Zapreshennaya Lubov

— Ах, мой мальчик уже набрался силенок! — ласково промяукала Валентина, нежно взяв в руку его тугие яички. — Он снова хочет в мамочку?

И сама забралась в ванну к малышу, который только того и ждал, поскольку тут же занялся ласками ее бедер, попки, которая сохраняла эстетичный вид, несмотря на относительно зрелые годы обладательницы. Стоило ей расставить свои прелестные ножки, как ловкая и неугомонная рука Жени перебралась к покрытому порослью лобку. Пальцы его прилежно изучали мокрую поверхность лобка, подбираясь к заветной дырочке. Но его язычок также не бездельничал. Он лизал окружность каменных от возбуждения сосков попеременно; сначала один, потом переходил с поцелуями через ложбинку меж пышных грудей ко второму. От его нежных, словно лепестки роз, прикосновений, Валентина пребывала на вершине блаженства и чувствовала, что вот-вот должна в очередной раз кончить. Но несказанно приятнее в такой сладостный миг чувствовать в себе твердое, стимулирующее тебя своей пульсацией, копье любимого мальчика, которое пока еще слишком мало, чтобы разорвать тебя на части. А потому Валентина взяла Женю за попку и притянула к своей промежности. Она полулежала в ванной, и малышу несложно было войти в нее...

* * *

* * *

* * *

* * *

Как только Валентина с Анастасией обмолвились мальчикам о том, что в случае успешной сдачи экзаменов их ждут три недели на Мальте, те обрадовались и принялись с удвоенной силой грызть гранит науки. Настя занялась визами, Валентина же занималась делами компании.

Во дворе дома, где проживали Валентина с Женей, уже совсем стаял снег, и на клумбах напротив своих подъездов особо неуемные жители высаживали цветы. По тротуару, ведущему к подъезду Валентины, шла молодая девушка, которую прежде здесь не наблюдали. Она вежливо спросила у старушек, сидящих на скамеечке, тут проживает некая Валентина Мельникова. Те наперебой ответили, что девушка не ошиблась и даже одна из старушек назвала номер квартиры.

— Вы можете себе представить, чтобы какой-нибудь богатый человек из этих... самых... теперешних "новых русских" проявлял бы такую заботу о совсем постороннем ребенке? — поделилась своими наблюдениями с девушкой другая старушка, стоило той произнести имя Валентины. — А вот наша Валюша приютила мальчика, судя по всему, сиротинушку и заботится о нем как о родном сыне.

— Вы говорите о Жене? — уточнила девушка с догадливой улыбкой на веснушчатом лице.

— Да, кажется, его именно так зовут. А он кем тебе кем будет, внучка?

— Он будет мне братом, — фыркнула девушка и скрылась в подъезде.

В это время Валентина уже вернулась с деловых переговоров и, сменив костюм предпринимательницы на домашний халат и фартук, суетилась на кухне. С минуту на минуту должен вернуться Женя из школы, и она готовила для него обед: щи — на первое, котлеты с жареной картошкой — на второе. Она переворачивала на скворчащей сковороде с помощью деревянной лопатки котлеты на другой бочок, когда раздался звонок в дверь. Вытирая руки о кухонное полотенце, которое держала на плече, она с радостной улыбкой направилась летящей походкой открывать, полагая, что вернулся Женя.

— Ты? — улыбка сползла с лица Валентины, когда на пороге возникла Лена. — Мы же условились, что ты не будешь здесь рисоваться. Сейчас должен придти Женя...

— И что же? Думаете, обнаружив меня здесь, догадается, что все еще является проститутом? — ухмыльнулась Лена.

— Не смей говорить так о Жене! Он чистый и добрый мальчик, и ничего не знает о нашем договоре, — тихо проговорила Валентина и, из страха, что могут услышать соседи, втолкнула девчонку в квартиру и захлопнула дверь.

— Если бы вы честно выполняли наши условия, меня бы здесь не было, — одернула ее руку Лена. — Вы же прекрасно знаете, "это" для нас является единственным средством существования.

— Ты могла бы пойти работать. Не думала об этом для разнообразия? — Валентина начинала злиться, и нервозно поглядывать на часы.

