Слуга смерти

Кстати, армия нежити здесь пополнялась автоматически. Достаточно было оставить труп без проведения нужной церемонии, как вскоре он поднимался и шёл на поиски живых.

— Господин Ростовцев, в этом месте мой караван поворачивает к границе к Иншаньскому ханству. Сейчас мы уже на территории Холмгорского королевства, до Крайлска меньше двух дней пути.

Об этом я узнал на второй день нашего путешествия. Купец получил сообщение от партнёров, что его товар сейчас будет выгоднее продать на мелких базарах Иншаньского ханства, чем везти его в Крайлск. И даже тот факт, что время, проведённое в дороге, увеличится на неделю, купца не смутило. Видать, барыш у ханцев рассчитывает сорвать огромный, такой, который ему великий Холмгорских базар не даст получить. Никому из примкнувших к каравану, кто не сошёл с дистанции ранее, так же Крайлск не заинтересовал.

— Спасибо, господин Запп, что сопроводили, — вежливо ответил я ему. — Пойду собирать вещи. Всего хорошего.

— Всего хорошего.

У ханцев мне было делать нечего. Тёмных магов у них практически не существовало, эту нишу занимали шаманы, которые с помощью духов создавали и амулеты (ещё называли их тотемами), и химер, и даже поднимали нежить. Последнюю контролировал один сильный дух или чуть ли не легион мелких. Конкурентов шаманы не любили, так что, вряд ли я там смогу распродать свой товар и компенсировать убытки, которых уже было немало. Да и дорога дальняя, могу и не успеть вернуться в срок к экзаменам.

На перекрёстке караван повернул направо, а я с Троком и десятком четырёхруких скелетонов пошёл по левому тракту. Скорая ночёвка немного пугала, боялся не столько бандитов — тварей. Те же варги без страха нападали на караван, хотя видели сильную охрану, которая им явно не по зубам была. А эти далёкие родственники волков были далеко не самыми опасными противниками.

Тракт выглядел наезженным и я рассчитывал встретить попутчиков, или нагнать их, или встречный обоз увидеть, чтобы прояснить обстановку в окрестностях. Но нам с Троком не повезло — ни одной живой и разумной души не попалось до самого вечера, а в темноте здесь добропорядочные путешественники не передвигаются, разве что, их очень сильно прижало.

Ещё до того, как солнце коснулось горизонта, наш маленький отряд наткнулся на придорожный лагерь. Просторная площадка, где могут при большом желании расположиться полсотни человек с лошадьми. Для скакунов имелись коновязи — три длинных жерди на невысоких столбиках с деревянными грубыми кормушками на земле. Или поилками, чёрт их знает, я настолько подробно в обиходе за живностью, что в прошлой жизни, что в этой не разбирался совсем. От леса стоянку отделяли две четырёхметровых стены сходившиеся уголком. Толщина стены была метра два с половиной.

— Маг-природник поработал или друид, — произнёс Трок, обведя оценивающим взглядом стену, которая буквально состояла из одних десятиметровых тонких шипов.

— Ага, кто-то из этой парочки. Скорее всего, преобразовали тёрн, — подтвердил я его догадку. — Удачно мы это местечко нашли. Сквозь такую стену даже дух не пройдёт, судя по ощущаемым чарам.

— Хочешь остановиться на ночлег? — мигом догадался напарник, потом бросил быстрый взгляд на солнце и добавил. — До темноты ещё далеко, километров семь легко пройдём.

— И останавливаться под первым попавшимся кустом? Ну уж нет, — покачал я головой.

Шалашей, точнее навесов, хватало, было из чего выбрать себе место для сна. Мять рёбра на жидкой подстилке из старого сена мне совсем не хотелось, поэтому я оставил для охраны четвёрку скелетонов, а прочим приказал нарвать высокой травы, без колючек, ядовитых и стрекающих растений. Заплечные ранцы я сложил под соседний навес, все, кроме двух. В отобранных хранились амулеты моего собственного изготовления, сторожевые, их я собиралась поставить вокруг бивака.

