Феникс императора.

Чем заниматься в этом уединенном месте, я даже представить не могла. Прогулка же по лесу могла закончиться для аборигена вроде меня трагично. Кто знает, что за зверье водится в здешней флоре, с фауной же я успела познакомиться.

Валяться на кровати и смотреть в потолок было скучно, есть не хотелось, неожиданная передышка оказалась совсем не нужной, более того она тяготила. А еще я жутко стеснялась проявленной ночью слабости. Мне совсем не хотелось тяготить незнакомого мужчину собственными страхами.

Промаявшись на кровати еще некоторое время, меня вновь потянуло в сон. Никогда не замечала за собой такой любви ко сну, но, тем не менее, объяснить поведение своего организма, я не могла. Глаза закрывались сами собой, солнечные пятна и серые тени в углах слились в одно смутное видение. Дыхание замедлялось, сердце уже не выбивало привычный ритм, замерзли пальцы на руках, на губах казалось, застыла ледяная корка. И с каждой секундой спать хотелось все больше и больше. В сером тумане мелькнула тень, рукам стало горячо, и губы стали теплеть, но тяжелые веки никак не хотели открываться.

— Не спи Лили!

Я не сплю! Хотелось крикнуть мне, но язык не желал мне подчиняться, я словно бы стала пленницей своего тела.

— Не спи! Не смей спать! Лили! — что-то обожгло щеки, но боль не дошла до спящего тела, а сознание было бы радо, если что-то смогло поколебать сонную оболочку. Хотелось выбраться из образовавшегося кокона, но я только больше увязала в паутине. Попыталась представить сияющие угли, мерцающие ручейки вен, но я их больше не видела и не чувствовала.

— Лили, если слышишь меня, знай, сейчас будет очень больно, — голос был напряженным, но в конце фразы сорвался на нервный смешок.

Больно? Да! Да! Пусть, я хочу жить! — и пришла боль, она не трогала тело, она рвала то, что называлось душой. Меня будто привязали к позорному столбу, вывихнули руки вверх, и раскаленным хлыстом лента за лентой сдирали кожу, мышцы, рвали сухожилия, а когда бить стало нечего, облили костяк кислотой.

Но как нестранно вдыхала я уже своими легкими, и сердце заходилось в запоздавшей панике. Я безумно смотрела в потолок, хрипло дышала.

— Жива.

Хотелось ощупать спину на предмет ее наличия, но претворить в жизнь желание мне не дали.

— Лежи спокойно, — послышался тихий голос Джи, — и глаза не закрывай.

— Джи? — я повернула голову на звук голоса.

Он сидел за столом, уронив голову на сложенные руки.

— Джи, что это было? — мужчина поднялся, его лицо покрывала нездоровая бледность из-за чего глаза неестественно яркими. Он на секунду прикрыл глаза, то ли собираясь с мыслями, то ли справляясь с накатившей дурнотой и слабостью.

— Когда феникс не видит смысла в своем существовании, — Джи говорил мягко, спокойно, как сообщают скорбную весть, — когда он не чувствует себя нужным...ни любви, ни поддержки. Только боль и тоска, а еще неясное будущее. Сегодняшний враг завтра станет союзником, а друг предаст. Правда сказанная с честным лицом, укусит за руку, впрыскивая яд... Ты чуть не впала в спячку.

— Вот оно что...

— Послушай, я знаю в это сложно поверить, но ты нужна этому миру, ты нужна людям, — я слушала, но его слова не находили отклика внутри меня.

— Люди, мир — это слишком пафосно звучит, слишком безлико. Я не знаю ни тех людей, о которых ты говоришь, ни мир, в котором я нахожусь. Ничто не держит меня здесь. Я узнала и почувствовала то, чего никогда бы не захотела. Так ответь мне, кому я нужна? — слезть с кровати оказалось не так просто.

Голова отозвалась колокольным звоном, во рту ощущалась противная сухость. Несколько неуверенных шагов и вожделенная жидкость льется в горло, мутные капельки стекают по губам вниз на мятую рубаху.

— Ты нужна мне, — я отрывалась от кувшина, бровь от удивления поползла вверх.

