Невеста для дофина

— Под стражу. Увести. Доложить месье де Грамону о ситуации по уставу два-тридцать.

Девочки так и застыли, сбившись в кучку. Даже Жаклин прекратила всхлипывать, с ужасом уставившись на Марию-Элену, которую подхватил под локоть мальчишка-паж. Значит, это "под стражу" предназначалось веселой хохотушке Марии? Но... почему?

Месье де Грамону? На секунду задумалась: было что-то знакомое в этой фамилии, будто бы помнила, а сейчас забыла. Знакомое и страшное.

Что-то этот отбор перестал походить на легкое увеселительное мероприятие, которым представлялось. Что такого могла сказать на собеседовании девушка, что ее прилюдно заключили под стражу и увели, не дав успокоить?

Оставшийся в коридоре второй паж, метнув на нас подозрительный взгляд, прошел прямиком в комнату "старика". Так значит, старшего менталиста зовут месье де Грамон! Почему от этой фамилии, принадлежащей к старой аристократии, с приставочкой "де", мне становится так жутко? Такими щеголяли только те роды, которые были еще до великой смуты. Например, мой род. Но что страшного в фамилии именно "старика"?

— Что за ситуация два-тридцать? — шепотом спросила Жаклин, которой ее собственная ситуация уже стала казаться не такой страшной: ее же допустили в итоге, а бедняжку Марию-Элену уводят под стражей и будут пытать.

— Может быть, Мария хотела приворотное подлить дофину? — пробормотала Белла, судорожно вцепившись в край лавки.

Весь поток знал, что Изабелла хороша в алхимии и уж кто-кто, а вот она могла подумывать о таком. И саму девушку вопрос волновал не просто так: сама она не ходила еще к "воронам", а что будет, если на собеседовании у нее мелькнут подобные замыслы?

— А может, хотела соблазнить месье менталиста?

— Глупости какие-то. — решительно возмутилась Луиза. — Да у каждой второй проносятся мысли, как лучше понравиться "воронам" и дофину. Что же — всех под стражу?

— Следующий! — раздалось из кабинета молодого менталиста, и девочки вздрогнули.

Паж, ходивший к "старику", вернулся и цепким взглядом оглядел подавшуюся назад толпу девчонок. Схватил наугад одну из стоящих девушек и буквально затолкнул в кабинет молодого "ворона".

— Вы не смеете так обращаться с нами! — возмущенно выдала Полин, проследив за закрывающейся дверью. — Мы дворянки! А вы с нами как с безродными девками! И что такого натворила Мария-Элена?

— Не вашего ума дела, — процедил сквозь зубы паж и издевательски добавил, — мадемуазель.

Мы поперхнулись от возмущения. И как так можно? Что вообще сейчас происходит? Казалось, собеседования пройдут тихо и мирно: слуги короля проверят наше психологическое и физическое здоровье и отпустят. Совсем как на ежегодных осмотрах в начале года. Но этот отбор уже проходит ужасно! Взять хотя бы Жаклин, рыдающую от грубых слов месье де Грамона, или заключенную под стражу Марию-Элену. И что будет дальше?

— Смотрите! — испуганно пискнула Луиза, прильнув к витражу.

Мы подбежали к широкому окну, силясь разглядеть, что же происходит во дворе. Тот самый паж, что увел плачущую Марию, помогал одному из людей де Грамона седлать лошадь. Рядом с животным суетился наш мастер артефакторики: ставил особые зачарованные подковы и надевал амулет-уздечку, что позволит лошади скакать без отдыха много лье. От луки седла вверх поднималась стальная струна с небольшим красным флажком.

Ахнула и испуганно отпрянула от окна. Специальный знак гонцов! Путешествующему с алым флагштоком обязаны были помогать все жители страны под страхом смертной казни. И сейчас паж отправлялся прямиком в столицу с донесением. Что же такого натворила Мария-Элена?

Девочки подавленно молчали, не понимая происходящего. Заходить в кабинет было страшно. Еще угнетало то, что со стороны первой группы, где проходили испытания у целителей, никто так и не пришел. Неужели какие-то трудности и там?

