Спасти в себе дракона

Так и я — с точки зрения людей даже бегаю очень тихо, а вот для крыс, наверное, как конь копытами грохочу.

Передохнув пять минут (все-таки магическое истощение оказалось весьма близким, осторожнее нужно, я далеко не горнопроходческий комбайн) отправился исследовать ведущий наверх ход. Вот только он оказался, как и нижний, завален оплавленными камнями. Правда, тут, сверху, жар был явно сильнее — камни оплавились так, что спеклись в единый монолит, без всяких отверстий. Даже по полу хода протекло несколько небольших ручейков расплавленного камня, впрочем, застывших пройдя три-четыре метра. У меня сложилось впечатление, что оба хода завалило в результате одного события — сверх мощного удара при штурме замка или может какого-то неудачного магического эксперимента.

Решил вернуться обратно в ту часть хода, что была "ножкой" буквы Y. Дойдя до конца, обнаружил, что ход прерывается идущей поперек стеной. Внимательно осмотрел стыки поперечной стены с боковинами хода. Везде камни смыкались очень плотно — иголку не просунешь. Но в том-то и дело — не были соединены цементным раствором, а именно смыкались! Это точно потайная дверь. Хотя какая-то очень заметная дверь, выходит. Впрочем, это наверно только изнутри не озаботились маскировкой, ибо без толку. По любому, если идя по тайному ходу, уткнешься в перпендикулярную стену перекрывающую проход — заподозришь потайную дверь.

С увлечением приступил к ощупыванию камней стен. До определенной высоты все шло хорошо, но потом мне стало не хватать роста. Напитывать магией когти, для карабканья по стенам я не собирался — итак недавно чуть не получил магическое истощение. Однако исследовать верхнюю часть камней на предмет обнаружения механизма, открывающего тайную дверь — страсть как хотелось. Вот тут-то я и открыл, какой замечательный и невероятно удобный инструмент — драконий хвост. Я вообще усомнился, что потеря людьми хвостов в ходе эволюции была благом. Орган-то, архиполезный! Считай дополнительная рука. Так что, наверно, это была именно потеря.

В наследственной информации, отвечающей за этот очень полезный и сложный, но переставший быть жизненно важным орган, стали стремительно накапливаться генетические сбои, как только орган перестал быть критичен для выживания.

Подобное мы наблюдаем сейчас со зрением. Развитие массовой доступной оптики и результат: статистические данные окулистов за последний век показывают невероятный рост врожденных отклонений зрения. Причем именно врожденных, а не приобретенных. Еще в 30-50 годах двадцатого века ребенок, вынужденный носить очки был такой редкостью, что не в каждом классе встречался.

Конечно, детские обзывательства и дразнилки во многом бессмысленны, но практически полная потеря смысла в обзывательстве "очкарик" говорит о многом. Из исключения — очки стали обыденностью. Кого дразнить, если пятая-четвертая часть класса носит очки по медицинским показаниям, а еще часть — по имиджевым, для поддержания выбранного образа. Контактные линзы ничего не меняют — суть-то проблемы не во внешнем виде, а в лавинообразном росте генетических сбоев в части ДНК отвечающей за зрение. Если не будет найдено способов исправления сбоев ДНК, то поколений через пять-десять возможны теории: глаза — это атавизм эволюции человека, оставшийся с тех диких времен, когда детям после рождения еще не имплантировали искусственные окуляры.

Такое вполне реально. На искусственные глаза можно повесить очень большой функционал и когда при разумной цене, качество искусственных глаз превзойдет биологические, начнется массовая замена. Сначала просто людям потерявшим зрение, потом например, военные, глядя на своих коллег, вернувшихся после госпиталя и, видя большую эффективность в бою владельцев искусственных глаз, начнут задумываться, что лучше: Быть похороненным после боя, оставшись с родными глазами или выжить с искусственными?

