Не смей эту кровь проливать никогда.
Иначе придёт к тебе смерть и беда!
Эпос я слушала и интересом. Посредственная с точки зрения художественной ценности сказка-пугалка. Мол, нельзя проливать императорскую кровь ввиду божественного её происхождения. Вот, вроде бы и рифма есть и ритм более или менее присутствует. А такое ощущение, что писал это, чуть ли не ребёнок. Причём, ребёнок, который никакое стихотворение писать не хотел.
Была у нас в классе девочка. Злата. Так вот, она умела сочинять стихи. Легко. Буквально, слёту. Её постоянно на городские поэтические конкурсы от школы отправляли. И она, неизменно, возвращалась с грамотами за первое место. Если это тематика не была патриотической.
На самом деле, никакие патриотические стихи Злата писать не хотела. Но учителя давили. Говорили, что она всех подводит. Грозили плохими оценками, причём, по предметам с литературой никак не связанными. И она сдавалась. Только эти, написанные под принуждением стихи она сама называла мертвыми.
И вроде не было там глупых рифм по типу "любовь-морковь" или "заноза-береза". Но и души не было. Они навевали тоску с первой строчки и вызывали жуткое отторжение. Хотя, никто, даже, учителя не могли объяснить, чем именно. И в этом бессилии на Злату кричали, требовали написать нормально. Она соглашалась. А на следующий день приносила строки другие мертвые строки.
— Круто! — восхищенно шептала ей на ухо Элька. — Талантливый человек совершенным по своей форме может сделать, даже, саботаж. Так им! То, что мы не можем открыто с ними бороться, не значит, что они могут нас победить.
Древний альтейский эпос был плох, но не кошмарен. Но твердую троечку. Как и исполнение. Ну, не нравится мне излишняя патетичность Лании.
Интересным же мне показалось другое. Тут ни слова об Инлуне Громовом Драконе сказано не было. Или о том, что его убил собственный отец — тот самый безымянный возлюбленный Богини.
Девушка выслушала пару одобрительных слов от Императрицы, поклонилась и вернулась за свой стол.
Слуги играли на музыкальных инструментах, услаждая слух присутствующих. Император вел со своей матушкой неспешную беседу о подготовке к грядущим праднествам. А я ела. Старалась не налегать на жирное и острое, отдавая предпочтение рыбе и овощам. Мясо тут так обильно сдабривали перцем, что от вкуса самого мяса не оставалось ничего.
— Сестра, Мейлин, я вижу, что ты отказываешься от острого, — насмешливо протянула Шанэ, искоса поглядывая на Императора. — Говорят, так бывает, когда женщина ожидает девочку. Да и целители не чувствуют мужской энергии плода. Ты, должно быть расстроена, что не подаришь нашему повелителю сына?
Я подняла глаза на первую наложницу. И про себя усмехнулась. Местное магическое УЗИ пол определить пока не может. Из-за того, что энергетика плода очень сильная. Они смогли лишь сказать, что ребенок будет один. Но интерпретировать это так — немного странно. Впрочем, люди часто видят то, что хотят видеть. И пусть. Зачем разжигать зависть и ревность этих змеек раньше времени? Хотя, две тысячи золотых — это уже достаточный повод для раздражения. Вон как Шанэ взбесилась.
— Будет сын или дочь... всё в руках Богини, — отвечаю спокойно. — Зачем сейчас гадать? Главное, чтобы ребенок был здоров. Старшая сестра Шанэ, если родится принцесса, разве это плохо?
— Принц всегда будет важнее, — Шанэ не скрывает высокомерной улыбки и злого взгляда, хотя голосок медовый — не придерёшься. В Золотом Городе под запретом, даже намёк на грубость. Поэтому оскорбления здесь — особый вид искусства слова, цель которого создать у собеседника ощущение, будто его в помои окунули, но придраться, при этом, нельзя было ни к единому слову. Особый шик — завернуть оскорбление в обертку комплимента. — Пол ребенка зависит от матери. У сильной духом женщины рождаются сыновья, а у слабых — дочери. Но ты в чём-то права. Растить принцессу, тоже, почетно. Ведь иные, проживают свою жизнь, так и не познав радостей материнства.
