Стремящийся к небесам

— Простите... А где Лиза? — спросил он наконец. — Я еще с самого начала заметил, что кого-то не хватает, но...

Ему никто не отвечал. И только минуты две спустя подал голос Шинджи:

— Понимаешь, какая тут штука получилась... — начал он, трогая намоченным во рту пальцем свежую циферку на щеке. — Ушла она от нас.

— К-куда? — не понял Ичиго.

— Куда-куда... — раздраженно передразнил его Хирако. — К капитану своему, куда же еще? К этому Кьораку!

Ичиго только хмыкнул и спокойно произнес:

— Вот как. Что ж, жаль.

Теперь настала очередь Хиёри. Девчонка, совсем не изменившаяся за минувшую сотню лет, исподлобья смотрела на бывшего шинигами.

— Я не люблю цифру восемь...

— Дура! — бросил Шинджи. — Это отличная цифра! Бестолковая, нумерологию что ли на первом году обучения не проходила?!

— Отвали, а! — Хиёри тоже не осталась в долгу. — Достал уже своей болтовней! Черт с вами, ставьте!

В сторонке стоял Хачи, и улыбаясь поглаживал свои розовые усы. Ему было очень весело наблюдать за препирающимися друзьями, будто бы находящимся не рядом со своим главным врагом, а в теплой маленькой компании. Удивительно, что ни говори.

— Помните, Хатигэн-сан, вы говорили, что лучше всего владеете защитными и отражающими техниками? А потому считаете себя самым слабым среди вайзардов?

— Ну, в атакующих Кидо я тоже неплох... Всё нормально, Ичиго, я не в обиде, — лейтенант несуществующего ныне отряда наклонился и подставил острому жалу блестящую лысину.

* * *

КАРТИНА МАСЛОМ...

В мрачном зале Лас Ночес собралась Эспада. На сером троне из холодного камня восседал владыка Хуэко Мундо. Впрочем, Айзен даже в мыслях произносил это с сарказмом, ведь его владычество будет длиться до тех пор, пока это не мешает истинным Повелителям мира Пустых.

На широком подлокотнике по правую руку от Соуске вольготно разместился лидер Эспады. Не закрытая маской часть лица выражала спокойствие и уверенность, а желтый глаз с черным белком, обрамленный белой костью, пылал... не гневом, нет, а скорее яростной жаждой действия.

Подле трона расположились вайзарды, а отныне члены Последней Эспады. Ближе к Ичиго был Шинджи, сейчас с ожесточением пытавшийся отгрызть заусенец у ногтя. Выходило, похоже, не очень успешно и он потешно морщился, вдобавок косясь на Айзена. Рядом, поджав ноги, сидела Хиёри, как всегда насупившаяся и злая на весь мир. В противоположность ей Маширо, задумавшись о чем-то приятном, тепло улыбалась и была безучастна ко всему окружающему. Кэнсэй бросал на неё озабоченные взгляды, будто догадываясь, о чем же это она думает, и пытаясь подтвердить эту свою догадку. Неподалеку Лав и Роуз с огромным интересом читали толстый томик манги в весьма горяченькой обложке. Похоже, это была одна из тех книжек, что они не успели вернуть Лизе. Ну, а Хачи снова был поглощен своими одному ему известными мыслями. Что же заставляет морщиться его добродушное лицо? Кто знает...

Сразу и не заметно, но чуть в стороне, будто побаиваясь вайзардов, стоят Нелл и Гриммджоу. Синеволосый игнорируя всех и вся просто неподвижно стоял, сунув руки в карманы просторных хакама. Рядом стояла девушка с томными глазами, которая не отводила взгляда от своего командира, что сидел вместе с Айзеном на возвышении. Её грудь высоко вздымалась под сильно натянувшейся белой тканью, а пухлые щечки чуть покраснели. Хм, похоже, её голова тоже была занята какими-то очень важными мыслями?

Глава 11 — Воспоминания

Так дерьмово у Исиды на душе давно не было. Виной тому несколько обстоятельств, некоторые из которых его просто бесили, другие заставляли болеть сердце, а третьи — бессильно сжимать кулаки...

