Эльва

Надо быстрее покончить с этим — ведь в запасе у него около часа.

Он повернулся к андроидам, стерегущим периметр:

— Построение сорок четыре. Система, укажи им цель.

— Выполнено, лейтенант, — ответил несуществующий ребенок.

Получив приказ на продвижение сквозь все препятствия, боевые роботы, построившись перед командиром клином, стали продвигаться к стене. Не доходя двадцати шагов, синхронно остановились и тот из них, на вооружении которого состояла штурмовая лазерная пушка, забросил ее на плечо и три раза мазанул по стене длинным лучом.

На стене дымились три ровно прочерченные линии, образовывавшие правильный треугольник, но андроиды, казалось, были вполне удовлетворены этим, продолжив движение как ни в чем не бывало, передний робот ударил по нему рукавицей доспеха и тот выпал из стены, огласив открывшийся коридор звуком глухого удара.

Пока андроиды лезли в новообразовавшийся выход, собравшийся с духом лейтенант велел системе связать его с самим командором.

— Слушаю, лейтенант, — раздался в доспехе сухой голос адмирала, флота следующего к планетам федерации.

— Командор, — обратился к нему Фарк, решивший вывалить все без всякой подготовки, — у меня катастрофический доклад. Оборона "Сердца Эльвы" оказалась частично восстановлена. Десантный корабль и истребители поддержки были сбиты ракетами, десантные капсулы уничтожены на подлете. Я единственный выживший — в личном составе только три андроида.

После продолжительного молчания, во время которого на висках лейтенант выступили крупные бисеринки пота, раздался надтреснутый голос командора:

— Как вы могли так опростоволоситься, лейтенант? Я ведь говорил вам, чтобы вы не смели недооценивать врага.

— Виноват, командор. Я постараюсь хотя бы частично искупить...

— Впрочем, — не слушая его оправданий, продолжил командор, — моей вины в этом позоре намного больше. Сколько хороших парней уже погибло из-за этого корабля... Лейтенант, какое решение вы приняли?

— Кролик находится на капитанском мостике, сэр, я иду на штурм.

— Кролик? Этот кролик уже уничтожил всех ваших подчиненных. Вы уверены, что одолеете его?

— Без сомнений, сэр!

— А у меня на этот счет другое предчувствие. Впрочем, дело ваше. Не будь тут затронута офицерская честь, я бы приказал вам остановиться и дожидаться подкреплений. Но в вопросах чести не так уж много зерен рациональности. Принимайте решение сами. Я уже отдал приказ части эскадры двигаться к вам. Конец связи.

— Так точно, командор! — гаркнул лейтенант, впрочем, уже зная, что связь прервалась.

Клин андроидов продолжал двигаться, резать встающие на пути перегородки, а когда система, рассчитавшая оптимальный путь, подавала им сигнал, они резали потолочные плиты и взлетали на уровень выше благодаря генераторам гравиполя, встроенным в доспехи. Лейтенант шел за ними почти бездумно, словно роботом были не они, а он сам. В его голове все еще кружились, не утихая ни на секунду слова капитана о том, сможет ли он справиться с кроликом уже уничтожившим его надежды на очередное звание. Командор, вопреки логике предчувствовал, что нет... но сам лейтенант, несмотря на то, что обладал экстрасенсорным восприятием, не чувствовал свою смерть. Но и уверенности в своих силах у него также не было.

Странное ощущение. Новое. Обычно перед боем его тело наполнялось адреналином, но сейчас... кажется, это чувство, когда хочется сесть где стоишь, засунуть в рот ствол энл-фала и спустить курок, называется депрессией.

Шею укололо.

— Что это?

— Антидепресант, — лаконично ответила бортовая система.

— Спасибо, мне лучше.

— Не за что, лейтенант.

Вернулись силы, уравновесились эмоции. Лейтенант Фарк оглянулся, заново оценивая обстановку. До капитанской палубы, если верить схеме, оставался один зал. Как раз сейчас андроид с компактной лазерной установкой на плече вскрывал перегородившую путь стену.