— Сестра, безусловно, права, — отвечаю со всем возможным смирением. А что остаётся? Не дорос этот мир до генетики. Поэтому объяснение про хромосомы они вряд ли поймут. Как и то, что пол ребенка — это всегда случайность. Какая хромосома выпадет, то и будет. Повлиять на это не может ни один из родителей. А что там может высшее существо — вопрос десятый. Но тем, кто создаёт миры, законы генетики должны быть не слишком интересны. Потом мои мысли спустились к вещам более приземлённым. На полученные деньги надо бы найти информаторов. И, если получится, купить лояльность кого-нибудь из высокопоставленных слуг. А ещё, пора заглянуть в храм. Вдруг, жрец получил какие-то указания на мой счёт? Или подскажет чего. И ко Дворцу Скорби прогуляться. Бывшая императрица, тоже, может оказаться весьма полезной. В конце концов, она в Золотом Городе провела лет пятьдесят, а, значит, знает гораздо больше моего. Конечно, она может не пожелать мне помогать. Но пожилые люди часто любят внимание и вспоминать былые времена. Мне же пригодится любой обрывок информации о мире или Золотом Городе.
А ещё, следует получше присмотреться к служанкам. Мне кажется, что служат они мне без должного усердия.
Или служат не только мне. Что более вероятно.
____________________________________
*Пипа — четырёхструнный струнный щипковый музыкальный инструмент. Имеет деревянный грушевидный корпус без резонаторных отверстий и короткую шейку с наклеенным зубчатым грифом. На пипе играют сидя, оперев низ корпуса о колено, а шейку о левое плечо. Инструмент держат вертикально. Прим. автора.
____________________________________
Глава 7
Повод сменить служанок у меня выдался значительно раньше, чем я планировала — буквально на следующий же день.
Утром мы отправились поприветствовать Императрицу. И там разразилась целая мелодрама.
По традиции, рядом с резиденцией бывшей императрицы, которую все называют Старшей госпожой, должна жить одна из наложниц нынешнего Императора. Есть поверье, что так энергия новой жизни закрывает собой энергию смерти, даруя гармонию.
Сейчас в этом малом дворце жила Роулан. А так как это очень далеко от главного дворца Золотого Города, то "случайно" попасть на глаза Императора, ей сложнее, чем остальным. Отчего милости их господина шестую по счету наложницу обходят стороной. Что её очень расстраивает. Сейчас же молодая женщина плачет и требует справедливости. Но занять её место не желает ни одна из её "сестёр".
Шанэ и Сян хранят гордое молчание. Им переезд не грозит. Ведь это может потревожить покой юных принцев.
Лании, Интай и Баолинь, тоже, плачут, соревнуясь в том, кому из них удастся лучше разжалобить Императрицу.
А я жду, когда в это бесконечном потоке жалоб и слёз появится хотя бы крошечная пауза.
Выдохлись они через минут сорок. Лишь когда лицо Императрицы начало выражать крайнюю степень раздражения. Как бы под горячую руку не попасть? Впрочем, когда ещё представится такой шанс?
Встаю. Низко кланяюсь.
— Матушка, я многого не знаю. Простите мне, если я в своём невежестве чего-то не поняла. Все мы служим императорской семье. Это наш долг. Старшие сестры растят принцев. Я забочусь о ребёнке, который лишь должен родиться и не могу думать ни о чём ином. Остальные же мои сестры должны заботиться о нашем повелителе. Наложница Роулан желает лишь исполнять свой долг. Возможно, будет лучше, если во дворец Белых Лилий отправлюсь я, а она займет место хозяйки дворца Серебряных звёзд. Так сестра будет ближе к Императору и сможет усерднее служить ему.
— А какая тебе выгода от этого? — раздражённо спросила хозяйка дворца Сыновнего Почтения. Но не отругала. Значит, в принципе, не против.
