Принцесса в Академии. Том 1

Удивительно: оглядывая себя, я видела прежнюю Ливи, просто одетую в плащ, тогда как в зеркале отражался сосед Озриэля. В голове была какая-то каша. На лице полуогра отражалась тупая растерянность — именно такими я и представляла себе великанов, читая сказки, в которых храбрые портняжки обводят их вокруг пальца. Для пущего эффекта я ещё глазками поморгала. Озриэль рядом со мной смотрелся сущей тростинкой.

— Ах да, ты можешь почувствовать побочный эффект в виде отголосков личности Гарта. Просто не обращай на это внимания и не давай плащу залезть к тебе в голову.

Ему легко сказать, а до меня суть фразы дошла только через минуту. Я постаралась сосредоточиться на том, кто я, и напомнила себе, что вся эта дезориентация — лишь следствие чар плаща. Вроде бы, помогло. Я погоняла язык во рту, привыкая, и выдала с небольшими паузами:

— А остальные...не удивятся....если на занятие...придут сразу два Гарта?

Мне вопрос показался очень умным.

— Не беспокойся, этого не случится.

— Он что, в отъезде?

— Вроде того.

Озриэль вернулся к шкафу и раскрыл вторую створку. Там, свернувшись трогательным калачиком, спал Гарт. Скорее всего, калачиком его туда запихнул Озриэль, иначе тот попросту не влез бы. Единственное, что слегка успокоило мою совесть — выражение блаженной радости на широком конопатом лице.

— Кажется, ему снится что-то приятное.

— Ещё бы! Я на него три флакона сонного морока 'Счастье огра' извёл. У меня теперь скидка в том магазине.

— Да у тебя криминальный склад ума!

Ифрит расцвел от удовольствия:

— Скажи это ещё раз!

Я улыбнулась ему тупой бессмысленной улыбкой:

— Спасибо, что сделал это ради меня.

— Пожалуйста. Не скажу, что меня мучает совесть: он мой арбалет зажал и уже второй месяц не возвращает.

— А откуда у тебя этот плащ?

— Да так, один знакомый одолжил.

Озриэль закрыл створку и направился к выходу.

— Идём, сейчас протрубят перерыв.

Я собиралась последовать за ним, но, кинув напоследок взгляд в зеркало, замерла, обнаружив, что Озриэль стоит на прежнем месте рядом со мной. Только теперь на нём были стильные узкие брюки в тонкую полоску, а вместо форменного сюртука фигуру облекала кожаная куртка из переливчатых чешуек. Напомаженные кудри, небрежно отведенные назад, придавали ему томный и слегка роковой вид. Он приспустил темные очки, окинул меня оценивающим взглядом и подмигнул. Я обернулась на своего Озриэля — тот уже распахнул входную дверь — и снова на зеркало. В нём, как и положено, отражался ждущий на пороге ифрит.

Я помотала головой — похоже, чары доставят больше неудобств, чем я думала.

Из башни мы выбрались тем же путём, каким пришли. По дороге я вернула соучастнику красные свитки вместе с черновиками и задала мучающий меня вопрос:

— Озриэль...

— Мм?

— А ты покажешь, какой ты на самом деле? Я имею в виду, свою настоящую сущность...

— Нет, — отрезал он.

— Почему? Это возможно только под землёй?

— Нет, не только. Просто...не думаю, что наземным девушкам так уж понравится на это смотреть.

— А вдруг мне понравится?

— Ты последняя, на ком бы мне хотелось это проверять.

Над этим ответом я думала всю дорогу до главного здания, но так и не поняла, что он имел в виду.

Глава 5

в которой Озриэля обвиняют в дебоше, а я нарываюсь на драку

Благодаря моей надёжной маскировке, можно было больше не таиться, и мы воспользовались главной аллеей. По пути я привыкала к новым ощущениям и одергивала себя всякий раз, когда возникало желание повалить росшее поблизости дерево, чтобы проверить его на прочность, или вломить очередному нагло ухмыляющемуся студенту. А мне теперь казалось, что все они нагло ухмыляются. Уже начался перерыв, и вокруг болталось множество учащихся.