Но странное дело — как только тройка андроидов вступила в зал перед капитанским мостиком, сигнал кролика исчез. Лейтенант даже остановился от изумления. Он что, покончил с собой?

— Лейтенант, система сторожек уничтожена, — пролепетала бортовая система.

— Кем?!

— Кораблем "Сердце Эльвы", средством — ЛЗ-16.

Фарк не успел ответить, шлюз, ведущий в зал командования корабля, открылся, и из-за угла, описав кривую дугу, вылетела здоровенная ракета. Тройка синхронно двигающихся андроидов угодила в эпицентр взрыва и лишь один из них каким-то чудом успел среагировать и не попал под полыхнувший шар плазмы. Его отбросило в конец зала, где искореженный боевой доспех с трудом выровнял его по вертикали.

А сам, так и не вошедший в зал, Фарк, открыл огонь из своего энл-фала, целясь в вероятное положение кролика прямо сквозь стену. Частицы антиматерии, оставляя за собой яркий след из-за разрушающихся из-за соприкосновения с ними молекул воздуха, пронзили стену капитанского мостика насквозь. Кролик наверно считал себя крутым, когда стрелял из-за угла не показываясь противнику.

— Сейчас ты сдохнешь! — крикнул он по внешней связи. — Ты меня слышишь, кролик?!

Стоя спиной к переборке у открывающегося шлюза и прижимая к груди ракетомет, будто простой автомат, я истекал холодным потом. Сейчас, сейчас меня будут убивать. Но ничего. Еще побарахтаемся.

Скафандр прилип ко мне, словно вторая кожа. Я почти не ощущал его вес и объем, и если бы не переливающееся перед глазами табло с циферками и схемами, забыл бы, что он вообще существует. Однако времени нет: секунда прошла — двери шлюза открылись, и я должен нажать на спусковой крючок, ну или, как в случае с ракетометом, на красную кнопку.

Эльва благодаря уничтоженным сторожкам, уже почти полностью подавила маскирующий сигнал скафандров десантников и теперь демонстрировала их гнусные рожи мне в шлем, словно в телевизор. Красивые скафандры белого, как снег, цвета, с несколькими черными линиями не могли оттенить уродливые, вытянутые, как морды бегемотов, стальные ребристые шлемы и зловещие треугольные глаза, мерцающие потусторонним сиреневым светом.

Красный треугольник, беспокойно извивающийся перед моими глазами, выделил участок пола прямо посреди этой команды. Не вылезая из-за угла шлюза, я повернул спаренные трубы ракетомета к залу, в котором и находился.

Чувствуя себя так, будто через мгновенье мне предстоит клочками разлететься по полу, надавил на гашетку. Две трубы разом выплюнули сгустки чего-то серого, неразборчивого, которые с большой скоростью пронеслись к настенным мониторам, и вдруг как два куска раскаленного пластилина, слились в единое целое, образовав испустившую черный шлейф ракету. Конечно, Эльва предупреждала меня о чем-то подобном, но увидеть в двух десятках метрах от себя сначала притормозившую, а потом развернувшуюся на девяносто градусов ракету я, по меньшей мере, не ожидал.

Лишь сглотнул тягучую слюну, когда полуметровая болванка, до отказа забитая взрывчатым материалом, о котором я не имел никакого представления, на огромной скорости пронеслась мимо меня в открытый шлюз. А потом я сморгнул — все еще продолжающаяся телетрансляция соседнего зала сыграла со мной злую шутку. Прежде чем ослепнуть от яркой вспышки, успел увидеть, как ракета со знакомым именем Томагавк вонзилась в пол точно по центру между троими десантниками. Все вокруг содрогнулось, показалось из шлюза полыхнуло пламя, трупы десантников вроде как разлетелись во все стороны, но я ни в чем не был уверен.

