Поймай меня, или Моя полиция меня бережет

И распутывать эту мутную историю поручили именно ей?!

Судя по выражению, мелькнувшему на обычно невозмутимом лице Мердока, мое отношение к Стэллочке он разделял.

— Лучше попробуем разобраться самостоятельно, — сдержанно заметил он. — Итак, начнем с очевидного. У кого имелся мотив?

— Да у кого угодно, — не задумываясь, ответила я. — Мадам Цацуева в разное время насолила всем соседям.

— Вы можете припомнить ее последние жалобы? — взяв карандаш и блокнот, поинтересовался Мердок.

Ах, эта его страсть все фиксировать! Поневоле вспоминалось сакраментальное: "Все, что вы скажете, может быть использовано против вас!"

— Конечно, — я пожала плечами. — Водяной, Ихтиар, который якобы содержит наркопритон. И еще Хельги, которого мадам Цацуева обвинила в покушении на ее честь.

Не удержавшись, я хмыкнула.

Мердок приподнял бровь. Похоже, фото потерпевшей он еще не видел.

— Помните тех троллей, которые помогли мне поймать вот этого красавца? — я кивнула на господина Немо. — Вот это они были. Хельги — младший из троллей. А тех соседок, которые вас вызвали? Там была бабка-одуванчик и такая дама в теле. Полная — это как раз мадам Цацуева.

— Разумеется, помню, — кивнул Мердок. — Итак, нам нужен план.

— План? — я задумалась. — Конечно, Ихтиара и Хельги нужно опросить, но вряд ли они правда к этому причастны.

Мердок покачал головой:

— Вы слишком узко мыслите, Стравински. Не в обиду будь сказано, однако вы привыкли мыслить тактически, как и полагается хорошему домовому.

— Что в этом плохого? — ощетинилась я.

— Ровным счетом ничего, — Мердок выглядел скучающим, только глаза насмешливо блестели. — Давайте попробуем рассуждать логически. Необходимо проработать следующие версии: потерпевшая ушла добровольно, уведена насильно, унесена живой или мертвой. Что скажете?

Не люблю все эти пункты и подпункты, хотя что-то в этом было.

— Добровольно уйти могла, — согласилась я нехотя. — Может, с кавалером сбежала? Хотя вряд ли. Смысл устраивать такую сцену? Скорее она организовала все намеренно, чтобы попортить кровь соседям и мне. Это вполне в ее духе. Только родню бы она вряд ли заставила переживать. Так что надо бы глянуть на эту сестру.

— Принимается, — кивнул Мердок. — Далее ваши соображения?

Я вынула пачку, взглядом попросила разрешения закурить. Он не стал возражать.

— Мертвое тело точно нет смысла уносить. Тем более такое... увесистое! Если бы хотели скрыть труп, не обставляли бы все так театрально. Остается угроза или прямое насилие.

Я хмыкнула, в красках вообразив, как бедные похитители волокли бесчувственную мадам Цацуеву. Надеюсь, не надорвались?

— Искать, кому выгодно, тоже нет смысла, — продолжила я задумчиво. — Детей у мадам Цацуевой нет, мужа тоже. Остается сестра. Ну и соседи, если брать мотив мести. Опять приходим к тому же.

— На самом деле меня весьма интересует другой вопрос, — признался Мердок. — Отчего потерпевшая открыла дверь, невзирая на столь позднее время? По словам сестры, было около двадцати двух часов. Нехарактерное поведение для одинокой женщины, согласитесь.

— Она кого-то ждала! — азартно выкрикнула я и тут же смутилась. — Простите.

— Мне нравится ваш энтузиазм, Стравински, — улыбнулся Мердок и встал. — Пожалуй, начнем с визита к троллям. Пойдемте?

— Идем! — согласилась я, одергивая проклятую узкую юбку.

Не просить же Мердока подождать под дверью, пока я буду переодеваться!

Ладно, это мелочи. Только бы поскорее разобраться в этой истории!

Мердок прихватил шляпу и вежливо распахнул передо мной дверь (я уже начала привыкать к его изысканным манерам).

