| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
По меньшей мере, полторы тысячи вооружённых до зубов легионеров, облачённых в стальные доспехи, сидят за частоколом в два человеческих роста. В то время как Абигор располагал почти вдвое меньшим числом воинов. Победа или смерть. Третьего не дано.
Неожиданно, Харальд улыбнулся.
— Абигор, друг. Никто из нас не сомневается в твоей отваге. Но, разве ты сам не хочешь убедиться в правильности этого решения? Я же вижу тень сомнения на твоём лице.
"Какую же игру ты затеял на этот раз, ублюдок? Чего же ты добиваешься, старый лис?!"
— Что ты хочешь, Харальд? — спросил Абигор.
Отец Скарга улыбнулся. Вокруг его тёмных глаз появились лучики множества морщинок, на мгновение выдавших его возраст.
— Спросим у богов.
Толпа одобрительно зароптала. Абигор увидел, как ехидно улыбается Скарг.
— Спасибо за совет, но, покуда я здесь хэрсир, мы будем делать по-моему, — Абигор выбрал из окружения Харальда его самого свирепого воина и вонзил свой взгляд в его глаза.
Воин был больше, сильнее и намного моложе, но, тем не менее, поспешил отвести взор. Толпа притихла.
Голос Харальда прозвучал почти заговорщицки:
— Я слышал, только молю, не подумай, что эти глупые слухи распространяю я, — сказал он совершенно невинным тоном, — что твоя вера в богов уже не так сильна. Что те два года в имперском плену обратили тебя в веру южан.
Прежде, чем Абигор успел что-либо сказать в ответ, толпа загудела.
"Оракул!", "Приведите оракула!" — требовали воины.
Вдруг все крики оборвались. Воины начали расступаться, едва слышно перешёптываясь.
Две молодые девушки, чью наготу скрывали лишь набедренные повязки и татуировки, вели под обе руки сгорбленную фигуру в лохмотьях.
Жилище оракула находилось на самой окраине деревни. Он никогда не поспел бы к главному костру так скоро. Абигор почувствовал недоброе. Появление предсказателя явно было запланировано.
Что ж посмотрим, что пропоёт старый выродок.
Оракул доковылял до костра.
"Интересно, сколько зим этой рухляди?" — подумал Абигор, глядя на уродца, который едва доходил ростом ему самому до груди. Оракул был старым, столько, сколько Абигор его помнил. Учитывая то, что юность самого Абигора давно сгинула во времени, истинный возраст провидца не укладывался в голове.
Абигор невольно задержал взгляд на прекрасных фигурах литир. Несчастные девушки: вместо того, чтобы рожать воинов, как и подобает женщинам, они проведут несколько зим в услужении этому выродку, чтобы потом быть принесёнными в жертву богам. А их место займёт новая пара красивейших девушек деревни.
Абигор стал на одно колено.
Он знал ритуал и знал, что он не доставит ему удовольствия. Но другого выхода не было. Войско требовало предсказания. Оракул протянул дрожащую морщинистую руку, покрытую тёмными пятнами. Длинные жёлтые ногти больше напоминали когти животного.
Абигор лизнул протянутую ладонь, едва сдержав подступивший к горлу рвотный комок. Рука источала запах гнили и мочи.
— Прошу тебя, мудрый Оракул, — начал Абигор, — приоткрой завесу времени и скажи: ждёт ли нас успех в сегодняшней битве.
Провидец стоял, слегка подрагивая.
Воины вокруг придвинулись ближе, желая не пропустить ни одного слова. Лишь Скарг по-прежнему ухмылялся, словно уже знал ответ.
Время шло, а Оракул всё молчал.
Абигор уже решил, что тот не услышал вопрос, как вдруг провидец резко выбросил вперёд одну руку. Костлявый кулак сжимал кривой ритуальный нож, сделанный из кости.
Тут же одна из литир приблизилась, вытянула вперёд руку. Вторая жрица упала на колени и поставила на землю блестящую чашу. По толпе прокатился взволнованный ропот.
Оракул молниеносным движением полоснул по руке девушке. Та даже не вздрогнула. Капли крови, которая казалась чёрной при свете костра, начали стекать в чашу. Оракул спрятал нож в бесчисленных складках лохмотьев.