Потом будут спортсмены и экстремалы. И, если скажем стрелкам или теннисистам с искусственными глазами могут запретить участвовать в официальных соревнованиях, то экстремалов этим не удержишь. Ну, а глядя на своих кумиров, станет подражать молодежь, даже которой эти искусственные глаза не особо и нужны — круто ведь! Когда же та молодежь вырастет и сама обзаведется детьми и внуками, это уже будет естественной нормой общества. Не поставить любимому внуку искусственные глаза, которые эффективнее, даже абсолютно здоровых естественных — будет как сейчас запрещать делать прививки. Да, есть и такие, но их абсолютное меньшинство.

Впрочем, отвлеченные размышления не мешали мне ощупывать стены, что, в конце концов, и дало результат. Один из камней, с едва слышным скрежетом закачался. Обрадовано надавил кончиком хвоста как можно сильнее, но видимо не по центру камня: раздался хруст, камень провернулся подобно турникету и за неимением креплений, вывалился из гнезда. Я шокировано уставился на каменный прямоугольник, с задней стороны которого торчал какой-то ржавый обломок. Подпрыгнул и заглянул в образовавшееся отверстие: Если снаружи оно было размером с ладонь, то дальше, сужаясь, переходило в туннель, размером со спичечный коробок, все дно которого было усыпано ржавой трухой.

Жалко, жалко, все давно сгнило, — разочарованно подумалось мне. Однако в следующую секунду содрогнулся от понимания. — Черт! Какой же я идиот! А если бы дверь открылась в комнату или коридор, а в ней находился балахонщик? Уже через полчаса весь замок охотился бы на маленького дракончика!

Насколько же это легко — сказать себе "сдерживать порывы детского организма" и насколько сложным оказывается в реальности! Увидел и сразу загорелся — ну как же: Настоящий тайный ход, с настоящей секретной дверью!

Еще несколько минут я корил себя за неосторожность и обдумывал способы сдерживать импульсивность детского драконьего организма. По всему получалось, что если личностная суть завязана на душу, то мозг выступает подключаемым физическим вычислителем. Вот он то и подвергается регулярным гормональным атакам развивающегося драконьего организма.

Вспомнился мир недоступный для демонов и общение в нем с душами, ставшими призраками во время одного из заданий, на которые меня отправлял демон-бог. Большинство душ, лишившись тела, оказывалось крайне ограниченно в своих мыслительных способностях, как правило, их хватало лишь на одну единственную мысль, становившуюся для них всем. Например, отомстить убийце/врагу или помочь родственникам/друзьям, сообщив или передав что-то. Только у очень могущественных душ хватало сил мыслить полноценно и после утраты тела, а значит и возможностей мозга.

Иллюзий, что моя душа достаточно могущественна, я не испытывал — были, знаете ли возможности посмотреть и сравнить. Не, моей душе еще развиваться и развиваться.

Вмешиваться в растущий драконий организм какими-нибудь расслабляющими или успокаивающими препаратами тоже было нельзя. Ведь неизвестны возможные последствия — запросто можно самого себя искалечить.

Остается только попробовать какие-нибудь медитативные практики. — После этой мысли меня снова пробило на хи-хи. Представившаяся сценка, сидящего в позе лотоса дракончика и крутящего в передних лапках шарообразные камешки, оказалась слишком сюрреалистична.

Успокоившись, я прислушался к себе — нет ли больше каких странных порывов. Ничего не обнаружилось, кроме разве что вполне невинного желания перекусить — все же бегал и туннели исследовал я уже немало времени.

Вот тут-то меня и накрыло жуткой мыслью: — Запасы мои там, сам я здесь, а крысы в это время могут...

Охваченный яростью и гневом дракончик, стрелой сорвался с места и устремился вглубь, приведшей его сюда трещины — хода.

Более-менее прийти в себя мне удалось где-то на половине пути. По крайне мере я перестал строить планы по истреблению всех, всех, всех крыс в мире, если хоть одна из них посмела посягнуть!