— И что теперь будет с бедняжкой Марией? — пролепетала Жаклин, испуганно косясь на оставшегося у двери пажа.

— Лучше скажи, что теперь будет со всеми нами? — пробормотала Белла, решительно поднимаясь.

— Вы всегда можете сняться с отбора, — ехидно фыркнул паж у двери, прислушиваясь к нашим разговорам.

Все пораженно уставились на мальчишку. Что значит сняться? Это же позор! И самое страшное, прямое подтверждение, что есть что скрывать. Нет-нет! Неизвестно, что хуже: Абаста — тюремная башня в столице, куда заключали дворян, или же сойти с отбора.

— Никогда! — почти хором ответили все девочки.

Я же промолчала. Не то чтобы я подумала об этом только что, мне просто деваться некуда, но робу Абасты я на себя уже мысленно примерила. Мало ли что? Ляпну еще что-нибудь не то — как отреагируют на это дофин и его фавориты? Буду, пожалуй, молчать.

Из-за поворота показалась русая голова Армель, девушка задумчиво шла по коридору, изредка оборачиваясь назад.

— Армель! — радостно воскликнула, кидаясь к подруге. — Ну как все прошло?

— Это не Марию-Элену вели по коридору? Паж был с ней так груб!

— С государственными преступниками не церемонятся. — отрезал стоящий у дверей мальчишка.

Похоже, паж осознал, что сболтнул лишнее, потому что досадливо поморщился.

— Что? — заволновались девочки.

— С преступниками? Мария-Элена что-то натворила?!

— Ее теперь казнят?

— За что?!

На секунду я оглохла от поднявшегося гвалта. Неудивительно, что двери кабинетов открылись и в коридор выглянули один из "ворон" и месье де Грамон. "Старик" недовольно посмотрел на пажа, который не смог проследить за порядком в коридоре. Второй "ворон" спокойно, без лишней суеты пропустил мимо себя Аврору и переглянулся с начальником.

С облегчением вздохнула: Аврора не выглядела заплаканной или взволнованной. Девушка сделала неглубокий реверанс и поспешила к нам с Армель. Я в нетерпении протянула руки к подруге, боясь, что проводивший собеседование мужчина передумает и отдаст еще и Аврору под стражу.

Тонкие теплые пальчики девушки сжали мои руки, и я сразу успокоилась. Не то чтобы мы были слишком близки, но плохого подруге я точно не хотела!

— Тишина! — рявкнул старший менталист.

Шепотки и встревоженные крики прекратились. Страшно! После слов о "государственных преступниках" в возвращение Марии-Элены уже не верится.

— Произошла штатная ситуация! В ходе собеседования возник спорный момент, требующий тщательного расследования. Заключение мадемуазель под стражу временное, до выяснения всех обстоятельств.

— Но... паж сказал. — робко пролепетали с толпы.

"Старик" кинул уничтожающий взгляд на разом сжавшегося пажа.

— Повторю, это временное решение! Всем остальным я настоятельно советую пройти собеседование быстрее, а то это грозит растянуться надолго.

Менталист внимательно осмотрел нашу притихшую толпу, весьма выразительно оглядел наше трио: я, Аврора и Армель буквально прижались друг к другу, сцепив руки.

— Мадемуазель Эвон подтвердит, что это совсем не страшно. Не так ли, мадемуазель Эвон?

Все девочки повернулись ко мне, словно ожидая, что я опровергну слова менталиста. Нет-нет. Я просто не могу себе этого позволить! Ведь месье де Грамон смотрит на меня так, будто откажись я согласиться с ним, меня отдадут под стражу. Кивнула. Дважды на всякий случай.

— Надеюсь, мадемуазель Эвон, вы не откажетесь помочь Стефану с распределением девушек по комнатам, пока не придет Жан-Луи?

Еще раз кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Как откажешься при такой формулировке? Перевела взгляд на хмурого пажа. Он сам не в восторге от подобной перспективы.

