— Не совсем, это было бы слишком просто, — улыбнулся Ваня уголком рта. — Это поляна для праздника. Ее создал сам древний Купало... А, помните, я водил вас на русалии?

— Конечно, — кивнул Димка. — Разве такое забудешь!

— Так вот сегодня — самая красивая ночь русальной недели. И совсем скоро вы все сами увидите, — пообещал Ваня. — Надо только немножко подождать, мы рановато пришли, впрочем, у нас есть еще одно небольшое дело, пойдем.

Он направился к просвету между двумя могучими елями и нырнул в лесную темноту. Димка и Лиса последовали за ним. Светила полная луна, потому даже человеческое зрение позволяло худо-бедно не натыкаться на деревья, а благодаря доставшимся им в прошлом году дарам Велеса, друзья видели все ненамного хуже, чем днем. Следуя за Ваней, ребята вскоре вышли из ельника. За елями оказалась березовая роща.

— Лис, ты венки умеешь плести? — неожиданно спросила Ваня, срывая какой-то цветок.

— Немножко, — сказала Василиса. — Кажется, это не очень сложно.

— Да, все просто. Я сейчас соберу тебе нужные цветы, нужно будет сплести тебе с Димкой два венка. Лишними они не будут, — Ваня протянул Димке сорванный цветок. — Это — иван-да-марья. Запомнил, как он выглядит?

— Угу, — кивнул Димка. — А зачем нам венки?

— Это оберег от русалок, ну и еще кое-что по мелочам, — ответил Ваня, сосредоточенно высматривая что-то среди берез. — В общем, так полагается. Еще лопухов нарви, немножко только. И, не забудь, когда будешь срывать цветы, делай так, чтобы стебли были как можно длиннее. А я сейчас вернусь... — сказав это, он быстро скрылся среди берез.

Лиса сидела на небольшом пеньке и старательно сплетала в венок принесенные Димкой цветы иван-да-марьи и лопухи. Вскоре вернулся Ваня с букетом высоких сиреневых цветов.

— Это что, тоже для венка? — спросила Лиса.

— Да, это плакун-трава, — пояснил мальчишка. — Она поможет нам цветок папоротника искать. И вот это тоже вплети, — он протянул Василисе несколько стеблей, унизанных овальными листочками и с маленькими розовыми цветками.

— Брусника? — спросила Лиса.

— Медвежье ушко, — уточнил Ваня. — Они похожи, но это не одно и то же. Если присмотришься, листья более светлые, чем у брусники.

Василиса кивнула и вернулась к своей работе.

— А почему плакун-трава? — заинтересовался Димка. Задание он уже выполнил и теперь отчаянно скучал.

— Потому что она умеет плакать, — сказал Ваня.

— Это как? — подняла голову Лиса.

— Очень просто — стоит растение, а с листьев стекают капельки, похожие на слезы. Ты не отвлекайся, тебе два венка нужно сплести.

— А почему два? — спросил Димка.

— Тебе и Василисе, — ответил Ваня.

— А тебе?

— А мне не нужно, не успеем, да и вряд ли мне что-то будет грозить, — беспечно сказал мальчишка, заворожено наблюдая за процессом плетения оберега.

Вскоре первый венок был готов. Лиса довольно оглядела результат своих трудов и надела на голову.

— Ну как я вам? — спросила она, повертевшись.

— Прикольно, — прокомментировал Димка и тут же добавил. — А может, не надо мне венок, он выглядит по-девчачьи?

— Надо, — решительно сказал Ваня. — Нормально он выглядит. И не вздумай его ночью снимать, понял?

— Ладно, — вздохнул Димка. — Только, чур, не дразниться!

Второй венок плести было проще. Отчаянно гримасничая, Димка водрузил его на свою голову.

— Симпатично, — прокомментировала Лиса. — Теперь ты — вылитый Лель.

— Хорошо, — сказал Ваня, придирчиво оглядывая друзей. — Теперь можно возвращаться на поляну. Думаю, все уже собрались.

Они зашли обратно в темный ельник. За стволами деревьев маячили яркие огоньки, словно на поляне кто-то разжег несколько костров.