— И получать гроши в какой-нибудь вшивой швейной мастерской? Нет уж, увольте! А потом, с каких это пирогов я должна бросить любимое занятие, которое, к тому же приносить моральное удовлетворение. — Неожиданно для нее самой, Лену потянуло на откровение. — Знаете, как приятно сдавать на прокат мужское достоинство подобным вам женщинам. Вы ведь не можете уже привлечь ни одного нормального мужика, вся ваша красота увяла, и вам ничего иного не остается, как покупать себе любовников.

Валентине, пережившей измену мужа, который ушел от нее к молодой девушке, было нестерпимо больно выслушивать слова Лены. Но она держала себя в руках. Она стремительно вынула из сумочки бумажник и отчитала условленную сумму. Лена внимательно следила за ней, и снисходительно усмехнулась, обнаружив в отделении для визиток снимок Жени.

— Вот, — передала сутенерше деньги Валя, — и прочь отсюда!...

Лена держала дверь открытой настежь и потому Женя, который в эту самую минуту поднимался по лестнице, насвистывая какой-то популярный мотивчик, расслышал последние слова Валентины и успел заметить, как она передала деньги его сестре. Он меньше всего ожидал здесь увидеть сестру, но недолго задавался вопросом; — с какой целью она сюда явилась? Малыш встал как вкопанный на лестничном пролете и готов был разорвать мир на части от обиды. Женщина платит за его общество! За любовь, за ласку, за внимание, и даже за этот чертов секс! Сам не зная, почему, его внезапно охватила ненависть к женщине, которую он любил, все-таки любил, не сознавая того. Он мгновенно поднялся по лестнице, пронесся мимо них в квартиру и взял свою спортивную сумку. Со слезами на глазах затрамбовал в нее все свои старые вещи, с которыми пришел к Валентине.

— Ты уже вернулся, милый? — Она наблюдала за действиями Жени, и незамедлительно ее ударило осознание того, что малыш видел, как она передавала Лене деньги... — О, Боже! Ты все неверно понял!

— Что я неверно понял? Что женщина платит за меня, как за... — Он кинул на Валентину прощальный взгляд и устремился к двери.

— Ладно, пошумели и хватит, — с трудом удержала его Лена. Ей совсем не улыбалось терять такой стабильный источник дохода. — Да, Валентина Ивановна платит нам за возможность спать с тобой. И что здесь такого?...

Женя кипел от возмущения и накинулся на сестру, но та охладила его пыл хлесткой затрещиной.

— Никогда не смей поднимать на меня руку, детка! — тихо, но вместе с тем зловеще, сказала она. — Я забочусь о тебе, и не заслужила подобного к себе отношения. Если хочешь домой вернуться, поедем домой.

— Останься, я... я люблю тебя, черт возьми! — кричала в истерике Валентина, выбежав следом за ними на лестничную площадку. — Я просто хотела помочь твоей семье!

От ее слов у Жени разрывалось сердце, он готов был сейчас рвануться к ней и простить ей это единственное прегрешение, но он только сказал сестре:

— Верни ей деньги?

— Что?

— Ты берешь вперед, не так ли? Значит, она оплатила мои услуги на будущую ночь. Ты должна вернуть деньги. — Женя говорил безапелляционным тоном, и Лена поняла, что спорить с братом бессмысленно.

Она резко развернулась и поднялась обратно. Нашла Валентину, беззвучно плачущей, прислонясь к дверному косяку.

— Вот, возьмите. Нам не нужны ваши деньги. — Сунув четыре сложенные вдвое пятидесятидолларовые бумажки Валентине в нагрудный карман фартука, Лена поспешно удалилась.

Как только скрипнула входная дверь в подъезде, на Валентину напал приступ тошноты и, испуганно зажав рукой рот она бросилась в ванную комнату.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

На следующей день Валентина направилась в школу, где учились ее сын вместе с ее возлюбленным. Однако ни в тот, ни в последующие дни Женя в школе не появлялся. Классный руководитель даже выказала ей свое недовольство поведением Жени: на носу экзамены, он же позволяет себе пропускать занятия. Валентина лишь беспомощно развела руками, но обещала, что поговорит с ним. Не могла же она сказать, что мальчик ушел из дома.