— Хорошо, — кивнул "старик", — я жду тишины в коридоре. Все-таки мы в Магической академии, а не на базаре.

Пристыжено посмотрели вслед очередным "жертвам". То, что прошедшие в комнаты девочки — жертвы, сомневаться не приходилось.

— Было очень страшно? — шепотом спросила Аврору.

Девочки, услышав мой вопрос, пододвинулись поближе. Ведь от меня или Жаклин добиться чего-либо существенного не удалось, Марию-Элену увели в слезах. Кто знает, что на этом собеседовании?

— Нет, — покачала головой подруга, — сначала месье менталист спросил о моих предках. Потом мы немного поговорили о лояльности короне и добровольно ли мое решение участвовать в отборе. Сказал, что если родственники принудили меня, то я могу отказаться.

Все взволнованно переглянулись. Если об этом спрашивали и Марию-Элену, то совсем непонятно, почему ее увели! Разве может быть она "нелояльна" короне? Тем более девушка вчера прожужжала все уши тем, кто готов был слушать ее, о том, какой дофин красивый и что ей бы хоть глазком посмотреть на принца. Не верю, что решение Марии было продиктовано отцом. Да и если предположить, что решение девушки было недобровольное, разве отправляют под стражу за дочернее послушание?

А почему меня не спросили про родственников и лояльность короне? Занятно.

— А у тебя? — встревожено вернула вопрос Аврора.

Неужели подруга боялась, что менталист может стать для меня испытанием? Но почему?

— Все прошло гладко. Мне даже удалось попросить за Жаклин!

Армель и Аврора посмотрели в сторону зареванной баронессы. На лице подруг читалось явное недоумение. Совсем забыла, что девушки не были свидетельницами истерики Жаклин.

— Потом расскажу, — прошептала одними губами.

— А ведь меня могли, как Марию-Элену... — пролепетала баронесса, почувствовав на себе взгляды девочек. — Я была на волоске! Ужасно!

— Уж за флирт точно государственными преступницами не объявляют, — возразила бойкая Полин.

— Преступницами? — Брови Армель взметнулись высоко под челку.

— А как у вас прошло? — ответила вопросом на вопрос, сердито сверкнув глазами.

Я же говорила, что расскажу потом. А то начни повторять, Жаклин снова начнет бить истерика, а пересуды и разговоры опять не остановить.

— Ах, да! У нас был скандал, — кивнула взволнованно Армель. — Я так растерялась от вида Марии-Элены, да и у вас тут странные разговоры, что...

— Скандал?!

Вскрики слились в один, и я поежилась: что, если сейчас услышит месье менталист?

Теперь все обступили меня с подругами плотным кольцом, жадно прислушиваясь. Даже девочки, прошедшие испытание у "ворон", не спешили на половину, где предстояла встреча с целителями. Всем хотелось услышать о скандале, а потом еще и обсудить его в соседнем крыле.

Стефан у дверей тоже подался вперед, силясь услышать последние сплетни. Недовольно поморщилась и демонстративно гневно посмотрела на мальчишку. А говорят мы, девочки, любим послушать о чужом горе!

— Да, — Армель понизила голос до шепота, — Амелия не прошла собеседование с целителями.

Все молча переглянулись. Почему? Амелия на диво хороша! Никаких внешних изъянов у нее точно нет, здоровье у девушки преотличное: румянец так и горел на щеках. В чем же причина? Неужели у нее тоже не доставало зуба? Или, может, у девушки те самые мигрени?

— Я только из кабинета целителя вышла, девочкам рассказывала, как и что, потому что Эвон, — Армель кинула возмущенный взгляд на меня, — ничегошеньки не рассказала и убежала. А все же волнуются.

Одноклассницы посмотрели на меня осуждающе. Я же пожала плечами. Почему не рассказала? Все же выложила как на духу.

— Да-да! Это в стиле Эвон, — кивнула, поморщившись, Полин.

Хотела было возмутиться, но Армель остановила меня жестом. Не стала спорить, тем более, что мне тоже было интересно.