— А как же Кукольник? — спохватилась я. — Мы ведь собирались поискать в архивах дело господина Немо!

— Успеется, — Мердок повел рукой, приглашая меня на выход. — К тому же думается мне, что вся эта кутерьма вокруг вас неспроста. Давайте попробуем потянуть за эту ниточку, а после разберемся с остальным. Прошу!

Я стиснула зубы и вышла. Мердок последовал за мной.

И только позабытый зомби печально мялся в углу...

* * *

До Виноградной мы домчались с шиком — на такси.

Мердок галантно помог мне выбраться из автомобиля, и я направилась прямиком к дому троллей.

Зацвели сливы, и в белой пене лепестков это нагромождение камней выглядело даже приветливо. И запах... Я позволила себе на мгновение прикрыть глаза и насладиться благоуханием цветущих садов.

Птицы поют, пчелы жужжат — красота!

Бабка Марья наблюдала поверх забора, для удобства подложив вместо ступеньки чурбачок.

Ох, какие слухи пойдут!

Кстати, надо бы ее порасспросить насчет мадам Цацуевой (ее дом почти напротив), вдруг что-то видела или слышала? Главное, не забывать делить все рассказанное на десять, а лучше на двадцать.

В писатели бы бабке Марье податься, с ее-то неуемным воображением!

— Хозяева! Эй, хозяева! — привычно завела я, и Мердок удивленно на меня покосился.

"Эх, белая кость! — подумала я снисходительно. — Не знаете вы быта и нравов частного сектора!"

Тролли все не отзывались.

Наконец бабка Марья не выдержала:

— Милка, да в запое они!

— И давно? — удивилась я.

Как говорится, вчера еще ничего не предвещало.

— Так с утречка прямо! — охотно поделилась бабка Марья. — Как ваши-то приехали, так тролли эти окаянные что-то там у себя бузить начали. А потом чую — звон. Кубками своими звенят, ироды!

И осуждающе покачала головой.

Я усмехнулась. Тролли действительно всегда пили из вместительных пол-литровых посудин, просто потому, что обычные рюмки им как слону дробина.

— А вы уверены, что они по-прежнему там? — осведомилась я, дернув за рукав Мердока, который уже открыл было рот.

— Да где ж им еще быть? — всплеснула руками бабка, чуть не сверзившись при этом со своей ненадежной опоры. — Звенят, и бубнят чего-то, и шебуршат!

Я прислушалась, но не уловила ничего.

Вот это и называется: нюх как у собаки, глаз как у орла!

— Что ж им, иродам, в горах ихних не сиделось? — завела любимую песню бабка Марья. — Понаехали тут...

Мердок поднял ладонь.

— Пожалуйста, тише, — попросил он, к чему-то прислушиваясь.

Ха, не на ту напал! Такие старушки вежливость считают слабостью.

— Вот я и говорю, зря правительство с ними цацкается! — повысила голос бабка Марья. — Идолища проклятые! Вот в наше время...

— Тихо! — ледяным тоном повторил Мердок.

Голоса он не повышал, но бабка словно подавилась гневной тирадой.

Он кивнул и снова повернулся к логову троллей.

Я последовала его примеру.

От дома на знакомый мотив доносилось негромкое: "Шумела степь, кусты шуршали, охота доброю была..."

Интересно, это эльфы у троллей сплагиатили или наоборот?

Надо у Ульва спросить, вдруг он в курсе?

Я втихомолку ущипнула себя за ухо. Что за неуместные мысли?!

— Грендель! — звонко крикнула я. — Открывайте, а то наряд вызову!

В доме притихли, затем раздались тяжелые шаги.

— Иду я, иду, — проворчал хозяин.

Он медленно подошел к калитке, отодвинул засов и уставился на нас налитыми кровью глазами.

— Ну, чего надо? — неприветливо буркнул он.

Запах перегара буквально валил с ног.

Мердок молчал, предоставив инициативу мне. И правильно делал, а то его высокопарная манера изъясняться троллям недоступна.

— Мне нужен Хельги, — я старалась говорить доброжелательно, но твердо.

Тролль не двинулся с места.