Когда дно чаши полностью покрылось кровью, девушка зажала рану другой рукой и сделала шаг назад. Провидец опустился на колени. Медленно он приподнял рукой кусок грязной ткани, закрывающей лицо. Абигор едва удержался, чтобы не отвести взор. Показались бесформенный подбородок, будто бы расплавленный в огне и застывший на морозе в причудливой неправильной форме, и перекошенные, размытые фиолетовые губы.
Уродец издал грудной хрип и плюнул в чашу с кровью бледно-жёлтой пеной. Абигор поморщился.
Тем временем, Оракул засучил один рукав и принялся перемешивать собственную слюну с кровью девушки своим длинным жёлтым когтем. Скрежет ногтя по дну чаши раздражал слух. Хотелось зажать уши.
Оракул поднёс ноготь ко рту и быстро лизнул его языком. В тот же миг, прорицатель начал содрогаться всем телом. Его трясло всё сильнее и сильнее. Одна из девушек поспешила убрать чашу — и провидец упал лицом вниз, продолжая дрожать. Наконец, он дёрнулся последний раз и застыл.
Толпа затихла, ожидая пророчества, но Оракул лежал без движения.
"Может быть, старый выродок, наконец, сдох?" — с надеждой подумал Абигор.
Но тут, словно услышав его мысли, Оракул сел и повернул к нему голову.
— Боги будут благосклонны, — просипел тихий голос, похожий на скрип сломанной ветки.
Радостные возгласы раздались в толпе: "Победа!", "Слава!". Абигор почувствовал, как расслабились мышцы, мгновение назад сжимающие челюсть до скрежета зубов.
Оракул поднял вверх костлявую руку. Это не к добру. Толпа вновь утихла. Сотни обеспокоенных глаз уставились на него. Абигор почувствовал, как внутренности сжимаются в комок.
— Нужна жертва, — ещё тише сказал провидец.
В тишине был слышен лишь треск костра. Жертва. Предчувствие недоброго усилилось.
Абигор прочистил горло.
— Дюжины коз хватит?
Оракул медленно покачал головой. Абигору показалось, что уродец ухмыляется своим жутким подобием рта.
— Человек.
— Ингвар, — Абигор повернулся к своему другу, — приведи пленного имперца, один был ещё жив.
Прежде, чем Ингвар успел сделать хоть шаг, Оракул покачал головой.
— В этот раз боги не примут жизнь еретика, — сказал он по-прежнему тихо, но Абигору показалось, что провидец кричит. — Жертва должна быть добровольной и полной.
Абигор обомлел.
Полной?! Это же значит, что кто-то должен согласиться взойти на костёр. Умереть не в бою. Лишиться места во Дворце павших и навечно обратиться в пепел. Пожертвовать не только жизнью, но и душой. Абигор почувствовал, как волосы на затылке зашевелились. Никто из туата на такое не пойдёт.
Он снова упал на одно колено.
— Провидец, — быстро заговорил он, — есть ли другой способ?
Даже не дослушав вопрос, Оракул покачал головой.
— Только так боги даруют тебе победу, вождь. Пришли за мной, как найдёшь такого человека.
Литиры подхватили провидца под руки, помогли подняться, и калека поковылял прочь. Сгустившаяся толпа вновь расступилась, давая коридор. Свирепые и отважные воины с ужасом на лице пятились прочь, словно коснуться уродца — означало навлечь на себя беду.
Оракул замер на границе круга.
— Поторопись вождь. Боги дают время лишь до рассвета. После восхода солнца они останутся глухи к твоим мольбам, даже если ты пожертвуешь всем своим воинством, — проскрипел прорицатель и удалился.
Абигор встал на ноги и тут же едва не опустился на землю от боли. Проклятое бедро. А перед ним уже маячила довольная физиономия Харальда.
— Свободные люди севера, — зазвенел в ушах голос старого соперника, — кто из вас готов взойти на костёр во имя победы?
Лишь мгновение назад шумевшая как камыш на ветру толпа, будто по волшебству, замолчала.