Он ненавидел Куросаки всем своим существом, и теперь винил себя в том, что у него не хватило ума послушаться отца раньше. Урю ведь отнюдь не был бесчувственным, и под стеклами очков скрывался блеск его живых глаз. Потому он не мог видеть, как страдает Иноуэ, изо дня в день, становясь всё больше похожей на собственную зыбкую тень. Вот уже второй месяц она не жила, а только лишь влачила жалкое существование. Неделями она плакала, но сейчас её щеки стали сухими. Может, не было сил лить слезы, может... Как бы там ни было, девушка теперь еще больше напоминала призрак. Куклу той веселой и жизнерадостной Орихиме, которую все знали. Которую Исида поклялся защитить. Наказать. Убить любого, кто заставит её страдать.

Днями и ночами Урю всеми правдами и неправдами пытался уговорить Урахару, чтобы тот открыл ему гарганту, но этот гад только качал головой и прятал лицо за веером. Тут уж действительно только и оставалось, что скрипеть зубами, да до боли сжимать кулаки.

Хотя нет. Был еще один путь.

— Доброе утро, Иноуэ-сан.

Попытаться её утешить.

— Доброе утро, Исида-кун, — эхом отозвалась она, даже не взглянув в его сторону.

Урю решил подождать её у дома и проводить до школы, но это холодное приветствие его обескуражило. Но Исида не был бы собой, если бы не пытался преодолевать любые встающие перед ним трудности.

— Иноуэ-сан, — парень шел рядом и время от времени смотрел на неё. — Ты не против, если я провожу тебя до школы?

— А если я скажу, что против, ты уйдешь? — спокойные слова, ровный голос. Мертвый взгляд.

— Нет, конечно, — Исида заставил себя улыбнуться. — Иноуэ-сан, а почему ты идешь в школу одна? Обычно ведь с тобой ходит Тацуки-сан...

— Я сказала ей, что это лишено смысла, — спустя где-то полминуты ответила Иноуэ.

— Я... Ясно, — только и смог сказать Исида.

Эти интонации, эти слова, этот взгляд. Всё это кого-то ему напоминало. Кого-то, кто напрочь лишен эмоций.

Серый купол. Серое небо с огромным неподвижным месяцем. Бездыханный Ичиго и плачущая над ним Орихиме. И Кварта Эспада рядом. Живое Воплощение... Олицетворение безразличия. Улькиорра Шиффер.

Те же глаза, те же слова, тот же отчужденный взгляд.

— Исида-кун, я слаба, я не могу не плакать, — продолжает Иноуэ. — Это ведь лишено всякого смысла... Слезы не вернут утраченного, не снимут боль от потери, но... Кажется, прошли века с тех пор, как я добровольно ушла в Хуэко Мундо, пообещав себе, что стану сильнее. Что меня больше не придется защищать, рискуя жизнью.

Исида напрягся, прекрасно понимая, что хоть и, кажется, будто она имеет в виду всех, кто пошел её спасать, но на самом деле...

— Иноуэ-сан, возвращайся к нам, — умоляюще произнес он. — Мы вновь хотим увидеть твою улыбку. Я хочу.

— Прости меня, Исида-кун, но теперь я начала понимать, что пришло время воплощать свои слова в действительности. Иначе, какой в них толк?

— Иноуэ-сан, о чем ты? — Исида чуть обогнал её и заглянул в глаза. — Тебе нет нужды думать об этом! Иноуэ-сан, мы твои друзья, мы защитим тебя!

* * *

— Доброе утро, Исида-кун, — поприветствовала его Орихиме и медленно побрела дальше.

Сделать так, чтобы она забыла этого Ичиго!

— Иноуэ-сан! — Исида догнал её и пошел рядом. — Позволишь проводить тебя до школы?

Её волосы почти незаметно дрогнули — кивнула. Больше не было сказано ни слова, так они вместе шли по медленно оживающим утренним улочкам Каракуры. Для Орихиме молчание стало делом обыкновенным, но вот Урю так и подмывало начать о чем-нибудь говорить. Останавливало его только... Да он и сам не мог объяснить, что же его удерживало.

