Средиземье. Путь Майара. Общий текст

В этот раз очередь выпала на десяток Греса. Меня, как полноценного члена коллектива, также привлекли к этой задачи. Я признаюсь, весьма рад внести некое разнообразие. Служба и тренировки вещь конечно нужная и полезная, но и развеяться не помешает.

Такие дозоры в среднем занимают около недели. Что бы охватить побольше деревень, все воины едут на лошадях.

Мой конь носил имя Яблоко, и он мне очень понравился. Высокий, мощный (коня подобрали серьезного, под мой вес и рост), черный в белых яблоках, он смотрелся замечательно красиво.

С Яблоком мы познакомились в конюшне, и он решил считать меня хорошим человеком, когда я угостил его куском хлеба, густо посыпанным солью.

К тому времени я, конечно, не стал нормальным наездником, но на коне держался более-менее уверенно. Мое тело привыкло, я уже не вываливался из седла при внезапных остановках, не натирал задницу, или ноги.

В общем, передвигаться на лошади здорово. А если тебе не нужно делать это целый день, и не обязательно скакать сто лиг, но это занятие становится радостным и интересным. Я еще на Земле мечтал этому научиться.

Мы выехали рано, когда в Изенгардской долине лежали тени, а утренний туман стелется над землей. Первые птицы только начинают распеваться. Воздух бодрит и отчётливо отдаёт сыростью.

Шагов на сто впереди двигался парный разъезд, а остальные двигаются более-менее компактной группой. Я ехал стремя в стремя с десятником. Изредка мы перекидывались общими фразами. С десятником у нас сложились 'правильные' отношения. Он мой начальник. Но властью своей не давит, а я, не смотря на нашу дружбу, не наглею, охотно выполняю все приказы и распоряжения, и не подрываю его авторитет. В общем, получилось как надо.

Грестлинг уже неоднократно совершал подобные поездки, хорошо знал местность, и рассчитывал в этот раз вернуться в крепость через семь дней.

Мы находились на полном само-обеспечении, и позади каждого из нас, на седло, приторочен мешок с провизией. Так что не пропадем. Может, и дичь в лесу подстрелим, или местные чем-либо угостят (хотя гостеприимством не советовали злоупотреблять).

На Изенском броде мы повернули направо. Вода чуть слышно клокотала, перекатываясь через торчавшие камни. Пару раз плеснула рыба.

Наша задача состоит в движению по деревням, лежащим вдоль западных отрогов Мглистых гор. Три дня строго на север, потом день на запад, и три дня назад, до крепости.

В тот раз я впервые и так близко познакомился с дунландцами. Обычные люди — крестьяне, рыбаки и охотники. Все, как правило, смуглые, среднего роста, шесть футом для этого народа уже много, и таких людей можно по пальцам пересчитать. У большинства карие глаза, темные волосы, мужчины отращивают бороды и усы.

Одеваются просто, если не сказать бедно. Кожа, шкуры животных, дешевая ткань. Все дети, и многие взрослые, обходятся без обуви.

Живут в деревнях, стоявших, как правило, около многочисленных речушек. Если речки нет, то присутствовал родничок или колодцы. Сажают хлеб, разводят скот, работают на огороде. Много охотников и бортников.

Жизнь у этих людей тяжелая и однообразная. Вот, например, что собой представляет их изба? Небольшое строение, где в тесноте живут семь-десять человек. Полы по большей части земляные, а это значит там полно всяких неприятных насекомых. Крыша из соломы, в лучшем случае из дранки (это кора). Небольшие оконца, затянутые бычьим пузырем. Печка, сени, и пристройки — коровник, курятник и овчарня.

И с утра до вечера однообразный крестьянский труд. Одно поколение сменяет другое, и так век за веком.

Несмотря, а возможно благодаря таким условиям, дунландцы гордый и ранимый народ. И пустых шуток от посторонних не любят.

В каждой деревни, нас неизменно встречал староста. Он приглашал десятника себе в дом, незатейливо угощал. И пока десятник расспрашивал его о последних новостях, интересовался, есть ли в чем нужда, не творит ли кто-то несправедливость и зло, мы или просто его ждали около избы, или совершали небольшую прогулку по деревни.

Сам я никогда не тратил времени попусту, и не ждал десятника. Обычно я вместе со Скрульфом и Ронтом обходили деревню и окрестности. Мне всё в диковинку и очень интересно, а мои спутники тоже не любили сидеть на одном месте.

Мне, к тому же, следовало внимательней осмотреться в этом мире. Познакомиться не только с правителями, воинами и магами, но и знать и хоть немного понимать, жизнь и интересы простого люда. Ничего зазорного или неприятного я в этом не видел. Вероятней всего, рано или поздно, я начну создавать свой поселок-город-государство. Где оно будет, и кто туда войдет, это пока другой вопрос. Но учиться понимать людей из различных социальных прослоек надо уже сейчас.

Местные, конечно, не бросались нас обнимать с радостными криками, но, в общем-то, настроены миролюбиво и спокойно. Всё это являлось следствием того, что Гондор проводил достаточно грамотную и правильную политику на подчиненных землях. А отсутствие альтернативы в лице притязаний на собственное государство или переход под другую руку, позволяло ситуации продолжать оставаться в неизменном виде.