Несколько студентов у центрального крыльца раздавали какие-то листовки. На груди у каждого красовались значки 'ЛСД'. Я указала на них Озриэлю:

— А это кто такие?

Ифрит отмахнулся:

— Они из 'Лиги Солидарности Драконам', настоящие маньяки своего дела. Сейчас вот взялись за этот случай с принцессой. Вроде, даже собираются специальную группу на её поиски отрядить.

— Давай-ка лучше обойдём крыльцо с другой стороны, а то тут лужица...

* * *

Мы с Озриэлем поднялись по мраморным ступеням в главное здание и оказались в просторном полутемном вестибюле, напоминающем колодец: галереи располагались по кругу друг над другом и уходили в темноту. Строгостью, атмосферой и обилием мрамора академия напоминала здание суда. Статуи принцев-основателей стояли здесь не общей группой, как в фонтане на площади, а каждый в своей нише у стены. В центре располагался огромный стеклянный колпак высотой метра три. Внутри клубился разноцветный дымок. Стоило нам войти, и он уплотнился, превратившись в строгого пожилого господина в парике, старомодной ливрее и с жезлом в руках. Он поднёс к глазам лорнет и провозгласил официальным тоном:

— Приветствую, Озриэль Ирканийский. Руководство академии доводит до вашего сведения, что за дебош, устроенный сегодня на 'Истории волшебного народа', вам надлежит прибыть после занятий в кабинет профессора Чераты, где будет назначено соответствующее наказание. — Привратник огляделся по сторонам, наклонился к самому стеклу и прошептал почти отеческим тоном: — Сочувствую, мой мальчик.

Я взглянула на Озриэля, в полной уверенности, что он сейчас сообщит об ошибке — ведь его не было на первом занятии! Но ифрит стоял, яростно сжимая кулаки.

— Я его прибью, — пробормотал он. — Потом оживлю, а потом снова прибью.

Привратник уже повернулся ко мне и неприязненно отстранился:

— Приветствую, Гарт Дуболом. За своим взысканием в связи с прогулом вы также обязаны явиться в кабинет профессора после занятий.

Я собиралась ответить что-нибудь вежливое, но вместо этого вдруг брякнула:

— Отвянь, старик.

А это сосед Озриэля — неприятный тип! Я, хоть и принцесса, никогда не позволяла себе подобных грубостей в отношении старших.

Привратник принял надменный вид и снова обратился в цветной дым.

Я догнала Озриэля у боковой лестницы.

— Что он имел в виду? Ты ведь пропустил 'Историю волшебного народа'. Наверное, произошла ошибка и...

— Да, Ливи, — перебил он, — произошла ошибка, и после занятий я сообщу о ней профессору. А сейчас забудь об этом и давай лучше поищем Магнуса.

Мы заглянули в кабинет поэтики и обнаружили там только профессора Марбис. Никто не рвался сюда раньше времени, все дожидались начала урока в коридоре. Пожилая дама стояла возле подоконника спиной к нам и пересаживала лютики из корзинки в горшок. Мне показалось, что цветы теперь выглядят гораздо лучше, чем утром: лепестки расправились и как будто бы даже стали ярче. Может, она успела их подкормить?

Профессор услышала шаги и повернулась:

— В чём дело, Ирканийский, Дуболом? Наше занятие только во второй половине дня, если мне не изменяет память. А она мне верна последние восемьдесят два года.

— Да-да, простите, профессор, — заторопился Озриэль, попутно обшаривая глазами кабинет. Я была занята тем же, но Магнуса ни в корзинке, ни где-либо ещё не наблюдалось. — Дежурный просил уточнить, не произошло ли на первой паре ничего необычного? Может, вы видели что-то странное?

Этот невинный вопрос привёл профессора в бешенство. Она приблизилась вплотную и ткнула сиреневым коготком в грудь ифриту, глядя на него снизу вверх, но при этом умудряясь нависать:

— Запомните, молодой человек, я пережила восьмерых мужей, последний из которых страдал огненной одышкой, и на принцев у меня и подавно хватит сил. Так что передайте мадам Лилит: пусть не надеется уволить меня по причине старческого маразма. Нет у меня никаких глюков. И на пенсию я уйду сразу в могилу!