Первые были боевыми, аналогами магических противопехотных мин направленного взрыва. Тридцатисантиметровая толстая кость (брал от крупного скота, так как размер играл большое значение) с одной стороны, нижней, была вставлена костяная пробка на шнурке, который обматывался вокруг основной кости, предохраняя пробку от выпадения. Хоть и вставлялась та плотно, до скрипа, но лучше уж перестраховаться. Амулет срабатывал на живое или магическое присутствие на расстоянии семи метров. Как только происходила активация, кость расщеплялась на несколько десятков игл (дротиков, стрел, как угодно можно обозвать), которые устремлялись вперёд на большой скорости. На дистанции семь метров, каждый амулет поражал трёхметровый конус. И плотно поражал — при проверках работоспособности, два соломенных чучела в рост человека, стоящие в метре друг от друга и в семи от боевого амулета, были поражены несколькими стрелками, поразившими в уязвимые места. Металлические доспехи, к сожалению, костяные иглы не пробивали, да и толстую кожаную кирасу хоть и прокололи, но нанести вред телу за ней уже вряд ли смогли бы. Но слабую убойную силу амулеты компенсировали количеством поражающих элементов, которые начиняли противника с ног до головы. Кстати, свиную тушу на семи метрах почти все иглы пробили насквозь, только парочка наткнувшись на рёбра, остались торчать снаружи.

Второй тип амулетов был сигнальным, аналог световых мин. При появлении тех же признаков, что и требуемых для активации осколочных, с кости (от боевого амулета этот отличался толщиной и зелёной полосой, на осколочном — красная) срывался светящийся бледно-зелёный шар, который зависал на амулетом на высоте десяти метров и светил около пятнадцати минут. Над защитой от магов, которые могут попытаться нейтрализовать мои амулеты я думал не долго, просто внёс "сеть", которая активировала срабатывание мины при резком изменении магического фона. Пускай какой-нибудь маг попробует вытянуть ману из них — мигом схлопочет в своём направлении горсть острых иголок или наложит в штаны, когда над головой вспыхнет маленькое зелёное солнышко.

Амулеты я воткнул в землю под наклоном в сторону дороги и вдоль стены. Сначала осветительные — четыре, через восемь метров осколочные — двадцать. Если ночью не пригодятся, то утром деактивирую, вставлю на место пробку-чеку, почищу от грязи и верну обратно в короб.

— Трок, за линию амулетов ни ногой, иначе... — я медленно провёл указательным пальцем себе по горлу.

-Я всё понял, Антон, — кивнул тот.

Засыпал я долго, слишком непривычная обстановка была, а я привык видеть сны в комнате или под охраной опытных бойцов и кучи высокоранговых амулетов, а тут лес кругом, заросли уже через несколько десятков шагов начинаются. И в них кто-то бродит, шипит и постукивает.

А вот Трок заснул быстро и вскоре начал похрапывать. Сначала негромко, но с каждой минутой тонкие переливы превращались в громовые раскаты.

Я стоически терпел, всё ещё надеясь вот-вот заснуть, но тщётно.

— Трок... — я приподнялся на локте, посмотрел на товарища и окликнул его по имени. -Трок, на бок пере...

Договорить не успел — слова застыли на губах, когда темноту разорвали две зелёных вспышки. За пару мгновений светящиеся шары взлетели на десяток метров у правой стены.

Вокруг пробежались гротескные изломанные тени и застыли. Чернота сменилась зеленью, словно, у Творца в руках, когда он раскрашивал этот уголок мироздания, были лишь изумрудная зелень из всей палитры красок.

— Трок, подъём!

Крупные косматые твари стелились по земле в беге. Глаза горели ядовито-зелёным светом и именно поэтому я не сразу опознал в нападавших варгов. У потомков волков всегда и везде в глазах блистали красные огоньки при падении света. Да только мои световые шары как-то повлияли, изменив блеск радужки.