Впрочем, взрослая часть разума была согласна с идеей уничтожения тех конкретных крыс, кто, возможно, покусился на драконьи запасы. Если этого не сделать я, либо лишусь припасов, либо буду вынужден постоянно их караулить, не имея возможности отойти.

Однако стоит подумать о чем-нибудь отвлеченном, не накручивая себя. Например, как я так замечательно бегу назад к припасам, не задумываясь о дороге и в тоже время стопроцентно убежденный в правильности пути. Тут меня знакомо накрыло, и я получил новый клочок знаний о драконах.

Если перевести полученные знания в привычные слова: Драконы, не имея потовых желез, практически не пахнут, но все же, некий минимум дает естественный газообмен в процессе дыхания. Запах чрезвычайно слабый, но именно к нему у драконов повышенная чувствительность. Другие, даже имеющий самый острейший нюх существа не способны уловить этот запах уже через десяток-полтора минут. Однако дракон может пройти по следу другого дракона или собственному и через несколько суток. Так что заблудиться мне не грозит — я всегда могу вернуться по собственному запаху. В то же время унюхать меня очень сложно — здоровые драконы практически не пахнут! Только если больные или долгое время неправильно питавшиеся.

Влетев в широкую трещину-пещерку с лужицей, образованной медленно сочащейся водой, я сразу кинулся проверять запасы. На взгляд все было на месте и я, на ходу жуя копченую рыбину, стал обнюхивать свое логово по кругу. Свежих запахов крыс не было. Впрочем, пещерка уже основательно пропахла специями и копченостями, поэтому закончив с рыбиной, временно прервал начавшийся обед и отправился поочередно обнюхивать все окрестные проходы. Только завершив это, я окончательно успокоился — крысы даже не приближались к моему складу. Вообще, судя по запахам, встреченная мной вчера крыса была единственной за долгое время посещавшей здешнюю часть замка. Умиротворившийся таким знанием дракончик приступил к плотному обеду.

Закончив с обедом, я попытался помедитировать, хотя ничего не вышло. (Наверно потому, что при попытках сесть в позу лотоса, пробивало на хи-хи). Попробовал расслабиться и дать выход копящимся детским эмоциям. Кто скажет, что я бегал за собственным хвостом — наглый клеветник!!! Имели место релаксационно-оздоровительные подвижные игры!

Только наигравшись, я ощутил себя готовым к новым исследованиям. Да, да — я откровенно опасался, что меня опять незаметно захватят детские эмоции, поэтому решил дать им выход.

Немного поколебался — с исследования чего начинать: с окрестностей своей пещерки или с далекого, заброшенного тайного хода. Не смотря на опасения за собственные запасы, решил начать все-таки с тайного хода. Возможность, при возникновении угрозы покинуть замок, была архиважной. Тайный ход находился гораздо ниже моей пещерки, и у меня была неслабая надежда, что он может вести к подземному выходу из замка. На худой конец, просто проходить вблизи, а там уж я как-нибудь по трещинам, да крысиным ходам проберусь.

Добравшись вновь до тайного хода, я часа два исследовал проходы и трещины, стараясь найти путь в обход завалов. Ничего не нашел — все ведущие в более-менее подходящем направлении трещины, оказались заблокированы расплавленным камнем. Такое впечатление, что там не взрыв произошел, а что-то невероятно мощно горело.

Или сильный огненный элементаль побушевал, — вдруг всплыла мысль. Причем мысль была не как догадка, а как уверенность в происшедшем, вроде той, что появляется, когда смотришь на пустую вазочку из-под конфет и перемазанную шоколадом мордашку ребенка. Отчего появилась подобная уверенность я разобраться так и не смог. Пришлось отложить этот вопрос на будущее.