— Паяц, — отмахнулась я, и, развернувшись, побрела к распахнутой двери.

— Я еще не все сказал! — "Джи после моей реанимации какой-то слишком странный. Надо же брякнуть такое, нужна! Он бы еще кнутом щелкнул говоря: "Хочу, мое!""

— Слушаю и повинуюсь! — в шутку сказала я, склоняясь в насмешливом поклоне.

Джи только усмехнулся.

— Я был в городе, достал тебе одежды, — он красноречиво прошелся взглядом по моим голым ногам, — и поскольку нам предстоит бок о бок прожить еще некоторое время, я решил найти тебе занятие. А то кто-то дуреть начинает от безделья!

— Ого, и что же это?

— Твое лечение исчерпало весь мой запас трав, — в подтверждение слов он тряхнул почти пустой сумкой, — ты его восстановишь.

— Каким же образом? — Джи сощурился, размышляя о том, стоит ли со мной вообще связываться.

— Завтра мы выйдем в лес, и я покажу то, что мне нужно.

— Я заблужусь!

— Ах, ерунда! Вот! — он поставил на стол корзину и вытащил из нее моток тонкой веревки.

— Ясно... — тоскливо отозвалась я, присаживаясь на лавку.

— Тут длины шагов на сто, дальше заходить не стоит.

— А как же местные обитатели?

— Зверью ты не интересна, а те, что покрупнее постесняются нападать на феникса, — я притворно кивнула.

— Ну конечно, они решат, что бурчащий от голода желудок это просто звуки леса, а я невкусная морковка, — кисло пошутила я.

— Так и есть, — Джи даже заулыбался.

— Что-то еще? — механически спросила я, заглядывая в корзину.

— Да, тут одежда, ленты для... эээ твоих волос, гребень, — я удивленно округлила глаза.

— Может, ты еще и косы заплетать умеешь? — он серьезно кивнул.

— Можешь не верить, но у меня все-таки есть младшая сестра.

Гребень из корзины перекочевал в мои руки.

— И ты что? Заплетал ей косички? — гребень впился в спутавшиеся кудри.

— Да, и был ей вместо матери и отца, — я застыла с окончательно застрявшим в волосах гребнем.

— Без родителей тяжело, — вздохнула я, осторожно выдергивая пряди.

— Тебе помочь? — бой с гребнем, я кажется, проиграла.

— Ага, ты только распутай, а я потом сама.

Я покорно сложила руки на коленях, ожидая пока всемогущий Джи расколдует запутавшийся колтун на голове. По волосам прошелся легкий ветерок, тяжесть гребня пропала, а через мгновение он лежал на столе. Но руки Джи уже уверенно разбирали пряди.

— Эй! — я возмущенно засопела, — я не маленькая, могла и сама справиться.

— Ленту подай, — потребовал Джи, — и не крутись, иначе будешь ждать пока я все не переплету. Я фыркнула, но вытянула ярко-алую узкую ленту.

— Джи, расскажи мне о вашем мире, я ведь совсем ничего не знаю.

Руки мужчины, порхавшие по моим волосам, замерли.

— А что тебя интересует?

— Как что? Как называется ваш мир, кто соседи Морны, есть ли здесь горы, как называется то озеро, и лес в котором мы находимся.

— Наш мир называется Деми-Фо или "в мире с огнем". Морна занимает земли от Лунного океана и до начала гор Трош. Дальше идет полоса ничейных земель.

— Ничейных? — переспросила я.

— Там живут изгои и вся разбойничья братия, — Джи закончил с моими волосами и сел рядом со мной, — за ничейными землями начинается земля Оши, у которой с одной стороны границы горы Трош, а с другой широкая река Молла. Морскую границу с нами делит Чарша — небольшое государство моряков и рыболовов. Тебе еще интересно? — несколько раздраженно спросил Джи.

Что ж его недовольство можно было понять, но мне так хотелось рассмотреть свои волосы, а зеркал, увы, не было.

— Извини, — покаянно ответила я, успокаиваясь, — а что за горами?

— Там живет один очень странный народ, они называют себя Норды.