Мы проезжали деревню за деревней. Иногда ночевали на чьем-то сеновале, иной раз в лесу. Раз нас застал основательный ливень, с грозами и молниями. И я, почему-то, совсем не удивился, обнаружив, что несколько человек явно побаиваются непонятного природного явления.

А уж лес в этих местах и красив, и богат. Очень часто лесную дорожку прямо перед нами перебегал заяц, олень или даже лось. Пару раз мы замечали диких свиней, разминулись с волчьей стаей. Волки выглядели упитанными, и значит нападать на такую опасную добычу, как человек, им незачем. Так что разошлись мирно.

Как-то раз, уже возвращаясь в крепость, и двигаясь по лесостепи, мы повстречали стадо туров. Мощные, сильные животные, настороженно сбились в плотную группу, выставив вперёд нескольких здоровых быков. Как жаль, что таких красавцев осталось на Земле совсем мало.

В небе мелькали цапли, аисты, а уж различной пернатой мелочи не счесть. Еще выше, под облаками, можно заметить парящих хищных птиц — ястребов, орлов, соколов. А это говорит о том, что добычи здесь хватает.

По вечерам мы устраивали привалы, варили кашу или поджаривали подстреленную лучником Пэгом дичь. Запах костра, свежий ветерок, звуки леса, и радость от самого первого путешествия запомнились мне на всю жизнь. Средиземье дарило замечательные эмоции, и с каждым днем радовало все больше и больше. Я неоднократно мысленно благодарил Азре за прекрасную возможность, что он мне подарил.

Но я не терял время даром. На привалах всегда просил кого-нибудь поучаствовать со мной в учебном бое. Несколько раз занимался стрельбой с Пэгом.

Также я сообразил, что передвигаясь на лошади, можно использовать это время с пользой. Я тренировался в магии. Учился чувствовать окружающих, в том числе и Яблоко. Конь, кстати, практически всегда излучал сильный позитивный, иногда даже весёлый настрой. Это натолкнуло меня ряд интересных мыслей. Вот, например Радагаст Карий — за счет чего он управлял птицами и прочими животными? Почему они его любили и охотно слушались?

Понятно дело, эта магия Жизни смешанная с магией Разума. Могу ли и я продвинуться в этом направлении?

Кстати, очень интересная деталь — Радагаста слушались огромные орлы. Но мало кто знает о версии, согласно которой гигантские птицы это те же Майары, выбравшие для своего воплощения другую форму. Так за счет чего одни Майары помогали другому? За счет дружбы, общей цели или чего то иного?

Но эта теория. А пока же я самостоятельно изучал практику. Учился чувствовать эмоциональный и энергетический фон людей, животных и окружающего мира, делал попытки отдавать мысленные команды Яблоку, старался уловить мысли других воинов и 'гонял' энергию по своему телу...

Днём, когда особенно жарко, я часто холодил себе ладонь и хлопал коня по шеи, или крупу. Яблоку, судя по всему, такая прохлада очень нравилась, и он радостно ржал.

В Изенгард, как наш десятник и рассчитывал, мы вернулись под вечер седьмого дня. Следующий день нам дали на отдых и помывку в бане. А затем началась ежедневная рутина.

Двадцатого сентября, разбившись на десять отрядов, наша сотня 'Степная доблесть', оснащенная многочисленными телегами, и специально набранными из деревни возничими, отправилась на сбор дани по окрестностям. Такое мероприятие происходило ежегодно. По правилам местные жители отдавали десятую часть всего, что удалось взять за год с поля, леса и реки.

Официально дань взымалась 'за защиту'. А практически, говоря современным языком, всё это можно было назвать 'платой за крышу', потому что в данной местности иногда десятилетиями не случалось ничего страшного. Можно сказать, что Изенгард получал своё, за охрану от себя же!

Наш десяток опять проехал через ряд деревень. В этот раз местные смотрели на нас менее дружелюбно. Еще бы, кому нравится отдавать кровное, которое в ином случае можно или продать или вложить в собственное благополучие?

Через семь-девять дней все маленькие отряды возвратились с честно отобранным добром в крепость.

29 сентября Изенгард отмечал праздник. Он назывался 'День Изобилия', и посвящён собранному урожаю, плодородию, и семейному благополучию. К этому времени в деревнях завершались все полевые работы: вывоз хлеба в овины, жатва, сборка льна. Люди сделали запасы на зиму и теперь имели полное право отдохнуть и развлечься.

По традиции, в этот день в Изенгарде устраивалась ярмарка, небольшое гуляние и различные соревнования, на которых мог поучаствовать любой желающий, и даже заслужить приз.

Для этой цели, снаружи, на холме недалеко от Изенгардских стен сколотили небольшую трибуну для зрителей — тех, что богаче и знатней. Простой люд стоял, где ему вздумается. Некоторые залезали на деревья для лучшего вида.