— Разве я могу думать о собственной выгоде, матушка? Все мои мысли направлены на бесценное дитя, что я ношу под сердцем. Мне грех жаловаться. Благодаря вашей неусыпной заботе я ни в чем не нуждаюсь. Но сейчас чувствую себя не очень хорошо. От запаха цветов в садах у меня кружится голова. А от жары я лишаюсь аппетита. Возле дворца Белых Лилий растут с можжевельники. А пруд рядом дарит прохладу. Я бы не посмела просить об этом лишь для своего удобства. Простите, если я в своём невежестве допустила ошибку. Но вы говорили, что я должна заботиться о своем здоровье.
— Мейлин, твои слова имеют смысл. — Императрица немного смягчилась. — Но стоит ли тревожить тебя сейчас, когда ты находишься в ожидании? Впрочем, если твоему телу требуется прохлада, а во дворце Белых Лилий тебе станет лучше, я не возражаю.
— Благодарю, матушка. Срок ещё очень мал. Я буду осторожна. Да, и заниматься переездом станут слуги, а сестра Роулан поможет мне во всём.
На этом разговор был окончен. Впрочем, никакой благодарности за своё, более, чем щедрое предложение, я не дождалась, что уж о помощи говорить?
Когда мы вышли из дворца Императрицы во двор, Баолин надменно бросила ни к кому конкретно не обращаясь:
— Надеюсь, сестра Мейлин любит одиночество. Потому что она надолго останется во дворе Белых Лилий. Может быть, даже, навсегда. Потому что, когда родится её дитя, к нам присоединится еще одна сестра.
— Баолин, — я улыбнулась и в тон ей пропела. — Ты давно вошла в Золотой Город. И находишься здесь дольше, чем другие наши сестры, не имеющие детей. Боюсь, что скоро наш повелитель решит, что ты — бесплодна и перестанет одаривать тебя своим вниманием. Императрица могла решить так уже сейчас. И тогда тебе пришлось бы привыкать к одиночеству. Но я была добра к тебе. Не хочешь выразить мне признательность?
— Наглая выскочка! Император любит меня. Если я попрошу, он навсегда запрёт тебя во дворце Белых Лилий.
— Попроси, — с улыбкой соглашаюсь, глядя в сторону хозяйственных дворов. — И я смиренно подчинюсь любому приказу моего господина. Похоже, смирение и покорность — добродетели, о которых забыли во дворе Осенней прохлады. Ты забыла о чести императорской наложницы, об этикете и о том, как тебе следует говорить со мной? Я выше тебя по статусу. Знай своё место.
Это была откровенная провокация. И сейчас она или прекратит так себя вести, действительно, побежит к Императору жаловаться. Я, в любом случае, буду в выигрыше.
Гарем Золотого города — место, где слабых сжирают. А если ты не отвечаешь на прямые оскорбления той, что ниже тебя по статусы, это считывают, как слабость.
А даже, если Император запрёт меня на ближайшие пару-тройку лет во дворце Белых Лилий — не беда. Это им в его постели мёдом намазано. А мне надо будет ребёнком заниматься. И чем дальше я буду от этого змеюшника, тем лучше. Особенно, когда родится принц.
Эта новость мало кого из них порадует. И как бы не решились навредить малышу.
Конечно, за такое головы лишиться можно. Потому как императорская кровь священна. Но можно же убить, не проливая кровь. Яд. Петля. Огонь. Вода.
Чужой мир.
Чужие порядки.
А вот люди везде одинаковые. Злые. Подлые. Жадные. Не все, конечно. Но таких достаточно, чтобы разочароваться во всех. На всякий случай. Потом можно с радостью признать ошибку.
Я не имею права рисковать моим принцем. Не потому, что он — ключ к моей свободе из этой тюрьмы.
Просто, еще давно я решила, что, если у меня будет ребёнок, я стану лучшей матерью, чем была для меня моя. И никому не позволю обижать своего малыша.