Они шли по тротуарам, переходили улочки, где появлялось всё больше машин, а по пешеходным переходам и тротуарам сновало всё больше людей. Городок наполнялся жизнью. Мимо них то и дело проходили спешащие на учебу школьники, попадались и ученики из их школы. Те здоровались и понимающими взглядами обводили идущую парочку. У Урю фамилия была отнюдь не Куросаки, так что смысл этих взглядов он прекрасно понимал.

"Вот идиоты. Они что же, думают, будто мы с Иноуэ начали встречаться? Какой бред. Хорошо хоть, что Иноуэ не видит в моем сопровождении никаких вторых смыслов..."

Исида снова взглянул на Орихиме. Бедняжка. Она ведь единственная находится в полной уверенности, что ублюдок Ичиго мертв. Хотя лучше бы так оно и было, наверное...

Скрыть от неё правду было общим решением. Иначе всё бы вышло еще хуже. Девушка никого бы не стала слушать, не думая, не рассуждая рванувшись вслед за другом. Разве могла бы она поверить, что Куросаки вполне сознательно и по доброй воле перешел на сторону Айзена? Для неё самое главное — спасти друга...

"Ох, друга? — шевельнулся в душе червячок ревности. — Себе хотя бы не ври, а? Если ты будешь часто так говорить, то правдой это всё равно не станет..."

Нет, ведь мы все друзья... Были друзьями. Иноуэ, я, Садо, Ичиго...

"Дурак. Полный дурак. Вспомни её взгляд, когда Куросаки сражался на вершине Лас Ночес. Вспомни. Вспомни, каким голосом она умоляла тебя поспешить, чтобы оказаться рядом с этим рыжим предателем. Вспомни... К кому кинулась Иноуэ, когда ты раненый истекал кровью?"

Куросаки Ичиго.

"Что-то щемит в душе, правда? Это называется ревностью. Как интересно, чего же ты друзей ревнуешь? А может..."

Исида взглянул на идущую рядом девушку и пропустил последние слова внутреннего голоса. Он задумался и чуть не налетел на идущего навстречу мужчину. Урю быстренько извинился и побежал догонять Иноуэ.

Зачем он, Исида пошел в Хуэко Мундо? Спасать друга? Тогда он считал именно так. Ну, остальные вроде бы тоже имели эту цель. Хотя... Складывается впечатление, что Куросаки туда вообще только ради драки пошел. Садо естественно не мог не последовать за ним. Разве что Рукия сделала это, чтобы помочь подруге, ну а Ренджи просто не мог бы за ней не пойти.

"Да-да, маленький глупенький Урю, подумай немножко головой. Подумай и реши, как называется чувство, что ты испытываешь к Иноуэ?"

— Э... то..., Иноуэ-сан...

— Ори-химе! — его перебила Чизуру, набросившаяся на неё сзади не в меру озабоченным коршуном. Шаловливые ручки легли на крупные шары грудей рыжеволосой девушки, и...

— А ну, отвали! — рядом, как из-под земли выросла Арисава, тут же отвесив Чизуру здоровенный подзатыльник. — Чертова лесбиянка, хватит её лапать!

— Никакая преграда не остановит нашу чистую лю... — но вот её словесный поток вполне неплохо был остановлен ребром ладони куда-то в шею.

Юрийная девушка осела и была осторожно усажена к какому-то случившемуся поблизости забору. Проделывая эту операцию, Исида с некоторым удивлением поглядывал на Тацуки. Ну ладно двинуть бедняжке в классе, но вырубить на улице...

— Дышит? — спокойно спросила Арисава, и, получив утвердительный кивок, взяла Иноуэ за руку. — Пошли.

Урю сделал попытку привести Чизуру в чувство, и, увидев, что к ней возвращается сознание, он с облегчением выдохнул и побежал догонять девушек. Те к тому времени успели уже отойти на приличное расстояние, и парню пришлось пробежаться, чтобы это сделать. Он поравнялся с ними и, стараясь дышать ровно, пошел рядом.

— Арисава-сан, а ты в последнее время стала очень вспыльчивой, — начал он, чтобы завести беседу. — Нет, конечно, ты и раньше относилась к той же Чизуру, например, весьма прохладно... Но вырубить её посреди улицы, это не перебор?

— Может быть, — вполне себе спокойно отвесила Тацуки. — Но разве все эти её откровенные домогательства, это разве нормально? Отчего-то мне кажется, что нет.

