Декретный отпуск для ведьмы

— Угу... холоднокатаная отожжённая листовая сталь толщиной 0,08 — 0,32 мм. Жесть называется. Ладно, спокойной ночи и приятного мучения мужа. Что-то мне подсказывает, что ты ему всю ночь будешь доказывать, что в гостях хорошо, а дома — муж в кровати!

Дворец в Расколотой Скале, Хаделион

— Я же запретил пускать сюда родственников, а особенно родственниц! — бесился молодой асур, больше всего на свете желающий поскорей сбежать из этого заведения, куда глаза глядят. Эх, только вот почему-то глядели они у него на такие вещи и действия, за которые Чертенку лихо накручивали хвост и грозили выщипать блондинистость методом "клок за проступок". Эдак он совсем лысым скоро останется!

Дождавшись, когда напряжение в большой светлой комнате спадет и металлические предметы опустятся на свои места, высокий, сухопарый асур оторвал взгляд от свитка и посмотрел на "хозяина" данного заведения.

— Будут еще какие-то распоряжения?

— Ты сначала одно выполни, — пробурчал асур и, смотря в зеркало, начал поправлять потрепанный костюм, а то и белоснежная рубашка помялась, и серебристый камиз съехал на одно плечо. А уж широкий кушак, за который асур обычно прятал целый арсенал оружия, вообще чуть не сдался под настойчивыми проворными руками одной молодой и надо признать довольно привлекательной девицы. Но уж очень навязчива она была, что раздражало молодого мужчину, и живо напоминало об обитательницах подопечного пансиона за пределами родного Царства. Нет уж — ему его "блондинистость" и свобода дороги! У матери ведь рука не дрогнет и его наказать, и Чертенок был уверен, что случись подобное с ним самим, Владычица придумает что-то гораздо более ужасное с его и ее точки понимания. И не только в политических целях — да, она обрекала молодых асур, допустивших внебрачное рождение своих детей, на изгнание, но в случае со своим сыном вряд ли легко снесет позор, а он сам не выдержит ее разочарования в нем.

Обычно асуры куда более самостоятельны в своей взрослой жизни и вольны в своих поступках и предпочтениях, связанные с родителями больше чувствами и привязанностями, чем долгом и обязательствами, но Хаделион сын Владыки и на данный момент официальный Наследник. Ну а еще, Хади вздохнул, — "мамин сынок", как дразнили его близнецы. Правда однажды ляпнули так при своей родительнице и было им "весело".

Закончив приводить свой потрепанный вид в порядок, Хаделион обернулся к непоколебимому личному помощнику.

— Ну, так почему эта ненормальная на нашей территории?

— Вы сами подписали разрешение для сестры пери Иалдины.

— Я? — растерянно потер он под правым рогом.

Вот и сказалась суета последних дней, подмахнул хвостом, даже не посмотрев бумажку, а теперь разбирайся!

— Иктида-а-ар! — страдальчески протянул блондин.

— Не надо закатывать глаза! — снежный асур свернул документ, строго рассматривая своего "господина". — Я не девица, чтобы на такое вестись. С пери Иалдиной и ее сестрой разбирайтесь сами, это не в моей компетенции. Если никаких распоряжений нет, я, пожалуй, пойду. Еще надо заняться счетовыми книгами. А то они успеют истлеть, прежде чем вы сами до них доберетесь.

Показав язык уходящему повелителю льда, Хаделион не торопился расслабляться, вместо этого пододвинув кресло поближе к зеркалу. Активизировав камень вызова, он подождал, пока тот не нальется синевой, означающей готовность к контакту. Получив отклик, зеркало стало матовым, постепенно приобретая прежнюю прозрачность, но отражая уже совсем другую комнату. И пока это происходило, молодой асур успел придать своему лицу скучающий вид, согнав с него язвительность и легкое недовольство. Чем бесстрастней он будет, тем лучше.

