Проблем с топливом для капсулы не существовало, оно было однотипно с топливом "Кракена". Запасов дейтерия, на старой военной базе, было столько, что им можно было заправить половину прежнего военного флота. Значит "Кракену" и "Надежде", его хватит на тысячу лет непрерывной эксплуатации.
Когда второй раз поднялись выше дождевых туч и облаков, сразу увидели естественный спутник планеты и оторопели. Пока летали на челноке, только вниз смотрели, а теперь увидели картину вверху. Посмотреть было на что.
На спутнике четко выделялось горячее и холодное полушария. Даже четче чем на планете, вследствие отсутствия атмосферы. Холодное имело привычный с детства вид, а вот горячее, блестело как сделанное из стекла.
— Так оно и есть из стекла — осенило Полака.
— Лучевой удар по спутнику не был во времени растянут переизлучением атмосферы, не рассеивался ей и мгновенно был поглощен поверхностным слоем, оплавился и застыл стекловидной массой — продолжал объяснять Полак.
— Да, когда тучи рассеются то, наши потомки, если таковые останутся, ночами будут жить под ночным светилом, которое мало уступит дневному — мечтательно произнесла романтичная Тома.
К концу второго года после катастрофы, неожиданно откликнулся один из спутников Службы Спасения. Это был совершенно "тупой" спутник, работающий по жесткой программе. Он ловил источники лесных пожаров и вообще все, что выделялось на фоне температурой или яркостью. Исправно, вот уже два года, сигнализировал о том, что на горячей половине планеты бушует небывалый пожар, и его нисколько не волновало, что на это сообщение не приходит никакого ответа. Конечно, как и любой спутник Службы Спасения, он попутно, занимался космической съемкой поверхности в разных спектральных диапазонах.
"Надежда" посылала для всех спутников один и тот же сигнал, предписывающий им перейти на аварийную частоту и посылать сигналы по аварийному алгоритму. Такими сигналами, уже можно было обмениваться, правда, с мизерной скоростью. Поймал же два года назад челнок, сигнал с "Кракена", а тогда уровень помех был не меньше нынешнего.
Температурную и физическую карты планеты, на низкой скорости, спутник передавал почти неделю. Но никто никуда не спешил. Наконец смогли увидеть, что стало с планетой. Надо сказать, новости слегка обнадеживали. На горячей стороне планеты условия уже позволяли находиться людям в защитных комбинезонах. Хотя толку от этого было немного. Ураганы на суше были не менее злыми, чем в океане, а скорее даже более. Раскаленный от горячей поверхности ветер, нес почти со скоростью звука песок и пыль, которая убьет любого в несколько секунд. При такой скорости раскаленного ветра, не поможет никакой защитный костюм. Унесет за километры.
Но вот идея Полака об области, в которой возможно сохранились сравнительно нормальная биосфера, получила подтверждение. Действительно, на снимках со спутника, "Горный заповедник" на Западном континенте явно отличался от окружающих областей. Видно было, что волна исчерпала себя раньше, скорее всего воды в ней на более чем пять тысяч километром бега по суше, просто не хватило. Это самое маленькое расстояние до берега океана, от границ заповедника.
Ураганы тоже теряли свою силу в горной местности Западного континента. Скорость ветра постепенно падала до скорости обычного урагана, затем воздух терял песок и пыль. До границ же заповедника, ветер долетал, даже не сильный, а вполне умеренный, по терминологии метеорологов, а иногда и вовсе стихал.
— Есть смысл попробовать туда слетать — произнес Жозеф, рассматривая на большом полиэкране компа спутниковые снимки "Горного заповедника". — Непонятно где там люди, но несколько сотен как минимум должно быть. Там были и туристы, и персонал, и экологи.
— Жаль, что станции поля не работают и долго еще не заработают. Они засыпаны песком, пылью и утрамбованы ураганом так, как будто бетоном залиты. А там как назло нет ни одной.
— Слетать можно и нужно, а вот переселятся туда, я бы не рискнул — неожиданно сказал Марк, и вызвал бурю возмущения.