— Что это? — спросила Василиса.

— Праздник. Сейчас сама все увидишь, — ответил ей Ваня и поманил друзей к поляне.

Купальская ночь — самая короткая ночь в году. Время, не принадлежащее смертным. Время, навечно отданное во власть природе, чудесам и сказкам.

Там, на берегу древнего озера Нерон, у костров танцуют люди. Там вновь пылает живой огонь. Там девушки рука об руку с парнями прыгают через костры... Там люди силою пламени пытаются отпугнуть тех, кого они называют нечистью. Тех, кто живет на земле куда дольше, чем весь род человеческий. В мире людей...

Но этой ночью мир людей так мал и незначителен... Так эфемерен и далек...

Волшебная ночь. Здесь, на зачарованной поляне, собрались те, другие. В неверном призрачном огне мелькают тени былого. Призраки, духи, боги... Это — их ночь, их право. Право, освященное древним, изначальным пламенем, отблески которого пляшут на кустах папоротника, растущего на вечной поляне.

Самая короткая ночь. Хоровод русалок вьется среди деревьев, слышится заливистый девичий смех... холодный... неживой... но это — их время.

Песня берегини... Нежная, грустная, неземная... Ее слова были написаны ветром. Ее мотив родился в сердце древнего леса. Песня, принадлежащая времени.

Тихие голоса перекликающихся трав... Этой ночью они умеют говорить:

— Оборотни Велеса... Зачем ты привел их сюда, царевич? Они не наши...

— Не наши... Не наши...

— Они пока не наши...

— Они чужие...

— Не наши...

— Зачем ты привел их к нам?

— Она добрая... — подала голос маленькая желтая купальница. — Она не сорвала другую меня в прошлом году...

— Она чужая...

— За них поручилась Беляна, — внезапно прогудела ель, и травы испуганно замолчали. — За них ручается берегиня, но поручишься ли за них ты, царевич?

Ваня испуганно посмотрел на Лису, но девочка в этот момент так увлеченно рассматривала хоровод русалок, что, похоже, и не обратила внимания на тихие голоса растений.

— Да, я ручаюсь за них, — прошептал Ваня, опасаясь выдать свой секрет.

Травы тут же загалдели:

— Он поручился...

— Царевич поручился...

— Гости... У нас гости...

— За них поручилась Беляна...

— ... и царевич...

— Встречайте гостей... — загалдели травы.

Василиса не сводила глаз от вереницы русалок, кружащихся вокруг деревьев, выглядывая Аленку. После того, что случилось прошлым летом, Лиса очень уж хотела посмотреть в глаза своей обидчице. Раз уж случай такой выпал, пусть объяснит, зачем она строила козни Василисе.

Русалки шли степенно, плавно, словно не касаясь босыми ногами травы. Хоровод то приближался к ребятам, то отдалялся. Но ни одного знакомого лица Лиса пока не увидела.

— Юная дева, пойдем в хоровод, потанцуй с нами, — одна из русалок поманила ее рукой.

Василиса растеряно посмотрела на Ваню, взглядом спрашивая его разрешения. После Аленкиных козней она вообще боялась что-либо делать, не посоветовавшись с внуком Ярины Горынишны.

— Ни в коем случае не снимай венок, — шепнул он ей на ухо, а потом добавил, уже нормальным голосом. — Ступай, веселись. Любава, отвечаешь за нее.

Русалка низко поклонилась Ване, в знак повиновения.

— Приведи ее обратно за четверть часа до полуночи, — по-хозяйски распорядился мальчишка.

— Хорошо, — кротко ответила Любава и взяла Лису за руку.

— И... еще... Подойди-ка сюда, — русалка беспрекословно подошла к Ване и тот что-то шепнул ей на ухо. Потом девушка еще раз поклонилась и увела Василису. Мальчишки остались одни.

— А что ты ей сказал? — тут же спросил Димка.

— Кому? — уточнил Ваня.

— Любаве. Что ты ей на ухо говорил?

— Попросил проследить, чтоб Лисе никто не сказал о том, кто я такой, — виновато ответил Ваня. — Сам понимаешь...