— Моё почтение, — поклонилась синеволосая асура, стоявшая в той комнате, где-то на границе человеческого королевства. А затем, увидев, кто именно искал с ней связи, удивленно приподняла тонкие брови. — Хаделион?

— Иктидар несколько занят текущими делами и сведением баланса, — заявил Чертенок так, словно это объясняет всё и сразу, от немилости богов, до вредности его матери. — Я же хотел уточнить обстановку в округе пансиона. Ваши воины что-то заметили?

Дайти чуть поджала губы, но видно время уже научило ее терпеть холодные фразы, полные власти и подчеркнутой официальности.

— Я как раз собиралась доложить. Наша новенькая — Лена, попала в историю.

Чуть сощурившись, он молча выслушал рассказ асуры, не изобилующий подробностями, но довольно содержательный для несколько растерянной женщины.

— Всё понятно. Как она себя чувствует на данный момент? Еще какие-то странности были замечены?

— С ней всё в порядке. Сейчас магичка спокойно спит. А странности... Все это время она умудряется прятаться от любопытства женщин, так же я заметила, что ей не нравится их компания, Лена смотрит на них с брезгливостью. Словно она выше их в чем-то. Да и вообще поведение ее нетипично для подобной ситуации. Женщина очень спокойна, словно все идет как надо, да и о любовнике своем вспоминает довольно редко. И... Как бы это объяснить? — Хвост асуры сплелся в замысловатую загогулину, и задумчиво помотал кисточкой. — Она спокойно вспоминает о нем, без обычных истерик и слез. Так же, как я понимаю, ее не особо интересуют отступные, которые Царство готово заплатить за рождение здорового малыша. Когда она об этом услышала, только сказала что-то типа "вот это господдержка". Так что могу предполагать, что здесь нетипичный случай.

— Это понятно! — передернул плечами блондин. — Что-то еще?

— Я постараюсь уделить ей больше внимания. Хаделион, — позвала его Дайти, отвлекая от мыслей, — что происходит? Зачем тебе интересоваться этой девочкой?

— Надо! — отрезал он.

— Подожди, — приподняла руку женщина, прежде чем он перестал питать зачарованный камень магией. Зеркало снова затуманилось.

Тяжело выдохнув, Хаделион поморщился. Все же такая строгость и жесткость ему тяжело довались. Иногда асуру даже казалось, что отец был не прав, отрекшись от той, что произвела его на свет, но потом он вспоминал, кто на самом деле от кого отказался и снова всецело поддерживал решение Владыки. Стоило Хади только подумать, что он мог вырасти без своей ласковой, заботливой и жизнерадостной матери, сразу так страшно и обидно за отца становилось!

Так что пусть пожинает плоды своих решений. У них с отцом есть мама. Ну а еще дяди, тети и вообще их большая дружная семья. Ну и сестренка, это само собой. И племянник, как приложение к сестренке. В общем — зачем им еще какая-то совершенно чужая женщина, а?

Дед на такую постановку вопроса фыркает и утверждает что у Владыки все проблемы, из-за нерешенного конфликта с матерью. Правда такого эльф при отце не говорит, с тех пор как тот ему тоже пару "конфликтов" припомнил, и посоветовал (заметьте — даже без клыков, а чисто так, по-дружески), — не лезть ни в свое дело.

Хади вспомнил учителя и погрустнел еще больше, уже предчувствуя, как тот ему по хвостатой части тела настучит. Хотя... наказания хуже, чем придумала мама, быть не может. Следовательно, ему нечего терять.

И если его подозрения верны, и Асурендра, повелитель металла, это тот на кого грешит не только Хаделион, но и половина Царства, то родителям о таком знать не стоит. Да и вообще — чем меньше народу узнает, тем лучше.

И всё же интересно — как такое могло получиться? Ну, то, что без покровителя матушки тут не обошлось и гидре понятно, всё же Аид любит шуточки такого порядка, но знает ли сама Владычица, что за их спинами выкидывает бог посмертия, или ее забыли посветить? Во всяком случае, папе об этом точно лучше не знать.