— Почему же странный?

— Они не совсем люди, точнее совсем не люди. Белая кожа, белые волосы, ярко-синие глаза, высокий рост. Они по-своему красивы, у нас их называют ледяные люди, — Лицо Джи стало задумчивым, как если бы он вспоминал путешествие по их землям.

— Ты был у них?

— Нет, к сожалению, — и он, правда, сожалел, но мгновение спустя выражение лица сменилось на шутливо-издевательское. — Я знал одного! Его звали Карун. Он красил волосы в черный цвет, загорал до черноты и принципиально не заплетал волосы в косички, как принято у их мужчин. И насколько я знаю с тех пор у Нордов матриархат, а Карун стал их последним королем.

— Он что? Сбежал? — рассмеялась я, а Джи поддержал меня заговорщицкой улыбкой.

— Хуже!

— Да что может быть хуже?!

— Карун в тайне ото всех занимался алхимией, но, увы, горе-экспериментатор был самоучкой. В итоге он разнес половину дворца и, побросав в сумку свои книги, удрал в ничейные земли. Ох, не зря он так торопился, когда его сестра вернулась из очередного похода, придворные думали что оставшаяся половина точно не уцелеет, — я восхищенно взирала на вошедшего в раж Джи и понимала, что, наверное, именно таким я хотела бы видеть своего мужчину.

— Уцелел?

— Да. Оли, быстро сообразила, что место на троне освободилось. С тех пор, а прошло уже лет двести, власть находится исключительно в нежных женских руках, — закончил он, и притворно вздохнул.

— А король? — нетерпеливо спросила я.

— Король? Король основал на территории Оши школу алхимии, чем и занимается, по сей день.

— Забавно, — тихо заметила я.

— Уверен ему такая жизнь больше по душе, — мне показалось, но в голосе Джи проскользнула горечь.

— Никогда не сомневалась, что люди власть имущие по-своему несчастны. Всегда на виду, куча обязанностей, ответственность за всех и вся, а если что, то... — я запнулась, глядя на Джи, который с невозмутимым видом достает из-под полотенца хлеб.

— Ты меня не слушаешь? — взвилась я, но вместе с тем еле сдержала рвущийся смех, — хоть бы сделал вид, что тебе интересно!

— Да сыт я разговорами о политике, — честно ответил он.

Достав из ножен кинжал, он отрезал солидный кусок. Запахло какими-то душистыми ягодами, внутри хлеба оказалась начинка. Меня воодушевило его поведение и я, не задумываясь, выхватила румяную горбушку. Кто же знал, что так делать не рекомендуется?

Джи возмущенный моим бесцеремонным поступком, сделал молниеносный выпад в мою сторону, я, пытаясь уклониться, подалась назад. Как же я могла забыть, что сидим мы отнюдь не на диване, а на лавке без спинки. Секунда ушла на немую пантомиму между нами, он был зол и раздосадован, я обрадована, беспечно улыбалась падающему на меня Джи. На полу образовалась визжащая и копошащаяся куча. Я искала свои руки, Джи пытался их от себя отцепить, хлеб оказался где-то между нами, а на моей рубахе сияло живописное пятно от ягодной начинки.

— Вот же неугомонная женщина! — выговаривал мне Джи, когда все конечности были найдены, а хлеб торжественно вручен законному владельцу.

— И вовсе нет, — почему-то обиделась я, подхватила корзину с одеждой и направилась к двери.

— Куда?

— На озеро. Отмою от себя ягоды, переоденусь в нормальную одежду, подумаю, наконец! — почти кричала я, — а ты... Джи, подумай, стоит ли возвращать меня во дворец.

Джи напряженно всматривался в мое лицо, но я старалась не замечать его внимания.

— Почему ты так боишься вернуться туда? — я замерла на пороге.

— Я боюсь Джи, боюсь, что мне причинят боль и разобьют сердце, — глаза наполнились злыми слезами, — не надо считать меня дурой, я видела его взгляд, почти услышала его мысли, ничего и никогда он не желал больше!