— Конечно, профессор Марбис, — промямлил Озриэль, но та уже отвернулась и отошла к окну. Сейчас она напоминала мне Эмилию, кудахтающую над своими цветами.

Магнуса тут явно не было, и мы поспешили удалиться.

— Кто такая мадам Лилит? — спросила я в коридоре.

— Ректор академии.

— Они что, не ладят?

— Профессор Марбис ни с кем не ладит. Кроме Индрика, конечно.

Выяснять подробности я не стала. Сейчас были вопросы и поважнее:

— Что же нам делать? Видимо, Магнус успел сбежать до того, как она его обнаружила, и теперь может быть где угодно.

— Вчера он показался мне довольно разумным и самостоятельным пауком. Уверен, в случае чего, он найдёт дорогу обратно. Тебя ведь приняли в лавку? Всё в порядке?

— Да, сегодня первый рабочий день. Надеюсь, ты прав... — вздохнула я.

— Вот и хорошо. А сейчас лучше сосредоточься на поиске Суженого. На 'Этикете ухаживаний' как раз соберётся весь поток, больше шансов его встретить.

Поскольку фисташки исключались, мы решили прибегнуть к прямому методу: задача Озриэля заключалась в том, чтобы присматриваться к студентам на предмет наличия темных меток, а моя — прислушиваться к ощущениям, чтобы не пропустить знак. Это могло быть что угодно — от щекотки под коленками до мушек перед глазами. Я только надеялась, что указующий знак — не выдумки...

Мы уже подошли к нужной аудитории и собирались войти, но тут какой-то парень оттеснил меня, чтобы другой — высокий и темноволосый — зашёл первым. За ним проследовала свита из трёх-четырёх таких же надменных юношей, включая толкнувшего меня. Кулаки у меня зачесались от одного вида их холеного предводителя — тот даже не взглянул в мою сторону! Раньше никогда не понимала драчунов, но теперь костяшки прямо-таки пульсировали от желания встретиться с его возмутительно прямым носом и стереть с бледного лица выражение превосходства. Словно почувствовав на себе мой взгляд, он обернулся, и в глубине холодных черных, как маслины, глаз зажглись недобрые огоньки.

Я решительно шагнула в аудиторию и дернулась было к нему, но Озриэль тронул меня за плечо:

— Осторожнее. Не связывайся с Марсием Фьерским.

— Да я его мизинцем перешибу! — свирепо заявила я.

'Боже, что я несу?' — завопил какой-то уголок сознания.

— Вот именно этого и не стоит делать, — заволновался ифрит. — Ни в коем случае не дотрагивайся до него. Лучше вообще не приближайся. Это сейчас говорит плащ, не ты! Сопротивляйся.

— Ещё что-нибудь? — прорычала я.

'Нет-нет, я Ливи: нежная и воспитанная принцесса, которая не имеет ничего общего с драчливым полуогром Гартом'.

— Кого ещё из этих дохляков мне нужно бояться?

Последнюю фразу я произнесла так громко, что все находившиеся в аудитории — а их было человек тридцать — повернулись в нашу сторону. Среди прочих мне в глаза бросилось удивленное лицо Индрика.

Тонкие губы брюнета начала растягивать улыбка. Он лениво поднял руки и ближайшие к нему студенты шарахнулись в стороны.

Теперь я вещала посреди гробовой тишины аудитории:

— Или только этого, в перчаточках? Он, наверное, ручки кремом смазал?

Себе я казалась прямо-таки фонтаном остроумия, но никто почему-то не смеялся. Кроме меня.

Кстати, на брюнете действительно были перчатки, из какого-то плотного материала, с монограммой и гербом рода.

— Ты зарвался, Дуболом, — подал голос он. — Уверен, если постучать по твоей голове, эхо разнесется по всей академии. Проверим?