— А что с Амелией?— тихонечко пискнула Белла.

— Я же рассказываю! — Подруга недовольно посмотрела на Изабеллу и покачала головой, совсем как классная дама. — Вышла, делюсь с девочками. Амелия зашла как раз следом за мной, но пробыла там совсем недолго. Двери открываются, а оттуда выпорхнула счастливая Амелия! И серьезный целитель!

Армель замолчала и обвела нас многозначительным взглядом. Как будто мы что-то должны были понять из этого молчания. Да у меня вопросов появилось больше, чем ответов.

— И целитель такой говорит: "Надеюсь, вы понимаете, мадемуазель, что я обязан доложить об инциденте?". И пригласил следующую девушку к себе, зашла Лиона, а Амелия такая счастливая! Мы к ней, спрашивать, что произошло, а она...

— Армель, не томи! Кто тебя учил так рассказывать! — всплеснула руками Полин.

Вся толпа девочек была солидарна с нетерпеливой Полин. Как можно говорить, говорить и о самом интересном так и не сказать. Ума не приложу, в чем же может быть скандал.

— Не нравится — я могу молчать, — обиженно надулась Армель, сложив руки на груди. — А если вы меня будете перебивать, я никогда так и не расскажу!

— Нет, нет! Продолжай, Армель!

— Да! Рассказывай!

Даже паж, прислушивающийся к нашим разговорам, казалось, был солидарен с мнением толпы.

— А Амелия так счастливо нам говорит: "На излом зимы — свадьба!" и смеется.

Мы все просто рты открыли. Да, некрасиво, совсем недостойно дворянки, но... тут такие новости.

— Что?! Свадьба?!

— Нежели с дофином?

— Как?! А отбор?

Вопросы посыпались со всех сторон, шум нарастал, и я всерьез забеспокоилась, что сейчас в коридор выйдет месье де Грамон. И спросит с меня! Меня же оставили за старшую, верно?

— Тише вы! — прикрикнула, с опаской косясь на дверь.

Девочки, проследив за моим взглядом, притихли. Встречаться со "стариком" не хотелось никому. Армель же наслаждалась триумфом, который произвели ее слова.

— Мы тоже так заволновались, а потом оказалось, что Амелия уже не девица!

Все разом ахнули. Даже я. Амелия не девица! Вот уж скандал так скандал!

— К-к-как?! — начала заикаться Жаклин и в ужасе прижала руки к лицу. — Дофин обесчестил Амелию?!

Девочки недоверчиво посмотрели на Армель. Что-то в этой версии не сходилось. Но голова от возбуждения и кучи событий за сегодня отказывалась соображать. Амелия участвовала в отборе? Да. Амелия говорила про свадьбу? Тоже да. Но...

— Дофин?! — пораженно воскликнули из толпы. — Нашу Амелию?!

— Дурочки! — разозлилась Армель. — Амелия выходит за Жан-Клода, сразу после бала излома зимы.

Смысл сказанного дошел до нас, и все наперебой завздыхали. Еще бы! История как в романе. Зачем только Амелия пошла на отбор? Ведь она знала, что не пройдет собеседование, так как не отвечает требованиям. Или девушка сделала все, чтобы у ее отца не осталось выбора, кроме как согласиться на брак влюбленных?

— Хорошенькая академия, — фыркнул около стены паж. — Может, среди вас и не одна такая, кто ножки...

Договорить какую-то явно грубость паж не успел. Дверь из комнаты "старика" распахнулась, и в коридор вышла взволнованная, но явно спокойная Жаннет. Девочки, почуяв новую жертву, ринулись к побледневшей баронессе.

— Девочки, следующая! Не заставляйте месье кричать! — напомнила, впрочем, без всякой надежды.

Но однокурсницы внезапно прониклись важностью момента, и к месье де Грамону на собеседование, перекрестившись, отправилась Полин. Жаннет обступили со всех сторон, чтобы узнать подробности собеседования.

— Как прошло твое собеседование? — тихонько спросила меня Армель. — У кого из месье ты была? И что произошло с Марией-Эленой?