Вид грозной, недовольной супруги остановил его лучше любых слов или преград.
— Скажи мне, дорогой, — мягко, но веско начала женщина, — Куда делась твоя коллекция моих фото в неглиже?..
Мужчина замер, не зная, как ответить на щекотливый вопрос. Супруга, увидев бегающий взгляд мужа, нахмурилась сильнее.
— Э... дорогая, у меня... нет такой коллекции.
— Конечно, — ласково покивала женщина, — И это не я протираю пыль в твоем кабинете. И это не я знаю, где ты хранишь саке, а где некие журналы... мне продолжать?
— Э...
— Дорогой. Молись, чтобы я не выяснила, что ты приносил их в офис.
— Ничего подобного, милая!..
— Молись, — опасно понизила голос женщина, — И да хранят тебя боги. Завтрак стынет.
— А... да. Спасибо. Я тебя люблю!
— Пока фото не вернутся на место, я недовольна тобой.
— Дорогая!
— Кушай. И веди себя прилично.
* * *
Ноябрь.
Резиденция Оримура.
Умирать было страшно. Она прожила долгую, насыщенную жизнь. Она многого добилась... И многое упустила.
Большинство её знакомых уже ушло на приём к шинигами. Одна она задержалась.
Теперь уже ненадолго.
Люди неприятно поразили её в последний раз. И корыстолюбием, и жестокостью.
Она всего лишь хотела насладиться этой жизнью напоследок. У неё не было надежды на чудо. Или нет — была, но она знала, что чудо не приносят мошенники на большом блюде.
Чудо даруется свыше.
В раздражении, она уставилась на врученный ей флакон с какими-то подозрительными таблетками. Они никак не пахли, а на вкус — и на заказанную экспертизу — были как поливитамины за триста йен.
До чего же доходит жадность людская! Притом оттуда, откуда совсем не ждёшь.
Открыв баночку, она положила одну витаминку в рот. Хуже не будет.
А надежда ещё никого не убивала.
Глава 4. Хиде
Примечания.
*Нагачика Хидеёши (персонаж "Т.Г.")
Одногодка и лучший друг Канеки Кена.
*Офуда.
Разновидность домашнего талисмана, вешается в доме как защитный амулет. Офуда выглядит либо как запись, содержащая имена ками и храма, либо как символ ками на полоске бумаги, дерева, ткани или металла.
Май.
Канеки Хо.
Полгода пролетели в мгновение ока. За это время многое произошло для маленькой семьи Канеки. Нет, ничего сверхъестетвенного, кроме, разве что, её собственной колдовской практики.
Просто жить стало и веселей, и легче.
Вот чего-чего, а практики у Канеки Хо было по маковку. Каждый кубический сантиметр небольшой мастерской, где прежняя Канеки клеила свои поделки, теперь занимало творение Хо.
Магический конвейер.
Пустая комната была обклеена офудами (именно так назывались записанные на бумажке ведьминские приказы... по крайней мере, так их решила называть Хо). Инструкции, что делать, требование завершения работы, описание желаемого результата... Небольшая писулька, добавляющая удачу собственникам поделок...
Словом, Хо расстаралась.
Результат превзошёл все ожидания. Да и ассортимент расширился. Были здесь и глиняные окрашенные фигурки, и бумажные цветы, и прочие оригами, и плетёные шляпы с корзинами...
Словом, эта небольшая комната была источником стабильного дохода для их семьи. И Хо уже морально готовилась расширяться.
Морально — потому что нужно либо покупать новую квартиру, либо лить кровь и расширять площадь этой комнаты. Ни то, ни другое не было делом лёгким. Хо хватило прошедших полгода, чтобы уяснить раз и навсегда: от своего страха крови и боли её даже могила не спасет!
Проверено.
Обидно.
Но жизнь продолжается.
Кроме маленькой фабрики у Хо также вовсю работала её шарашкина конторка, раздающая колдовство в массы.
Причём на изготовлении хэнд-мэйда она колдовала больше, чем для суеверных клиентов!