— Как прошли переговоры? — Анастасия вызвала сестру к себе в кабинет, как только та появилась в офисе.

— Удачно! — Валентина пыталась настроить себя на веселый лад, но безуспешно. — Знаешь, президент оказался весьма недурен, он делал мне комплементы на протяжении всех двух часов, что длилась встреча.

— Обычно переговоры не затягиваются так надолго. — Анастасия отметила скверное расположение духа сестры, и это насторожило. — Валя, у вас что-то стряслось? — решилась напрямик спросить она.

— Да ничего не стряслось, — натянула небрежную улыбку на лицо Валентина. — У нас все чудесно складывается.

— Я просто убеждена, что пройдет какое-то время, и Женя полюбит тебя, — искренне высказалась Анастасия. — Ты столько для него делаешь... что с тобой?

От ее слов у Валентины началась истерика. Память жестоко выплеснула наружу вчерашнюю сцену ухода Жени, с легкостью вынудила разрыдаться. Анастасия выбежала из-за стола и заключила ее в объятия.

— Не переживай так, милая! — успокаивала сестру Анастасия. — В каждой семье случаются размолвки. Все образуется...

— Он ушел от меня!

— Подожди, как ушел? — пришла в замешательство Настя. — Ты же минуту назад сказала, что все чудесно.

— Будь она проклята, мерзавка малолетняя! Явилась вчера к нам с требованием денег...

— Ты что, платишь ей за Женечку? — уточнила Настя, Валентина только покачала опущенной на грудь головой в ответ. — Он-то сам знал об этом?

— Нет, не знал. Даже ты не знала, что твоя несчастная сестра опустилась до того, что оплачивает услуги про... — У нее язык не поворачивался назвать невинного Женю этим грязным словом. — Ты, должно быть, полагала, что я нашла себя приличного парня, не без твоей помощи. А видишь, как все вышло.

Внезапно на Валентину нашел приступ тошноты, и она, зажав рот рукой, кинулась в дамскую комнату. Встревоженная Анастасия последовала за ней.

— И давно тебя беспокоит тошнота? — спросила она Валю, наблюдая, как та умывает лицо холодной водой.

— Со вчерашнего дня. Видимо, я переволновалась, — она насухо вытерла лицо салфеткой и повернулась к сестре.

— Голова кружится, да?

— Есть немного. — И вдруг до нее дошло, к чему клонит Анастасия. Она в страхе огляделась по сторонам и снизила голос до шепота. — Не болтай ерунды, Ася...

— Я пока ничего не сказала, — заметила Анастасия. — Но если женщину беспокоят головокружения и приступы тошноты, это обычно говорит об одном...

— Хочешь сказать, я тяжелая?

— Гм-гм, — со счастливой улыбкой качнула очаровательной головкой Анастасия.

— Но это же невозможно!

— Сама любит молодого мальчика и еще удивляется! Вы, милая моя, когда в последний раз были в женской консультации? — приняла важный вид Анастасия.

— В марте, — виновато ответила Валентина.

— Вот что, едем-ка. — Анастасия повлекла сестру за собой.

— Да куда ты меня тащишь? — упиралась она.

— Туда, где должна бывать раз в полгода любая благоразумная женщина. — Анастасия подвела сестру к своей машине и, сняв с сигнализации, открыла переднюю дверцу с пассажирской стороны. — Прошу, мадемуазель! — и жестом пригласила ее сесть в машину.

Опытный гинеколог, у которого Валентина находилась под наблюдением, также пожурил ее за то, что так непозволительно долго у него не появлялась, и пригласил сесть в кресло. После обследования он заявил, что Валентина абсолютно здорова, и шестинедельная беременность протекает успешно.

ЧАСТЬ 4

Антон закончил шестой класс с отличными отметками, и с юношеским нетерпением ждал, когда же его возлюбленная бизнеследи выкроит три недели, и они отправятся в путешествие. Он прежде никогда не бывал заграницей, потому легко вообразить его волнение от предстоящей поездки. Несмотря на то, что сильно волновался за маму и с радостью воспринял весть о том, что станет братом, Антон не видел веских причин Насте оставаться дома.

— Почему не можем уехать хотя бы на неделю? — недовольно ворчал он.