Голос срывался от напряжения, я смотрела сквозь Джи, и не видела ничего, так сильна, оказалась моя ненависть.

— Видеть и не бояться глупо Джи... он не такой как ты, потому что он, прежде всего Император... — я затихла, смаргивая соленую пелену слез, — пойду я...

Я потерянно брела по едва заметной тропинке, внутри глухо плескалась пустота.

Камешки зашуршали под ногами, от них исходило ласковое тепло, опустившись, я подобрала к груди ноги и замерла. Как же тяжело понимать свою беспомощность, но и смиряться с ней не хотелось.

Я смотрела на гладкую поверхность озера, сзади послышались шаги, а я обреченно вздохнула. Не за чем мне было поддаваться эмоциям, наговорила лишнего, теперь ведь замучает вопросами.

Руки опустились на мои плечи, я почувствовала тепло идущее от его тела, но даже не шелохнулась. Джи тоже не торопился задавать вопросы, а просто сидел позади меня безмолвным напоминанием моего будущего.

Ты?

Только сердцем мы видим ясно. Сент-Экзюпери.

Как и обещал мне Джи, последующие дни я не вылезала из лесу раньше, чем солнце касалось горизонта. Начиналось все с ранней побудки, Джи заставлял меня съесть хоть что-нибудь, а я не понимала, зачем есть если можно посидеть на солнышке, получив при этом ни с чем не сравнимое наслаждение. Но, получив мой очередной отказ, разразился гневной речью:

— Как ты не поймешь! Солнце не будет светить вечно, придет зима и небо затянет тучами, так может продолжаться ни одну неделю! А пища будет поддерживать твой организм! Так что ешь, и хватит вести себя как неразумный ребенок!

Только тогда я поняла, сколько подводных камней оказалось на моем пути. Без цели усну, без солнца погибну — не жизнь, а одни условности. Джи сообщил мне, что через несколько дней мы вернемся Даркас, что повергло меня в глухое отчаянье. Он видел мое состояние, но в душу не лез, лишь иногда я ловила на себе его неодобрительные взгляды.

Итак, каждое утро мы выходили в лес, я привязывала начало веревки к дереву около дома, разматывая по мере продвижения вглубь. Когда Джи находил нужную травку, цветок, стебелек или ягоду, он срывал, показывая, как она выглядит, после чего уходил. Никогда не думала, что это так сложно — собирать травы. Но, поди, отличи их, вроде бы, кажется да вот она такая же! Но на деле при вечернем разборе моего урожая, Джи критично оглядывал подозрительную травку, и довольно едко сообщал, что же за гадость я при сборе намешала с нужным растением. И так три дня подряд.

За эти адских три дня, я готова была придушить Джи, надеть ему на голову чертову корзину и собственноручно накормить его отбракованной травой, которая зачастую оказывалась ядовитой. Иногда в голову закрадывалось подозрение, что такое занятие Джи придумал мне только чтобы занять меня во время своих отлучек.

Сегодня день был такой же, как и все прошлые. Раннее утро, веревочка, тянущаяся вслед за мной, осторожная и грациозная поступь идущего чуть впереди Джи, и новое задание.

— Мне нужны ягоды аркиса, а вот и они, — он сорвал с низкого, по пояс мне, куста несколько черных ягодок. Ну, наконец-то я отдохну, подумалось мне, но насмешливый взгляд и легкая улыбка на губах Джи дружно сулили явный подвох.

— Аркиса значит, — сказала я вслух, когда Джи скрылся в зарослях кустарника.

Маленькие кустики, тоненькие веточки, листьев уже почти нет, одни ягоды и те, что остались на нем, легко умещались в раскрытой ладони. Ягодки размером с нашу черную смородину, только твердые, как орех. Благо такие кустики встречались на каждом шагу, где-то они казались более разросшимися и там ягод висело больше, а выглядели они покрупнее. Собирать их оказалось легко и приятно, клубок размотался лишь наполовину, когда моя корзинка наполнилась до краев. Место, где я решила немного отдохнуть, попадалось мне не впервые, а запомнилось благодаря поваленному дереву. Оно еще не потеряло свою листу, и медленно погибало.