Диссертация доктора Майзена

Оглядевшись, убийца несколько раз воткнул лезвие в землю, очищая его, отломал веточку сирени и почистил от приставших к ножу песчинок. Осмотрелся, убедился, что следов не осталось, и не спеша ушёл.

— А ведь это рекорд, — подумал Эдик и даже вздрогнул. — По времени-то два нераскрытых убийства практически одновременно произошли. А это значит, что они в одну тюремную лотерею попадут. Сразу двоих за меня посадят!! Вот это да!

Сердце застучало, как никогда, биение стало так сильно, что даже дышать стало трудно. А как будет на просмотре лотереи? Может и взорваться доброе моё сердечко, улыбнулся вспотевший Эдик. Надо будет успокоительных лекарств наглотаться перед началом, а то сам сдохну. От этих мыслей Трапонов начал громко хохотать, руки задёргались, уронив со стола и кружку, и планшет. Вот веселуха будет!!! И эти сдохли, убитые мной, давился смехом Эдик, и те сдохнут, кого осудят, и я помру. Вот как прикольно! Завещание надо писать, и от такого предположения Трапонов затрясся и не удержавшись в кресле, рухнул на пол. От сотрясения он потерял контроль над собой и сгребая ковёр скрюченными пальцами, принялся яростно кусать пыльный ворс.

Принципы все одинаковые

В кабинете генерала Алданцева пахло свежими булочками. Их специально для него пекли в столовой ГУВД. Сейчас генерал угощал ими доктора Майзена. Они пили чай с лимоном и рассуждали о том, как лучше выполнить задание министерства.

— Безусловно, мне очень интересно заниматься этим, — доктор Майзен не спеша отпил глоток чая из прозрачного стакана. — Но, с общечеловеческой точки зрения человеческой, я считаю тюремную лотерею аморальной.

— Это почему же? — улыбнулся генерал. Своё личное мнение при обсуждении действующих законов и особенно приказов министра, он, как старый служака, никогда не высказывал. Оно могло помешать карьере, как это бывало не раз с другими, и что Алданцеву пришлось повидать. А может, и в самом деле, считал их всегда правильными. Но, впрочем, душа любого генерала непрозрачна, как гранитная стена.

— Ведь преимущества тюремной лотереи налицо, — продолжил он. — Преступность за годы её действия снизилась, как минимум в десять раз. А ведь это не просто цифры, — генерал вошёл в привычную струю разговора, так как на эту тему ему пришлось много говорить, и сейчас слова лились свободно: — За ними можно увидеть простых людей, наших граждан. Представляете, если раньше, допустим, сто человек подвергались, кто избиениям, кто грабежам, у кого-то воровали имущество, насиловали, а кого-то и вообще убивали. То сейчас их стало в десять раз меньше. Подавляющая часть населения нашей страны живёт спокойно. Я вам статистику сейчас сообщу совершенно неожиданную.

Генерал заулыбался, отодвинул стакан с чаем и положил перед собой пластиковую жёлтую папку.

— Это я готовлюсь к совещанию в министерстве, — пояснил он. — Да вы булочки-то ешьте, ешьте, остынут же.

Майзен кивнул и взял одну булочку с тарелки.

— Вот, глядите, — Алданцев поворошил листы в папке, отыскивая нужный. — За шесть последних лет в нашем регионе практически исчез бизнес по продаже и установке металлических дверей! Люди перестали бояться! А подъезды?! Вы обратите внимание, что никто уже не чинит домофоны. Население перестало опасаться воров и прочих преступников. Вот самый главный эффект тюремной лотереи! Народ стал спокоен. У людей исчезло раздражение, доставляемое им преступниками.

Генерал помолчал, закрыл папку и убрал её в стол.

— Вы же понимаете, Тарас Валерьянович, — он подвинул к себе стакан с чаем. — Чем меньше у людей раздражения, озлоблений всяких, тем спокойней обстановка в обществе. И ещё. За помощь в розыске преступников государство выплачивает совсем неплохие наградные деньги. А также люди получают значки, дипломы, почётные звания. Народу это нравится. Так что тюремная лотерея приносит нашей стране одни плюсы. Вы напрасно беспокоитесь.