Три варга двигались так стремительно, что пролетели зону поражения костяными иглами в один миг и оказались на территории лагеря.

Одного притормозили скелетоны, а вот парочка чуть не порвала меня на лоскуты, когда я криком выдал себя.

Первого я ударил заклятием гнили: с левой руки сорвалось зеленоватое облачко размером с подушку и окутало переднюю часть монстра. Варг взвизгнул и покатился кубарем по земле.

Второго хищника я принял на круглый костяной щит, а когда он вцепился клыками в его край, то дважды ударил длинным костяным кинжалом в шею.

К тому времени, как Трок вскочил со своего ложа и принялся очумело сыпать заклинаниями в разные стороны (как я заметил, девять из десяти ударов приходились по причудливым теням, которые смотрелись страшными притаившимися хищниками), все варги были уничтожены.

— Трок, заканчивай ману жечь, — произнёс я после очередного удара товарища в скопление колючих терновых веток. — Всё уже закончилось.

Меня всего трясло... то ли, от нерастраченного адреналина, то ли, от страха. Я впервые применил в реальном бою свои умения и был чуть не разорван на куски. И, кстати, амулеты щита и кинжала, так же, как и гниль, я активировал на автомате, даже толком не задумываясь. Скорее всего, сработали рефлексы тела.

— Кто это был, Антон?

— Варги. Вот парочка лежит, можешь посмотреть.

— А вот это? — Трок ткнул пальцем в два зелёных солнышка, которые продолжали озарять окрестности своим светом.

— Охранные амулеты, сигнальные. Там ещё боевые сработали, но они без таких заметных эффектов сработали.

Трок стоял на одном месте несколько минут, вздрагивая и готовый использовать чары на любой шум: упала сухая ветка с дерева в двадцати шагах, пронеслась летучая мышь рядом с шаром света и отбросила кошмарную тень, заскрипели колючие ветви, восстанавливаясь после ударов боевой магией. Потом обеими ладонями потёр лицо, медленно, чуть ли не ковыляя, загребая ногами землю по-старчески, дошёл до своего мешка, достал из него мех с вином и поковылял обратно, но под своим навесом не остановился — дошёл до меня.

— Будешь? — он сел рядом со мной, выдернул из меха затычку, сделал несколько глотков и предложил мне. — Будешь? Успокоиться не помешает, а это трёхлетнее из чёрного винограда смывает все страхи и тяжести в душе.

Я принял у него бурдюк и поднёс горлышко к губам. Вино и в самом деле оказалось приятным, крепким, правда, но понял я это только после десятого глотка. Сразу ушло напряжение, лупившее по рёбрам, сердце ослабило свой ритм.

— Полегчало?

— Ага, — кивнул я.

— Ну, а я что говорил?

Трёхлитровый мех с вином мы опустошили за каких-то полчаса. Последние глотки допивали почти в полной темноте: осветительные чары истратили ману за десять минут работы, а луна на небо не вышла.

— Я спать, — сообщил я товарищу, когда он направился к своим вещам за новой порцией алкоголя.

— Спать? После всего этого? — поразился он.

— Угу... сил нет — глаза сами закрываются. Перенервничал, наверное, — пробормотал, возясь на ложе. — Всё ... утром... уснул.

* * *

*

Утром я и Трок насчитали девятнадцать мёртвых варгов. Десять хищников погибли от костяных игл, двух прибил я, прочих порубили скелетоны.

— Шкуры дорого стоят, — вздохнул Трок, — от караванщиков слышал, когда они обдирали тех первых варгов, которые на нас напали в самом начале Серых Земель, что минимум золотой за них дают. За несильно порченые золотой, а хорошие и все два.

Я посмотрел на мёртвые тела, выложенные моими скелетонами в рядок, прикинул, с которых можно снять шкуры и стал стягивать одежду с себя.

— Ты чего? — удивился Трок.