Тем не менее, клиенты неизменно её находили. Способность девушки превращать газетные объявления в приказы за полгода только возросла. Иногда казалось, что она могла бы и в самом деле приказать, и человек, прочитавший объявление, приползёт к ней хоть на коленях. Но сама Хо до такого маразма не доходила.
Жизнь научила.
Звала она строго определенных личностей.
Лишь те, кому она, не напрягаясь, может помочь. Очень удобное ограничение, экономит и время, и нервы.
Словом, дела на финансово-колдовском фронте стремительно поднимались в гору, и Хо была довольна.
Что её действительно беспокоило, не было связано ни с колдовством, ни с финансами.
Её сыну исполнилось пять лет, и он пошёл в школу.
Все оказалось не так радужно, как о том мечтала Хо.
Кен-чан, несмотря на всю свою яркую гениальность (её ребёнок был самим совершенством), оказался очень стеснительным мальчиком.
Вероятно, сказалось и то, что Курица нашла самый задрипанный из всех окрестных детских садов, а сама Хо решила, что оставшиеся полгода можно и обойтись без садика вообще.
А что? Любую науку, которую девушка решала выгрузить на голову малышу, он впитывал, как губка. Обучение счёту прошло буднично и быстро, со множеством ахов, охов и вздохов со стороны Хо. Читать её малыш уже умел как бы не лучше неё самой!
А вот общаться с другими детьми — не умел. И заботливая мамочка осознала этот скользкий момент слишком поздно.
Умным-то её мальчик оказался с лихвой. А вот социальное развитие подкачало.
Канеки Кен стеснялся.
Поначалу Хо умилялась. Потом забеспокоилась. Не слишком ли она придавила ребёнка да вслед за Курицей?
Спасение пришло откуда не ждали.
— Я встретил одного мальчика, мама... — сказал как-то вечером за ужином её сын, сверкая серыми глазищами в пол-лица.
Многообещающее начало.
— Он классный! — восторженно продолжил Кен, — И добрый, и, и... Я хочу его благословить! Можно?
Хо загордилась. Её крошка-сын идёт по её стопам.
— Конечно! — согласилась девушка, — Но не забывай, мелкий, что ты ещё очень-очень маленький. Сила растет с возрастом и тренировками.
— Я буду тренироваться, — загорелся Кен, — Как Наруто!
Да, Наруто и ряд других аниме был и в этом мире тоже. А вот "Токийского гуля" ожидаемо не было.
Ну, не всем быть пророками. Особенно в своём-то отечестве.
Хо одобрительно покивала, окуная собственноручно вылепленный пельмень в сметану.
— Начни желать ему удачи каждый день, — посоветовала она, — Но сроком только на этот день. Будет тебе и тренировка, и удача для твоего нового друга, — она задорно улыбнулась, одобрительно и с гордостью глядя на Кен-чана, — И однажды, что бы ты ни пожелал — все разом исполнится!
Мечты-мечты.
Ну, ничего страшного. Губозакатывательные машинки — удел взрослых. А дети пусть мечтают и идут к своим мечтам.
И, может быть, у них все получится.
Удача — штука вообще многогранная. Некая некоординированная смесь телепатического посыла, заставляющая людей, которым нужно то же, что и тебе, обращать на тебя внимание, телекинетическое сдвигание кирпичей прочь от края крыш, да прочие мелкие пакости. Кто о чём думает, когда кастует удачу — то и получает. Хотя, конечно, телекинез-удача держится дольше, чем работа с людьми.
Чем хорошо понятие удачи — оно калибруемо. Сама Хо может и на месяц человека удачи лишить или удачу дать. И сделать её именно "удачей во всём", а не "на вас не упадёт кирпич".
— А ты так можешь, мама?
М-м-м? Исполнить любое желание? Любое?
— Твоя мама всё может, — Хо важно подняла к потолку ложку, — Но, к сожалению, именно это не в моих силах. Я как бы тоже ещё не старая, а сила растёт с возрастом.
