Коломбина для Рыжего

— Эй, Макс! Пропусти ее!

Снова проклятый Рыжий и грозный охранник-гризли тут же послушно пятится в сторону на окрик хозяина, уступая путь.

Ну уж нет. Нам с барского плеча подачек не надо, это к брюнетке под боком. Дешевой комедиантке сегодня вполне по силам заплатить за вход и даже купить себе пару хороших коктейлей — спасибо родному папе и привычному режиму рядового студента "экономь экономно!". Я достаю из куртки деньги и вкладываю купюры вышибале в руку.

— Держи, родной! Не люблю быть должна.

— Понял!

Дожидаюсь, когда громила широким жестом распахнет передо мной дверь, вхожу в клуб, и застываю на пороге, оглушенная обилием народа, грохотом музыки и гудящего перед глазами, в лучах вертящихся над головами вертушек-фаерболов, танцпола.

"Бампер и Ко" — клуб дорогой. За ним стоят две влиятельные семьи. Здесь девочек "уважают" бесплатным входом только по праздникам. Я была в клубе пару раз с друзьями, оба раза больше года назад, но где находится бар — не забыла.

Я нахожу глазами площадку со столиками, за ней — широкую барную стойку с рядом высоких стульев, и, увидев парочку свободных в конце, решительно направляюсь к симпатичному бармену за своей не выпитой порцией двойного "Скрюдрайвера"*.

— Всм... стб... зы-ы... ик! ...накомы, детка? — едва опускаюсь на стул, как парень по соседству отрывает немигающий взгляд от стакана с алкоголем, разъезжается в пьяной улыбке, и тянет ко мне ладонь. — Ф-федя! — представляется и тут же уважительно присвистывает, разворачиваясь ко мне лицом и сползая со стула. — Ниф...ик!.. ига се, какая ты... Одинокая, да? Ка-ак я?

У-у. Еще и полночи нет, а, кажется, кому-то пора выключить свет и уложить на боковую.

— Отвали. — Я даже не поворачиваюсь. Просто протягиваю руку и утыкаю палец в накренившуюся ко мне грудь. — Застрелю! Двойную "Отвертку" можно? — оскаливаюсь взглянувшему на меня бармену. — Так, чтобы не ждать?

— Конечно! — улыбается парень. — Сделаем! Слышь, Федь, — обращается к отмаргивающемуся на меня соседу, удивленно бормочущему: "Охо! Сы-серьезно, что ли?". — Иди проветрись, а? Пора. Захочешь, после продолжим, а сейчас иди. Не задирай девушку.

— Я? Да она сама...

— Иди-иди, Федь, — выпроваживает гостя в сторону выхода, после чего возвращается и, глядя вполне приветливо, виновато вздергивает плечами. — Не обращай внимания. Нормальный парень. Просто его девушка оказалась сукой, вот и наливается.

Едали без масла, знаем.

— Бывает.

— Точно. Ничего, переживет.

— Спасибо, — я забираю коктейль из рук разговорчивого бармена, оставляя без внимания приветливую улыбку. Да пошли они все — смазливые. В тундру! К моей матушке! Заправив за ухо выбившуюся из хвоста прядь, отворачиваюсь к танцполу и молча цежу апельсиновый фреш с водкой, глядя на танцующую публику, когда на соседний стул опускается расстроенная Еременко, держа за руку хмурую Настю.

— Тань, эти придурки, что на улице, чуть не подрались, представляешь? — сообщает огорченно. — Оказывается, этот Бампер хам, каких поискать! Как только ты ушла, он сказал твоему парню, что тот может искать себе новую подружку, потому что ты к нему явно охладела. Вот же дурак, да?

— Надо же? — почти равнодушно отзываюсь я. — А Мишка, что же? И, Лиль,— замечаю подруге очевидное, — если что, он не мой парень. Просто друг. Бывший друг, надо полагать. Ток что там Мишка? — снова цежу коктейль.

— А что Мишка? — вскидывает Лилька тонкую бровь. — Ты же этого рыжего видела, что такому скажешь? Он себя ведет так, как будто у него в штанах вместо обыкновенных яиц — закованные в броню фамильные "Фаберже". Только попроси и потрогать даст, так выпирают. Лишь бы после не задержалась! Твой Мишка его за грудки схватил, а он его к стене припер, мальчики разняли, вот и весь разговор. А дальше нас с Настеной сюда отправили. Как думаешь, не поубивают они там друг друга?

