Круги по воде

— Зато у вас язык хорошо подвешен, — хмыкнул Анри. — Словом, я вам доверяю.

И добавил, шлёпнув ладонью по скатерти:

— Не спорьте. Я так решил.

По тёмной от лившего всю ночь дождя земле вился парок, курясь над сохнущими лужицами в вытоптанных ногами и копытами рытвинах. Подъехавшие к воротам всадники спешились и пошли, увязая по щиколотку в грязи. Трубач, подошедший к массивным створкам первым, замахал флажком и протрубил в небольшую трубу. Крикнул высунувшимся горожанам:

— Примите парламентёров!

Им пришлось ещё долго простоять в грязной луже. Наконец их впустили. Отвели в здание городской ратуши. Зал для заседаний уже был полон набившимися вплотную представителями всех городских сословий. В центре зала срочно установили обширное кресло. Вскоре собравшиеся зашумели, поворачиваясь вслед прошествовавшей через высокий сводчатый проём женщине. Её сопровождали двое слуг в ливреях. Она была уже не слишком молода, её чёрные с проседью волосы были аккуратно собраны под вдовьим головным убором. На красивом, жёстком лице выделялся орлиный нос. Отвечая лёгким кивком на приветствия горожан, женщина уселась в кресло и обратила взор карих глаз на приведённых парламентёров:

— Огласите ваше дело, господа.

Барон Эверт, выступив вперёд, учтиво поклонился:

— От имени моего господина, герцога Анри д'Барра, приветствую вас, госпожа графиня. Мой господин надеется, что вы пребываете в добром здравии.

— Благодарю, я вполне здорова, — отрывисто ответила графиня, оглядывая посланца. — Неужели войско, что мы видим под этими стенами, прибыло сюда только, чтобы выразить мне добрые пожелания?

— Мой господин герцог Анри от имени короля Филиппа передаёт вам пожелания благополучия и заявляет о своём намерении посетить ваш город. Наше войско нуждается в отдыхе, и пополнении запасов продовольствия и воды. Ещё у нас имеются больные и раненые, которых мы могли бы разместить в домах добрых горожан.

— Должно быть, ваше войско утомилось, разоряя соседние деревушки, и маленькие, беззащитные городки? — саркастически спросила графиня. — А заболели ваши храбрые воины от непосильных подвигов, которые они совершили, глумясь над местными девицами? И чем же вы собираетесь расплатиться? Может быть, теми деньгами, которых вашему господину не хватило на подвоз продовольствия?

Барон развёл руками, оглядывая собравшихся:

— Уверяем вас, мы никоим образом не собираемся причинять какое-либо беспокойство своим присутствием в стенах города. И мы заверяем, что все оказанные нашему войску услуги будут непременно оплачены.

Графиня взглянула на стоящего рядом с креслом человека. Они обменялись несколькими тихими словами, и графиня повернулась к посланцам:

— Вы уже причинили нам беспокойство. Кроме того, прежде чем принять решение о нашем согласии впустить войско в город, мы хотели бы заключить договор с королём Филиппом. Для этого нам необходимо провести собрание представителей всех гильдий нашего города. Это займёт некоторое время.

— Но мы не можем ждать так долго! — возразил парламентёр с досадой. — У нас больные и раненые. Нельзя ли теперь же оказать им необходимую помощь? И вы могли бы продать нам хоть часть необходимого продовольствия.

Графиня опять взглянула на стоящих возле неё людей. Вперёд выступил бургомистр. Это был упитанный, солидный человек.

— Мы не настолько нуждаемся в средствах, чтобы отдавать свой хлеб за первую предложенную цену. А вашей армией нас не запугаешь. У нас самих хорошее войско. Даже пушки имеются.

Собравшиеся одобрительно зашумели. Тот горделиво оглядел зал и продолжил:

— Поэтому мы проведём собрание. И вот тогда, когда нами будет принято решение и названы цены, мы хотели бы получить свои деньги вперёд!

— Неужели вы не верите слову государя? — изумлённо спросил парламентёр.

Графиня улыбнулась.