Уронив ракетомет на пол, рефлекторно накрыл глаза рукой, совсем забыв, что на мне шлем, и скатился вниз по стене. Проклятая трансляция Эльвы ослепила меня и причинила нестерпимую головную боль словно кто-то вставил мне в уши связку петард, которые, взрываясь по одной, стреляли в голове, медленно раскалывая ее на кусочки.

Но где-то в очаге этой боли родился образ трех продвигавшихся по соседнему залу фигур. Испугался, что эта картина запечатлелась во мне навечно — ведь это было последним, что я видел перед ослепительной вспышкой, но затем меня осенило. Их было трое! Десантников было трое! А ведь должно быть четверо!

Страх подстегнул разум, заставил забыть о разрывающей череп боли и распахнуть глаза. Я с удивлением обнаружил, что вижу вполне себе прекрасно, и глаза не застилаются никакими белыми пятнами, если не принимать, конечно, за таковые раздражающие диаграммы на периферии зрения — но это скорее вина бронекостюма.

Подобрав с пола ракетомет, стал озираться по сторонам и с потрясением обнаружил в стене над головой ряд крохотных отверстий... Кажется, кто-то стрелял в меня сквозь стену.

— Сейчас ты сдохнешь! — крикнули из соседнего зала. — Ты меня слышишь, кролик?!

Вместо ответа я сосредоточил взгляд на двух единственных диаграммах, о назначении которых знал досконально: первая показывала время, и я содрогнулся, увидев, что с момента открытия шлюза и пуска ракеты прошло едва ли тридцать секунд, тогда как мне это время показалось часом. Вторая, представляющая собой круг с разноцветными дольками, показывала боезапас, оставшийся в ракетомете. И если я все понял правильно, то, судя по тому как белая долька в этом круге истончилась почти до размера сливающегося с линией, ракету типа Томагавк больше использовать не получится. Белый индикатор означал наличие в ракетомете вещества ,служащего для изготовления взрывчатого материала использующего этой ракетой... Так что выстрелить я бы не сумел, сколько бы ни жал на пусковую кнопку.

А вот ракеты типа Огненный Град я мог запустить с полсотни — Эльва говорила, что такая ракета самая неприхотливая в плане строительного материала. Ну что же, проверим.

Сконцентрировался на красной дольке, которая, встав перед глазами, тут же распалась на составляющие и различные схемы, среди которых обнаружил описание о том, в какие типы ракет и в каком процентном соотношении входит конкретное соединение. Взглядом я выбрал из списка самые маленькие на вид ракеты — Огненный Град, и с удовлетворением отметил, что красный треугольник перед глазами снова ожил, а в его углу едва заметно замерцало схематическое изображение крохотной ракеты.

Ну что же, я готов к продолжению.

— Эльва, где враг?

— Секунду, сэр. Цель защищена маскировочным полем, мне нужно еще немного времени чтобы настроиться.

— Ну что молчишь, кролик? — донеслось из зала. — Сдох что ли?

— Готово, капитан.

Одновременно с голосом Эльвы перед глазами встала красочная картинка, закрыв при этом половину обзора: десантник в белоснежном, с черными линиями скафандре, осторожно выглядывал сквозь окно в виде треугольника в стене. Пытаясь сообразить, что это за окно и откуда оно взялось, я немного растерялся, но, увидев валяющийся на полу рядом с ним треугольный кусок металла, понял, что оно было самодельным.

Еще одна странность была в том, что его шлем разительно отличался от тех трех "бегемотских" — он словно состоял из множества частей, переходящих одна в другую без всякого сглаживания, как ступени пирамиды. Вместо уже привычных визоров, он был обращен к миру одной длинной красной полосой. Все это дало мне повод причислить скафандр к командирским.

Держа энл-фал на изготовку и прячась за стеной, он обшаривал взглядом разделяющий нас с ним зал.

— Кролик, ты меня слышишь? — вновь крикнул он.

— Слышу, слышу, — пробормотал я, отлично зная, что мои слова не транслируются вне скафандра.