Абигор выпрямился и посмотрел на воинов.
Но все лица смотрели в сторону, друг на друга, на огонь, себе под ноги — куда угодно, только не ему в глаза. Абигор понял, что потерпел поражение, даже не начав битву. Если ангардийский лагерь останется стоять — Херкул снимет с него голову. Но, после такого предсказания, заставить воинов сражаться не сможет даже сам конунг.
Скарг неприкрыто улыбался. Абигор чувствовал, что угодил в расставленную им и его отцом ловушку, но выбираться было поздно. Он крепко стиснул рукоять меча. Атака состоится. Любой, кто откажется — отправится на тот свет здесь и сейчас. Хотят этого боги или нет...
Глава 4. Оазис
Наёмник
Все смотрели на большую помятую карту. Её расстелили прямо на полу. Положение дел оказалось неутешительным. Разведчики, отправленные к Старому мосту, обнаружили ещё одно войско, не меньше чем в тысячу мечей.
Уорд, размахивая полупустой кружкой с пивом, первым выплеснул свои мысли после доклада скаутов:
— Какого чёрта мы должны бояться этих крыс?! Мы же "Чёрные эстоки"! Выпустим им кишки! А тех, кто уцелеет, волоком оттащим в Дхур-Алурд, и бросим к ногам короля-коротышки... как там его... Наверняка гномы нам ещё и заплатят!
Денар давно привык к нраву друга.
— Что ж, в твоих словах есть истина, мы справимся с отрядом из ста или двухсот человек. Половину из них ты сам вырежешь своим огромным клинком.
Уорд хохотнул и хлопнул себя кулаком размером с окорок по бычьей груди. Его гирлянда украшений ответила тихим перезвоном.
— И это правда!
— Но как биться против тысячи? Или двух? Ты же слышал Телза! — возразил Денар.
Похоже, что слова не смутили гиганта.
— Да эти трусы бросятся наутёк, стоит нам сломить их строй!
Денар хмыкнул, а затем перевёл взгляд на лица остальных воинов.
— Должен сообщить вам ещё одну дерьмовую новость, парни. Сегодня я общался с одним из наших нанимателей. Оказалось, что он — халду!
Денар помолчал:
— И этот чёртов маг сказал, что видит большую битву и сотни трупов.
Лица участников военного совета окаменели. Уорд пробормотал проклятие, сплюнул через плечо и начал перебирать кулончики с символами веры на своём экстравагантном ожерелье. Как и большинство варваров, он испытывал суеверный страх перед сверхъестественным.
— С ним ещё четыре мага, — продолжал Денар. Итого — пять! И они боятся этой битвы, если вообще чего-либо боятся.
В спёртом воздухе повисла гнетущая тишина. Денар понимал замешательство своих боевых товарищей. Он и сам не знал как следует сейчас поступить, а такое случалось с ним не часто. Любой выбор, который он сделает, поставит отряд в незавидное положение. Великан первым вышел из оцепенения. Вначале он разразился целой тирадой ругательств как минимум на трёх языках, а затем спросил:
— А какого хрена они вообще забыли в нашем караване?!
— Не наше дело, — отрезал Денар, — подпись их лидера стоит на контракте, вместе с остальными торговцами. Этого не изменить.
Следующим заговорил Крис.
— Капитан, есть у меня одна мысль, — план рискованный, но точно лучше того безумия, которое предлагает наш бесстрашный друг, — он кивнул на Уорда и ухмыльнулся. В ответ здоровяк оскалился.
Не обращая внимания, Крис указал на двух смуглых молодых ребят, которые пришли вместе с ним:
— Это братья Ярхан: Рассул и Азгул, — сказал он.
Старшему было лет двадцать. Младший же едва начал отращивать бороду.
— Расскажите капитану об оазисе, — скомандовал Крис.
— Это недалеко отсюда: сто пятьдесят — сто шестьдесят стадий на Север, — начал рассказ Азгул, младший из братьев, — вот здесь, — он указал место на карте. — Пару лет назад мы с братом случайно попали туда. Сбились с Тропы во время песчаной бури. Там есть старый дворец! Его давным-давно разграбили.