— Не понимаю я этого, — сердито сказал ему Димка. — Мне не нравится, что Лиса ничего не знает. Я терпеть не могу что-то от нее скрывать. И вообще... Нечестно это. Рано или поздно, она все равно обо всем прознает, и тогда нам с тобой несдобровать. Меня-то Лиска простит, а тебя... Зачем вообще вся эта таинственность?

— Знаешь... Я не хочу, чтобы Василиса знала обо мне все, — ответил Ваня, понурив голову. — Я, наверное, зря рассказал вам ту сказку... Не хочу, чтобы Лиса знала, что я отчасти и есть тот самый Иван-царевич. И, потом, я боюсь, что она станет ко мне по-другому относиться. Дим, очень прошу, не говори ей ничего, и не заставляй меня все объяснять. Ты не поверишь, как все запутано. Да... Кстати, я сегодня говорил со своим отцом...

— И? — не выдержал Димка. — Что там произошло? Ты вернулся сам не свой.

— Дим, я не смогу больше к вам приходить, — сознался Ваня.

— Почему? — округлил глаза его друг. — Тебе запретили с нами дружить?

— Нет... Точнее... Отец наказал меня. Он сделал так, что теперь я смогу быть человеком только после заката и до рассвета, а днем мне придется бегать в волчьем обличье. Вот так, — Ваня совсем сник.

— Ох, Ванькааа, — выдохнул Димка. — Ты попал... А никак это твое наказание отменить нельзя? Ну, есть же всякие зелья, заклинания... Еще мы у Наташки можем спросить, она же ученица ведуньи. И бабка твоя тоже... Я даже согласен сварить лягушку... если понадобится, — уточнил мальчишка.

— Они не будут помогать, — покачал головой Ваня. — Да и заклятье Лесного царя может снять только он сам. А он не будет ничего делать.

— А хочешь, я его уговорить попробую, — предложил Димка.

— Не нужно, — поспешно отмахнулся Ваня. — Только хуже будет.

— И как мы все Василисе объясним? Вот не делал бы ты из всего тайну, не пришлось бы сейчас нам изворачиваться...

— Дим, не начинай. Перед рассветом я просто скажу, что меня в Шарью отец забирает. Попрощаюсь с вами и все, — царевич тоскливо посмотрел на девушек, приземлившихся в этот момент на поляну. Все они прилетели верхом на метлах и были одеты в черные плащи с капюшонами.

— А это кто? — спросил Димка.

— Ведьмы, — махнул рукой Ваня.

— Вот это да. А это, стало быть, колдун? — мальчишка указал рукой на темноволосого мужчину на метле, одетого во все черное. В этот момент он как раз заходил на посадку.

— Угу, — вяло ответил Ваня. — Колдун. Их тут много скоро будет — и ведьм, и колдунов.

— Знаешь, а, по-моему, не надо тебе никуда уезжать, — радостно провозгласил Димка. — Я все придумал. Василиска же все равно по ночам не спит, и я тоже перейду на ночную жизнь. Будешь вечером к нам приходить.

— И как мы объясним твоей сестре такой распорядок дня? — скептически хмыкнул царевич.

— Борщевик... Нас спасет только борщевик, — на лице у Димки сияла коварная улыбка.

— Это как?! — удивился Ваня.

— Мы скажем, что ты обстрекался борщевиком, поэтому днем по понятным причинам гулять не можешь — только когда зайдет солнце. А потом пройдет неделя, и Лиска сама не будет просыпаться раньше заката. Так что будет считать, что ты приходишь так поздно из-за нее. Вот и все дела, — Димка довольно напыжился, глядя, как на лице у Вани расплывается радостная улыбка.

— Димка, ты — гений! — царевич в порыве чувств обнял друга.

— Я всегда это знал, — скромно сознался Димка и хитро подмигнул ему.

— Только одна проблема, — спохватился Ваня. — От борщевика бывают ожоги, волдыри... Впрочем, думаю, я смогу это устроить... — он поморщился и пожал плечами. — Ради такого-то дела можно и потерпеть немножко... О, дядька Афанасий пожаловал!..