— Зачем? — подозрительно спросил он.

— Расспросить кое о чем, — неопределенно ответила я.

Не сознаваться же, что он подозреваемый по делу о пропаже мадам Цацуевой!

— О той бабе, что ли? — тролль глубоко вздохнул и посторонился. — Ладно уж, проходи!

Я осторожно последовала приглашению, стараясь не сломать каблуки об усеивающие землю булыжники.

Беспорядка на знакомой кухне прибавилось. Обычно мать семейства строго следила, чтобы в доме не плевали на пол и не слишком сорили, но сейчас она занималась более важным делом: разбавляла спирт.

Тут и там валялись кости, а от забористого алкогольного духа на глаза наворачивались слезы.

Надо было видеть лицо аккуратиста Мердока! Он остановился на пороге, словно боясь испачкаться.

За столом сидел Хельги, повесив буйну голову. Перед ним стоял полный кубок, а рядом...

Я поморгала, борясь с желанием протереть глаза. Эта кокетливая кружевная вещица никак не могла принадлежать ему! Хотя по размеру, пожалуй, подошла бы...

— Откуда это у тебя?! — спросила я, не успев толком подумать.

Тролль с трудом, словно через силу, повернулся ко мне и выдавил:

— Это подарок. Она мне подарила!

И, цапнув кубок, тяпнул водки.

"Страшное подозрение закралось мне в душу!", как написали бы в любимых Розочкой любовных романах.

— Мадам Цацуева? — зачем-то уточнила я.

— На-та-ли! — нежно, нараспев поправил меня юный тролль.

Мердок кашлянул, и я заторопилась.

— Какие у вас с ней отношения? — я заглянула в мутные очи Хельги.

— Любовь, — бросил он, не колеблясь, и для убедительности рубанул воздух ребром ладони.

Папа-тролль издал какой-то невнятный звук и отвернулся.

Кажется, кандидатуру мадам Цацуевой на роль будущей невестки он не одобрял. Или они вовсе не собирались пожениться?

Я вспомнила заявление мадам, требующей принудительного венчания, и задумалась. Концы с концами не сходились.

Осторожно присев на табурет напротив Хельги (бедная моя юбка!), я спросила мягко:

— Ты мне расскажешь? О вас?

Он неуверенно кивнул.

— Да чего рассказывать? Я кататься люблю. Ну, на аттракционах, — сложное слово он выговорил с натугой. — А она там... билеты продавала. Ну и вот.

Он развел здоровенными ручищами, трогательно зеленея щеками.

— Теперь ясно, кого потерпевшая ждала вчера, — негромко вмешался Мердок.

При слове "потерпевшая" тролль дернулся было, потом словно обмяк.

— Ну да, — признал он, опустив глаза. — Мы условились. Только я пришел, а там уже эти, ваши...

Он безнадежно махнул рукой.

— И ты ничего подозрительного не видел? — по-прежнему мягко спросила я.

Хельги вскинул на меня глаза, зло прищурился, ощерил зубы... и неожиданно оказалось, что передо мной сидит хищник — еще не вполне уверенный в своей силе, но уже готовый вцепиться в загривок врага.

Я отвела взгляд: не стоит его сейчас дразнить.

Хельги помолчал.

— Найдите ее, — попросил он. Сглотнул и признался: — Я ничего не учуял. Если бы...

И сжал кулаки.

Отец положил ему руку на плечо, и юный тролль медленно обернулся.

— Мы отомстим, — пообещал старший хмуро.

Я промолчала. Не время говорить о законе и порядке.

Если вдруг выйдет так, что мы найдем Кукольника, но его вину доказать не сможем... что ж, я знаю, к кому обратиться!

Я больно прикусила изнутри щеку. Что за глупости приходят в голову?!

В конце концов, мне по должности положено верить в торжество правосудия!

Тем более нельзя подставлять ни в чем не повинных троллей.

— Спасибо за содействие, — произнесла я дежурную фразу и встала. — До свидания!

Семейство троллей смотрело нам вслед.

И я пообещала себе, что во что бы то ни стало найду мадам Цацуеву. Она, конечно, склочница та еще, но ведь и ее любят и ждут...