Я бы на его месте померла от одного своего вида, но он был совершенно спокоен. Более того, на бледном лице отразилось предвкушение гурмана, заносящего вилку над креветкой.

Озриэль попытался увести меня подальше, но я раздраженно высвободилась. Ну уж нет, он не помешает мне навалять этому красавчику! Я чувствовала рвущуюся наружу мощь, которой на деле не обладала.

— Господа, если вы собираетесь доказывать своё умственное превосходство путём физического насилия, попрошу оставить мою аудиторию.

Все обернулись. В дверях стоял уже немолодой, но невообразимо элегантный господин, который, казалось, заскочил сюда по дороге на бал: на нём был серебристый фрак, белый атласный жилет и пышный галстук-бабочка. Гладко зачесанные седые волосы лежали волосок к волоску. Мужчина прошёл к своему столу, распространяя волны дорогого парфюма.

Брюнет нехотя опустил руки.

Элегантный поправил платочек, торчащий из нагрудного кармана, и продолжил, как ни в чем не бывало, обращаясь ко всем присутствующим:

— Эти двое господ минуту назад продемонстрировали, что имеют весьма смутное представление о том, как следует вести себя в цивилизованном обществе. Боюсь, это означает низвержение с занимаемых позиций.

Бледное лицо Марсия пошло бурыми пятнами. Он бросил на меня взгляд, от которого поперхнулась бы медуза Горгона.

Я не поняла, почему его так рассердили эти слова, и лишь позже узнала, что профессор Гудинаф имеет привычку моделировать на своих занятиях королевский двор, повышая или понижая студентов по иерархической лестнице, в соответствии с заслугами или промахами. Каждому надлежало пройти путь от самой низшей должности до короля. За сорок лет, что он преподавал в академии, королем не стал никто. Ближе всех к великосветским вершинам вознесся Индрик: его на прошлой неделе произвели в герцоги. Гарт к настоящему моменту едва успел перебраться из чистильщика конюшен в помощники грума, так что падение было не слишком болезненным, а вот Марсий в результате стычки скатился из барона в старшие лакеи.

Профессор меж тем энергично и с присущей ему элегантностью взял дело в свои руки:

— Разбились на пары. Нет-нет, Ирканийский, только не с соседом, найдите себе кого-нибудь другого.

Я не ожидала, что нас разлучат, и слегка растерялась.

— Не волнуйся, — успел шепнуть Озриэль, — сейчас будет практическое занятие, ничего сложного. Так даже лучше: сможешь присмотреться к партнёру. Главное, держись подальше от Марсия...и сопротивляйся Гарту, и не слушай Сида.

— А кто такой Сид?

Но ифрит, повинуясь вздернутым бровям профессора, уже занял место напротив одного из учащихся.

И почему я не озаботилась заранее поинтересоваться, как обычно проходят занятия по этикету ухаживаний? Может, потому что Гарту Дуболому не было до этого дела, а я всё больше чувствовала давление его личности...если так можно выразиться. Ну, или как там лучше назвать вспышки беспричинного раздражения и непреходящее желание намять бока — неважно кому.

Столы сдвинули к стенам, и все свободно разместились в аудитории. Одному рослому парню с курчавыми каштановыми волосами не хватило пары, и он с недовольным видом встал напротив меня.

— Итак, надеюсь, все успели повторить к сегодняшнему занятию технику преподнесения букетов? С этого и начнём!

Профессор хлопнул в ладоши, и прямо из воздуха ему в руки упал шикарный букет анемонов, составленный с необычайным вкусом

— Помним о правильном расположении запястья. — Преподаватель чуть сдвинул пальцы, подкрепив разъяснения наглядным примером. — А теперь легким, но при этом точно выверенным движением вручаем цветы объекту.

Анемоны с непередаваемой грацией перекочевали в руки ближайшего к нему студента. Раздались восхищенные хлопки и даже свист, хотя, уверена, все присутствующие уже не раз наблюдали этот манёвр. Я и сама была под впечатлением. Половина моих фрейлин влюбились бы в профессора за одно это движение кисти.