Вот — и вспомнится же! — её знакомая Оримура Кагоме была бы отличной ведьмой, если бы умела колдовать. Между прочим, доказано с Кен-чаном, колдовству-то и обучить можно.
Вот только как бы Хо учила её, Оримуру Кагоме? Старую, гордую и не сломленная мадам, принявшую её слова про пятьдесят тысяч йен за попытку нажиться на ней.
Надо было молчать в тряпочку, а не называть свои шарлатанские расценки женщине, которая, по сути, спасла ей жизнь.
Хо помотала головой. Забыть! Срочно забыть и не вспоминать. Вспоминать неприятно и стыдно.
— Словом, вот стану я бабушкой, тогда и смогу сделать та-а-а-акого, что вух! — махнув руками, объявила Хо.
— А когда ты будешь бабушкой? — сосредоточенно спросил её малыш.
— Кто знает, мелкий? — задумчиво протянула ведьма, — Сначала сделай меня бабушкой.
— Я?!! — ошарашено воскликнул сын, — А как?!!
Рассмотрев серьёзную моську сына, Хо расхохоталась.
— Эй!
Ну уж нет, каким бы гениальным её крошка ни был, рассказывать ему про тычинки и пестики рановато.
— Хе-хе-хе... — продолжала хихикать молодая мама, — Вырастешь, узнаешь!
— Так нечестно, — пришел к выводу Кен и надулся.
Посмеиваясь, Хо продолжила готовить ужин в уютном молчании.
* * *
Июнь.
Канеки Хо.
Нужно признать, что матерью Хо оказалась порядком надоедливой. По крайней мере, учителя Кен-чана вскоре после знакомства с ней имели вид кто понимающий, кто смиренный.
Канеки Хо было любопытно посмотреть вживую на японское образование.
Да и проверить, как там Кен-чан, не мешало.
Так что по нескольку раз в неделю молодая мамаша Канеки Хо закрывала свой магазинчик и шла в начальную школу, где могла целый день изучать, что за программу проходит её мальчик, или смотреть табели успеваемости, списки учеников, имена и сферу занятий родителей одноклассников.
После фиаско с садиком было бы неприятно отправить маленького гения в школу для малолетних дебилов.
Нужно сказать, что Хо была не одной такой энтузиасткой. Большинство мамочек кроме неё были домохозяйками в полной семье, где муж работал, а они занимались присмотром за домом и детишками. И некоторые из мамочек доводили свои семейные обязанности до такой степени маразма, которая и не снилась Хо!
Они, если ребёнок заболел, приходили в школу, садились за парты и строчили всё, что излагает учитель в тетрадках своих отпрысков.
Кен-чан, к счастью, не болел и болеть не собирался. Но даже если это случится, Хо максимум утащит учебные планы у классного руководителя ребёнка.
Остальное решит сам Кен-чан. Он был очень умным и очень самостоятельным мальчиком. Канеки Хо гордилась им.
...Когда связь с сыном начала "моргать", ведьма первым делом испугалась. Колдовские узы, связавшие их вместе, появились не сразу; или она не сразу их заметила. Но едва ребёнок показал первые успехи в колдовстве, Хо поняла, что неплохо чувствует, всё ли с ним в порядке, или нет.
Она имела подобную связь с человеком в прошлом мире, но никогда столь яркую, как с Кен-чаном.
И тут — почти обрыв сигнала.
Такое было впервые.
Сказать, что Хо испугалась — значит, ничего не сказать.
Собралась девушка в мгновение ока. Одно из новых платьев покинуло шкаф и в миг оказалось на ведьме. Волосы она заколола не особо расчёсывая, макияж не наносила. И всё равно позвонили ей раньше, чем она выбежала из дома, прихватив сумку с экспресс-аптечкой в колдовском стиле.
Да, про телефон-то она и забыла.
Звонили из школы. Голос учителя Кен-чана был легко узнаваем.
— Канеки Хо-сан?
— Слушаю, — отрывисто произнесла ведьма.