— Я хочу уточнить, — Майзен положил надкушенную булочку на тарелку. — Я же учёный, и потому рассматриваю ситуацию с разных сторон. Если, допустим, кто-то из "заменщиков" начнёт требовать справедливости. Он же не виновен в преступлении, за которое осужден. Он вообще не виновен. Я, как психолог, изучающий и готовящий рекомендации, что должен ему говорить? Как убедить его в том, что вина на нём есть? Вы же знаете, что эти предрассудки, вроде понятия справедливости, внушаются с детства. На этом и воспитание построено. Отклонился в сторону, сделал не так, наказали. А здесь? Ничего не нарушил — и сидеть! Пусть "заменщик" и понимает, что по закону он обязан быть в тюрьме, но подсознательно ощущает, благодаря вбитым с малого возраста понятиям — это несправедливо!

— Тарас Валерьянович! — улыбнулся генерал. — Да, есть принцип справедливости. Но есть и другое. Принцип неотвратимости наказания ничуть не хуже. Как вы считаете?

— Хм, — задумался доктор. — А ведь вы мне сейчас подсказали хорошую идею. Глобальную по своему размаху. Видимо, она и ляжет в основание моих рекомендаций вашему министерству. Необходима пропагандистская деятельность, начиная с подростков, со школ, мягкая такая, чтобы понятие справедливости заменялось неотвратимостью наказания. Да. И ещё. Наверно, нужно вводить в сознание народа обязательный принцип юридической целесообразности.

— Это вы о чём? — генерал взял булочку. — Какая целесообразность? В чём?

Майзен легким движением погладил подбородок.

— Видите ли, — он откинулся на спинку кресла. — Надо создавать у людей веру в то, что делают наши правовые системы, и полиция в том числе, абсолютно верно. Ведь иногда бывают ошибки, несуразности всякие. А народ примеряет все видимые ему действия государственных юристов на некое лекало всё той же справедливости. И делает вывод, что дескать, там-то и там-то поступили власти нехорошо. А надо, чтобы люди, узнав о происходящих событиях, связанных с правовыми системами государства, говорил, это всё надо, это всё целесообразно.

— Очень мудрая мысль, — согласился Алданцев. — Вы её разовьёте в своих рекомендациях?

— Безусловно, — Майзен отпил тёпленького чая. — Вообще, я готовлю диссертацию по этой теме. Как видите, теоретических обоснований и посылок полным-полно, а вот практики, живого такого общения, источника сведений, эмоций, мыслей от человека, который стопроцентно осужден невиновно, не хватает. Как он мне необходим! Вот такой субъект, который знал бы твёрдо, что никакой вины нет на нём. Пообщаться бы с таким! Ох, извините, я, наверное, вас задерживаю. У вас столько дел.

— Нет, нет, что вы, — генерал поднялся и подошёл к окну. — Вот смотрите, на площади и улицах, что рядом, сотни, тысячи людей. Занимаются своими делами, живут спокойно. А наша с вами задача сделать так, чтобы, ну, наверно, — Алданцев замешкался, подбирая нужное слово. — Чтобы вообще они беспечно жили, доверяя нам и надеясь на нас.

— Да, да, — согласился психолог, тоже поднимаясь. — Я пойду сейчас к Примаку, он нашёл истинного убийцу Элизы Босуорт.

— Да вы что? — удивился Алданцев. — Какого истинного? Там же студент был под подозрением, Шлёпкин, кажется.

— Шулюпин, — уточнил Майзен. — Нет, он не виновен. Оперативники в эти выходные задержали другого. И он сознался.

— А я не знаю, — генерал нахмурился. — Непорядок.

Майзен в душе выругался. Сейчас он нечаянно подвёл Примака. Тому попадёт, обязательно попадёт, и не за разглашение служебных секретов, а за нарушение субординации. Первым должен знать начальник. Обо всём, нужном и ненужном.

— Плотно вы с ним подружились, — Алданцев пристально посмотрел на психолога. — Но. Думаю, это на пользу.