— Потому, что твою маму нельзя сейчас оставлять одну, — отвечала Анастасия. — Ей может потребоваться наша с тобой помощь.

— Пусть заботиться о ней тот, кто повинен в ее состоянии. Он ведь даже не в курсе, что должен стать папашей.

— И не должен узнать, — предупредительно строго глянула на малыша Анастасия.

— Да почему же? — искренне возмутился Антон. — Если он узнает правду, он точно вернется к маме...

— ...Из благодарности? — Анастасия давно усомнилась в чувствах Жени в отношении ее сестры. Если бы он и в самом деле любил Валю, то давно бы ушел из своей порочной семьи к ней, полагала она. — Женщине, как впрочем, и любому другому человеку, невыносима даже сама мысль о том, что с ней живут из чувства благодарности.

— Да любит он маму, черт возьми! — вспылил Антон. — Только сам этого никак не может осознать.

— Вот когда осознает, тогда и будет о чем говорить... Постой, а вы разве видитесь? Твоя матушка говорила вроде, что он бросил школу. Ну-ка, сознавайся, маленький негодник!

— Мы просто изредка созваниваемся, — осведомил малыш. — Это что, запрещено? Он, кстати, каждый раз справляется о маме.

— Прошу, случайно не сболтни об ее теперешнем положении.

— Ладно, мадам Бессердечность, — сдался малыш и, приблизившись вплотную, обнял за осиную талию, что просвечивалась сквозь тончайшую ткань халатика.

— Почему это, интересно знать, я мадам Бессердечность? — Анастасия поместила руки на маленькие упругие ягодицы малыша и прижала к себе. — Ну, погоди! Сейчас ты получишь за свои слова!

Их разговор происходил в гостиной погожим весенним днем. Анастасия вдруг присела на диван, полы халатика обнажили бедра и колени стройных ножек. Малыш любовался прелестными очертаниями женщины и не сразу расслышал, как она сказала ему лечь к ней на колени вверх попкой, и молниеносно стащила с него трусики. Обычно в выходные дни Антошка расхаживал по квартире в одних тонюсеньких трусиках, балуя женский глаз своей юной плотью. Вот теперь Анастасия оголила его белую, словно высшего качества сахар, попку и он остался нагишом. Ребенок добровольно уложился на колени, которые она чуть расставила в разные стороны, чтобы ему было удобнее.

— Станешь еще называть меня мадам Бессердечностью? — игриво шлепала она малыша, при этом сладко ощущая ладонью его шелковистую кожу.

— Больше не буду! Больше не буду! — разродился озорным смехом Антоша.

Находясь в положении провинившегося ребенка, он имел прекрасную возможность ласкать внутреннюю часть ее бедер и, изловчившись, дотронуться до лобка. В отличие от него, Анастасия вовсе не носила нижнего белья. От нее сейчас исходил возбуждающий аромат сексуального желания. Нежные, словно шелк, прикосновения шаловливых рук малыша еще сильнее возбудили Настю, и она, прекратив шлепки, просунула свою руку к вздутым, подобно плодам спелой клубники, яичкам малыша. От неожиданности вздрогнув, он порадовал эрекцией, что почувствовала Анастасия своим левым бедром. Его копьецо буквально вонзилось в упругую кожу бедра! Сейчас самое время перевернуть его на спину и дать волю своим рукам, однако она не спешила с этим. Вот ее средний пальчик проник в анальную расщелину, однако, не задержавшись в ней надолго, проследовал к мошонке. Скоро яички Антошки очутились в нежном плену женской руки, что заставило его взвыть от наслаждения. Только после этого Анастасия взяла его на руки и отнесла в спальню, где уложила его поперек постели, раздвинула ему ноги и целовала его плоть до тех пор, пока не поняла, что любимый должен скоро кончить. Она сама сейчас в тумане очередного экстаза. Безусловно, самое чудесное и естественное, о чем только можно мечтать, это пережить восхитительное мгновение одновременно с возлюбленным мальчиком. Но для этого ей пришлось удовлетворить себя собственным пальцем, поскольку поза малыша не позволяла использовать его руку, а лишать своего сладенького ребеночка девственности она пока не намеривалась.