— Десять шкур точно можно снять, и не хочу в процессе испачкать одежду.

— А-а, — кивнул тот, а потом спросил. — А ты умеешь свежевать зверей?

Я пожал плечами:

— В процессе научусь.

Не научился, только весь измазался, а когда чирканул только что заново заточенным ножом (клинок тупился уже через пять минут) себе по пальцам, психанул и ударил гнилью по туше, с которой шкуру за полчаса работы снял только с одного бока.

— К чёрту всё, — буркнул я, бросая нож на землю, потом приказал ближайшему скелетону. — Возьми бурдюк с водой и лей мне на руки тонкой струйкой.

Пока отмывался от крови и морщился от вони (побитая чарами туша разлагалась со страшной силой, отравляя миазмами весь воздух вокруг), пришла идея заставить драть шкуры скелетонов. Туповаты они, конечно, магия вкладывает в них основы бытовых и боевых знаний, например, по команде и дров нарубят, и яму выкопают, и камней натаскают, вчерашний крестьянин. Который меча в руках не держал в своей жизни, после поднятия в виде скелета или зомби способен махать клинком получше новобранца, которого несколько лет обучают в тренировочных лагерях.

— В две руки по ножу и начинаешь подрезать шкуру, двумя другими шкуру отворачиваешь, чтобы удобнее было срезать её с мяса. И точишь ножи каждые десять минут, — приказал я скелетону, который поливал меня водой. Пусть они тупые, но простые приказы — оттягивай и режь — выполняют отлично.

К сожалению, ножей у нас с Троком было всего три штуки, причём один из них — кривой кинжал с широким и толстым лезвием. Одновременно работали три скелетона (через двадцать минут я решил, что скорость работы двумя ножами не сильно велика, и приказал передать второй нож третьему "потрошителю").

Всего удалось снять одиннадцать шкур и только восемь выглядели хорошо, как раз их бывшие владельца погибли не под топорами и мечами скелетонов, а угодили под боевые амулеты, которые своими иглами оставили крошечные дырочки, хоть и очень много.

А потом, при виде кровавых тушек варгов, мне пришла в голову идея сделать костяных волков или даже львов. Костяные волки — это основа и массовость среди костяных химер. Правда, наибольшую известность получили костяные гончие. Ведь что это за химера? Гончая получает команду уничтожить врага и выполняет её или погибает. В самом названии уже присутствует неотвратимость смерти. Гончая — встать на след, гнать, напасть и убить. У меня однажды мелькнула мысль, что свою "Собака Баскервилей" Конан Дойль написал по мотивам деревенских страшилок про упырей и прочую нечисть, про костяную гончую, которая могла неведомыми путями угодить на Землю. Гончая, если она создана мастером и не была уничтожена, за несколько десятилетий набирается такого опыта, что обретает почти настоящую разумность. Выпусти эту тварь на след жертвы, и создание некроманта будет преследовать несчастного годами, пока не уничтожит или не погибнет сама. Потому и холодеют сердца людей, когда слышат: костяная гончая.

Костяной волк отличается от гончей размерами и специализацией. Это создание чуть крупнее гончей и не способно длительно преследовать жертву, не то что годами — уже нескольких дней достаточно, чтобы волк потерял след. Зато как солдат первой линии он хорош и продержится до конца боя там, где гончая разрушится уже в середине.

Костяной лев был ещё крупнее волка, хоть и не намного, всех отличий — воротник из тридцатисантиметровых игл, которые он мог отбрасывать с большой скоростью, поражая противников.

Для этой троицы созданий подходили кости разумных или хищников. Свежие скелеты варгов — ну, просто, идеальное сырьё!

— Трок, пожалуй, мы тут задержимся, — сообщил я товарищу.

— Зачем? — удивился тот и неправильно истолковал мои слова. — Хочешь, ещё набить варгов? Брось, Антон, а если это была единственная стая в окрестностях? Или придут к нам совсем другие, гораздо опаснее?