в моей груди. Вспомнив свои ощущения в день пробуждения в этом теле, я удивился тому, насколько легко и быстро пугающий речитатив перестал вызывать собственно страх. Более того, он стал каким-то родным...

Доррен взвинтил темп, и от сваленной кучки из десяти светящихся зеленым кристаллов, лежащих на центральном алтаре, в воздух начала подниматься изумрудная дымка. Одновременно свечение лозы, увивающей потолок, начало пульсировать в такт словам жрецов.

Йорх, яви милосердие детям своим! Неожиданно прокричал Доррен, и от потолка к нему устремился ручеек зеленоватого свечения. А на меня внезапно накатило ощущение слабости, из меня словно выкачивали силу, на моей коже выступил маслянистый дурно пахнущий пот.

Тем временем, пока я пытался понять, что со мной происходит, Аластир закончил свою часть ритуала, и в его сторону тек свет от кристаллов на алтаре.

Йорх, прими нашу жертву, даруй милосердие! Произнес Доррен торжественно, и вторя его словам, от него в сторону алтарей с увечными протянулись нити тягучего темно-зеленого света.

Стукнув посохом о пол, Аластир воздел свободную руку к потолку, и окутавшее его свечение также пришло в движение. Щупальца яркого изумрудного света, так похожего на тот, что излучает цветок у меня в покоях, также устремились к увечным, расположенным на алтарях вокруг.

С тихим, но от этого еще более жутким скрипом лоза на потолке зашевелилась. Сухие шипастые лианы спустились с потолка и в несколько секунд опутали лежащих на алтарях бедолаг.

Стон прокатился по залу, меня передёрнуло при мысли, что испытывает человек, которого обернула такая вот колючая штука.

Одновременно с этим я почувствовал себя так, будто из меня кровь откачивают, а лоза буквально на глазах начала сохнуть. Зеленоватое свечение, сопровождающее чудеса Йорха, начало меркнуть.

Йорх, благодарю тебя за чудо, явленное нам, провыл Доррен. Судя по тому, как он двигался, и характерным истерическим ноткам в голосе, он также был на грани.

Остаток церемонии я не запомнил. В какой-то момент все расплылось перед глазами. Я не упал, но из меня словно батарейку выдернули. Мысли едва ворочались в моей голове. Однако самое важное я все же заметил: все пострадавшие от клетей боли, а также пятеро варваров были полностью исцелены. Не помню, как добрался до своих покоев. Доползя до каменного ложа, я с чувством выполненного долга потерял сознание.

В этот раз видение показало мне пыльную дорогу, по ней торопливо двигался караван, груженный разнообразным скарбом. Одна из телег везла монструозный побег шипастой лозы. Я стоял позади каравана, упав на одно колено, израненное тело не желало двигаться дальше.

Боль в груди и руке пронзала тело и странным образом придавала мне сил. Опершись рукой о землю, я сплюнул на землю сгусток крови. И, собравшись с силами, поднялся с колен.

Ты умрешь здесь, ты и твой полудохлый бог, Наполненный злостью и силой голос звенел в воздухе подобно стали. Голос принадлежал здоровенному мужику в вычурных латах. Я узнал этот доспех. Я видел его в прошлом сне, только тогда он был куда меньше потрепан, а его владелец был ощутимо моложе.

Йорх не оставит меня в своем милосердии, Взгляд мой прикипел к лицу противника, благо открытое забрало это позволяло. Это было лицо мужчины лет сорока, породистое лицо, благородные черты, седина на черных как смоль волосах. И шрамы, уродующие нижнюю часть лица, впрочем, странным образом даже они смотрелись не уродством, а скорее теми самыми шрамами, что украшают мужчину.

Икхор, дай мне сил завершить начатое, Прокричал воитель, делая шаг в мою сторону. Верный Шип Боли рванулся в моих руках, норовя нанизать чемпиона Икхора на свое увитое лозой лезвие. Играючи отклонив лезвие своим монструозным молотом, противник одним коротким движением впечатал рукоять мне под дых. Кираса выдержала, но удар заставил меня отшатнуться.

Шип Боли со свистом рассек воздух, спасая меня от следующего удара. Вновь разорвав дистанцию, я опустил меч вниз, угрожая острием ногам противника. Допускать одну и ту же ошибку дважды я не собирался.

Вновь рванувшись в мою сторону, чемпион Икхора попытался отвести мой клинок бойком своего чудовищного оружия, но я был готов. Одно неуловимое движение запястьем и кончик меча выскользнул из-под удара противника. Утянутый инерцией чемпион на мгновенье открылся, и я, шагнув вперед, всадил клинок в тыльную часть его голени. Кольчужное полотно не смогло сдержать укол, брызнула кровь. Я практически перерубил ему ногу, острие меча скрежетнуло по кости.