Вернулся назад в заброшенный тайный ход, являющийся местной "дорожной развязкой" и решил положиться на нюх в выборе того, какую трещину-ход изучать следующей. Все попытки настроиться на интуитивный поиск полезных и нужных запахов, вроде того, как я искал воду в кладовой, оказались безуспешны. Воду, кстати, нанюхал в трех направлениях. Первое, самое по запаху слабое и далекое — это откуда я пришел, второе — один из самых популярных крысиных трактов, похоже, главный крысиный водопой. В третьем направлении вода была сильно плохая, хотя и туда вело немало крысиных следов. Даже как-то странно: у крыс есть прекрасный (судя по запаху) источник воды, а все равно ходят и к этому, отдающему всяким мусором, химией и даже фекалиями.

Канализация! — сообразил я в следующий момент. — Но, почему же, я так торможу, сразу не смог понять? А ведь, похоже, когда я настраиваюсь на драконьи инстинкты, рассудочная часть, если не отрубается полностью, то, как минимум, сильно приглушается. Нужно быть с этим осторожней, хоть отдавшись драконьим инстинктам, я и не глупею до уровня животного, но логическое мышление явно начинает хромать.

Впрочем, это все потом, сейчас главное — канализация, ведь это тоже выход из замка. Запах же придется потерпеть.

С энтузиазмом я устремился вперед. Даже случайно встреченная крыса не слишком отвлекла от цели. А ведь это была первая крыса обычных размеров, увиденная мной. С испуганным писком она скрылась в совсем уж узкой щели. Я не биолог, но, на мой взгляд, крыса была самой обыкновенной, ничуть не отличающейся от земных. Постоял, принюхиваясь у места, где скрылась крыса. Судя по запахам в этой части замка изобиловали и маленькие, и гигантские крысы. Унюхал недалеко даже место недавней трапезы — похоже, гигантские крысы охотно едят мелких. Впрочем, они охотно и друг друга едят.

Наверное, так и растет подпольная часть замка: Мелкие крысы, прячась от больших, расширяют и соединяют между собой совсем тоненькие трещины. Большие крысы, пытаясь достать мелких — по чуть-чуть расширяют проходы под себя. Я встречал уже немало мест, где узости проходов были расширенны и судя по следам на камнях — именно крысиными резцами. У крыс резцы растут всю жизнь, где-то им все равно их стачивать нужно, а так заодно и новые ходы становятся доступны.

Впрочем, додумывал я все это уже на бегу — вход в канализацию был уже совсем близко.

Судя по всему те, кто восстанавливал данную часть замка, впечатлились оставшейся от древних системой водопровода и канализации и постарались в меру своих сил воспроизвести её. Здесь, между скрепленными цементом камнями стены, была замурована довольно широкая глиняная труба, по дну которой текла неаппетитно пахнущая вода. Причем труба была не просто, тупо замурована в стену, а лежала в своеобразном стакане из битума (или какой-то другой подобной вязкой смолы). Похоже, слой битума между камнями стены и трубой призван был смягчать последствия землетрясений и ударов и при осадах замка. Без этого, даже небольшое смещение каменной стены привело бы к трещинам в трубе.

Пожалуй, странно, что древние строители ничего подобного не сделали, — подумалось мне. — Как водоводы в их стенах ремонтировать, случись что. Хотя..., представляя их уровень знаний и умений — они бы просто расплавили поврежденный участок по новой, магически формируя в нем внутреннюю сеть водо, воздухо и прочих водов.

Впрочем, проблемы древних это сугубо теоретический вопрос. Я же разглядывал глиняную канализационную трубу сквозь широкое отверстие, прогрызенное крысами в её верхней части.... Слой битума все-таки не смог защитить её от очень сильного удара, в результате которого образовалась трещина в стене (впоследствии расширенная под свои размеры крысами), по которой я и пролез сюда. Глиняная труба, имеющая 10-12 сантиметров толщины, тоже треснула, причем ее края сместились в бок, друг относительно друга сантиметра на три. Несмотря на трещину, канализация работала, и вода текла дальше по трубе — закаменевшая смесь грязи и битума забила трещину почти по всей окружности трубы, кроме самого верха, где сделали себе вход крысы.