Я смеюсь почти со злостью. Кто бы мог подумать! И главное: зачем это Рыжему?

— Размечталась, — говорю подруге. — Было бы из-за кого! Расслабься, Лиль, раз уж мы попали в клуб, — показываю взглядом в сторону бармена, — пользуйся моментом. А мальчики взрослые, сами разберутся. Если кому и прилетит по куполу — значит, заслужил.

— Точно! — грустно вздыхает Настя. — Да пошли они! Уверена, этот Саня Лом меня даже в лицо не запомнил, не то что мое имя! Все детка да детка... А только что Наташкой назвал. Вот же козел!

— Козел! — соглашается Лилька и с этой минуты вечер "одиноких девчонок" объявляется открытым.

Девчонки проверенные, их долго уговаривать не надо. Нам хватает полчаса, чтобы за смехом и двойным "Скрюдрайвером" нагнать нужный градус настроения, а через час мы уже так лихо отплясываем в центре танцпола, дружно горланя вместе с Эми Уайнхаус, какие же мы плохие, и с нами одни неприятности, что на душе становится почти легко...

— I cheated myself,

Like I knew... I would,

I told you... I was trouble,

You know that I"m no good...**

* * *

Это что-то новое, уже проснувшееся, но еще не обретшее названия. Непонятное чувство, очень похожее на сильный голод. Оно царапает, а следом обжигает меня изнутри, сжимая крепкой хваткой желудок и выкручивая нутро, при взгляде на Коломбину в чужих руках.

Она приближается к нам со Стасом в окружении друзей, и я несколько раз нервно сглатываю, наблюдая растерянный вид девчонки. Замечая, с какой неохотой несут ее ноги в мою сторону.

Она не рада мне, это ясно. Было ясно всегда — с нашей первой встречи. Так почему именно сейчас это так заводит? То, что я неприятен Коломбине? Может потому, что я завис на ней, как дурак?

Мне стоит больших усилий не смотреть, как уверенно обнимает ее незнакомый парень и как уютно ей в куртке с чужого плеча. Должно быть, куда уютнее, чем в пиджаке, прикрывшем дыру на юбке — результат нашей общей несдержанности. Или желания. Хочется, все же, верить в последнее.

Я переключаюсь на теплое тело у своего бока, и даже, кажется, что-то отвечаю девчонке — прости-малыш-я-забыл-твое-имя — на невнятный лепет, раздражающим смехом ударивший в ухо...

— Новенькие? Не помню их по клубу. Смотри, какие заискивающие лица! Что, Витюша, снова просят в займы твое внимание?.. Не надоели подобные гости?

...Здороваюсь с парнями и дольше обычного задерживаю в ладони руку темноволосого типа, борясь с зудящим желанием заехать тому кулаком по морде. За то, что привез Коломбину сюда. За то, что трогал на моих глазах. За то, что был с ней... это легко читается во взгляде... пока я, как последний придурок, все эти дни вел жизнь конченного монаха, снова и снова, словно герой фильма "День сурка", возвращаясь мыслями к нашей последней встрече. Еще не понимая до конца причину, держа девчонку на расстоянии, но не желая нечаянной связью стереть воспоминание о смелых, жадных, потрясающе-требовательных губах, сведших меня с ума, и горячем, опалившем висок дыхании, оборвавшемся неподдельно-довольным стоном...

Чертова Коломбина! Мне хочется взять ее за шиворот и вытрясти из нее душу, потому что то, что я сейчас чувствую, глядя, как уверенно, по-собственнически перехватывает ее талию мужская рука — меня до сволочного злит.

Малыш-я-не-помню-кто-ты что-то весело бормочет у плеча, отвлекая на себя внимание, и я тут же, практически со свистом втягиваю воздух сквозь зубы, с удивлением встречая понимание, что впервые в жизни пытаюсь обуздать проснувшийся во мне, подобного рода гнев.

Какого черта, парень! Ты ведь никто для нее! Она просто использовала тебя, помнишь?

Помню. Как помню и то, с какой поспешностью Коломбина оттолкнула меня, получив свое. Как будто ужаснулась совершенному...