Мы остановились за калиткой и посмотрели друг на друга.

— И каково ваше мнение, Стравински? — поинтересовался Мердок негромко.

— Не виновен, ваша честь, — усмехнулась я.

Он скупо улыбнулся.

— Всецело согласен. Итак, что у нас далее по плану?

Я пожала плечами.

— Опросить бабку Марью?

Самой бабки, кстати, видно не было. Странно, куда она подевалась?

Не отозвалась бабка и на стук в ворота, и докричаться я тоже не сумела.

Пришлось отступиться. Не ломать же дверь! И вообще, я не вправе заходить без согласия хозяина. Если, конечно, его жизни и здоровью не угрожает непосредственная опасность...

Только я успела об этом подумать, как Мердок жестом попросил меня притихнуть.

Я затаила дыхание, но так ничего и не услышала, в отличие от Мердока. Похоже, он не уступал бабке Марье в остроте чувств.

Хотя в этом-то как раз ничего удивительного. В полицию охотно берут тех, кто отличается особыми талантами. И я, кстати, тому живой пример. В детстве я очень хотела пойти по стопам бабули, но мои способности больше подходили для сыска.

Кстати, именно поэтому у нас так много не людей. Грех ведь не использовать такие возможности!

— Насколько я могу судить, она разговаривает по блюдцу, — пояснил он после минутной паузы. — Полагаю, обсуждает... события.

— Вот же!.. — выдохнула я и вынула сигареты.

А ведь обещала себе постепенно бросить! Нервы, чтоб их.

Мы стояли под цветущей сливой, и ветерок обрывал нежные лепестки.

Романтика...

— Если сочтете необходимым, я официально вызову ее повесткой, — предложил Мердок, поморщившись, и отступил на два шага назад. — А в случае неявки отправлю за ней наряд.

— Обязательно! — с чувством сказала я, закуривая. — Давайте тогда для очистки совести заглянем сейчас к водяному. Ну, я про него рассказывала. А дальше... в архив?

— В архив — после обеда, — возразил он, взглянув на часы.

В животе согласно забурчало. Еще бы, я ведь не успела позавтракать!

А ведь в сумке у меня оладьи... Они, конечно, безнадежно остыли, но все равно наверняка божественно вкусные!

Только не давиться же ими стоя, да еще и на глазах у надменного следователя!

Наверное, Мердока от такого зрелища удар бы хватил.

— А можно вопрос? — не сдержалась я.

От сигаретного дыма на пустой желудок в голове зашумело.

— Попробуйте, — разрешил он неопределенно.

— Я заметила, что в доме троллей вы... брезговали? Разве вы никогда не выезжали, например, на трупы?

Некоторое время мужчина молчал, разглядывая меня с каким-то странным выражением лица.

— Это совсем иное, — ответил он, скрестив руки на груди. — Одно дело, когда грязь и беспорядок существуют как результат... неких сверхобычных событий, а совсем иное — жить в такой грязи постоянно и по собственной воле.

Я глубоко затянулась и растоптала сигарету, ощущая иррациональную злость.

И отчего завелась, спрашивается? Зануда и педант? Так это давно известно.

Я усмехнулась, вообразив, какое лицо сделалось бы у господина следователя, если бы он оказался в моей комнате.

Грязи и пыли там, конечно, нет. А вот завалы вещей наверняка бы его шокировали: от моих детских игрушек до выпускного платья, в которое я давно не влезаю, и коллекции артефактов...

Впрочем, последнее ему точно лучше не показывать!

* * *

Водяной встретил нас причитаниями.

— Ах, моя бедная Мими! — стенал он, вцепившись в свои блондинистые с прозеленью волосы. — Бедняжечка! Моя верная маленькая Мими!

Перед ним на листе кувшинки что-то лежало. Я прищурилась... лягушка?!

Ее товарки душераздирающе квакали, а заболотившийся пруд под припекающим солнцем пах тиной и грязью.

Ложе земноводного украшали водяные лилии и нарциссы (по-видимому, из соседских садов, потому что на участке Ихтиара ничего такого сроду не росло).