— Мне известен государь. Но, говорят, он умер. Нынешнего, которого зовут Филипп, я видела, когда он был ещё несмышлёным мальчишкой. Не знаю, что из него выросло, но мы не можем доверять слухам. И посланцам, которые не внушают нам доверия.

И наклонилась вперёд, глядя на барона глазами хищной птицы:

— Я знаю вас, барон Эверт. Вы изменили своему господину. Скажите спасибо, что вы здесь как парламентёр, а то я приказала бы отрубить вам голову и выставить её на городской стене!

Барон огляделся. Собрание смотрело недобро. Многие начали толкаться и переглядываться.

— Можем мы надеяться, что ваше решение изменится?

— Нет, — отрезала графиня. — И передайте вашему господину, что я, графиня Амелия, вдова графа Симона, не позволю вам войти в город, пока на это не будет наша воля, и воля собравшихся здесь людей!

— Хорошо, — сказал барон Эверт. — Вы не хотите продать нам продовольствие. Вы не хотите оказать помощь нашим людям. Но когда сюда подойдёт армия Великого герцога, смотрите, как бы вам не пришлось отдать всё даром. И оказывать помощь уже своим раненым. Наилучшие пожелания, госпожа графиня, надеюсь, ваши родные и близкие в добром здравии. Прощайте. Желаю вам удачи, господа. Мы уходим.

С этими словами барон Эверт поклонился, и, развернувшись, в сопровождении трубача вышел из зала.

Глава 12.

— Как он сказал? — переспросил Леонел. — Войско Великого герцога?

Он нахмурился и принялся ходить из конца в конец расстеленного на полу его комнаты дорогого ковра, оставляя мокрые следы босых ног. У стены курилась лёгким парком остывающая медная ванна.

Граф Ноэль поспешно отступил, подбирая ноги. Леонел резко остановился. Помотал головой, разбрызгивая воду с мокрых волос.

— И что там было ещё, в вашей голубиной почте?

Ноэль опять развернул тонкий листок.

— Моя дорогая тётушка пишет разные не слишком интересные подробности. Должно быть, она скучает по обществу. Раньше она была равнодушна ко всяким мелочам.

— Что такое?

— Ну вот, она говорит, со стен видно, что в лагере герцога много девиц. А ещё, что этот наш бывший друг, которого вы знаете, выглядит изрядным франтом. Щеголяет в новеньком кафтане, нацепил на себя перстень с рубином, да ещё и осмелился интересоваться здоровьем её родных и близких! Можете себе представить? Каков наглец!

— Здоровьем близких, говорит? — переспросил Леонел, широко раскрывая глаза и глядя на графа. — Действительно, наглец. — И, плотнее запахиваясь в промокшую простыню, сказал:

— Прикажите послать за комендантом. Я собираю совет.

— Ну, наконец-то! — Герцог сердито посмотрел на своего посланца. — Сколько можно было ждать?

Барон покаянно опустил голову, разведя руками:

— Я виноват, мой господин. Эти горожане оказались действительно тупоголовыми, как вы и говорили. Они не пожелали нас выслушать до конца. Они не собираются впустить ни наше войско, ни его предводителей. Даже королевское слово ничего не значит для них.

— Ничего не значит, говорят? — Герцог подскочил в кресле. — А что говорит графиня Амелия?

— Графиня Амелия пожилая женщина, и постоянно оглядывается на своих советников. Такое впечатление, что эти горожане приобрели большое влияние на несчастную вдову.

— Надо же, — удивлённо выговорил Анри, — а ведь какая была дама. Типичная стерва, надо сказать.

— И это ещё не всё, мой господин. Готовится договор, который гильдии собираются заключить с нашим государем. Они хотят новый торговый договор на выгодных условиях. Только тогда пойдёт речь о том, чтобы впустить нас.

— Ах, вот как! — выкрикнул герцог, вскакивая и подбегая к барону. — Вот как!

И, ухватив того за кружева на шее, потряс в бешенстве:

— Никогда! Никогда они этого не получат!

Герцог заметался по палатке. Барон, не поправляя во'рот, наблюдал за его перемещениями.