— Конечно, малыш, я все помню, — какая разница, что не ей, все равно ответ для нее.

— Не сомневаюсь, даже не мечтай! — не важно, что не она, я и не думал сомневаться.

Я отвлекаюсь на компанию, раздаривая нежданным гостям дежурные фразы хозяина клуба. Выслушав резоны Стаса и Лома — обещаю спорт-байкерам позже деловой разговор и свое время... если не сорвусь к черту и не уберусь подальше от бесстыжих карих глаз, прожигающих во мне дыру, прихватив с собой выпивку и безымянную кажется-я-был-с-ней-пару-раз девчонку. И к монахам и церковному уставу воздержание! А Коломбину — к дьяволу!

Сейчас, когда я не смотрю на нее, она смотрит на меня сама, греясь в объятиях темноволосого типа. Я чувствую на себе ее взгляд и, не в силах терпеть его прямоту, поворачиваюсь к ней, собираясь сказать...

Что? Что ты — чертов придурок — собираешься ей сказать, а? Какого черта ты здесь делаешь с этим козлом?

Неважно. Поздно. Она уже отвернулась, и мое удивление остается неразделенным. Я ожидал увидеть в ее глазах что угодно: раздражение, равнодушие, даже ненависть... А увидел обиду, — хватило мгновения, чтобы понять. Не жгучую обиду. Другую. Неясного толка, очень похожую на разочарование...

Неожиданно.

— Я смотрю, сегодня здесь полно народу — стоянка забита. Если это обычное положение вещей, то твоей предприимчивости, Бампер, стоит позавидовать. Слышал, раньше на месте клуба был ресторан? — Темноволосый дружок Коломбины слишком разговорчив и слишком доволен происходящим на фоне своей хмурой подружки, чтобы ему захотелось ответить.

— Скорее, занюханный пивбар с упитой алкашней. Правда, Витек? — скалится Стас, но я уже успел сдвинуть его и остальных на периферию, вглядываясь в тонкий профиль интересующей меня девчонки.

— Привет, — мне нужно еще раз заглянуть в карие глаза, чтобы понять: в чем я ошибся.

— А вы что, знакомы? — Черт, до чего любопытный. Так и хочется растолковать что к чему, заткнув вопросительный знак жирной точкой.

Ее слишком поспешное "нет!". И мое, почти злое в ответ: "да".

И вот теперь глаза в глаза, впервые так долго после нашей встречи.

Значит, забыла? Виделись пару раз?.. Просто свадьба друзей?.. Не ожидал. Я почти чувствую, как злость на Коломбину, зудя в груди, поднимается к горлу, тугим кольцом перехватывая дыхание.

А я-то, дурак, устроил себе натуральный целибат, пока она времени зря не теряла, кувыркаясь со своим любознательным дружком и, наверняка, так же ярко кончая, как со мной...

Твою мать!

И мою! Со всеми ее любимыми модельками, так щедро рассыпанными по квартире, что только протяни руку и возьми... И ведь брал же! Черт! Так почему сейчас застопорил?

Я вспоминаю темперамент Коломбины, то, как требовательно ее пальцы впивались в мои плечи, а ноги сжимали бедра, и с неожиданной досадой дергаю на себя подружку — малыш-какая-разница-как-тебя-зовут-не-хочешь-развлечься? — забираясь ладонью под край короткого платья. Да, представляя на ее месте другую, но кому сейчас есть до этого дело?

— Как скажешь, — скалюсь Коломбине на все тридцать два заточенных клыка. — Вот так, стараешься для вас, а вы все забываете, правда, милая? — намеренно даю понять, как обстоят дела в отношении ее и моей сегодняшней пассии, и она понимает. Вот и хорошо, умная девочка. Смотрит на меня с холодом и злостью, заливаясь румянцем, и это, клянусь, дорогого стоит!

Не знаю, что ее дружок углядел в нашем бодании взглядов — со стороны все выглядит слишком невинно, но он вдруг наваливается на девчонку, сминая в своих руках. Доводит меня до белого каления пошлыми фразами о том, насколько она у него горячая и отзывчивая, все ниже склоняя голову к ее лицу...