— И какого чёрта мы забыли в заброшенных людьми и забытых Богами развалинах? — бесцеремонно перебил парня Уорд.
— Это скорее замок, чем просто дворец, — пояснил Рассул, — высокие башни и стены толщиной с человеческий рост.
Денар понял, что задумал Крис.
— Что с водой? — спросил он.
— В одном колодце точно была вода, — ответил Азгул.
Тут Крис перешёл к сути своего плана:
— Что лучше: сражаться, имея за спиной стену или вражеский отряд? Защищаясь в крепости, даже полуразрушенной, и сто человек могут противостоять тысяче. Если повезёт — продержимся достаточно долго, чтобы дождаться подкрепления.
— Какого ещё к эльфам подкрепления?! — Уорд вскинул дремучие брови.
— Отправим небольшой отряд за помощью. Уверен, что несколько быстрых всадников смогут проскочить мимо вражеского лагеря. Человек двадцать — тридцать достаточно, чтобы дать отпор обычным бандитам, коли такие попадутся на пути. Мы ещё не слишком далеко от Восточного города. Всего-то и нужно, что вернуться в Дхур-Унтеш и привести помощь, — почти беззаботно сказал Крис, — милиция, солдаты, наёмники — да кто угодно. Чем больше, тем лучше. Тысячу бойцов — хорошо, две ещё лучше.
Денар осмотрел собравшихся. На лицах читалось сомнение и неуверенность.
— Тысяча бойцов — это ж целое сраное войско, стоящее целое сраное состояние! Кто будет им платить? — возмутился Уорд.
Крис был готов к такому вопросу:
— Заставим скинуться купцов, — иначе будут тратить свои денежки на том свете.
Денар задумался. План звучал почти разумно.
Почти.
Что будет, если купцы откажутся платить? Если отряд "спасателей" не справится? Если замок не в таком хорошем состоянии, как запомнили братья? Если там уже окопались разбойники? Смогут ли они вообще довести караван до оазиса без дороги? Ответов на эти вопросы Денар, к сожалению, не знал. Но и план Уорда, если его вообще можно назвать планом, был полнейшим самоубийством с учётом второй армии врага, блокировавшей мост.
— Акер, что ты скажешь? — Денар обратился к командиру лучников, ещё одному своему лейтенанту.
Пожилой киданиец, до сего момента не проронивший ни звука, вынул изо рта трубку, выпустил облачко синеватого дыма и сдвинул густые, частично поседевшие брови.
— Нельзя уходить с Тропы, — сказал Акер своим скрипучим голосом с характерным акцентом.
Он был уже далеко не молод: всё лицо в глубоких морщинах. Но его тёмные глаза видели по-прежнему отменно, а загоревшие почти до черноты, тонкие, но покрытые рельефными мускулами руки держали лук крепко даже после долгой стрельбы.
Акер пришёл в отряд сравнительно недавно — около трёх лет назад. А ещё он привёл с собой пять дюжин конных лучников. Говорили, что когда-то он поссорился со своим братом — вождём одного из кочевых племён. Брат изгнал Акера из племени; с ним ушли и преданные ему воины.
Киданиец решил податься в наёмники, но дела у него пошли неважно. Торговцы перешейка не слишком доверяли смуглым кочевникам с их крючковатыми носами и густыми бровями, считая их бандитами. Возможно Акер и его люди действительно занялись бы разбоем, не повстречай он Денара, который предложил ему вступить в ряды "Чёрных эстоков".
Денар знал, на что способны киданийцы.
В бою они пользовались кривыми луками, секрет изготовления которых знали только оружейники их племён. Стрела, выпущенная из такого примитивного, на первый взгляд, оружия пробивала нагрудную пластину из хорошей стали с пятидесяти шагов, а кольчугу со ста.
Говорили, что когда вожди киданийских племён заказывали новый лук, то второму оружейнику приказывали выковать кольчугу. Когда и то и другое было готово, кольчуга одевалась на оружейника её изготовившего, и мастер, сделавший лук, делал в него выстрел из своего нового творения. Если кольчуга оставалась цела, мастера, сделавшего лук, казнили.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