— Почему? — недоуменно спросила Тома. — Там почти нормальная местность. Нет ветра, по крайней мере, такого как тут.
— Но тут у нас есть ториевая станция и неограниченный ресурс энергии. Отсюда можно на "Кракене" и "Надежде" куда угодно путешествовать. Навалом рыбы в океане, которую мы научились ловить и полно водорослей, из которых мы уже научились делать еду. Там придется обходиться без поля, а значит уставать и двигаться раз в десять медленнее, чем сейчас. Это мне туда можно, мой организм не модифицирован. Вернее наполовину модифицирован. А вот как вы все будете там себя чувствовать, не берусь судить — пояснил профессор.
— Ладно, слетать вначале нужно, а потом будем думать, где жить — сказал Жозеф. — Может быть, жить там и сюда наведываться, а может и там что-нибудь есть. Но тут оставаться, тоже не дело. С ума сойти можно от этого вечного шторма. Некоторые, из подвала уже два года не выползают. Да и склады еще не все осмотрели на известных нам подводных базах и на Туманном, может, что полезное найдем. Не до того было.
— Когда сможете лететь?
— Да мы всегда готовы — ответил Арнол.
— Давайте, определяйтесь с составов экипажа и вылетайте, если капсула в порядке.
Вылетели втроем, сложившейся к этому времени дружной компанией. Арнол, в качестве командира, Полак в качестве научного консультанта и Тома как врач. Роли эти, конечно были придуманными, каждый создал видимость осмысленности именно своего участия в экспедиции. На самом деле все жители Туманного острова, давно уже маялись бездельем в подземелье. На любое осмысленное дело поток добровольцев не иссякал. Лететь хотели многие, но рисковать всеми, кто спасся, не хотелось, потому и назначили в полет волевым образом тех, кто давно уже облетал капсулу и придумал саму эту экспедицию.
За семь часов рассчитывали покрыть все расстояние до "Горной страны", ошибку в большую сторону никто не боялся, могли облететь хоть вокруг планеты. Реально беспокоило только отсутствие связи. Эфир был по-прежнему непробиваем из-за помех, стоили удалиться от острова на пару сотен километров. Человеку технологической цивилизации тяжело ощущать себя одиноким. Хотя и это было скорее элементом психологического дискомфорта, чем реальной опасностью путешествия.
— Интересно, а наш генератор поля с "Надежды" сможет заменить станцию там, в "Горной стране"? — задала Тома, давно мучивший ее вопрос. — Каков радиус его действия?
— Может — убежденно сказал Полак. — Мы же сами являемся накопителями поля, и если заходить в капсулу поочередно и как бы подзаряжаться там то, думаю, можно довольно большое количество народа и лечить и регенерировать при нужде. На тысячу лет хватит, не меньше, если топливо перевести "Кракеном" на Туманный, а с него капсулой, в "Горную страну".
— Сколько рейсов нужно сделать? — с сомнением покачала головой Тома.
— Один в пять лет, всего-то. Не обязательно подряд рейсы делать. Хранить капсулы с дейтериевым топливом можно и на Туманном, тем более что охранять не нужно — объяснил Арнол.
— Действительно, все не так сложно, на первый взгляд — согласилась Тома.
— Ну что, сможем мы пройти под землей до Туманного острова — допытывался Кер Синах у инженера.
— Наверно сможем, только за какое время. Не уверен, что у нас хватит ресурсов и времени для этого. Люди на пределе, до сих пор непонятно что там случилось наверху, может и нападать ни на кого не нужно уже.
— Люди делом займутся, а то уже с ума сойдут скоро от этого подземелья. Что толку в этом "небесном огне", если он сжег неверных, а верных загнал в пещеру. Кому это надо?
— "Сам ты сошел с ума, уже давно, и я схожу вместе с тобой" — подумал Гоа Чих, наблюдавший эту сцену.