Молчаливо шедшая до этого Орихиме, подняла голову и тихонько сказала:

— Чизуру-сан хорошая. Немножко надоедливая, но это совсем-совсем не мешает!

— Вот-вот, — кивнула Арисава. — Так что нечего ей к тебе приставать.

Исида поправил очки и скривил губы в подобии улыбки.

— Это когда же ты закончишь опекать Иноуэ-сан?

Ему ничего не ответили. Урю вздохнул и, обогнав девушек, вошел в школу и быстрым шагом двинулся в класс.

* * *

Его всегда раздражал Куросаки. Чувство это жило в нем будто на генетическом уровне, независимо от него самого. Рыжий его попросту бесил, хотя тут надо признать, что причины на это были весьма обоснованными. Во-первых, он был шинигами, а эти личности, скажем так, были даже не в первой десятке любимчиков Исиды. Во-вторых... Во-вторых, Куросаки был полнейшим, абсолютнейшим придурком. Таким образом, даже не беря во внимание первого пункта, Ичиго автоматически попадал в черный список, потому что придурки и идиоты Исиду, как ни странно, тоже бесили. В общем-то, на этом список всех раздражающих Урю факторов заканчивался. Просто понятие придурковатости имело у Исиды невиданную глубину и многогранность.

Итак, Куросаки являлся классическим дебилом, которого хоть сейчас выставляй эталоном в палату мер и весов. И был опять же Жнецом Смерти. То есть выходило так, что Ичиго в личном рейтинге Исиды наступал на пятки Арранкарам, хотя и не мог тягаться со строчкой, отведенной для специального вида — "Арранкарами-идиотами".

Почему же человек, который так бесил его, столь долгое время находился рядом и стал, если не другом, то, по крайней мере, товарищем? Спроси вы об этом самого Урю, он бы пожал плечами и зарядил по вам из лука, чтобы впредь глупых вопросов не задавали. Сейчас приоритеты молодого квинси слегка поменялись. Из разряда "знакомый сильно меня раздражающий, но которого убивать не охота" Ичиго во внеочередном порядке был возведен до "Айзен по сравнению с ним в песочнице куличики лепил". Вот, кстати, и третий пункт — Исида до зуда в анусе ненавидел предателей, которым без всяких поблажек сейчас стал Куросаки. Лишь только возникала в памяти ненавистная рыжая макушка, кулаки Урю непроизвольно сжимались, а из зубов грозили вылететь все пломбы. Нет, Исида был, конечно, парнем довольно хладнокровным и рассудительным, но это касалось скорее боев, а не мысленных пыток над врагами.

В тот день больше двух месяцев назад они все вышли из разверзнутой гарганты и их глазам предстала удивительная картина. Четыре магических столба рассыпались в пыль, а начисто стертый город будто рождался из ничего. Вырастали дома, выстраиваясь в аккуратные улочки. Собирались в группы деревья, превращаясь в знакомые парки...

— Где он? — спокойно спросил тогда Исида, увидев Иноуэ, плачущую на груди старшего Куросаки. — Что вы за бред тут несете?

Истекающий кровью Кьораку с трудом выпрямился и поправил перевязь с мечами. К тому времени они стояли уже посреди медленно оживающего города. Он подхватил с клумбы маленький цветочек и, сунув стебелек в рот, тихо начал:

— Ушел наш Ичиго, — то ли смех, то ли кашель. — Пошел к цели, которая для него важнее, чем всё, что сейчас происходит...

— Ушел?! — воскликнул Исида, но обернулся к стоявшей недалеко Иноуэ и закончил уже тише. — Куда это он еще ушел?

— Да ты, как я погляжу, и сам уже всё понял, Исида-кун, — проницательным глазам Кьораку стекла очков не были помехой. — Или я не прав?

Садо переводил непонимающий взгляд с Исиды на капитана, но вот на его обычно абсолютно непроницаемом лице отразилось понимание, а кулаки сжались так, что громко хрустнули костяшки.

— Вот как, — медленно произнес Исида. — А что же вы сказали Иноуэ-сан?

— Лишь то, что сильно ранит её, — ответил Кьораку со вздохом. — Но будет меньшей из зол.