Две с чем-то недели я усиленно пыталась вжиться в роль обычной обитательницы приюта. Хватит выделяться, ибо после того выступления, что мы с Дорой устроили надо было как-то притуплять заинтересованность во мне Дайти и остальных асур. Стража вообще косилась на меня в открытую. Две ведьмы выстояли против их демоненка чуть ли не пять минут! Кшма-а-а-ар-р-р! Конец света и крушение незыблемых законов бытия. Голубенького, кстати, не убили и даже не побили...сразу. Просто отправили в Дейджур Дэхар, где у них готовили лучших воинов и, по возможности, Асурендр. Переводилось сие заведение как Темная пещера. На мой дикий хохот и вопрос "Там что, готовят нефритовые стержни для темных пещер?" Дайти смущенно улыбнулась и рассказала, что из этой самой пещеры обратно в мир выходит элита воинов. Из всех учащихся только десять хвостиков из ста заканчивают обучение. Остальные не погибают, как у нас, а благополучно уходят из школы на своих двоих и со всеми конечностями.

Голубенький асур был рад до потери сознания, что ему выпала честь там учиться. Ну и ладненько.

Я и сама как будто на учебу попала в эти дни. Сначала ходила без дела, пыталась с девочками общаться. Нашлись среди них, кстати, и нормальные женщины, сознательно решившие родить хвостатого ребенка себе на радость. Аристократки, магички, простые горожанки, которым повезло встретиться с асуром. Дальше шли истории отношений, которые навевали на меня глухую тоску. Ведь ни у одной до взаимной любви и свадьбы не дошло! В общем, как в анекдоте:

-Это хорошо или плохо?

— Это печально.

Хотелось чем-то развлечь женщин, а то ходили бледными тенями и горами любовались. Максимум их к растениями допускали. Полить там, обрезать веточку и дышать ароматом цветочков. А у меня-то руки чешутся! В общем, началось все с того, что я обзавидовалась косичкам Дайти и попросила и себе такие заплести. Асура тоже маялась бездельем и согласилась. За процессом наблюдали остальные девочки и скоро и себе начали возиться с волосами, вплетая то ленты, то бисер. Я прикольнулась и еще и перья повтыкала в голову. Выглядела моя голова по-идиотски, но смешно, а это главное. Девочки заулыбались и захихикали. Развлекаловка продолжилась до ужина, где я начала расспрашивать асурок об их кухне. Тут же оживилась Миарта, кухарочка из одной таверны, а остальные прислушались. Следующим днем я напала на Дайти с сурьмой. Теперь стража шарахалась от обитательниц приюта по причине шикарных синяков под глазами. Три дня курсов мейк-апа по-асурьи и стража успокоилась. То ли привыкли, то ли у нас начало получаться рисовать ровные линии. Потом была хна. Стража снова начала таращить глазюки на нас и уже, кажется, специально ходили поглядеть, что мы там понарисовывали и где. Рогатые личика на животиках и солнышка там же, мои любимые вензеля и всякие цветочки по всему телу. Стража начала улыбаться. Отлично, клиент почти готов. Дальше мы взялись лепить! Руки у меня для этого дела оказались из симпатичной попы, но менее веселым это занятие не стало. Ужинать мы начали из посуды, которую налепили. Хороший получился стимул для старания. Асурки тоже приложились к глине весьма удачно и теперь вместо голых танцовщиц бывшего хозяина дома на постаментах стояли вазы для цветов и голый асур, которого я заказала одной ведьме для лепки. Дом не давал снять статуэтку, чему я не могла нарадоваться. Голую асуру я забрала себе.

При очередном походе по закрытым комнатам дома я нашла ситар! Вот тут стража спряталась на постах на неделю и до сих пор быстро сваливала, видя с инструментом кого-то не хвостатого или не меня. Все-таки с гитарой различия были, но я быстро приловчилась играть наш рок на их манер. Получалось забавно. Танцевать под Арию и ACDC на ситаре это, я вам скажу, не для нежных мужских нервов. А уж как девочки задушевно тянули Осколок льда! Асуры обрыдались и просили больше не выть так громко в горах — могут оползни случиться.