А проклятый красный курсор все не мог захватить десантника. Треугольник будто наскакивал на невидимую преграду, окружающую десантника надежным щитом. И потребовалась, наверное, минута, чтобы я понял, что виной этому вторая перегородка — вырезанное десантниками окошко было совсем крохотным, для того чтобы ракета смогла там сманеврировать. И теперь у меня оставался выбор между ударом прямо в стену у треугольника в надежде, что десантника зацепит осколками, либо взрывом ракеты на расстоянии десятка метров за его спиной. Ракета все же сможет попасть в окно и даже чуток изменить направление, но развернуться до конца не успеет. Почему это так, я не знал — может кончится топливо, может все же технология "будущего" не так совершенна, как себе представлял, но скорее всего у меня просто кривые руки и я понятия не имею, как заставить ракету полететь в тот зал, сделать широкий круг и попасть прямо в десантника.

Неожиданно картинка сменилась другой. Вместо замершего у стены десантника, Эльва стала транслировать мне другого — помятого, медленно встающего с пола и подтягивающего к себе громоздкую пушку, шнур от которой идет к какому-то ранцу. На его шлеме горит сиреневым только один глаз — второй не то потушен, не то разбит... Я перевел взгляд на оставшиеся тела в зале — они были разорваны и неподвижны. Видимо, других недобитых опасаться не стоило.

Пока я раздумывал, в какого десантника стоит стрелять первым, выживший вскинул пушку на плечо и, не обращая внимания на то, что ранец с разорванными лямками повис на шнуре у его ног, надавил на крючок. Дуло полыхнуло оранжевым и изрыгнуло из себя лазерный луч, который, врезавшись в стену, через мгновенье пропал, чтобы через секунду появиться вновь.

Зашипело. Отвлекшись от транслируемой картинки, повернул голову и увидел, как поддаваясь огромной температуре плавится металл стены. Еще секунда и я останусь стоять между двумя выходами...

Красный треугольник в шлеме перенацелился сам по себе, а я лишь дернул палец, лежащий на пусковом механизме ракетомета. Из него спаренным залпом на волю вырвались будто бы пластилиновые шарики: они трансформировались в воздухе, превратившись в крохотные ракеты. Не знаю, как умудрился их разглядеть, вероятно, дело в моем визоре, но показалось, что в момент разгона — когда они только трансформировались из шариков и еще не набрали максимальную скорость, я разглядел выкрашенный черным конус, ослепительно сияющее сопло и даже какую-то гравировку в виде цифр на корпусе. Хотя насчет последнего не был уверен — зачем ракету, созданную, чтобы через секунду быть уничтоженной, нужно наделять порядковым номером?

Десантник с лазерным оружием успел закончить работу и прорезать треугольную дыру в стене, он даже дернулся было к ней, но из раскрытого шлюза вылетели две крохотные ракетки и, угодив в ноги и корпус, аккуратно его разорвали — по крайней мере крови и внутренностей я не увидел.

Красный треугольник перед глазами помчался в другой конец зала — там, стреляя из энл-фала, в полный рост вскочил командир десантников. Я не успел среагировать — меня опрокинуло, пребольно обожгло плечо, показалось, что его насквозь пронзила раскаленная игла, но через мгновенье последовал уже знакомый укол в шею и боль чуть унялась.

Я даже не попытался понять, что же произошло — мои мысли целиком были поглощены продолжающейся трансляцией соседнего зала. Командир десантников, поливая стену из "автомата", бежал со скоростью, увидев которую олимпийские спринтеры удавились бы от ощущения собственного ничтожества. Еще две секунды, и он ворвется в шлюз или прыгнет "в окно", а потом расстреляет меня в упор. Я мог бы нажать на гашетку, но интуиция вопила, что ракета не успеет последовать за ним, он пробежит или кувыркнется, уйдя из зоны поражения, и вообще стрелять надо на опережение. Вот только каким макаром я это сделаю?