Ристалище продолжалось весь день. Сначала соревновались между собой лучники. Немало местных степных и лестных умельцев, по крови дунландцев, пришло поучаствовать. Призом служил прекрасной лук, гондорской работы, с красивыми накладками из серебра. Комплектом к нему шёл удобный и дорогой колчан с тридцатью стрелами. Победителем в этом соревнование, к огромной радости многочисленных местных жителей, вышел молодой дунландец по имени Осго. Он с достоинством принял от Воеводы лук и потряс им в воздухе. Толпа ответила радостным криком.

Осго наверняка заприметили и как пить дать пригласят в изенгардский отряд. Это соревнование, преследовало и такую цель — поиск перспективных и опытных воинов.

Потом проходило соревнование по борьбе без оружия. Парни и мужики боролись не плохо, но если бы здесь появился наш русский богатырь Александр Карелин, он бы им показал, что такое настоящая борьба!

Следом выступали воины в пешем поединке. Из оружия можно выбирать любое, главное затупленное. Этот поединок занял больше всего времени и под конец остался лишь один победитель. Лично я, да и почти все воины не удивились, узнав, что им стал лейтенант Креуг. Победителю достался замечательный шлем, с выдвижной стрелкой на нос, и боковыми накладками, защищающими уши и щёки. К шлему Креуг получил и дополнительное вознаграждение — бочонок приличного гондорского вина 'Кровь Дол-Амрота'.

Пока пешие воины отдыхали, своё умение показывали конники. У них проходило два вида соревнований — попасть копьём на всём скаку в довольно маленькое колечко, затянутое тканью, и висящее на веревке, а затем поединки один на один до победного конца.

В этих двух соревнованиях оба приза получили два разных гондорца из 'Память Нуменора'.

Потом, ближе к вечеру, прошла общая потешная схватка отряд на отряд. 'Степная доблесть' против 'Память Нуменора'. Двадцать на двадцать, самые лучшие из каждой сотни. Среди 'наших' находился и Грестлинг, и я очень переживал за друга. Но не судьба. Потомки нуменорцев показали, как умеют сражаться, и никому не отдадут первенства в этом деле.

Впрочем, итог общей схватки практически никого не удивил. Все уже привыкли, что в гарнизоне есть элитная сотню, и есть другая, проще, и рангом пониже.

Вы спросите, а почему я не участвовал не в одном из соревнований? Например, в борьбе? Ответ прост. Прежде всего, я не столь самоуверен, чтобы после четырех неполных месяцев думать, что стал серьезным противником для тех ребят, что мерились своими навыками. Ну а главная причина заключалась в том, что меня, как новичка, в тот день поставили на пост, на охрану ответственейшего участка крепостной стены у самого дальнего леса. Армия, она, знаете ли, и в Гондоре армия. Старослужащие по праву отдыхают и наслаждаются красивым зрелищем, а 'первогодки' служат. В принципе это даже справедливо, и именно так и должно всё проходить. А все детали, которые я здесь пересказал, я узнал впоследствии, с массой интересных и красочных деталей, от своего друга, десятника Грестлинга.

Последних победителей награждали уже в сумерках, при зажжённых факелах. Зрители и участники расходились уставшие, но довольные. Темы для разговоров на ближайшие два-три месяца найдены.

Ну а затем снова потянулись служебные будни. Каждый день, особенно когда он проходил на посту, казался длинным и утомительным. Но как-то незаметно дни складывались одни к одному. Вот уже неделя прошла, вот и осень закончилась. Пожелтела, а затем и облетела листва. Всё чаще небо стало темное, свинцовых оттенков. Залили дожди.

Затем пришли первые заморозки. И на юг Мглистых гор опустилась зима. В восточных степях, подальше от гор, она мягкая и тихая. Там температура редко опускалась ниже нуля по Цельсию.

Но в Изенгарде, благодаря близкому соседству гор, зимние месяцы выдавались холодными. До серьезных заморозков дело доходило не часто, но иной раз подмораживало не плохо, особенно по ночам.

Кроме всего, мы жили в районе Врат Гондора, между Белыми и Мглистыми горами. И из-за географических особенностей, здесь гуляли зимние ветра, накидывая немало снега, который постоянно приходилось расчищать. И температура вроде и не сильно падала, но постоянный ветер и сквозняки создавали какое-то не проходящее ощущение мерзлой и неприятной стылости.

За это время, Креуг ещё трижды вызывал меня на тренировочной поединок. Несмотря на понимание, что без конфликтов прожить не удастся, и эти маленькие унижение весьма небольшая плата за возможность спокойно жить и учиться в Средиземье, мне всё это начинало надоедать

К тому же я начал чувствовать исходящее от бравого лейтенанта настроение не просто поставить слишком умного новичка на место, но и усиливающуюся неприязнь. Чем она вызвана, я не понимал. Неужели моим желанием учиться, частыми тренировками и знанием грамоты.? Конечно, я осознавал, что выделяюсь из общей толпы, но испытывать ненависть? С чего?

Хотя, с другой стороны, это незначительные трудности. Я вспоминал наш мир, где всяких уродов, мстительных и недалеких людей, которые любят находить себе объект для травли, насмешек или собственного самоутверждения, на порядок больше, и радовался, что в Средиземье всё иначе.