— Вашему сыну в обеденный перерыв стало плохо, он сейчас в палате школьной медсестры.
Ну вот.
— Что конкретно случилось? — спросила Хо, не зная, к чему готовиться. В руке она уже держала многострадальный складной ножик, а в свою сумку сгребала дополнительные упаковки витаминок из секретера.
— Мы не знаем, а Кен-кун не может объяснить. Сейчас с ним все в порядке, он очнулся.
— А... он терял сознание? — уточнила Хо. Да что там произошло-то?
— Э... да... И у него поседела прядь волос у виска.
Ох.
Учитель бубнил что-то ещё, оправдываясь за какую-то ерунду. То ли, что плохо подумал о янки-мамаше; считал, что Канеки-сан красит волосы, а тут на тебе — почти на его глазах ребёнок упал в обморок и поседел. Ушёл без седины, обратно его принесли с сединой. И всё за каких-то пять-десять минут.
Тут-то сенсею вспомнилась мама мальчика, которой так-то и позвонить надо. И теперь он попытался осторожно выяснить, что это за болезнь такая.
— Ясно, — вздохнула Хо, — Это наследственное, не заразно, не бойтесь. В моей семье все быстро седеют, если волнуются или падают и ударяются головой, — соврала она, — Я сейчас буду. Скорую вызывать не надо, ничего страшного не случилось.
— Не случилось?..
— Если бы случилось, мой сын поседел бы полностью.
Хо бросила трубку.
А ножик уже был у неё в руке. Открыть его не составило труда.
Механически ведьма мазнула лезвием по ладони, получила в итоге полдюжины витаминок с мощным пожеланием здоровья, залечила наскоро ранку, бросила нож на дно сумки и рванула прочь из дома.
В голове было пусто.
Ну что за глупый ребёнок!
Впрочем, он всего лишь повторил ошибки самой Хо. А ведь она надеялась, что подобного не случится. В отличие от неё самой, у Кен-чана есть учитель там, где Хо набивала себе шишки.
Помнится, в прошлой жизни из-за таких "шишек" предполагаемый срок её жизни сократился лет на десять-пятнадцать.
К счастью, Курица до Хо ведьмой не была. И её-то ожидаемый срок жизни был полным. И седые прядки в чёлке Канеки Хо играли больше декоративную роль. Как знак, напоминанием, что с колдовством шутки плохи.
Да, дело было в магии-шмагии.
И это почти ожидаемо, учитывая "моргание" связи с сыном. Связь, ярко горевшая на мысленном радаре ведьмы, потускнела. Даже отсюда Канеки Хо чувствовала, как слабенький колдун, которым был её сын, не то, что бы стал сильнее, а получил больший доступ к своим возможностям.
До Кен-чана Хо никого никогда не учила своему ремеслу. Хотя и искала коллег.
Ведьму охватило подозрение, что такие поиски могли не увенчаться успехом не из-за того, что коллег не было в помине, а оттого, что какая-то часть их магии не даёт их найти. Может, они были старше. А может, более безбашенными... беловолосыми на всю голову.
Она тоже стала куда сильнее с появлением седины. Жизнь за силу. Процент жизни на процент силы.
Если сопротивление поиску существует, то зависит ли оно от общего уровня сил или от уровня прибавки, которую получаешь, колдуя за пределом своих возможностей?
Кен-чан, зараза. Твоя горе-мама суммарно старше тебя на чёртову прорву лет. Сила зависит от возраста, от пройденного опыта. Что ты такого не мог наколдовать, с чем бы не справилась она?
Выкинув из головы лишние мысли, Хо быстрым шагом заспешила к младшей школе, в которой учился Кен-чан.
* * *
— Мелкий, — позвала Хо, входя в школьную мед-палату, — Я испугалась. Не пугай меня так больше, Кен-чан.
Вторую половину уроков её сын уже прогулял, и Хо уже договорилась с учителями, что заберёт его сегодня домой, но так как "ничего страшного не случилось", завтра Канеки Кен снова будет в школе.