Помощник вождя движения, давно разочаровался в борьбе против непонятно кого, непонятно за что. По-правде говоря, он и не очаровывался особо никогда этой борьбой. Но раньше нужно было посылать молодых дурачков на смерть и получать на свой счет неплохие деньги, которые потом просаживать с полным удовольствием в ресторанах и парках развлечений тех самых неверных. Сейчас же нужно гнить тут в подземельях, без всякой надежды вырваться. Сейчас-то ради чего жилы рвать? Кто заплатит ему? Против кого бороться?
Старик совершенно спятил, собирается копать подземный ход на Туманный остров, это как минимум десять тысяч километров. Он, Гоа Чих, не собирается потакать этому безумию. Лучше постараться добраться до мест, на которых можно выйти на поверхность. На это еще можно тратить остаток жизни, которая благодаря науке неверных у него составит не одну сотню лет. Только вот где оно это место, если непонятно даже что случилось с планетой. Ладно, пусть роет свой тоннель, а через каждую сотню километров, можно вытаскивать на поверхность камеру и осматриваться. Должен же этот кошмар наверху иметь свои границы. А пока пусть старик тешиться.
— Если принять скорость в один метр в пять минут и расстояние в десять тысяч километров, то при круглосуточной работе фабрики нанороботов, прокладка всего тоннеля займет времени примерно сто лет — подвел итог инженер, произведя несложные расчеты. — Простите, но ради чего я буду это делать? Раньше мне платили неплохо, и я занимался этой вашей борьбой. А сейчас зачем надрываться? Я и потратить деньги не могу.
— А жить ты хочешь, без боли? — спросил его Кер Синах. — Ты думаешь, я тебе буду платить? Нет, скотина, я просто буду тебя меньше истязать, если твоя машина будет двигаться.
— Если она будет двигаться медленнее чем названная тобой сейчас скорость, то тебя будут пытать, очень больно, но неопасно для твоей никчемной жизни, а если быстрее, то мучить не будут. Вот и весь твой жизненный стимул. Отныне твоя цель жить без боли.
— Прикуйте его к машине, и не отпускайте, туалет соорудите рядом и назначьте в дежурство по уборке за ним, одного из рабов. Если будет хоть что-то не так, вы знаете что делать, чтобы он не умер, но и не жил — отдал Кер Синах приказание своим ассасинам и быстро пошел прочь.
Своих телохранителей вождь воспитал в правильном русле. Никому из них и в голову не пришло задавать вопросы. Мгновенно принесли цепочку, приковали его к корпусу фабрики нанороботов, и объяснили, что если на следующий день, ровно в это время, тоннель не углубится в нужную сторону на полтора километра, он узнает что такое настоящая нестерпимая боль.
Инженер не ожидал столь скорого поворота в своей судьбе, но поверил в предсказанное ему ближайшее будущее сразу. Знал, как тут дела решаются, и решил отложить все пререкания, в надежде на лучшее. Он не осознавал еще, что уже до конца жизни не сможет никуда отойти от своего рабочего места. Наблюдавшему за ним Гоа Чиху, это было совершенно ясно сразу, и он с удовольствием отметил про себя, что некоторые не понимают, какую цену могут иметь сладкие удовольствия и большая зарплата. Хотя, не окажись тут этот инженер, неизвестно, еще, что стало бы с ним там, наверху. Сам Гоа Чих, не колеблясь, выбрал бы мгновенную смерть наверху, чем такую жизнь как это ничтожество, которое уже через пять лет превратится в тупую полусумасшедшую скотину способную только прокладывать ежедневно полтора километра тоннеля.
Гоа Чих, молча сплюнул и пошел в сторону уровня, где обитали инженеры. Пора было присматриваться к тому, кто способен заменить нынешнего инженера, чья жизнь окончится максимум через десять лет. Его пример будет лучшим стимулом для следующего. Деваться им все равно некуда, пусть сравнивает работу при относительной свободе с рабским существованием на цепи, пока не сдохнет после того как окончательно сойдет с ума. Инженеров не так много, но лучше потерять одного, и не знать никаких хлопот с остальными. Они думают, что имеют ценность для вождей. Нужно объяснить каждому, что отныне является ценностью для них самих. Или повременить с такими крутыми мерами, Гоа Чих пока не решил что выгоднее.