А вот вопрос со служанками стоит очень остро. Мне нужен кто-то, кому я могу хоть немного доверять. Времени уже не так много. Надо быть реалисткой. Оставаться с ребенком сутками невозможно. Хотя бы потому, что каждое утро мне придётся посещать Императрицу. А детей туда брать не принято. Нужен хотя бы один надёжный человек. Лучше — два, но нельзя просить от судьбы слишком многого.
Похоже, пора спросить совета у знающих людей. Заглянуть в храм. Почтить своим визитом Старшую госпожу. Пригласить на чаепитие старшую управляющую.
Последняя была весьма важной фигурой. Она вошла в Золотой Город больше тридцати лет назад вместе со своей сестрой, которая сейчас занимала трон Императрицы. А что ещё оставалось дочери служанки? Приданное за ней отец давать не хотел. У него от двух законных жён пять девчонок было.
Вот и решила семнадцатилетняя Синьян рода Рин пойти в служанки, когда ее сестру избрали наложницей прошлого Императора. Думала, отработает там положенные десять лет, сможет собрать денег себе на приданное, а после выйти замуж. Но не сложилось. Сначала сестра наотрез отказалась ее отпускать. А потом, когда Акинара Акайо почил с миром, и вся власть сосредоточилась в руках её сестры, стало уже поздно уходить. Здесь она — одна из самых уважаемых слуг. Императрица ее ценит. С ней даже наложницы считаются. А кем она будет за пределами Золотого Города? Второй-третьей женой у пожилого чиновника среднего звена? Ни богатства. Ни почёта. Детей в её возрасте ждать не приходится. И даже, если и родится у неё сын, не быть ему наследником. Вот и решила Синьян остаться в Золотом городе.
К племяннику своему она особой любви не питает. Потому, как тот её никак особо не выделяет. Служанка и служанка. А что они — родичи, так усерднее иных обязана быть. Вот такое потребительское отношение. С чего тут любви образоваться? На предательство, она, конечно, не пойдёт. Но мне этого от неё и не надо. Пока. Дальше — видно будет.
Сейчас я думала, просто, заручиться её поддержкой. Сестра Императрицы, достаточно, умна и честолюбива, чтобы понимать: о будущем стоит думать уже сейчас.
Император наш здоровьем не пышет. Рос он болезненным, не то, что его младший брат принц Киан. И сколько нынешний правитель ещё протянет — не известно. Когда же на трон взойдёт сын Исао, что будет с Синьян? Это нынешней императрице она какая-никакая, но младшая сестра. А новой она никем будет. Её, в лучшем случае, поселят во дворце Скорби, а в худшем — отправят доживать свой век куда-нибудь. В отчий дом, например. Если родня согласится её принять.
Остальные наложницы, конечно, проявляют уважение к её возрасту и положению, но ровней себе не считают и всячески показывают своё превосходство. А я не гордая.
— Здравствуйте, Синьян, — улыбаюсь приветливо, поравнявшись с объектом своих планов. — В добром ли вы здравии? Всё ли благополучно?
— Да, всё хорошо, — отвечает она растеряно. — Я буду рада вам помочь, молодая госпожа. Вам что-то нужно?
— Нет. Благодарю. Я, просто, хотела пригласить вас выпить со мной чая. Поговорить. Мы же с вами теперь не чужие. — Синьян удивлённо вздёрнула бровь, но более ничем своего изумления не выказала. Я улыбнулась и продолжила, положив руку на живот. — Этот ребёнок одной с вами крови.
— У принцев и принцесс нет иной крови, кроме императорской, — сухо произнесла женщина.
— Разве это делает нас с вами чужими?
— Нет, госпожа. Я не смею такого говорить. И если вы хотите обсудить со мной ваш переезд или слуг, буду рада принять ваше предложение. В любое время. — Синьян была осторожна, что ещё раз подтверждало — она очень умна.
— Чудесно. Может быть сейчас?
— Как пожелаете.
Чтобы не идти в тишине, я завела беседу о переезде. Сказала, что во всём полагаюсь в этом вопросе на нее. Но в новый дворец хочу сама выбрать слуг.