Икхор! Взревел противник, а в следующий миг бок ожгла чудовищная боль, меня отбросило в сторону. Каждый вдох давался с трудом. Во рту стало солоно. Но я не мог проиграть. Йорх следит за мной, я должен отвести немногих верных прочь от гнева высших богов. Собравшись силами, я вновь поднялся на ноги. Выдернув пробивший мне бок боек молота, я прижал к ране ладонь.

Йорх, даруй мне милость свою, Произнес я нараспев. Горловой звук этой просьбы растворился в воздухе, а в следующий миг мне стало легче.

Ты сдохнешь! Справедливость восторжествует! Бесновался в дорожной пыли чемпион Икхора. Он раз за разом пытался подняться на ноги, но раненая нога подводила его. Гнев поглотил его.

Зачем ты преследуешь нас? Мы не совершали преступлений против империи. Произнес я, поднимая Шип Боли с земли.

Йорх нарушил закон богов, он преступил запрет! Прорычал чемпион и, окончательно обезумев, рванулся ко мне на четвереньках. Священная ярость Икхора наполняла его силой. Встретив его удар головы кованым сапогом, я с силой вдавил его в землю, перенаправляя инерцию удара вниз. С противным скрежетом металла голова чемпиона зарылась в землю. Перевернув меч острием вниз, я приготовился нанести удар.

Помни про милосердие, мой чемпион, полный страдания голос Йорха прошелестел у меня в голове, и я пристыжено опустил клинок. В пустошах мы найдем спасение, добавил он, а в следующий миг я проснулся.

Силы возвращались ко мне медленно. Большую часть дня я провел в покоях, глядя в одну точку. Последний раз такое состояние у меня было в прошлой жизни, когда медики озвучили диагноз. Видения, наводнившие мой мозг, остались в памяти яркими образами. На фоне их яркости и воспоминания о прошлой жизни меркли.

Повелитель, вы должны выпить, девичий голос прервал ленивый ход моих мыслей. Повернув голову в сторону, откуда доносился голос, я наткнулся на полные почитания глаза молодой девчушки.

Благодарю, дитя, произнес я, поднимаясь со своего каменного ложа. В протянутой руке неофита дымилась бронзовая чаша. Приняв напиток, я залпом осушил содержимое. Вкуса я особо не почувствовал, но по телу прокатилась теплая волна силы.

Лакста, приведи Аластира, попросил я и, проводив ее взглядом, подошел к шкафу с экипировкой чемпиона Йорха. Не помню, как добрался до своих покоев, но все время, что я провел в беспамятстве, мне снились сны. Или, может, воспоминания о былых свершениях Гласа Йорха. Если в прошлом сне он играючи раздавил чемпиона Икхора, то в последнем битва явно шла если не на равных, то с минимальным перевесом.

Встав с каменного ложа, я подошел к доспехам Гласа Йорха. Подивившись необычной легкости, с которой я поднял нагрудник, я провел рукой по его поверхности. Я чувствовал связь с каждым сколом, с каждой вмятиной и царапиной на этих доспехах. Пальцы нащупали шероховатую поверхность в том месте, где бок когда-то пробил молот чемпиона Икхора. Пальцы нащупали оплавленный разрез, оставленный чемпионом Наральда.

Нужно тебя починить, пробормотал я, нежно гладя защитную пластину. Я что, с ума схожу? мелькнула в голове испуганная мысль, но додумать я ее не успел, меня прервал характерный стук посоха Аластира.

Повелитель, вы желали видеть меня? Произнес первожрец, уставившись на меня усталым взглядом. По всей видимости, исцеление настолько изувеченных людей и ему далось тяжело.

Да. Как там Несущие Боль? Порылся я в памяти, пытаясь вспомнить, как назвал боевое крыло храма.

Я взял на себя вольность дать им более подходящее под их роль название. Много веков назад в культе был орден Шипов Йорха, Произнес жрец, пристально глядя мне в глаза. Он словно ощупывал меня взглядом. Это было странное впечатление, никогда раньше я такого не чувствовал.

Перестань, буркнул я. Название устраивает, но ты не ответил на мой вопрос.

Повелитель, они в полном порядке и ждут вас, чтобы выразить свою верность, Произнес жрец и на секунду замялся. Я ощутил, что он мне что-то недоговаривает.

Аластир, почему я едва стою на ногах? Спросил я, вперив в него взгляд.

Йорх вмешался в ритуал и даровал не только исцеление, но и перерождение, Ответил жрец, помявшись. Я чувствовал, что ему не комфортно и не приятно об этом говорить.

Хорошо, я спрошу прямо, Терпение мое начало меня подводить, почему божественное чудо высосало из нас силы?!

Йорх слаб, владыка. Я говорил вам об этом. Верующих недостаточно, чтобы питать его и являть миру столь могучие чудеса, Проговорил жрец нехотя. В глазах его таился стыд и раскаяние. На какой-то миг он напомнил мне Дорена, и меня внезапно осенило. Я понял, что случилось с вестником милосердия. Налет случился из-за проявленного им милосердия это он принял варваров последователями культа. Он винил себя в столь плачевном состоянии храма.