И он засмеялся. Настроение у него было отличное. Задание министра успешно выполнялось, да и убийство девушки, о котором вторую неделю шумели средства массовой информации и социальные сети, оказалось раскрыто. Кресло в министерстве стало ещё ближе.

— Всего вам хорошего, — попрощался с ним Майзен. — До свидания.

— И вам не хворать, — ответил генерал. — Заходите, заходите без всякого стеснения. Всегда приятно с вами общаться.

Кого защищать?

Виктория не выдержала, и хотя сама себе давала слово раньше вторника не появляться у Роланда, в понедельник пошла к нему в офис. Получилось это неожиданно даже для самой себя. Она сидела утром дома, благо, что в отпуске и никуда не стоит торопиться, и размышляла, где они с Роландом станут жить — у неё, или у него? Пока Виктория думала, думала, машинально позавтракала салатиком из тёртой морковки с яблоком, и вдруг! Она обнаружила, что сбегала в душ, навела макияж и сейчас уже выбирала наряд получше!

— Это куда ты, Виктория Сергеевна, собралась? — строго спросила колдунья у самой себя в зеркале. — А всё туда же. К Роланду, красавчику нашему.

Она засмеялась, разглядывая лёгкий зелёный сарафанчик, расписанный алыми маками. Красотища! К нему бы ещё венок на голову из ромашек или лилий. Но так не носят сейчас в городе, увы. А волосы коротковаты для косы. Её можно было бы обернуть и украсить заколками. Такая девушка поселянка получилась бы.

Что же одеть-то? Джинсовую юбку с рубашкой апаш? Нет-нет. Такая юбка жестковата, мягкости в ней нет, а если вот, короткое чёрное платьице. Ну-ка, ну-ка, отличный вид. И ножки так смотрятся очень хорошо. Но нет-нет. В таком наряде надо где-то в хорошем ресторане или клубе. Утром такое платье как-то неуместно.

— Надо подобрать наряд к туфлям, — решила Виктория. — Вот найду сейчас какие понравятся, и к ним уже и платье подберу.

В итоге свежеиспечённая колдунья надела строгий бежевый брючный костюмчик, лёгкие туфли на среднем таком каблучке и подобрала к нему чёрную деловую сумочку.

— Пусть видит, что я броня такая, неприступная, — думала она, крутясь у зеркала. — Нет, не неприступная, а малодоступная. Строгая, но шанс у него есть. Так должен думать.

Адвокат Роланд никак не мог собраться с мыслями. Его неудержимо влекло к той, что приходила на прошлой неделе.

— Да что это? Влюбился, как пацан, — хмыкал он над собой в воскресенье.

Он еле смог заставить себя усидеть дома, что-то тащило его на улицу. Роланду хотелось идти, искать свою незнакомку. Адвокат едва уснул, и то потому, что проглотил снотворное.

Сейчас он не спеша шагал по улице, уже опаздывая в офис. В груди сладко щемило в предвкушении чего-то прекрасного.

— Здравствуйте! — услышал адвокат и остановился. Перед ним была та самая незнакомка, одетая в прекрасный брючный костюмчик.

— А я вас ищу! — неожиданно для себя сказал Роланд.

"А я знаю", — чуть не ответила Виктория.

— У меня к вам дело, — она сделала серьёзное лицо. — Можно поговорить?

— Да, да, конечно, — Роланд завертел головой, высматривая скамеечку. — Сейчас присядем и ...

— А к вам в офис нельзя? — улыбнувшись, спросила Виктория.

— О, боже! — адвокат хлопнул себя по лбу и рассмеялся. — Пойдёмте. Я какой-то несобранный сегодня.

Он шёл рядом с прекрасной колдуньей. Радость заполнила всё его тело, лилась наружу краснотой щёк, какими-то пустыми, но весёлыми словами, от которых спутница звонко смеялась.

В офисе Роланд заставил себя собраться, поздоровался с секретаршей, поинтересовался, какие новости. Та хотела было сообщить о звонке из полиции, но увидела, что шеф её совсем не слушает.