— Вы знаете, сколько королевскому дому пришлось воевать с южными городами за то, чтобы установить хотя бы эти условия для торговли? Они не хотели платить налогов вообще!

— Должно быть, они решили воспользоваться благоприятным случаем, — заметил барон.

Анри зарычал. Сделал ещё круг по палатке. Упал в кресло и сказал, задыхаясь:

— Никаких договоров. Мы возьмём этот город.

Войско сходило на берег. В такт тяжёлым шагам в походных сапогах тряслись толстые доски причала. Сошедшие по мосткам на берег хорошо вооружённые люди выстраивались в неровные шеренги на плотном песке. Местные жители, привыкшие было к неподвижному виду чужих кораблей, в ужасе разбежались кто куда.

Когда последний человек сошёл на берег, командиры прошли вдоль рядов, оглядывая и оправляя строй. Прозвучал звонкий голос трубы, и разнёс чистый серебряный звук далеко по воде и над берегом, вдоль песчаного залива, окаймлённого покрытыми густым лесом холмами.

Вскоре берег опустел. Когда, далеко не сразу, самые храбрые из местных решились выйти на берег, они увидели лишь утоптанный песок. Причал опустел. Корабли, стоявшие здесь достаточно долго, чтобы к ним успели привыкнуть, ушли, пройдя мимо острого края южного мыса, вдававшегося далеко в море.

Барон Эверт вошёл в свою палатку, бросив на ходу перчатки мальчишке:

— Почистишь. — Уселся на раскладной стульчик и вытянул ноги. — Сапоги тоже.

Спросил расположившегося на полу капрала, чинившего уздечку:

— Где Мадлен?

— Это та девица, которую привезли сегодня? — ответил капрал, не поднимая головы, — Вон там, за ширмочкой. Красоту наводит. Сколько мы ей воды натаскали, мой конь столько не выпьет.

— Женщина не лошадь, — наставительно сказал барон. — Ей нужно больше.

Капрал засмеялся. Мальчишка зыркнул исподлобья на барона и занялся перчатками.

— Эй, малый, сходи-ка, принеси дратву, — сказал капрал, — она у палатки лежит.

И, когда тот вышел, сказал:

— Не нравится мне наш малец. Что-то взгляд у него недобрый в последнее время.

— Что-то конкретное, Рой? — спросил барон, оглядываясь на вход в палатку.

— Кажется мне, что он к вашему герцогу бегает. Не спроста это.

— Уверен?

— Да можно сказать, я его застукал почти на месте. Таким у нас в полку шеи сворачивали. Чтобы на товарищей не доносили. Как курятам.

Барон зевнул, потягиваясь. Повертел головой, оттягивая ворот. Вздохнул.

— Нет, Рой. Мы никому ничего не будем сворачивать.

— Ну хоть отлупить по одному месту, — предложил Рой. — Для порядка?

— Мы хотя бы знаем, что он это делает, — серьёзно сказал барон, — а он не знает, что мы знаем. Пусть так и будет.

— Я вас не узнаю, ваша милость, — угрюмо ответил капрал. — В последнее время мы делаем вещи, которых я не ожидал. И с мальцом этим цацкаетесь. Не похоже это на вас.

— Знаю, Рой. Потерпи немного. А с мальчишкой я вожусь потому, что не могу по-другому.

— Это с чего бы? Герцога боитесь?

— Из-за его матери. Я когда-то был женат на ней.

Капрал присвистнул.

— А-а. Понятно.

— Ничего не "а-а", — сказал барон с досадой. — Это мой пасынок. Один из двоих. Видно, плохо я их воспитывал.

Рой с понимающим видом покивал. Сказал, старательно пряча ухмылку:

— А по заднице я бы ему всё-таки надавал.

Барон сказал, вставая:

— Я сейчас буду немного занят, Рой. Никого ко мне впускай.

И, подёргав край полотняной занавески, спросил:

— Дорогая Мадлен, к вам можно войти?

— Да, — ответил девичий голосок.