Но он вмешался. Зачем? Поинтересовался я хмуро. Я едва привык к своему новому телу и мрачным чудесам этого места. Йорх для меня всегда оставался чем-то, что никак не проявляется в реальности, хотя голос в голове меня порой беспокоит.

Вы глас Йорха, Устало пожал плечами Аластир. Честно говоря, состояние жреца вызывало у меня определенные опасения. Я даже на миг почувствовал укол вины: это я настоял на том, что нужен этот ритуал.

Не волнуйтесь, повелитель, посвященные боли вскоре вновь займут свои места, и вам станет легче, Заверил меня жрец, и все мысли о вмешательстве Йорха вылетели у меня из головы. Аластир сегодня прямо-таки радовал меня информацией: то в день по чайной ложке, то откровение за откровением. Только вот с его слов мое самочувствие напрямую зависит от того, кто сидит в этих жутких клетушках из лозы. Меня что, страдания питают?! мелькнула испуганная мысль.

Не тебя, а нас, раздался в моей голове бесплотный голос. В этот раз его почти не сопровождала боль, а сам голос казался еще более призрачным, чем обычно. Я дал храму защитников, распоряжайся ими мудро.

Это ты, Йорх? обратился я мысленно, но голос, как всегда, оставил мою реплику без внимания.

Спустя полчаса мы с первожрецом вновь в просторной пещере, напоминающей ту, где ютятся последователи. Только вот состояние у пещеры было плачевное. Огромные груды сухой лозы и следы обвала заполняли ее, превращая в огромный лабиринт. Путь сюда был не близкий. Аластир тяжело опирался на посох, а вот я стал чувствовать себя значительно лучше. Видимо, посвященные боли вновь вернулись к своим извращенным бдениям. О том, что кто-то должен страдать, чтобы я чувствовал себя хорошо, я старался не думать.

Последователи разгребали устилавший пол пещеры мусор с поистине муравьиным упорством. Впрочем, стоило им заметить меня, как работа встала, и шесть пар глаз уставились на меня. В них без труда читалось самое сильное и неистребимое из человеческих чувств надежда. Несмотря на то что жрецы храма, да и я сам, чувствовали себя как выжатый лимон, в последователей удалось вдохнуть жизнь.

Продолжайте, распорядился я, махнув рукой рабочим, и тут из-за особенно крупной кучи мусора появился он.

Рагольда узнать было тяжело. От изломанного старика, умирающего на кушетке, не осталось и следа. Только черты лица остались прежними. Налитое звериной силой тело едва не лопалось от мышц. Только вот кожа его теперь была неестественно зеленоватого цвета, а спину украшала накидка из шипастой лозы.

Шаманы, проскрипел бывший вождь с непонятной интонацией, а я с оторопью заметил, что шипастая накидка вовсе не накидка. Лоза росла прямо из спины Рагольда.

Владыка, испытаете их? Просипел Аластир, опершись на посох. Израненные руки старика скользили по увитому шипастой лозой древку, но странным образом я не видел крови. Казалось, шипы больше не ранят его.

Обдумав предложение Аластира, я неохотно кивнул. И вновь посмотрел на Рагольда. Перерожденный варвар встретил мой взгляд. Если я собрался идти с ним за слезой Тейры, то мне нужно понять, что он за человек. Его воспоминания, конечно, многое объясняют, но я не уверен, что им можно доверять.

Рагольд, что ты чувствуешь? Поинтересовался я, внимательно осматривая варвара. Как оказалось, лоза не только росла у него из плеч, словно пародия на плащ, она была как нить, связывающая воедино разодранную игрушку. Особенно плотно это было заметно на конечностях насколько я помню, они и пострадали больше всего. Однако помимо лозы тело вождя украшали синяки и ссадины, а также жуткие свежие борозды, оставленные чем-то похожим на кнут.

Я чувствую силу. Докажи, что ты можешь быть моим вождем, Проговорил он, вперив в меня немигающий взгляд. Вспомнив свое видение с прошлым Рагольда, я сразу понял, что сейчас произойдет и откуда у Рагольда свежие раны.

В его племени вождем мог быть лишь самый сильный. Сила была единственной истинной мерой в понимании варваров. И если я сейчас уступлю, то один из нас должен будет подчиниться. Маленький испуганный человечек во мне бился в истерике и требовал поставить бывшего вождя на место, защититься авторитетом, отдать приказ Аластиру. Но умом я понимал, что это будет самой глупой моей ошибкой. Да и кого я обманываю? Я хочу ощутить хоть каплю того гордого могущества, что излучал Глас Йорха в моих снах.

Расчистите нам место, Распорядился я, оценивая свое состояние. Аластир пытался возражать, но я от него отмахнулся. Тем временем я увидел и остальных Шипов. Все они выглядели иначе, лишь один из них щеголял в таком же плаще из живой лозы. И все носили на себе следы недавнего боя.