Я жду от Коломбины показного урчания в ответ и, возможно, смеха — я слишком увлекся в линчевании ее самолюбия, зайдя за черту, — но, клянусь, дальнейшее становится для меня полнейшим сюрпризом. Как, впрочем, и для ее дружка.

— Значит, горячая штучка, да, Медвед? — Она не только отказывается играть роль внимательной подружки, она отталкивает парня от себя так, как будто он ей до лешего осточертел, шипя рассерженной кошкой. Снятая куртка летит темноволосому в лицо, обнажая слишком открытые для прохладного вечера стройные плечи и неожиданно нежные, как для такой порывистой девчонки, руки. — Да пошел ты...

Его виновато-растерянное "Та-ань!", и мое внезапно-запоздалое вслед Коломбине: "Подожди!", наткнувшееся на ядовито-едкое, приправленное недвусмысленным жестом:

— И ты тоже, милый. Оба — пошли к черту!

И твердым шагом к клубу. Туда, где выпивка и веселье.

— Эй, Макс! Пропусти ее! — охранник выполняет команду безукоризненно, но девчонка решает за себя сама. И новый "фак!", как удар ниже пояса.

— Впечатляет. — Я все еще улыбаюсь, раскуривая сигарету и сплевывая горькую слюну в сторону темноволосого, явно озадаченного поведением подруги. — Похоже, парень, — замечаю контрольным в голову, — тебе стоит поискать для своего дружка в штанах новую горячую штучку. Твоя девчонка к нему явно поостыла.

Малыш-не-пошла-бы-ты-куда-погулять звонко смеется, и парень Коломбины срывается с тормозов, оказавшись отнюдь не робкого десятка.

— Закрой рот, ты, урод! — метнувшись ко мне, сцеживает сквозь зубы, встряхивая меня за грудки. — Не зря ты мне сразу не понравился! Что у тебя с ней было, а, Бампер? Какого хера ты лезешь к Таньке с приветами? Что за фигня с намеками, мать твою?!

Как много вопросов. Не уверен, что хочу отвечать. Вместо ответа мне приходится прижать парня спиной к стене клуба, протащив на себе несколько метров, напугав, вскрикнувших в унисон от нашей внезапной потасовки, девчонок.

— Какие намеки, спортсмен? Обижаешь! Тебе ясно дали понять: не твое дело. Довольствуйся, или иди нахрен, пока я тебе подробнее не разжевал! Очень меня злит твоя унылая рожа!

— Эй, ребята! Вы чего? — нас разнимают шестеро рук, оставляя тяжело дышать, глядя друг на друга.

— Медвед, какого черта? Мозгами тронулся? Это же Бампер! Дело решил завалить? Нахрена тогда ехали?

— Да хоть задний привод! Мне похер! Хочет мужской разговор — он его получит! Я тоже люблю разжевывать непонятливым.

— Ой, нарвешься, пацан...

— Витек, ты рехнулся? — тормозит меня Стас, толкая в плечо. — Что с тобой? Завелся вполоборота не пойми с чего. Не хочешь иметь дело с парнями — так и скажи! Я им вмиг растолкую расклад. Зачем с пустого-то наезжать?.. Ты же сам попер, я свидетель!

— Стас-с...

— Что?

— Не пошел бы ты...

— Взаимно! — невозмутимо отрезает друг. — И тебе, Витек, дальней прогулки! Что с девчонкой? — оглядывается на оставшуюся в одиночестве подругу малыш-ты-все-еще-здесь? Растерянно теребящую в руке дамскую сумочку.

— Впусти в клуб, а там — свободна. Этих, — киваю головой в сторону набычившейся троицы, — запустишь, как только поостынут. Пусть пока проветрятся. Если не передумают, разговор о деле остается в силе. Позже, — я сдергиваю с себя руку друга, одергиваю на плечах куртку и решительно шагаю к входу в клуб. Один. — Не сейчас.

* * *

Музыка заводит. Мне кажется, я танцую уже так давно, что теряю счет времени. Волосы растрепались, хвост съехал набок, но мне все равно. Охочих познакомиться хватает и я легко дарю медленные танцы одному, второму, третьему... даже не запоминая имен...Снова накачиваюсь с девчонками коктейлем и разгоняю алкоголь по венам диким драйвом субботнего вечера на танцполе.