Он пригласил присесть ту самую посетительницу, которая себя странно вела на прошлой неделе. Сейчас она выглядела собранной, серьёзной, но на лице мелькала порой довольная улыбка. Роланд же не мог отвести от неё глаз.

"Приворожила она его, что ли?" — подумала секретарша. — "Никогда таким не видела".

В ней было шевельнулось даже подобие ревности, но это было женским чувством некой обиды, что внимания ей сейчас будет уделяться гораздо меньше. А Виктория, зайдя в кабинет, приветливо с ней поздоровалась.

"Вроде ничего баба", — решила секретарша. — "Не заносчивая. Ну, поживём, увидим".

Между тем, немного успокоившись, адвокат вновь влез в шкуру изворотливого юриста, слушая Викторию.

— Понимаете, у меня племянница погибла, — она вздохнула, глядя в глаза Роланду, отчего тот вновь на минуту забыл о своей профессии. — Я бы хотела, чтобы вы посоветовали нам, как быть с убийцей. Иск ему предъявить или что в таких случаях делают?

— Ах вот в чём дело! — адвокат откинулся на спинку кресла и принялся барабанить пальцами по столу. — Вы про Элизу Босуорт говорите?

Виктория кивнула.

— Понимаете, я защитник этого преступника, — Роланд прикусил губу. — Назначен случайно, по очереди для неимущих, — добавил он, как оправдываясь.

— И что теперь? — удивилась Виктория. — Надо сделать так, чтобы его посадили навсегда, значит.

Роланд цыкнул зубом, и задумался. Конечно, деньги неплохие неизвестный платит за защиту этого Шулюпина. Но, с другой стороны, такая женщина просит! Сомневался адвокат недолго. Чёрт с ними, с деньгами! Откажусь, вот и всё!

— Вам из полиции звонили, — вдруг услышал он голос секретарши. Та подошла к столу и наклонилась к шефу, иначе он не воспринимал её обращения, будучи погружённым в раздумья. Виктория улыбнулась ей.

— Да? — очнулся Роланд. — А что хотели?

— Перезвоните им. Томут какой-то искал вас.

Через минуту адвокат уже общался с помощником Примака.

— В общем, признался ваш клиент, — сообщил тот Роланду. — Чистосердечно признался в убийстве девушки.

— Ну ясно, — у Роланда шевельнулась досада, всё-таки перехитрили его оперативники, смогли своими потайными методами добиться нужных показаний. А ничего не сделаешь, всё по закону. — Если так, то я не особо ему и нужен сейчас, — он заговорил уже по делу. — Я занят делами. Так что, скорее всего подъеду к вам завтра утром и оформим отказ от моей защиты. Так?

К удивлению, адвокат услышал, как Томут засмеялся.

— Подъезжайте сегодня, — оперативник хмыкнул. — Его освобождают через часик. Начальник к генералу пошёл, ордер на свободу утверждать.

— Ничего не понимаю, — Роланд недоумённо посмотрел на Викторию, потом глянул на секретаршу. Первый раз в его практике было такое, чтобы человека, признавшегося в убийстве, сразу освобождали из-под стражи. — Он что, сумасшедший, что ли? Так когда вы экспертизу провели? Что происходит, можете сказать?

— Да мы настоящего убийцу взяли, — пояснил Томут. — В общем, без деталей пока. А вы, как адвокат, должны присутствовать при совершении с вашим подзащитным следственных действий. А освобождение со снятием обвинения как раз и есть такое действие. Подходите.

— Спасибо, — ошеломлённый Роланд положил трубку и повернулся к Виктории. — Мой клиент невиновен, задержан настоящий убийца вашей племянницы.

— Вот и хорошо, — та улыбнулась. — Вот его и надо наказать!

— Сделаем! — ответил довольный Роланд. С души как камень рухнул, и снова стало приятно и легко. — Вы уже уходите? — спросил он, видя, что Виктория поднялась.

— Да, мне надо сходить по делам, — сделав серьёзное лицо, под стать деловому костюму, ответила колдунья.

— Э нет, нет, — Роланд вскочил. — Больше вы не затеряетесь. Ну-ка давайте ваш телефон, я вам позвоню вечером.