И вот я дошла до основного пункта программы. Вышивка! Мужчины три дня от меня убегали, а потом их начальство выделило двух жертвенных Агнцов, которые отложили мечи и взялись за иголки. Я просто умилялась! Двухметровые бугайчики послушно учили нас выводить на ткани узор рисунка и наполнять его красками нитей и камушков.

Вот теперь я была довольна. Все при деле, все заняты и никто не треплет мне нервы. Хотя занятия искусствами и отнимали много сил сами по себе. А уж с тем, как я привыкла вкладывать душу в то, чем маялась... короче, через месяц пребывания в приюте я шла в спальню вымотанная и почти довольная. Мужа хотелось.

Повалившись на постель, я подтянула штаны Хани до груди (рубашка уже была грязной) и уснула.

— Месяц прошел, — на этот раз асур на алтаре был полностью одет и даже не подумал проводить нужный ритуал. Ни капли крови на шершавую поверхность плиты, ни пряди волос, ни когтика, ни своего, ни чужого. Сидит полностью одетый в свою серую форму, застегнутую на все пуговицы и затянутую на все ремешки. Ох и права его жена, так любящая избавлять великолепное тело от одежды. Кощунство такие формы прятать. Тьма поэтому всегда настаивала на голом виде призывающего. Нравилось ей смотреть на тесто, которое замесили руки Создателя. Без всяких прикрас, без мишуры и драпировок. И вот сейчас этот наглый асур по-турецки сидит на широкой спине алтаря в форме САП и таким арсеналом, что меч в руках вообще не впечатляет. На первый взгляд. Зараза хвостатая выковала меч, который может ранить и стихию. Ну не гад ли? Ну на кой ее девочка выбрала этого блондина? Тьма только тяжело вздохнула. Вечно этих молоденьких на блондинов тянет. Эту еще и белобрысый на себя тянул активно.

— Не бей хвостом об алтарь, чай не казенный, — прокрекотала Тьма в образе своей подруги-смерти. Асур только подвинулся, чтобы костлявой старухе было куда сесть.

— Месяц прошел, — снова отметил асур, не меняясь в лице. Запугаешь такого. Морда профессионально состроена кирпичом, а руки вон меч из ножен тянут и поглаживают.

— Как же ты мне надое-е-ел! Может тебя еще на месяц погулять отправить, ась? — прошамкала Тьма и достала из карманов любимые семечки к которым тут же приложилась, не забыв предложить асуру.

— В свой мир я не против прогуляться, — с намеком ответил демон, отбирая и себе черных пузатых пожирателей времени.

— Мало тебя к черту послать, — буркнула Тьма. Клинок вошел в алтарь наполовину. Хананель в лице не поменялся. — У тебя один день, понял? Штрыкалку свою забери, нервный. И девочку не обижай мне!

— Ну? — поторопил стихию асур, спрыгнув с алтаря и струсив черные скорлупки со штанов.

— ИДИ К ЧЕРТУ! — рыкнула Тьма, и черный портал поглотил фигуру демона.

Темный портал выкинул его в комнату, освещенную полной луной. Витражное окно было открыто и серебро ночного светила его родного мира лежало ковром на полу комнаты. Его комнаты в его доме! Один из многих, но любимый.

Если стены умеют дрожать, то они дрогнули. Стряхнули пыль, тоску, одиночество, чуть разбавленное присутствием девочки с кусочками души хозяина, стряхнули года, осевшие паутиной на могучих стенах и патиной времени на медных ручках дверей. Отозвались волной теплого свежего воздуха, мягким шелестом ковра под ногами и тихим звоном бисерной шторки. Дом был полон гостей, много людей, пять женщин-асур и мужчины-асуры на улице. Все тихо. Все спокойно. Дом виновато ластится к хозяину. Дом думал, что хозяина больше нет. Дом скучал. Дому стыдно за гостей.