Панорама на экранах внешнего обзора "Надежды" начала меняться задолго до приближения к заповеднику "Горная страна". Как только влетели в область горных хребтов, о чем судили по наложенной на экран карте, облачность стала меньше и ниже, тучи изливались дождем задолго до того как достигнут заповедника. Хотя чистого от облаков пространства не было нигде. Но ветер, по измерениям с капсулы заметно стих, хотя по-прежнему классифицировался как сильный ураган. Но все же обычный ураган, такие случались и раньше. А при подлете к точке назначения, ветер внизу почти стих, он уже совершенно не мешал посадке. Горы и правда, сильно ослабили ветер. Чем-то состояние атмосферы в межгорье напоминало уже виденное Томой и пилотами челнока состояние в той кальдере, куда приводнился челнок с орбиты. Только там был бешеный гон облаков ураганом над бухтой при сравнительно слабом ветре в ней, а тут небо затянуто тучами, но движение их почти как то, давно забытое, привычное до катастрофы. Требовалось только выбрать куда садиться. "Надежда" завершила второй круг над долиной.
— Да, тут должны были остаться люди, даже на поверхности вполне нормально, непонятно где они все. Давайте еще один круг дадим — предложил Полак.
— Вон же они, не туда смотрите — подсказала Тома. — Садимся на ту поляну.
К ним, задыхаясь от радости, уже бежали несколько сот человек.
К капсуле приблизились несколько человек, скорее всего лидеров местной общине, остальные остановились в отдалении, стараясь не мешать.
— Здравствуйте — представился сравнительно молодой еще человек — меня зовут Феликс, я директор заповедника "Горная страна". Уже два года мы не имеем никаких вестей о внешнем мире.
Экипаж "Надежды", рассказал о своем первом разведывательном полете и засыпал дирекцию заповедника вопросами, как они выжили и чем занимались все это время.
Всего в долине проживало несколько сот человек. Это была самая большая, из известных на сегодняшний день, колония выживших после катастрофы. Удачно, что тут нашлись представители почти всех специальностей, хотя приложить свои знания большинству из них было пока невозможно.
Гостей провели в административное здание и дали возможность отдохнуть, покушать, а директор заповедника тем временем рассказывал обо всем, что случилось с ними за долгих два года. Видно было, что он просто желает поведать новым людям обо всех злоключениях в межгорье.
Глава 7. "Горная страна".
Феликса только что назначили директором самого красивого на планете, как он искренне считал, заповедника. Он любил свои горы и леса. Понимал и сожалел, что все меньше дикой природы на планете и всячески пропагандировал создание таких вот зон дикой природы.
— Природа должна быть именно нетронута, и не нужно там ставить свои станции и закапывать свои реакторы — горячился он на заседаниях Совета Попечителей заповедника. — Горы миллионы лет стояли без них, им эти штуки не нужны, они нужны только туристам, но для них и внешнего поля достаточно.
Члены Совета, в общем, были согласны с ним. Действительно, ни предприятий, ни научных центров, которым нужна прорва энергии в заповеднике не было, и никогда не будет. А для питания компов и поддержки туристов с избытком хватало и фоновых мощностей. Единственное возражение было лишь у энергетиков, которых беспокоил довольно сильный провал интенсивности статического поля в межгорье. Они все время ворчали, но в итоге отступились. В конце концов, их возражения сводились лишь к тому, что провал этот нарушал симметричную картину распределения поля, то есть некую абстрактную, одним им понятную красоту. На, совершенно не аргументированное возражение экологов — "ну и пусть нарушает" — энергетики, столь же не аргументировано поджимали губы и презрительно молчали. Постепенно споры утихли, а представители энергетиков вообще перестали посещать заседания Совета, мотивируя тем, что ни одной их установки на территории заповедника все равно нет, и не будет, а значит и обсуждать нечего.