Димка увидел маленького человечка в белом камзоле. Увидев Ваню, коротышка просиял и засеменил к друзьям.

— Привет тебе, царевич, — Афанасий поклонился Ване, а потом, еще ниже, Димке. — Здоров будь, молодой хозяин!

— Это ты меня так назвал? — растерялся мальчишка.

— А кого ж еще? — хохотнул человечек. — Домовой я ваш, Афанасий меня кличут.

— Ой... Это вы хотели к нам в квартиру переселиться? — припомнил Димка.

Домовой обернулся, потом удивленно посмотрел на мальчика.

— Вы? Избу сменить хотел только я, или нет? — растерянно спросил он.

— Это такая фигура речи, — тут же пояснил Ваня. — Он таким образом свое уважение к тебе выказывает. Вроде как ты же старше его.

— Ааа... — дядька Афанасий заулыбался. — Тогда дело-то другое. Уважение... Это правильно, без этого куда же... Так что, хозяин, заберешь меня к себе на житье-бытье? Домовой я старательный, хозяйственный, дело свое знаю. За скотиной присмотрю, за чистотой тоже, имущество твое опять же беречь буду...

— Конечно, мы заберем вас... тебя, — исправился Димка. — Только вот скотины у нас нет.

— Бедствуете? — деловито осведомился Афанасий.

— Да нет, просто в городе животных не держат. Разве только кошек да собак.

— Чудные у вас порядки, да ничего, сдюжим. Хозяйство выправить помогу... Эх, вот это красава... — сказал внезапно Афанасий, пожирая глазами приземлившуюся неподалеку ведьмочку,.. — Ну, я пошел. Прощевайте, хозяин, да помните про свое обещание.

— Его, пожалуй, забудешь, — сказал Димка, улыбаясь вслед забавному домовому.

Цветок папоротника и приворотное зелье

Ближе к полуночи Любава, как и обещала, привела Василису обратно к Ваньке с Димой. Мальчишки, увидев Лису, переглянулись. Та, кого привела Любава, совсем не похожа была на знакомую им серьезную девочку. Взъерошенные волосы, счастливая улыбка, румянец на щеках, сверкающие глаза...

— Как потанцевала? — спросил Ваня, не в силах оторвать глаз от преобразившейся Василисы.

— Ой, русалки такие чудесные, — захлопала Лиса в ладоши. — Мы с ними сначала танцевали, потом в Стрелку играли, потом они меня гадать научили... Только сами они почему-то себе не гадают.

— И что ты там нагадала? — насторожился Ваня.

— Не скажу, — покраснела Василиса.

— И мне не скажешь? — обиделся Димка.

— Подумаю... — ответила Лиса, засмущавшись еще больше.

— А на что гадали хоть? — небрежно спросил Ваня, словно между прочим.

— На суженого...

— Девчонки, — буркнул неодобрительно Димка. — Все вам хихоньки, да хахоньки... И что, увидела кого?

— Увидела, — обиделась на него Лиса. — Только не скажу кого, — сообщила девочка и неожиданно поинтересовалась. — Слушай, Вань, а твой брат сегодня будет на празднике?

— Нет, — покачал головой Ваня. — У него дела. А зачем он тебе?

— Да так, я тут подумала, наверное, я зря так на него злюсь. Он, в общем-то, неплохой, и жизнь мне спас, когда я чуть не утонула. И вообще... Он такой... Такой... — у Лисы на щеках опять появился румянец.

— Это ты его что ли себе нагадала? — захихикал Димка. — Тили-тили тесто, жених и невеста! — тут он резко осекся, а после испуганно посмотрел на Ваньку. — Это же... Как?.. — впрочем, вспомнив, свое обещание, он быстро взял себя в руки. — Я-то думал, ты у меня умная, а ты как все девчонки. Все ваши гадания — сплошное вранье.

— Дурак, — обиделась Лиса и показала ему язык. — И вовсе это был не Иван.

— А кто же тогда? — с ехидством спросил Димка.

— Сашка, — зло сказала Василиса. — Я ему, между прочим, нравлюсь. Он мне даже дружбу предложил... вот!