Он пробрался за импровизированную ширму. Девушка у стены палатки повернулась. В руках у неё был кувшинчик.

— Я извела всю вашу воду. — Она улыбнулась.

— Насколько я помню, нас уже представили друг другу, — сказал он, одобрительно оглядывая её. — Тебе сказали, кто я?

Девушка сделала шаг по тесному закутку и оказалась совсем близко. Выговорила негромко, подняв глаза и глядя на него снизу вверх:

— Госпожа сказала, что вы выкупили меня. Что я должна буду поехать с вами и служить вам.

— И как именно? — Он коснулся кончиком пальца округлой ямочки на щеке.

Она склонила голову, поводя щекой по его ладони:

— Как вам будет угодно.

Рой, наклоняясь, откусил зубами кусок дратвы. Сплюнул. Оглядел законченный шов. Пробормотал что-то одобрительно себе под нос и отложил работу в сторонку. Потянулся, разминая спину и оглянулся на ширму. Поводил головой, пытаясь заглянуть в образовавшуюся там щёлочку. Послушал доносящиеся из-за занавеси звуки и завистливо вздохнул. Отвернулся, и, ещё раз вздохнув, вытащил набор для заточки ножа, взявшись за дело, требующее времени и внимания.

Мальчик, отведший в сторону полотнище, закрывающее вход в палатку, заставил его поднять голову и оторваться от работы.

— Куда рвёшься, малец? Туда нельзя. — И он вытянул руку, преграждая путь.

— Мне нужно спросить, — хмуро сказал тот. — Я всё почистил, что ещё-то?

— Иди, иди, потом спросишь, — капрал, ухмыляясь, поворотил его лицом к выходу. Мальчик попытался увернуться.

Рой поднялся и вытолкал его наружу.

— Кому сказано, проваливай.

Тот, шмыгая носом, сказал тонким голосом:

— Мне надо, пусти!

Капрал не двинулся с места, и он, скривив задрожавшие губы, отвернулся и убежал, скрывшись меж палаток.

— Надо было подождать ещё. В темноте их не будет видно. — Маркиз разглядывал работающих под стеной пехотинцев, расшатывающих камни стены.

— В темноте и нашим людям ничего не будет видно, — стараясь быть почтительным, ответил барон Рене. — Вот если бы у нас были пушки...

— Пушки ещё не подвезли, — резко ответил маркиз.

Барон отвернулся, снова принявшись наблюдать за работой.

По верху стены раздались выкрики, и на работающих посыпался град камней. Те спешно укрылись за грубо сколоченным щитом.

Когда камни, валящиеся сверху, иссякли, пехота снова вышла из-за своего укрытия, продолжив прерванную работу.

— Продолжайте, Рене, а я посмотрю, как дела у барона Жоржа, — маркиз развернул своего небольшого, смирного коня, и, отъезжая, сказал:

— Уж у них, наверное, дело живее идёт.

Барон Рене проводил его пустым взглядом. Повернулся к своим людям. И заметил краем глаза движение у ворот. Задумавшись о словах отъехавшего маркиза, он не сразу понял, что створки отворились.

— Тревога! — закричал барон. Тут же раздались предостерегающие крики со стороны лагеря.

Выехавший из ворот отряд рысью проскакал вдоль стены и налетел на ведущих работы пехотинцев. Многие из них успели схватить своё оружие, и, отступив за щит, отчаянно защищались, тыча остриями алебард в лошадей и всадников. В лагере поднялась суета. Не ожидавшие дерзкого нападения осаждающие забегали среди палаток, поспешно вооружаясь.

Барон Рене выхватил свой длинный офицерский палаш. Ругая себя, что от жары поленился надеть тяжёлый шлем, кинулся к месту схватки. Подбежав сзади к ближайшему кавалеристу, только что проткнувшему пикой слишком высунувшегося пехотинца, вцепился в седло и ткнул под край брони концом палаша. Товарищ сражённого пехотинца, размахнувшись оставшейся от работы лопатой, обрушил своё оружие всаднику на шлем. Тот мешком повалился с коня. Барон проскочил за щит.